Анден открыл глаза и увидел перед собой двух эспенских врачей, рассматривавших его с величайшим интересом.
Впечатляющая демонстрация ваших способностей, сказал тот, что повыше, с аккуратно подстриженной бородкой и широкой улыбкой. Можно узнать, откуда вы родом? Вы Как
Он взмахнул руками, явно спрашивая Андена о его сомнительном происхождении.
Стоящий рядом с врачами переводчик начал повторять вопрос по-кеконски, но Анден прервал его и ответил по-эспенски, постаравшись не поморщиться от бестактного вопроса иностранца.
Мой отец был эспенцем, объяснил он. Но я его не знал. Я родился в Жанлуне.
Однако прекрасно говорите по-эспенски.
Я почти четыре года прожил в Порт-Масси, ответил Анден. Получил диплом в колледже и работал, прежде чем вернуться в Жанлун.
Вот как? Улыбка врача стала шире. А не хотите снова вернуться в Порт-Масси? Может быть, заехать в столицу, Адамонт? Он вытащил из бумажника визитку и протянул ее Андену. Меня зовут доктор Элан Мартген. Я возглавляю исследовательскую лабораторию медицинского центра Демфи. После того что я увидел в этой поездке, мне хотелось бы пригласить кеконского врача, который мог бы продемонстрировать техники биоэнергетического лечения широкому кругу медиков на нашей ежегодной летней конференции. Конечно, мы оплатим проезд и проживание.
Анден встал и взял визитную карточку, хотя предложение его смутило.
Я рад, что ваша поездка была полезной, но лучше пригласите на конференцию кого-нибудь другого. Я всего лишь студент и еще не получил разрешения на медицинскую практику.
Анден опережал своих сокурсников. Блокировку кровеносной системы студенты обычно выполняли только на третьем курсе, хотя задача была достаточно простая, и опытный нефритовый врач, вроде доктора Тимо, выполнил бы ее хоть во сне.
Доктор Мартген переглянулся с коллегойкудрявым человеком моложе и ниже ростом, а потом вновь повернулся к Андену:
Мы собираемся пригласить группу нефритовых целителей и очень хотели бы видеть среди них вас.
Большинство кеконцев не говорят по-эспенски с такой же легкостью, как вы, признался молодой врач. И, честно говоря, многие наши коллеги сомневаются в медицинском потенциале биоэнергетического нефрита. Не считают его настолько же ценным, как научные достижения, и не намерены изучать практики, до сих пор существовавшие лишь на маленьком и отдаленном острове.
А вы могли бы изменить их мнение, добавил доктор Мартген.
Анден посмотрел на них обоих и понял, что они подошли к нему из-за его внешности, выдающей наполовину эспенское происхождение. Если врачи из Демфи увидят похожего на эспенца и говорящего на их языке человека, который занимается загадочным и непонятным врачеванием, это поможет доктору Мартгену произвести впечатление на свое начальство или акционеров.
Будем на связи, дал Анден ни к чему не обязывающий ответ.
Прошу, подумайте об этом, сказал доктор Мартген, пожимая Андену руку, а потом присоединился к остальной группе, и они пошли дальше.
Когда они скрылись из вида, Анден еще раз взглянул на визитку и сунул ее в карман.
До сих пор он не думал о возвращении в Эспению, и теперь мысль об этом была одновременно и неожиданно притягательной, и смутно неприятной. Вернувшись в Жанлун, Анден вдруг в смятении осознал, что никогда не жил в родном городе как взрослый человек. И в последние полтора года он во многих смыслах заново открывал самого себя. Теперь он был студентом-медиком, жил в собственной квартире в Старом городе неподалеку от больницы, и у него было три маленьких племянника.
Порт-Масси казался таким далеким, а проведенные там годы почти сном, часть из них счастливым, часть грустным, а часть просто кошмарным. Порой он вспоминал тех, с кем там сблизился: семью Хианов, у которой жил, Даука Лосуна и его жену Сану, друзей по рельболу и залу для поединков. И Кори. Анден по-прежнему вспоминал Кори, иногда с тоской, но чаще пытаясь угадать, чем он теперь занимается.
