Игорь ЧиркуновПроект Икар. Беглец из Альфа-теста
Пролог
Утро началось с похмелья, и знатного сушняка. Опираясь на трость и шатаясь от стены к стене, я поплелся на кухню. Проходя мимо рабочего кабинета краем глаза, заметил ждущую с вечера бутылку изотоника. Аллилуйя! Дохромав, вцепился в пластиковый цилиндрик и жадно выбулькал все. Как же хорошо!
Рассеянно блуждающий взгляд зацепился за распахнутую капсулу виртуальной реальности, и торчащие из нее как кишки поверженного животного провода датчиков. Некоторые выдраны с мясом. В голове, сквозь похмельный туман, на ускоренной перемотке промелькнули вчерашние события: довольное лицо Радаманта, его слова, про нарушение соглашения о неразглашении, «забанен на вечно!» И как будто пластырь с гнойника сорвали.
«А ну и хрен с ней, с капсулой! Все однокончился икар! Пусть им прихлебатели, из диванных летунов физику полета ставят, да гайды по аэрологии пишут!». Потом как заново увидел атакующую гарпию, на плече фантомной болью отозвался ожог от драконьего пламени Да у меня же второй раз в жизни отнимают крылья! Настроение переключилось словно тумблером.
В руке жалобно пискнула бутылочка. Ах ты ж, блин! Раздавил. А ведь она меня сопровождала последние лет пять, столько пережила
К злости добавилась досада. Отшвырнул от себя треснувшую флягу, два шага, прилип лбом к прохладному стеклу. Двенадцатый этаж. Может вот прямо сейчас? Шаг через низкий подоконник, и всё? Решение всех проблем.
Жизнь закончилась вчера, если не летать, то какой смысл ее продолжать? Как будто в полете оборвало боковой трос: секунду назад ты был король неба, и все у тебя замечательно. Но вот предательское «тыньс» и беспорядочное падение. Говорят, при обрыве есть полсекунды, чтоб бросить запаску, ибо потом перегрузки такие, что теряешь сознание.
Думать не хотелось. К головной боли и злости на весь мир добавилась сосущая пустота за грудиной. Только трудяга мозг, какойто своей частью, на автомате анализировал входящую информацию. До земли метров сорок. Внизу асфальт парковки. С этой высоты даже запаска может не успеть раскрыться и наполниться. Удивительно, никогда не замечал: сорок метров стоя у окнаэто очень высоко. Сорок метров, когда в воздухеэто офигеть как мало. Если не влётан в крыло, на этой высоте уже надо занимать посадочное положение находясь в глиссаде.
Блин, что за ерунда лезет в голову. Какая запаска, какая глиссада?! Все, я отлетался! А раз так, то и жить не зачем.
Пальцы легли на ручку окна. Вот сейчас. Только не думать, как перед стартом в сложных метеоусловиях: вышел на старт, поймал момент, поднял крыло и вперед. Иначе можно в сомнениях стоять, перегорая, а воображение будет рисовать всякую фигню.
Давай, тряпка. Если не сейчас, то потомтолько спиваться, жалея себя, будучи обижен на весь мир. Ну зачем я выжил два года назад? Зачем оттягивал в этом суррогате жизни под названием виртуальная реальность? Теперь вот и ей пришел конец.
Ну Ручка поднялась, из щели пошел уличный шум, не сдерживаемый стеклопакетом. Вдох, выдох
«Самоубийствоудел слабаков». Отец
Отчетливо увиделотец за столом, уже «на веселе». Справа и слеваоднополчане, все в форме. На столефото с траурным уголком: их общий сослуживец, потерявший в одной из командировок обе ноги. Его жена вскоре не вынесла жизни с инвалидом, и ушла, а он выстрелил себе в голову из наградного пистолета. На отца шикают, как так можно? Это же твой боевой товарищ. Но батя не преклонен: «он просто струсил, а значит и жить не достоин, и нечего тут сырость разводить».
А я? Я тоже инвалид, тоже потерял смысл жизни. И, кстати, от меня тоже ушла женщина.
Замер, с полуоткрытым окном. Смерти не боюсь, заглядывал ей в глаза. «Хвостов» не оставляю, нет у меня детей, или престарелых родственников. За родителями сестра присмотрит. И перспективы впереди никакой. Так что же держит? Потянул на себя створку
Отец, и его осуждение. «Струсил слабак, и сбежал!». Даже, вижу, как он сплюнет. Да что мне до него?! Мы не виделись четыре года, возможно он вообще не узнает!
