В наступившей полутьме, воцарилась тишина, изредка прерывавшаяся только шорохом листвы, когда появившиеся новые ветви, вырастая в длину, пронзали собою плотную массу зелёных листьев. С каждым мгновением, кольцо растений вокруг людей становилось плотнее, темнота сгущалась, окутывая собой всё пространство, скрывая собой тянущиеся к Такехико и Сузуме, ветви могучих дубов.
Сузуме посмотрел туда, где раньше был дом колдуна Кабоку и воскликнул:
Господин, дом колдуна исчез!
Такехико взглянув на то место, где раньше стоял дом колдуна и, увидев вместо него всё те же дубы, обнажил меч вакидзаси, пытаясь разглядеть сквозь медленно наступавшую темноту, возможную опасность.
Появление врага, не пугало Такехико, его больше тревожило в данный момент обстоятельство того, что он, будучи вооружённым и не плохо подготовленным к владению мечом, не имеет возможности видеть в темноте и когда она воцарится полностью, его и Сузуме, может постигнуть нечто неизвестное, которому человек не сможет противостоять, учитывая, что они сейчас находятся во владениях колдуна, под его же властью. И поэтому, хорошо осознав, что теперь ничего иного не оставалось, как только надеяться на слух, Такехико разглядев в полумраке силуэт Сузуме, приблизился к нему и шёпотом произнёс:
Или молчи, или говори очень тихо!
Поймав на себе взгляд Такехико, Сузуме молча, кивнул головой.
Начались минуты томительного ожидания своей дальнейшей судьбы, которая теперь была во власти колдовства. Неожиданно для самого себя, Сузуме пришёл к выводу, что свершавшееся сейчас вокруг него и Такехико колдовство, не принадлежало доброму колдуну Кабоку. И как в доказательство такой догадки, Сузуме вспомнил ответ Такехико на свой вопрос, когда они ещё только приближались к дому доброго колдуна Кабоку:
«Потому что мы можем оказаться далеко не единственными гостями этого колдуна»
Острыми иглами прошло через сознание Сузуме, понимание всей своей беспомощности, и всё же молодой человек был настроен на сопротивление, постоянно вглядываясь в темноту. С каждой наступающей секундой он ждал момента, когда должно было возникнуть то, что следовало за этим первым действием волшебного спектакля. А что оно должно было быть, Сузуме не сомневался. Он только не понимал причины такого странного колдовства по отношению к ним, поскольку Кабоку всегда слыл в их деревне, исключительно добрым колдуном.
Такехико же в отличие от Сузуме, предавался сейчас совсем иным размышлениям.
О колдуне Кабоку он знал совсем немного, да и то, всё что ему стало известно об этом колдуне накануне вечером, было рассказано его спутником Сузуме, и поэтому все мысли Такехико, сводились теперь к тому, что здесь без злых сил не обошлось. А кто именно сейчас сотворил сие колдовство, было вопросом вторым, и ответ на него мог бы озадачить куда более чем то, что в эти минуты вообще вокруг людей творилось, ибо как казалось Такехико, колдун Кабоку был в этот момент не на стороне привычного для него добра.
Во всяком случае, как и Сузуме, Такехико был сейчас готов к сопротивлению и, будучи вооружённым, хорошо подготовленным воином, ожидал теперь, что будет дальше, против кого ему воевать или с чем придётся столкнуться.
Внезапно ход его мыслей нарушился вспышками яркого света, которые одновременно возникнув в большом количестве, стали исходить со всех сторон, ослепляя глаза.
Это на деревьях начали распускаться неведомые, гигантские, светящиеся ярко-жёлтые и ярко-красные цветы, со всевозможными формами бутонов.
Их появлению, Такехико и Сузуме больше удивились, нежели испугались, даже не подумав о возможной опасности, которая могла бы им грозить от этих огненных цветов. Не сходя с места, люди, вертя головами, смотрели по сторонам, разглядывая новое проявление волшебства, благодаря которому теперь вокруг них всё было видно.
Положение людей с каждой секундой становилось более опасным, потому что ветви деревьев, раскачиваясь в нескольких метрах над головами Такехико и Сузуме, продолжали удлиняться. Часть ветвей, переплетаясь между собой, клонилась к земле, где уже из корневищ прорастали всё новые и новые побеги, устремлявшиеся вверх, раздаваясь в толщину прямо на глазах.