Эспенские доктора пригласили Андена не из-за его прирожденных медицинских способностей, а из-за того, что он воплощает. Впервые в жизни он встретился с незнакомцами, которые считали его смешанную кровь преимуществом, а не наоборот. На новогоднем приеме Вен сказала Андену, что он ценен не нефритовыми способностями, а тем, какой он человек. Тогда он не воспринял ее слова, но и не забыл их.
* * *
Шестого числа Анден приехал в поместье Коулов, чтобы поговорить с родней. Колосс, Шелест и Штырь совещались за закрытыми дверями, и потому Анден уселся с племянниками на диване в гостиной и читал им книжки с картинками. Нико слушал молча, а Рю задавал столько вопросов, что они не успели закончить даже первый рассказ, когда в другой комнате после дневного сна проснулась Цзая и сердито раскричалась. Анден любил детей, в особенности Нико, но все-таки порадовался, что у него нет и не будет собственных.
Когда открылась дверь и из кабинета появился Цзуэн Ню, Анден постучал и вошел. Хило сидел за столом, подперев голову рукой. Перед ним были разложены графики и цифры с заметками, написанными рукой Шаэ. Анден не мог разобраться, отчего Колосс так угрюм, то ли потому, что ему пришлось изучать всю эту гору данных, то ли из-за их содержимого. Хило поднял взгляд:
В чем дело, Энди?
Из напряженного разговора за столом Анден знал, что Горные пытаются прижать Равнинных со всех сторон, используя для этого все средства. Когда Колоссом был Лан, Айт Мада стремилась ослабить Равнинный клан, тихой сапой проникая на его территорию. Теперь враги полагались на деньги и прессу, а не на лазутчиков и уличную преступность. Однако сейчас Анден больше не был подростком, беспомощно ожидающим, когда его позовут воевать. Он был уже побывавшим на войне взрослым, имеющим собственные связи и влияние.
Я хочу съездить в Эспению, сообщил он.
Когда Анден объяснил суть, Хило закурил сигарету и потер бровь большим пальцем.
Кое-кто в клане хочет, чтобы мы свернули все дела в этой стране, а не ввязывались в новые.
В эти дни Эспения была во всех новостях. Она планировала расширить военно-морскую базу на острове Эуман, чтобы поиграть мускулами перед Югутаном. Такое решение вызвало недовольство на Кеконе.
Стоит попробовать, Хило-цзен, сказал Анден.
Шаэ сидела в кресле, скрестив руки на груди. Колосс и Шелест по-прежнему не ладили. Она криво улыбнулась Андену:
Помнишь, как ты расстроился, когда тебя послали в Эспению в первый раз? А теперь просишь разрешения вернуться. Потом она обратилась к Хило: Анден должен поехать. Прибыль от эспенского бизнеса сейчаснаше спасение, но наши страны друг другу не доверяют и не понимают, и это большая проблема. Если мы можем как-то изменить положение, хотя бы в медицине, нужно воспользоваться случаем.
Хило не выглядел полностью убежденным, однако согласился:
Ладно, Энди. Поезжай и выступи там от имени семьи.
И тут раздался крик Нико:
Нет! Мальчик стоял в полуоткрытых дверях кабинета, прижимая к бокам кулачки. В Эспении сделали больно маме. Дяде Андену нельзя туда ехать. Вы не должны ему разрешать!
Взрослые пораженно уставились на Нико.
Анден подошел к шестилетнему племяннику и присел перед ним на корточки, положив руки на дрожащие плечи мальчика.
Нико-се, я сам попросил о поездке, заверил он. Это ненадолго, и там не будет ничего опасного. Конечно, риск всегда есть, но семья вроде нашей не может не рисковать.
* * *
Шелест позвонила декану колледжа Биоэнергетической медицины, подчеркнув, насколько Равнинный клан заинтересован в поездке Андена, и тот немедленно согласился. Через два месяца Анден и три лучших врача колледжа, включая доктора Тимо, прибыли в Адамонт. Это был старинный город с узкими мощеными улочками и историческими кирпичными зданиями. На каждом перекрестке перед стеклянными офисными небоскребами, впечатляющими зданиями госучреждений и посольств, возвышались мраморные монументы. Анден никогда раньше не бывал в столице Республики Эспения, хотя она находилась всего в трех часах езды на автобусе от Порт-Масси, где он жил и работал почти четыре года. Андену не приходило в голову посещать другие городав девятнадцать лет ему хватало и Порт-Масси, который казался слишком огромным и непонятным.