«Господь не дает испытаний, которых человек не в силах пережить». Его слова. После выхода на пенсию отец здорово ударился в религию. А я? Ясовременный человек
Только сейчас заметил, что буквально задыхаюсь, грудь ходит вверхвниз, будто марафон бегу. Распахнул окно, вдохнул полной грудью. Прохладный утренний воздух окатил разгоряченную голову. От гипервентиляции голова закружилось, меня повело, схватился за раму.
Нет. Не сегодня.
Двумя неделями ранее.
Часть 1 Икар, одинокий странник
Глава 1. «Разбежавшись, прыгну со скалы»
Позади хлопнула дверь, как бы отсекая за спиной тоску и рутину, я застыл на крыльце. Ненавижу тех, кто так делаетпрошёл в двери и встал статуей, но сейчасможно. Вопервых, я никому не перекрыл выход, а вовторых Вдох полной грудью. Ммм, да! Воздух свободы! Пусть и с примесью запахов смолы, тины и свежей рыбы. Все это мелочь, ведь впереди три дня чистого неба, ветра и приключений!
С невысокого, три ступеньки, крылечка, так себе обзор. Широкая деревенская улица, разъезженная колесами телег. Представляю, что тут творится во время дождей! Меж бревенчатых домиков проглядывает бескрайняя водная гладь. На горизонте ни облачка. Солнце толькотолько взошло, не успело перелезть за коньки крыш, и длинные, лениво таявшие тени пока цеплялись за стены домов и заборы. На берегу, между причалами с рыбацкими лодками уже оживленно. Но что мне там делать? Водасовершенно не моя стихия.
За спиной шаги, ктото еще в эту рань решил покинуть гостиницу. Ну что ж, как там говорит Макс? Сон и питаниеоснова летания! Вот «питанием» и займемся.
Трактир по утреннему времени пустовал. Лишь у коновязи, приткнувшейся вплотную к открытой веранде, кучковались какието здоровенные мрачные типы. Тяжелые взгляды царапнули мою щуплую фигурку, заставив мысленно поежится.
Прошел внутрь, остановился у стойки. Вытряхнул из кошеля на ладонь последние монетки. В основном медь, и несколько серебрушек.
Так, давайте подумаем. До вечера послезавтра скольлибо цивилизованных мест не попадется. Запасаться надо на три дня, но вот с деньгами
Привет, малой, что ты себе под нос бормочешь? бросил взгляд сверху вниз скучающий хозяин.
Здравствуйте. Не обращайте внимания, когда живешь одинокой жизнью, привыкаешь, что зачастую единственный собеседникэто ты сам.
Сам с собой разговариваешь? Плохой признак. Для семьи ты молод, но хоть подругато есть?
Както не везет мне с подругами. Кстати, не соврал. А друзья мои далекопредвосхитил следующий вопрос.
Ладно, заказывать чтото будешь, или ты на жизнь пожаловаться пришел?
Мне яичницу из шести яиц с беконом, полфунта сыра и большую кружку кофе. А еще соберите с собой фунта четыре вяленого мяса, пару фунтов сыра и вот, я достал двухлитровый (идите нафиг, я вырос в метрическом мире) бурдючок, заменявший флягу, наполните вином.
Ты прямо как не в себя, усмехнулся трактирщик, жрешь за троих.
Так я и работаю за троих.
И чем же таким занимаешься?
Я гонец. Отношу письма, посылки не особо тяжелые. И делаю это быстрее чем другие. посмотрел на трактирщика выжидательно.
Смотри из сапог не выпрыгни, гонец.
Хм, с заданием обломился. Неужто у тебя нет старой бабушки в соседнем селе, или делового партнера, которым надо отнести весточку? Ладно, проехали.
Зря смеёшься, хозяин, большие сапоги в нашем делеглавное. Их просто сначала надо разогнать, а потом только знай себе, переставляй в них ноги, сами бегут.
Присаживайся, шутник, Дара сейчас принесет.
Выложив на стойку последние деньги, я направился в глубину зала. Люблю уединение.
Сняли бы вы плащ, господин. День, слава светлым богам будет теплый и солнечный.
Служанка принялась выгружать тарелки с подноса.
Он мне не мешает, ипоманив ее к себе пальцем, шепнул на ушко, у меня рубашка на спине рваная.
Эй, малой, у нас в верхней одежде не положено. Давай, или скидывай свою хламиду, или вон, трактирщик указал подбородком, под навес.
Под навес жутко не хотелось. Вопервыхконовязь и чудный запах навоза вперемешку с лошадиным потом! Можно я поем без него? Вовторых, мне крайне не понравилось, как меня рассматривали те типы. Встревать в конфликты в мои планы не входит. Это же потенциальное привлечение внимания к моей персоне.