Казалось участь Такехико и Сузуме, была предрешена, но вдруг всё вокруг людей замерло, и даже шелест листвы уступил черёд царству безупречной тишины, которое окутав собой всё пространство древесного кольца, готово было нарушиться простым звуком человеческого сердцебиения, будь оно хоть немного более громким, под стать тому, что было сейчас учащённым.
После непродолжительной тишины, внезапно, громко скрипнув своими могучими, морщинистыми стволами, два самых больших дуба, что росли прямо пред людьми, раздвинулись, образовав между собой узкий проход, из которого, вышла женщина в белом кимоно. Её стальной, холодный взгляд раскосых глаз на белом лице, казалось, готов был сразить любого, кто только попадёт в его поле видения.
Такехико и Сузуме застыли, глядя на женщину, и хотя она не смотрела на них, они были не в силах пошевелиться.
А между тем, женщина, войдя в образованное деревьями кольцо, стала обходить людей по кругу, всё, также не глядя на них, будто их здесь вообще не существовало. Таким образом, пройдя весь круг, она, вернувшись к проходу, остановилась спиной к людям и замерла.
Сузуме сразу же попробовал пошевелиться и ему это удалось. Опасаясь взгляда женщины, если она вдруг обернётся, он склонился перед ней в учтивом поклоне, замерев с опущенной головой.
Такехико обратив внимание на Сузуме, тоже почувствовал, что может владеть собой. Совершив поклон и прижав свой меч к правой ноге, он обратился к женщине:
Простите нас госпожа, за столь внезапное появление возле вашего дома, но нам необходимо поговорить с уважаемым господином Кабоку
Женщина обернулась к людям, и, глядя в пространство над их головами, беззвучно шевеля губами, произнесла слова, которые возникли, казалось откуда-то сверху:
И что же вам угодно у него узнать?
Мы хотели всего лишь спросить уважаемого господина Кабоку о том, как нам найти колдунью Акаи, госпожа, ответил Такехико, глядя на женщину.
Зачем она вам? последовал молниеносный вопрос, прозвучавший так же откуда-то сверху.
Чтобы снять колдовские чары, овладевшие мною в тот момент, когда я побывал в доме её брата, колдуна Идзивару, ответил Такехико, опуская свой взор, чтобы не видеть каменное лицо женщины.
Ничего не ответив, женщина вышла из круга, прошла в узкий проход между деревьями, и не спеша удалилась, исчезнув во мраке длинного тоннеля, тянувшегося в неизвестность, откуда поначалу доносились звуки её шагов, постепенно затихая, пока не смолкли совсем.
Через некоторое время, после вновь воцарившейся тишины, прозвучавший откуда-то сверху прежний женский голос, приказал людям идти через проход между деревьями.
Такехико не раздумывая и не глядя на Сузуме, вставив, меч вакидзаси обратно в ножны, направился в темноту прохода. Сузуме немного помедлив, глядя в спину Такехико, направился за ним следом.
В тоннеле царила глубокая тишина, нарушаемая лишь шорохом камней под ногами идущих людей, и чем дальше они шли, тем становилось темнее вокруг них. Когда темнота окружила Такехико и Сузуме со всех сторон, поглотив слабый свет за их спинами, шедший из того древесного круга, люди остановились, погрузившись дополнительно к темноте, во власть глубокой тишины.
Следуйте дальше, послышался прежний женский голос, из глубины тоннеля, прокатившись мимо людей негромким эхом и небольшой воздушной волной, обдавшей их лица и тела, влажной прохладой.
Такехико вытянув руку перед собой, медленно шаг за шагом, начал движение вперёд, снова наполняя тишину тоннеля, шорохом мелких камней под своими ногами.
Именно на этот вот негромкий звук, не видя Такехико, Сузуме и пошёл за ним следом, вытянув обе руки перед собой, стараясь ступать как можно тише, чтобы всё время отчётливо слышать, исходящее впереди себя, шуршание камней.
И при каждом своём шаге, Сузуме пытался нащупать руками стены тоннеля. Но сколько бы он не делал для этого попыток, имея желание, наткнутся хотя бы на что-нибудь, всё было напрасно. Единственным указателем его пути, по-прежнему оставались шаги Такехико, которому приходилось идти вообще наугад, ощупывая дорогу перед собой ногами.