Однако теперь он наслаждался возможностью побывать здесь туристом. Доктор Мартген и персонал медицинского исследовательского центра Демфи оказались гостеприимными хозяевами, разместили Андена и трех других Зеленых костей в прекрасном отеле и в свободное от встреч и демонстрации умений время устраивали им экскурсии по Вотерсгардскому университету и главным городским достопримечательностям. Как простой студент, Анден не играл ведущую роль на встречах и презентациях, а лишь ассистировал и переводил для остальных членов группы. В конце пятидневной конференции он гораздо больше устал от того, что приходилось думать и говорить на двух языках одновременно и лавировать между традициями разных стран, чем от использования нефритовых способностей.
Доктор Тимо и другие кеконцы на следующее утро сразу полетели в Жанлун. Анден остался. Он поехал на такси из отеля в федеральное министерство промышленности, находящееся в угловатом, похожем на крепость здании напротив Национальной Ассамблеи. Ожидая на диване в вестибюле у лифта, он рассматривал огромное белое здание, в котором заседало правительствоквадратные ярусы поднимались к пирамидальной вершине, а в окнах так ярко горел свет, что превращал ночь в день. Прямые и строгие линии казались Андену слишком резкими, закрытыми и непроницаемыми.
К нему вышла секретарша. Она извинилась за то, что ему пришлось ждать, и проводила Андена в угловой кабинет на седьмом этаже. Табличка на двери гласила: «Келли Даук, заместитель министра». Анден вошел.
Даук Келишон, старшая сестра Кори, была похожа на отца и брата, в особенности когда приподнимала уголки губ в вежливой улыбке. Она встала, пожала Андену руку и жестом предложила ему сесть в кресло напротив стола.
Господин Эмери, верно?
Заместителю министра было около сорока лет, она носила светло-серый костюм с черной блузкой и жемчужным ожерельем. Ее лицо обрамляла безукоризненная стрижка-каре до подбородка. Строгие профессиональные манеры ничуть не напоминали общительного и компанейского брата.
Спасибо, что согласились со мной встретиться, госпожа Даук, сказал Анден по-кеконски.
Женщина чуть развернула свое кресло в сторону, облокотилась на стол и закинула ногу на ногу, изучая Андена. Ее вежливая улыбка не дрогнула.
Я согласилась на эту встречу из уважения к своим родителям, сказала она на эспенском. Мама очень настаивала. По ее словам, вы представляете один из кеконских кланов. Боюсь, я не очень понимаю, какое отношение это имеет ко мне и министерству промышленности.
Это была не грубость, но ее тон и быстрый переход на эспенский удивили Андена. Он неохотно последовал ее примеру и заговорил по-эспенски, осторожнее, чем следовало:
Я приехал в Адамонт по другим причинам, но, пока я здесь, надеюсь наладить дружеские отношения с министерством промышленности от имени семьи Коулов из Равнинного клана.
Так называется ваш клан?
Анден засомневался, говорит ли она серьезно или притворяется неосведомленной, каким-то образом его проверяя.
Равнинный кланодин из двух главных кланов Кекона, медленно выговорил он. Мы контролируем почти половину столицы и добычи нефрита, у нас также есть предприятия во многих отраслях по всей стране. Примерно половину мест в Королевском совете Кекона занимают лояльные нам законодатели. Колосс Равнинныхмой брат. Моя сестраШелест клана и занимается деловой стороной. Они попросили меня говорить от имени семьи.
Господин Эмери, моя работа в министерстве промышленности заключается в помощи министру Хагарту в вопросах эспенской экономической политики. Биоэнергетический нефрит не в моей компетенции.
Понимаю, но клан занимается не только нефритом, ответил Анден. Мы хотим развивать бизнес в Эспении и наладить выгодное партнерство, но для нас существуют определенные барьеры. Мы хотели бы разъяснить свою позицию законодателям и эспенскому правительству. Конечно, моя семья поддерживает отношения с эспенским послом и министерством иностранных дел, а также эспенскими военными с базы на острове Эуман, но нам нужны друзья и здесь, в Адамонте, имеющие влияние на премьер-министра и Национальную Ассамблею.