Эээ хозяин,да кто же увидит? сделал я попытку обойтись без лошадиного общества за едой, Я тут, в глубине зала посижу тихонько
Я увижу, этого достаточно
Вот блин! Ну и ладно, со вздохом попросил девушку отнести мой завтрак под навес.
Впрочем, опасался напрасно. Кроме ленивого разглядывания, подозрительная тройка какихлибо активных действий не предпринимала. Краем глаза постарался рассмотреть их получше. Это «местные»? Хоть «на них не написано», но чутье подсказалоони. Крупные, мускулистые мужики в кожаных кирасах с металлическими нашлепками, пояса оттянуты мечами. Один облокотился на топор устрашающих размеров. Впрочем, мне какая разница? Мне по любому с ними закусываться не резон. Даже шансы прикидывать не хочу, с моими хрупкими трубчатыми костямибез вариантов.
Поуспокоившись, занялся яичницей, благо, для такого захолустья, приготовлена она была на удивление неплохо. Бекон слегка похрустывал, желтки напротив, сохранились «макабельными» для ароматной пшеничной лепешки, так сказатькомплимент от повара. Наслаждаясь едой, погрузился в планы грядущих приключений, и даже забыл о подозрительной троице, когда внимание привлекла какаято возня у коновязи.
Пока я пребывал в нирване планирования, подъехала еще парочка. Вот она то громил заинтересовала, и сейчас я наблюдал классический гопстоп. Не поднимая излишнего шума, вновь прибывших окружили, и тихо, сквозь зубы «втирали за жизнь». Лица парня не видел, а вот с девушкой, одетой в длинное синее платье, с какойто сложной прической, встретился глазами. Ее глаза были полны слез, еще бы, ведь сейчас они со спутником лишались всего ценного, чем успели обзавестись, наверняка потратив кучу времени и усилий. У стоящего в ступоре парня один из амбалов отстегнул неплохой меч, в дорогих ножнах. Хм, я, конечно, не эксперт, но для этого парнишки оружие было неприлично хорошим, наверно не просто так досталось. Другой головорез тыкал пальцем в серьги, «не отдашь самаотрежу вместе с ушами». Девчонка, глотая слезы мотала головой.
Допил кофе и поставил кружку на стол, донце глухо стукнуло по столешнице. Один из громил кинул в мою сторону быстрый взгляд. Я посмотрел в полные молчаливой мольбы глаза. Встал, подхватив мешок с собранной снедью, развернулся и спокойным шагом направился к противоположному выходу их таверны. Мысленно хмыкнул, жалко «мальков», но всех не пережалеешь. У менясвоя дорога. А эти впредь будут умнее, каждый должен набить собственные шишки. Добро нажить можно еще, здесь от голода смерть не грозит, даже если всё отнимут. И даже смерть не конец игре. Не моя эта война.
Выйдя из трактира, я бодро пошагал в западном направлении. Когда тракт вывел на верх берегового обрыва, огляделся. Внизу осталась покинутая мной рыбацкая деревушка, вокругни души. Вот и хорошо, сошел с дороги зашагал вдоль берега. Точка намечена еще с прибытия сюда.
Лощинку, метрах в пятнадцати от края обрыва, от дороги скрывал небольшой холмом с высоким кустарником. И, что важнее, берег в этом месте немного выгибается дугой, так что обрыв из деревни не просматривается.
По доброй традиции из «прошлой жизни» я вышел на край, как говоритсяпонюхать ветер. Ветер что надо! Четко в склон, по ощущениямшестьсемь метров в секунду, порывы до десятки. Без анемометра точнее не сказать, но где его тут возьмешь? До водыметров тридцать, маловато, конечно, впрочем, чем богаты. Ну что ж, можно приступать.
Вернулся в лощинку. Первым деломдолой сапоги. Комуто кажется, что они мне велики на пару размеров? Как бы не так! На деле это тесные колодки, ходить в которых одно мучение. Со вздохом облегчения стянул их, и с наслаждением потоптался по еще влажной траве, ощущая подошвами приятную прохладу. Несколько раз сжал и разжал пальцы, глубоко вонзая длинные черные когти в рыхлую землю.
Когдато я и сам, со смешанным чувством ужаса и удивления первый раз уставился на то, как мои в меру волосатые, вполне человеческие голени переходят ниже суставов во чтото, сильно напоминающее птичьи лапы. Три длинных пальца вперед. Большой палец, высвобожденный из обувного плена, сейчас отошел назад. Не самые удобные стопы, чтоб носить на них модельную обувь. Зато как же ими удобно хвататься за толстые сучья, и выступы скал!
Теперь завязка, и плащ соскользнул с плеч. Изза спины с хлопком развернулась моя гордость, то, изза чего я готов терпеть всегда тесную обувь, кутаться в длиннющие бесформенные плащи, и таиться от людей. Длинные, иссинячерные крылья! Моя свобода, воплощенная в тонких косточках, тренированных мышцах и перьях.
