Так-так. Острые глаза Деметрио разглядывали мрачного незнакомца. А это кто?
Конечно, убийца, воскликнул Арус. Это он вошел в ту дверь. Несомненно, варвар с севера, гипербореец или боссонец.
Кто ты? спросил Деметрио.
Я Конан, киммериец, ответил варвар.
Ты убил этого человека?
Киммериец мотнул головой.
Отвечай! резко сказал Деметрио.
В ледяных синих глазах полыхнула злость.
Я же не собака, чтоб так со мной разговаривать!
А, так он еще и наглец, заворчал один из спутников Деметрио, высокий человек, носящий знаки префекта стражи. Какой заносчивый юноша! Я вытрясу из него всю дерзость! Эй ты! Почему прикончил этого несчастного?
Подожди, Дионус, остановил его Деметрио. Молодой человек, обратился он к Конану. Я глава совета дознавателей города Нумалия. Лучше сам поведай, почему ты здесь, и если ты не убийца, докажи это.
Киммериец колебался. Он не был испуган, но немного смутился, что неудивительно для варвара, столкнувшегося со сложной системой управления, совершенно ему непонятной.
Пока он думает, скажи мне, обратился Деметрио к Арусу, лично ли ты видел, что Каллиан Публико покинул замок сегодня вечером?
Нет. Господин обычно уже уезжает к тому времени, как начинается мое дежурство. Большие ворота были заперты на замок.
Он мог вернуться назад, в дом, так, чтобы ты этого не заметил?
Это, конечно, возможно, но маловероятно. Он, несомненно, вернулся бы со своей виллы в карете, дорога ведь длинная, а кто может представить себе Каллиана Публико, идущего пешком? Если бы я даже находился на другом конце замка, услышал бы стук колес по мостовой, а я его не слышал.
А раньше дверь запиралась по вечерам?
В этом могу присягнуть. Я по многу раз за ночь проверяю все двери. Ворота были заперты снаружи еще час назад я тогда посмотрел на них в последний раз, перед тем как нашел их открытыми.
И ты не слышал криков или шума борьбы?
Нет, господин. Но и неудивительно, стены замка настолько толстые, что не пропускают ни малейшего звука.
Зачем тратить столько сил на эти вопросы и рассуждения? перебил его дородный префект. Вот убийца, он в наших руках, в этом сомнений нет. Доставим его на судебный двор. Я получу от него признание, даже если придется переломать ему все кости.
Деметрио обернулся к варвару.
Ты понял, что он сказал? Чем ответишь на это?
Тот, кто осмелится тронуть меня, очень быстро воссоединится со своими праотцами прямо в аду!
Варвар скрипнул зубами, и глаза его блеснули жестоким огнем.
Зачем же ты пришел сюда, если у тебя не было намерения убить его? продолжал свои расспросы Деметрио.
Хотел украсть, нехотя ответил Конан.
Что украсть?
Киммериец помедлил.
Какой-нибудь еды.
Ложь! резко сказал Деметрио. Тебе хорошо известно, здесь нет никакой провизии. Говори правду или
Варвар положил ладонь на рукоять меча. Движение было таким же угрожающим, как рычание тигра.
Приказывай этим трусам, которые тебя боятся, проворчал он. А не мне! Я не изнеженный немедиец, который пресмыкается перед твоими наемными псами. Я убивал людей получше тебя и за меньшее.
Дионус уже открыл рот, чтобы яростно рявкнуть на варвара, но почему-то снова закрыл. Стражники переминались с ноги на ногу и выжидающе поглядывали на Деметрио. Они онемели, услыхав, как кто-то осмеливается разговаривать со всемогущей стражей подобным образом, и были уверены, что сейчас Деметрио отдаст приказ арестовать наглеца. Но Деметрио такого приказа не отдал. Арус переводил взгляд с одного на другого и спрашивал себя, что же сейчас происходит в многомудрых мозгах благородного господина. Может быть, высокое начальство страшится необузданной дикости киммерийца или же оно действительно сомневается в его виновности?
Я не обвиняю тебя в смерти Каллиана, жестко сказал Деметрио. Но ты сам должен признать, очевидность говорит против тебя. Как ты проник в замок?
Я спрятался в тени клети, что примыкает к этому зданию, неохотно ответил киммериец. Когда этот пес, он ткнул в Аруса большим пальцем, прошел мимо и свернул за угол, я добежал до стены и забрался наверх
Ложь! воскликнул Арус. Ни один человек не может забраться по почти гладкой стене!
Ты никогда не видел, как киммерийцы лазают по отвесным скалам? прервал Деметрио ночного сторожа с явным неодобрением. И допрос веду я. Продолжай, Конан!