Сколько они так шли, ни Такехико, ни Сузуме уже не догадывались, ибо время в этой непроглядной темноте бесконечного тоннеля, соединённой с тишиной, нарушаемой только шорохом камней под ногами людей, преимущественно Такехико, уподобилось вечности.
Почему я сказал, что именно шаги Такехико по большей части нарушали тишину бесконечного тоннеля, потому что он при каждом своём новом шаге, ощупывал перед собой дорогу ногами, в то время как Сузуме старался идти как можно более бесшумно, чтобы излишним шорохом камней из-под своих ног, не потерять в этой темноте Такехико.
Что касалось возможности разговаривать друг с другом, то ни Такехико, ни Сузуме в силу сложившихся обстоятельств на это не решались и просто хранили полное молчание.
Но вдруг, рука Такехико, наткнулась на преграду, о чём он сразу же негромким возгласом оповестил Сузуме:
Стена!
Сузуме остановился в ожидании, что дальше сделает или, обратившись к нему, скажет Такехико.
Долго ждать не пришлось.
Ощупав обеими руками холодный камень возникшей преграды, Такехико окончательно убедился, что перед ним стоит стена, продолжение которой ему удалось коснуться и справа от себя, поняв тем самым, что перед ним находится угол тоннеля. Немного подумав, Такехико повернулся к ней правым боком, намерившись идти вдоль неё, но не успел он сделать и пары шагов, как стена пришла в движение, отъезжая в сторону, что явило собой в тёмный тоннель, потоки яркого солнечного дня, мгновенно ослепившего людей настолько, что они вышли вперёд на свет, с закрытыми глазами, где сразу же остановились.
Как только глаза после темноты тоннеля, вновь привыкли к дневному свету, люди смогли разглядеть представший перед ними пейзаж знойной, бескрайней пустыни, где кроме песка ничего не было.
Сузуме попятился задом, чтобы скрыться в прохладном, тёмном тоннеле, но вместо этого, наткнулся спиной на тёплый камень. В удивлении, он отпрянул от него, и сразу же обернувшись, вскрикнул, глядя на огромный серый валун:
Господин, посмотрите!
Такехико обернулся, и удивился не меньше Сузуме.
Похоже, мы чем-то прогневали колдуна Кабоку, произнёс он, глядя на валун.
Этого не может быть, господин. Он добрый. У нас в деревне никто и никогда не был свидетелем даже малейшей его сердитости.
И, тем не менее, то, что мы сейчас даже неизвестно где оказались, служит неопровержимым доказательством того, что уважаемый колдун Кабоку отчего-то рассердился на нас.
А может это был не он?
Ты хочешь сказать, что некий злой колдун принял облик доброго колдуна Кабоку, и находимся мы, здесь сейчас, только благодаря его величайшей милости.
Сузуме развёл руками:
Этого я не знаю господин, но продолжаю утверждать, что колдун Кабоку, добрый колдун.
Если это так, то он ко всему в придачу ещё и шутник, из числа каких не часто встретишь. А то, что шутка его на деле не так забавна, говорит сейчас всего лишь о том, что он или не умеет добродушно шутить или же у него сегодня просто сложилось плохое настроение.
Простите господин, мне трудно понять происходящее с нами.
Мне тоже, поэтому лучше будет, если мы найдём выход из этой ситуации раньше, чем на нас, как это не прискорбно звучит, скажется отсутствие воды, поскольку мы теперь находимся в знойной пустыне и на милость колдовскую, я лично, уже не рассчитываю.
О какой милости вы говорите, господин? спросил Сузуме, с надеждой глядя на Такехико.
Направляясь вокруг валуна, Такехико ответил:
Вернуть нас хотя бы на прежнее место в зелёный лес.
Сузуме согласно кивнув головой, последовал за Такехико.
Я, кажется, готов сделать что угодно, лишь бы получить возможность вернуться обратно в лес
Договорить Сузуме не успел, поскольку представшая перед ним и Такехико, деревянная дверь, озадачила их обоих своим, более чем странным и неожиданным расположением.
Вашему колдуну не откажешь в оригинальности, глядя на дверь, произнёс Такехико.
Пусть я и повторяюсь в своих словах, господин, но мне всё же до сих пор не верится, что это колдовство принадлежит Кабоку, вымолвил Сузуме, не сводя взгляда с деревянной двери.
