Ну не-е-е-е-т! Нет, нет, нет! услышала вдруг Баба над собой хриплый бас. Что угодно, только не Баба! Ещё этого не хватает!
Сквозь пелену Баба разглядела нависшие над ней очертания чего-то большого и коня, который парил в воздухе. Если так выглядит то, что бывает «потом», после жизни, то это полное безобразие! А где свет, где торжественная встреча с отчётом о прожитом? Всё, что она смогла выдать из себя в ответ, больше походило на хрип, смешанный с рыком, чем на членораздельную речь.
Чтоб тебя! Ведь скажут, что опять я виноват, что женщин ворую! Мало одну голову откромсали ни за что, по навету, полёты ограничили и в полмира не пускаюттеперь вообще в зоопарк запрут. Может, проще сожрать тебя, пока никто не видит? ворчало огромное тёмное пятно.
Нет, похоже, «тот свет» временно отменяется. Без коня сверху, Баба видела лучше и могла уже пошевелить пальцем, выходитжива. При таком раскладе перспектива быть сожранной ей совсем не подходила. Над ней явно маячили две драконьих головы. Одна в зубах держала конягу, другая ругалась и угрожала, а от третьей, действительно, остался лишь обрубок шеи.
Здесь место напрогляд. Я на виду ловлю, чтобы таким, как ты, дармоедам неповадно было у меня коней воровать, так что не советую, смогла заговорить Баба тихо.
То-то тебя никто спасать не прибежал, как я погляжу, на лобное место-то твоё? попробовал возразить Дракон, которого терзали смутные сомнения по этому поводу.
А ты ещё подожди минут пятнадцать, помощь мне не оказывай, живой водой меня не отпаивай и посмотришь, как лапы кандалами окольцуют! угадала смекалистая Баба драконьи мысли.
Три раза тьфу! Мало того, что Баба, да к тому и на язык злая! Как вас жрать вообще можно, змеюк ядовитых? Хуже любого дракона! злился Дракон, аккуратно поднося флягу с живой водой к её губам огромной курьей лапой.
Ой, не делай вид, будто вкуса бабы ты не пробовал! Говорят, вкуснее бабы для дракона нет, сказала она и, от живительного лекарства окрепнув, начала присаживаться, опершись на руку.
Не знаю. Пробовать даже не хочу, а то пристрастишьсяпроблемы с законом наживёшь. И так их полно на пустом месте. С вами, людьми, в одном мире житьхуже некуда! Одни подставы от вас! Ну, полетели, что ли? Повезу тебя твоим сдавать, раз оклемалась!
Да пока не очень. Ног не чувствую, призналась Баба.
И что мне делать с тобой? Сидеть, ждать, когда пойдёшь своими ногами? Я жрать хочу, конь стынет! возмущался Дракон.
И что ты до меня домотался? Я просила с меня коня стаскивать? Спасать меня? Лежала бы под конём и лежала себе, последние сны цветные смотрела. Реши уже, что делать. Ты ж мужик, судя по противной морде в бородавках. Вот и прими драконье мужское решение! Хочешь свалитьсваливай. Помрусам знаешь, что тебе будет за неоказание помощи человеку. Хочешь здесь жрать коня, пока тёплый, жри, я не такое в жизни повидала, в обморок не упаду, тем более лёжа. Есть у тебя третий вариант?
Есть, ответил Дракон зло, обдав Бабу горячим дыханием. Во-первых, драконихи тоже в бородавках, и это красиво, не то, что ваши белые блюдца в дырках вместо морды, но это к делу отношения не имеет. Во-вторых, жрать посреди пыльной дороги загнанного немытого коняэто, может, у вас, у людей, так принято. Я, пожалуй, в пещеру к себе полечу, там у меня все удобства, а загнанного ещё приготовить надо уметь, чтоб его мылом не притравиться. Решено: ты полетишь со мной, потому как есть я хочу очень, а бросить тебя здесь немощную прав не имею. Раз сидеть толком не можешь, значит, простите, мадам, за шкиркуи в полёт. Смотри, не вывались из своей рубахи!
Баба покрепче застегнула ворот, затянула пояс, понимая, что она в драконьей власти, а с голодными драконами препираться не стоит.
Красный предветренный закат догорал, пряча последние всполохи солнца за горизонт. В этих закатных лучах летел, тяжело махая крыльями, полноватый двуглавый дракон. В одной пасти он нёс бабу, в другойконя, а свободной от головы третьей шеей этого коня поддерживал, чтобы бабу случайно им не пришибло. Человекон ведь ценность, его беречь надо!
Глава 2. Баба и Дракон
Пока летели, стемнело. Дракон летел неровно, рывками, словно в воздушные ямы ухал, от тяжести, наверное. К тому же холодно в небе и нехорошо, когда тебя за шкирку волокут: опоры нет под ногами, качаешься, будто серёжка на берёзе, и того гляди из зубов выскользнешь. Конь ещё этот рядом болтаетсятолько успевай уворачиваться от ударов туши на поворотах. Но, опять же, виды потрясающие: на горы, на леса, на закат. Где на такое наглядишься, как не у дракона в зубах? Баба всё думала по дороге, зачем Дракон её к себе тащит? Наверняка, сожрать хочет, проверяет, хватятся ли её И если никто не побеспокоится, то сожрёт точно.