Угол там покрыт резьбой, снова заговорил киммериец. Было совсем несложно попасть наверх. Я как раз добрался до крыши, когда этот пес вторично обошел дом. Я отыскал крышку люка, такую, с железным засовом, запертую изнутри. Пришлось разрубить засов мечом
Арус, который помнил, насколько толст засов, глотнул воздуха и отвернулся от варвара, а тот посмотрел на него еще более мрачно и продолжал:
Я пролез через этот люк и попал в комнатку. Но там задерживаться не стал, а двинулся в сторону лестницы. Понимал, что шум может кого-нибудь разбудить, но в таких делах без риска не обойтись.
Откуда ты знал, где находится лестница? Только домочадцы Каллиана и его богатые меценаты имеют доступ к верхним покоям.
Конан угрюмо замолчал.
Что ты сделал, когда оказался у лестницы? спросил Деметрио.
Спустился вниз, невнятно ответил киммериец. Она привела меня в покой, который находится за этой занавешенной дверью. На лестнице я слышал, как открывается какая-то другая дверь. Когда я прокрался за занавес, увидел, как этот пес наклонился над убитым.
Почему ты вышел к нему из своего укрытия?
Было темно, когда я заметил человека возле замка. Потом обнаружил его здесь. Пока он не затрезвонил и не вскинул арбалет, я принимал его за вора.
Но даже если так, допытывался Деметрио, почему ты выдал себя?
Подумал, он собирается украсть Киммериец осекся.
То, за чем явился настоящий вор, закончил вместо него Деметрио. Ты сказал мне больше, чем хотел сказать. Сюда ты прибыл с определенной целью. Не стал, по твоим же словам, тратить время на верхние помещения, где хранятся драгоценнейшие раритеты. Тебе известно расположение комнат, ты знаешь все лестницы, все входы и выходы. Любой, кто хорошо ориентируется в замке, мог направить тебя сюда для кражи чего-нибудь стоящего!
И для убийства! крикнул Дионус. Видит Митра! Да он это, он! Взять его! Еще до утра мы получим признание.
Диким прыжком Конан отскочил назад и выхватил меч из ножен с такой быстротой, что острый клинок зазвенел.
Назад, если хоть немного дорожите своей ничтожной жизнью! зарычал он. У вас достает смелости пытать лавочников, раздевать девок и битьем развязывать им языки, но не воображайте, будто вам удастся наложить свои жирные лапы на мужчину с севера! Кое-кого я заберу с собою в ад! А если ты, собака, он обернулся к ночному сторожу, не опустишь свой арбалет, то очень скоро почувствуешь брюхом, крепко ли я бью ногами.
Постой! сказал Деметрио. Дионус, останови своих псов! Я еще не убедился, что он имеет отношение к убийству. И шепнул префекту: Глупец! Подожди, пока мы не соберем больше воинов или пока не уговорим его положить меч.
Деметрио, как и подобало человеку цивилизованному, считал недостойным подменять могущество ума грубой физической силой тем паче когда варварская свирепость может дать противнику преимущество.
Ладно, проворчал Дионус. Назад. Но не спускать с него глаз!
Твой меч! потребовал Деметрио у Конана, протягивая руку.
Возьми, если сможешь! ответил киммериец.
Дознаватель пожал плечами.
Хорошо. Но не пытайся бежать. Четверо воинов с арбалетами стерегут снаружи. Мы всегда ставим вокруг дома оцепление, прежде чем войти.
Варвар опустил клинок, не теряя, однако, бдительности; если он и расслабил мышцы, то лишь самую малость. Деметрио осмотрел убитого.
Удавлен, пробормотал он. Зачем было душить его, когда удар мечом и быстрее, и вернее? Эти киммерийцы рождаются с мечом в руке. Я никогда еще не слышал, чтобы кто-нибудь из них убил человека таким способом.
А может быть, он хотел отвести от себя подозрение, предположил Дионус.
Возможно. Деметрио ощупал убитого умелыми пальцами. Он мертв уже по меньшей мере полчаса. Если Конан не лжет насчет способа своего проникновения в дом, то он не мог совершить убийство до того, как здесь появился Арус. Или все-таки ты проник сюда раньше, а, Конан?
Я взобрался на стену после того, как Арус сделал свой последний обход, в бешенстве зарычал Конан.
Это ты так говоришь. Деметрио разглядывал посиневшую шею убитого. Голова склонилась набок под неестественным углом был раздроблен позвоночник. Деметрио в недоумении покачал головой. Зачем убийце понадобилась веревка толщиной в руку? Что за страшная сила раздавила эту шею?