Думаю, мы рано или поздно, узнаем правду, задумчиво произнёс Такехико, не глядя на Сузуме, и добавил, подходя к двери, одного я только не знаю, какой ценой она нам достанется.
Вот именно поэтому, господин, может, нам не стоит к ней стремиться? спросил Сузуме, не приближаясь к Такехико.
Такехико обернулся:
Возможно, ты и прав, но раз вокруг нас только пустыня без края и конца, а перед нами есть новая дверь, за которой есть новый путь, мы должны попытаться войти в неё. И меня совсем не смущает то обстоятельство, что дверь эта ведёт вглубь серого, круглого камня, одиноко стоящего среди бескрайних песков.
Вы правы, господин, сказал Сузуме, подходя к Такехико.
Тогда идём! сказал Такехико, коснувшись двери, которая открылась перед ним сама.
Не удивившись сему колдовству, Такехико не задумываясь, шагнул вперёд за дверь, где была беспроглядная темнота, и попал прямо в обычный зелёный лес.
Я, конечно, хотел сюда вернуться, но что это произойдёт именно таким образом, право же не ожидал, воскликнул Сузуме, моментально последовавший за Такехико и стоявший теперь за его спиной.
Громкий звук закрывшейся двери, заставил людей обернуться. Перед ними снова была знакомая дверь, дома колдуна Кабоку.
Похоже, наш и без того неудавшийся визит к уважаемому колдуну Кабоку, закончен, произнёс Такехико, поворачиваясь спиной к двери.
Может нам следует прийти к нему чуть попозже? спросил Сузуме.
Я не совсем в этом уверен, но раз нас оставили в живых, то мы вполне смеем на это надеяться, ответил Такехико. Только приходить сюда я думаю, следует не раньше завтрашнего дня.
Глава 8. О колдуне Кабоку и маленькой птичке по имени Котори
Утром, следующего дня, впрочем, также как и в любой другой, погожий день, от всей души радуясь началу нового дня, солнечному теплу и свету, лесные птицы, перепрыгивая с ветки на ветку, перелетая с дерева на дерево, наполняли Цветущий лес разнообразными трелями, щебетаньем, чириканьем и свистом.
Среди этого многоголосья, пробивались, то тут, сейчас, в бамбуковых зарослях, то там, несколько позднее, среди баньяна, лавра, звонкие голоса стайки амадин.
Они проснулись с самыми первыми лучами солнца, и как обычно, собравшись вместе, пустились в путешествие по той части леса, где проживали.
Из всей этой шумной, неугомонной компании амадин, самой звонкой, весёлой, а также самой известной для всех остальных лесных обитателей, будь это птицы или звери, была маленькая птичка Котори. Именно за свои маленькие размеры, меньшие, чем у остальных членов её стаи, свой весёлый характер, а также за звонкий голос, выделявшийся среди всех остальных амадин этого леса, ей и дали имя Котори.
Не было ни одного дня в Цветущем лесу, из числа тех, когда в нём случались всевозможные птичьи перепалки и раздоры, чтобы Котори обделила спорщиков, своим вниманием. Она каждый раз, как заправский третейский судья, принималась за дело, единственной целью которого было, полным миром завершить разгоревшийся конфликт, недавних соседей.
Так было и накануне, словно без этого нельзя было обойтись, будто любого рода скандалы были частью утилитарной традиции здешних обитателей. Начавшийся же новый день, пока ещё был кристально чист, прекрасен в своём мягком наступлении, и насыщенно полон пьянящей прохлады, оставшейся для всех обитателей леса, в подарок от ушедшей ночи. А поскольку утро ещё только-только заявило о себе, занятие у проснувшихся лесных птиц и было под стать обстоятельствам, что естественно выглядело далёким от каких-либо неурядиц. Вот потому-то, амадины и не являли собой исключение, гармонично дополняя своими голосами, общую какофонию раздающихся отовсюду птичьих голосов.
И всё же Котори была сейчас занята не только тем, что веселилась в окружении родной стаи. Её голосок для всех лесных птиц был неким условным сигналом, призывавшим сообщать любые новости наступившего утра.
Среди всех утренних новостей нового дня, была и необычная, которую Котори, оставив на время свою стаю, поспешила сообщить белке, неожиданно появившейся на пути амадин.