Анден умолк. Может, из-за равнодушного взгляда Келли Даук или потому, что ему трудно было произносить такую длинную речь на эспенском, но Анден выговаривал слова все медленнее и с трудом подбирал нужные. Или он слишком невнятно говорит и собеседница его не понимает?
Я уважаю вашу семью и считаю ваших родителей и брата близкими друзьями.
Сестра Кори долго изучала Андена.
Мои родители, наконец сказала она, принадлежат к старому поколению кеконских иммигрантов, которые до сих пор придерживаются культурных традиций и ценностей, относящихся к кланам и нефриту. Не сомневаюсь, что даже в таком солидном возрасте они изображают боссов среди соседей по кварталу в Южном капкане. Они возлагали надежды на моего брата еще с самого детства, тренировали его носить нефрит, «быть зеленым», как они выражаются. Ее вежливая улыбка стала шире, но лишилась всякого тепла. Немудрено, что вы так им понравилисьмолодой человек с прежней родины.
Пока Анден пытался подобрать ответ, Келли Даук сплела пальцы и продолжила:
Родители со своими друзьями без конца жалуются на правительство. Они считают запрет на владение нефритом для обычных граждан верхом тирании и расовых предрассудков. Кеконские кланы хотят зарабатывать, продавая Эспении биоэнергетический нефрит, и желают ослабить или вовсе снять запрет. Я правильно понимаю?
Анден опешил и невольно снова перешел на кеконский:
Дело не в продаже нефрита. Разве вы не хотите отменить такой неразумный закон, направленный во вред кеконцам? Вы же сами из семьи Зеленых костей!
Не я пишу законы, господин Эмери, ответила она, по-прежнему на эспенском. Но, в отличие от некоторых, я их соблюдаю.
Моя семья никогда не попросила бы вас сделать что-то неподобающее, что могло бы вам навредить, возразил Анден. Придя сюда сегодня, я надеялся лишь на то, что вы поговорите с моим братом и сестрой, представите их министру Хагарту и другим чиновникам министерства и, может быть, благодаря своему опыту дадите нам ценные советы, как наладить связи с нужными людьми в правительстве. Я собирался попросить вас об этом одолжении как друг вашей семьи и как соотечественник.
Я эспенка, господин Эмери, сказала Келли Даук. И работаю в федеральном правительстве. Она встала из-за стола, вежливо, но твердо показывая, что встреча окончена, а секретарша открыла дверь, выпроваживая Андена. Если вы хотите проталкивать здесь клановую политику, придется действовать через другие каналы.
* * *
На следующий день Анден сел на трехчасовой автобус-экспресс из Адамонта в Порт-Масси. Он смотрел из окна на знакомый силуэт мегаполиса и, как только автобус пересек мост Железный глаз и проехал под тенью знаменитого небоскреба Мачта, почувствовал глубочайшую ностальгию и смятение. Господин Хиан встретил Андена на автобусной станции в Кинсе, обнял его как вернувшегося домой сына и отметил, что он хорошо выглядит.
Они направились прямо к Даукам, где госпожа Хиан и Даук Сана готовили грандиозный ужинжареную рыбу, тушеную зелень, суп из пяти видов грибов и жареную лапшу. Даук Лосун усадил Андена во главе стола, и весь вечер Анден поглощал еду и разговаривал. Пришли старые знакомые: Дерек, теперь владелец автомастерской; Сэмми и еще две Зеленые кости, Рик и Кино; Тод, ныне капрал Синих ангелов в ВМФ, получивший увольнительную; Тами, который работал в стоматологическом кабинете и на досуге занимался фотографией.
Все они вели себя по-дружески, хотя и слегка сдержанно, говорили с Анденом не так открыто, как когда он жил в Южном капкане, словно за прошедшие два года он постарел на десять лет и теперь был старше их, а не моложе. Анден понимал, что его принимают с таким размахом не просто потому, что рады встрече с бывшим студентом, постояльцем Хианов, но и как представителя Равнинного клана. Теперь он был важным гостем, посланным из Жанлуна семьей Коулов.
Возможно, вдобавок они пришли из любопытства, потому что слышали рассказы о том, как он спланировал убийство международного нефритового контрабандиста, как его чуть не казнили Бригады вместе с Роном Торо, и оказалось, что он скрывал свои мощные нефритовые способности и с их помощью сумел вернуть к жизни женщину.