Он встал и шагнул к ближайшему дверному проему, который вел в маленький покой.
Здесь возле двери сброшен бюст с постамента, сказал он, а здесь поцарапан пол и сорван занавес, как будто жертва судорожно схватилась за него в попытке устоять на ногах На Каллиана Публико напали в этой комнате. Вероятно, ему удалось освободиться от убийцы на короткое время, и он попытался спастись бегством. Выскочил в коридор, но убийца последовал за ним и уже здесь прикончил.
Но если дикарь невиновен, то где же убийца? спросил префект.
Невиновность киммерийца еще не доказана, возразил дознаватель. Но для начала обыщем помещение
Он остановился, прислушиваясь. С улицы донесся грохот колес. Звук нарастал, затем стих, словно обрубленный.
Дионус! распорядился Деметрио. Отправь двух человек вниз! Пусть приведут сюда кучера.
Судя по звуку, сказал Арус, который хорошо изучил все уличные шумы, я бы сказал, что эта карета остановилась перед домом Промеро, напротив магазина шелков.
Кто такой Промеро? спросил Деметрио.
Секретарь Каллиана Публико.
Доставьте и его вместе с кучером, приказал Деметрио.
Двое стражников двинулись прочь. Деметрио все еще изучал труп. Дионус, Арус и оставшиеся в комнате воины не сводили глаз с Конана, который стоял неподвижно, с мечом в руке, как живое воплощение угрозы. Через некоторое время в доме затопали обутые в сандалии ноги, и почти сразу же вошли оба стражника, с ними крепкого сложения смуглый человек в кожаном шлеме и длинной куртке кучера, держащий в руке кнут, и перепуганный коротышка, типичный представитель того рода людей, что выбиваются из среды ремесленников и становятся правой рукой богатого купца или торговца. Обнаружив на полу труп, коротышка с криком отшатнулся.
Ох, я же знал, что все это плохо кончится! пролепетал он.
Ты Промеро, секретарь покойного, я полагаю, сказал Деметрио. А ты?
Энаро, кучер Каллиана Публико.
Вид убитого хозяина, кажется, не слишком потряс тебя, заметил Деметрио.
Темные глаза блеснули.
А чего ты ждал? Кто-то сделал то, что я давно уже собирался сделать, да никак не мог решиться.
Так, так! пробормотал дознаватель. Ты свободный человек?
В глазах Энаро мелькнула горечь, когда он распахнул куртку и показал выжженное на плече клеймо.
Ты знал, что твой господин вернется сюда ночью?
Нет. Вечером я подогнал карету, как обычно, к замку. Он сел, и я направил лошадей к его вилле. Но прежде чем мы выехали на Паллианову дорогу, он приказал мне возвращаться назад. Он показался мне очень взволнованным.
И ты повез его обратно в замок?
Нет. Он велел остановиться возле дома Промеро. Там он меня отпустил и приказал вернуться за ним вскоре после полуночи.
Сколько времени было тогда?
Только-только стемнело. Улицы были почти пусты.
Что ты делал после этого?
Вернулся в барак, где живут рабы, и оставался там, пока не пришло время забрать моего господина из дома Промеро. Я поехал прямо туда. Твои люди схватили меня, когда я разговаривал с Промеро на его пороге.
Ты не догадываешься, зачем Каллиан решил навестить Промеро?
Он не посвящает в свои дела невольников.
Деметрио повернулся к Промеро.
Что ты знаешь об этом?
Ничего.
Зубы секретаря стучали.
Каллиан Публико входил в твой дом, как уверяет кучер?
Да, господин.
Как долго он там находился?
Совсем недолго, а потом он собрался уходить.
От твоего дома он направился в замок?
Не знаю! Голос секретаря сорвался на визг.
Зачем он приходил к тебе?
Чтобы чтобы обсудить дела.
Лжешь! резко произнес Деметрио. Повторяю вопрос: зачем он к тебе приходил?
Не знаю! Не знаю! истерически выкрикнул секретарь. Я не имею к этому отношения
Заставь его говорить, Дионус! приказал Деметрио.
Дионус сделал знак одному из своих людей. С жестокой ухмылкой тот подошел к задержанным.
Знаешь, кто я такой? угрожающе спросил он и уставился на свою жертву, которая шарахнулась в сторону.
Ты Постумо, испуганно ответил секретарь. Во время допроса ты выдавил глаз девушке, которая не хотела выдать любовника.
Жилы на шее Постумо вздулись, лицо залила красная краска, когда он схватил человечка за ворот и так его повернул, что почти задушил беднягу.