Осталась мелочь. Скинул старые холщовые рубаху и штаны. Из мешка достал черную обтягивающую куртку из тонкой кожи с пришитым капюшономбалаклавой, и под стать ей брюки. Вопервых, они неплохая защита от ветра. И, хотя моя раса устойчива к холоду, на больших высотах это не лишнее. Вовторых, за счет «облегаистости» снижает аэродинамическое сопротивление.
Все лишнее в мешок. А вот его приходится прилаживать спереди, как запасной парашют, для чего пришил несколько дополнительных лямок. За спину, между крыльев нельзянатрет в полете, проходил, знаю. Попрыгал. Ничего не болтается, не отваливается. Пора. Который старт по счету? Уже и не вспомнить, но все равноволнительно. Сердце колотится учащенно, душа замерла в предвкушении.
Не доходя тричетыре шага до края обрыва, останавливаюсь и расправляю на ветру крылья. Поток тут же наполняет их, заставляет трепетать перья. Замерев, прислушиваюсь к ощущениям, пытаюсь почувствовать, как крылья опираются на воздух, понять, равномерно ли работают, нет ли асимметрии. И вроде бы чего беспокоиться, но куда денешься от привычки, въевшейся за годы? Ветер холодит лицо, зовет к себе. "Где ты пропадал? Я ждал тебя!"
Несколько глубоких вдоховвыдохов. Отринуть земное, настроиться на полет. Мысленно пробежать по «чеклисту»: Подвязано, застегнут, проверил Пилот готов? И мысленно отвечаю сам себеготов!
Наклоняюсь и устремляюсь в энергичный разбег, взрывая когтями землю. Уже на втором шаге крылья ложатся на поток, на третьем берут на себя большую часть моего веса. Я их чуть поджимаю, чтобы сделать еще один шаг в самый край обрыва. Отталкиваюсь вперед, лечу навстречу ветру. Восходящий поток подхватывает мое тельце. Не сделав ни единого взмаха, как на скоростном лифте взмываю вверх. Затем, накренившись, кручу правый вираж, вставая параллельно берегу и набираю в динамике, совершенно не тратя силы на взмахи.
Но вот берег начал понижаться, образуя дельту с россыпью островов. Я развернулся, прикидывая высоту. К деревне подойду слишком низко, поэтому придется помахать. С глухим свистом рассекая воздух, заработали крылья. Жухжух, жухжух. Вверхвниз, вверхвниз. В такт взмахам мое тельце вздымается то вверх, то вниз на противоходе. Ноги вытянуты назад, руки вдоль туловища.
Наконец по ощущениям высоты стало достаточно. Вон и деревня. Спичечные коробки домиков рассыпаны по берегу. Разглядел корчму. Коновязь уже пустая. У причалов мелкими щепками покачиваются рыбацкие суденышки, вернувшиеся с утреннего лова. Вокруг суетятся люди, с такой высотыне больше букашек. Все заняты делом, некому поднять голову и проводить взглядом большую темную птицу, которая пролетает над ними курсом на север, вдоль берега самого большого озера этого мира.
«Динамик» (сленг.)динамический восходящий поток или поток обтекания. Образуется, когда ветер встречает на своем пути склон горы, береговой обрыв или любое другое препятствие, сквозь которое он не может пройти. Тогда ветер должен обогнуть (обтечь) препятствие сверху, за счет чего вдоль склона образуется восходящий поток. Динамик можно использовать для первоначального набора высоты, при старте со склона.
Статья из «Wiki для Икаров». Автор статьи Феникс Чернокрылый
Глава 2. Крылатые будни.
Рыбачья деревня давно растаяла позади. Берег впереди был предположительно пустынным. Высокий и обрывистый, он играл роль трамплина для набегающего с озера ветра. А я, как засидевшийся в неволе щенок, играл с ним. То расправив крылья, позволял ему вздымать себя на высоту, откуда открывался величественный вид на бескрайнюю водную гладь и пустынный берег, изломанной чертой убегающий вдаль. И дух захватывало от увиденного, от попытки запомнить, полностью вобрать это в себя. То с замершим сердцем сжимался в комок и проваливался почти до самой воды. Завороженно глядел, как увеличиваются в размерах камни, выглядывающие изпод волн, как проносится мимо стена обрыва с приткнувшимися то тут, то там кустами. И в момент, когда в лицо уже летят водяные брызги, раскрывался, переводил свое падение в горизонтальный полет. А затем, заложив резкий вираж, от которого слегка темнело в глазах, возвращался в зону динамика. И опять набирал, набирал