Говори, крыса! зарычал он. Отвечай дознавателю!
Митра! Пощады пролепетал Промеро. Я клянусь
Постумо безжалостно ударил его по лицу слева, потом справа, швырнул на пол и пнул в пах.
Пощады хрипел избитый секретарь. Я все все скажу
Тогда вставай, скотина! загремел Постумо. Нечего тут разлеживаться и скулить!
Дионус тайком бросил взгляд на Конана, желая узнать, впечатляет ли его эта сцена.
Теперь ты видишь, что бывает с теми, кто бунтует против власти, заметил он.
Полный презрения, Конан плюнул ему под ноги.
Это слабак и дурак, проворчал он. Пусть только кто-нибудь из вас попробует схватить меня, и он получит возможность собирать свои кишки прямо с пола.
Ты готов говорить? устало спросил у секретаря Дионус.
Подобные сцены ему казались слишком однообразными.
Я знаю только хрипло зачастил Промеро, с трудом поднявшись на ноги и поскуливая, как побитая собака, что Каллиан вскоре после того, как я вернулся домой а я оставил замок почти одновременно с ним, постучал в мою дверь и отослал карету. Он угрожал мне, обещал лишить покровительства, если я расскажу об этом. Я всего лишь бедный человек, о господин, у меня нет ни друзей, ни связей. Не работай я на него, умер бы с голоду.
Это твои проблемы, буркнул Деметрио. Как долго он оставался у тебя?
Примерно за полчаса до полуночи ушел, сказав, что направляется в замок, но вернется ко мне, когда сделает задуманное.
А что он задумал?
Промеро медлил, но испуганный взгляд на Постумо, который зловеще ухмыльнулся и показал огромный кулак, быстро развязал ему язык.
Он хотел исследовать кое-что в замке.
Но почему один и в такой тайне?
Эта вещь не принадлежала ему. Она прибыла на рассвете с караваном откуда-то с юга. Люди из каравана знали не больше, чем другие люди из другого каравана, откуда-то из Стигии, тем тоже поручалось попечение над вещью. Она предназначается Калантесу из Ханумара, жрецу Ибиса. Караванщику заплатили, чтобы вещь непременно была отдана Калантесу, лично в руки, но этот плут хотел двинуться прямо в Аквилонию, по дороге, которая минует Ханумар. Поэтому он решил, что может оставить ее в замке пусть лежит под надежной охраной, пока Калантес за ней не пришлет. Каллиан согласился и пообещал отправить слуг к Калантесу известить о посылке. Но после того как караван ушел и я заговорил о посыльных, Каллиан велел умолкнуть и больше не заговаривать об этом. Он сидел, размышляя, перед предметом, который оставил здесь караванщик.
Что за предмет?
Вроде саркофагов, какие можно найти в старых гробницах Стигии. Только он круглый, похож на чашу с крышкой. Сделан из металла наподобие меди, но прочнее, на нем выбиты иероглифы, такие есть на древнейших менгирах Южной Стигии. Крышка притянута медными лентами, тоже покрытыми резьбой.
Что же находилось в этой чаше?
Караванщик не знал. Упомянул только, что доверивший ему эту вещь сказал об уникальности реликвии, ее, мол, нашли в гробнице глубоко под пирамидой. Отправитель посылает ее жрецу Ибиса в знак глубочайшего почтения. Каллиан Публико полагал, речь идет о диадеме царей-титанов народа, который жил в темной стране еще до того, как туда пришли предки стигийцев. Он показал мне орнамент на крышке, который в точности повторял форму диадемы, такую, согласно легендам, носили чудовищные властители, в этом он готов был поклясться. Он твердо решился открыть чашу. Мой господин был одержим мыслью о легендарной диадеме, украшенной, как он знал из древних рукописей, невообразимыми драгоценностями их добывала только древняя раса, один-единственный камень из диадемы дороже, чем все сокровища нашего мира. Я отговаривал его. Однако незадолго до полуночи он приблизился к замку и там прятался в тени, пока стражник не ушел на противоположную сторону здания; затем открыл дверь ключом со своего пояса. Я тайком следил за ним от магазина шелков, пока он не исчез в замке. Тогда я вернулся домой. Если бы в чаше действительно обнаружилась диадема либо нечто другое, столь же ценное, он бы спрятал это в замке и быстро вернулся назад, чтобы наутро поднять большой шум и кричать на всех углах, будто воры вломились в музей и стащили собственность Калантеса. Никто не узнал бы, что он возвращался сюда, никто, кроме кучера и меня, а ни он, ни я не отважились бы выдать его.