Дракон доро́гой думал, как ему из Бабы максимальную выгоду извлечь. Если никто её не хватится с неделю, то есть варианты. Коли окрепнет и пойдёт своими ногами, то можно её в рабство гномам продать. Гномы спелых баб страсть как любят! И Бабе опять же хорошо будетпоживёт хоть праздно, в любви и сытости. В подземелье у гномов все удобства, балуют баб лакомствами, чтоб счастливые были, сговорчивые и с формами. А коли обезножет окончательно, придётся её старому Шиа в драконий ресторан продать на запретные деликатесы. Это сильно дешевле, конечно, и статья закона за это похуже, если что, но всё равно прибыль какая-никакая.
Долго летели, до самых Драконьих Гор. В полёте Баба замёрзла, оцепенела, и виды радовать пересталискорее бы хоть куда приземлиться! Когда Дракон пошёл на снижение, в лунном свете искала глазами вход в нору, как на картинках: одинокую пещеру на вершине скалы. Нет такого. Есть лес на пологом склоне горы, сосны-великаны в небо макушками упираются. Среди них и сели на поляне. Дракон коня плюхнул оземь, а Бабу аккуратно ссадил. Долго затёкшими шеями крутил, зубами клацал, хвостом по земле лупилразминался. Непросто такой махине с поклажей летать. Баба ноги попробовалаидут! Вот радость-то! «Отошли» почти! Разве что хромать стала на обе, но это всё лучше, чем ползком! Дракон тоже этому обрадовался, позвал её, и пошли куда-то по широкой тропе меж деревьев. Бабе идти тяжело, ноги волочит, Дракон тоже неуклюжий, переваливается. Оба еле тащатся.
Так ты в пещере живёшь или в шалаше? Когда дойдём-то? Ты вроде меня в гости звал, а не на лесной променад, не удержалась от ехидства Баба.
А тебе какая разница? Дом, он любой хорош, хоть шалаш, хоть дворец. Когда в гости идёшьгрех привередничать, обиделся Дракон. Видишь в камнях проход?
Нет, конечно. Мы ж в темноте не видим.
Тьфу, зараза! Ну и никчёмные же вы существа, люди. Исключительно по подлости угораздило вас вскарабкаться на верхушку пищевой цепи! огрызнулся Дракон в ответ.
Э-э-эй, я бы попросила! Ты ж меня вроде как в гости позвал, повторила Баба. Или сожрёшь, поэтому и хамишь?
Не-е. Вас готовить сложно. Вы же набиваете свои животы, чем ни попадя, психуете всё время, пьёте, курите. Кровь портите и делаете себя невкусными для себя самих и окружающих! Так что, Деликатес, с приготовлением тебя в пищу возиться замучаешься, спецнавыки для этого нужны, мне неизвестные, «успокоил» её Дракон.
Вот вы странные! И зачем вы себе на головы такие неприятности наживаете? Не жрали бы тогда людей, если всё так сложно! удивилась Баба.
Вот ещё! Почему это вам можно, а нам нельзя гадость всякую жрать? У вас рыба такая есть, фуга. Вы же её жрёте? Дрожите, но покупаете за сумасшедшие деньги и потом, пальцы скрестив, гадаете: помру, не помру. А мы чем хуже? Драконам тоже острых ощущений хочетсянервишки пощекотать!
Баба не удержалась, засмеялась, представив себе, как Дракон с осторожностью бабу жрёт, а сам пальцы крестит. Забавно. Если, конечно, это какая-то другая баба, а не она сама
Дракон корявой лапой неловко поднял сук с земли, воткнул в щель меж камней.
Отойди от греха, велел Бабе.
Баба попятилась в лес, огляделась. Может, бежать, пока суть да дело? Нет, в таком лесу погибнешь быстрее, чем в драконьей пасти, особливо с плохими ногами. А раз он здесь, у порога своего, её жизни не лишил, значит, что-то другое задумал, кроме свежего бабьего мяса прямо сейчас.
Дракон принялся перетаптываться с лапы на лапу, кряхтеть, сопеть так смешно, что Баба не выдержала и расхохоталась в голос.
Да заткнись ты уже! рыкнул Дракон. Я ж для тебя стараюсь, факел тебе сделать хочу, чтобы светить.
А пляшешь зачем?
Раскачиваюсь. Нам, чтобы огонь метать, злиться надо: в злобе наш огонь, а я устал с вами, дохлым и полудохлой, возиться, и сонный совсем. Уснул бы прямо здесь, если бы жрать не хотел.
Баба пуще прежнего расхохоталась от такой его ругани. Что поделатьбывает так, когда плакать надо, а ты хохочешь и напеваешь нетленное «на танцующих утят быть похожими хотят».
Дура. Деликатес, одно слово! На одни глупости, хиханьки да хаханьки вы и годны! Дракон разозлился, наконец, и выдохнул огнём на сухую ветку, которая тут же схватилась пламенем и весело затрещала.
Получилось! Баба лихо подхватила ветку и первой шагнула в пещеру, обдаваемая ласковым теплом. За ней по узким извилистым коридорам еле-еле протискивался Дракон. Коня он почему-то оставил снаружи.
Зачем тебе такой узкий, неудобный вход? спросила Баба, и вопрос её гулким эхом отскочил от стен.
Когда-то я был намного стройнее и выбрал эту пещеру потому, что лабиринты защищают и от ветра, и от холода.
Выбрал? Вам, выходит, пещеры, как квартиры, выдают? удивилась Баба.
Как-то так. Это многопещерная гора, в ней лет сто уже живут драконы. Мне повезло: был в команде искателей; когда жилище выбирали, в числе первых мог взять себе, что захочу. Бонус такой.
Баба всегда думала, что драконы живут в одиночку, а оказалосьТСЖ фактически
Ой, вырвалось у Бабы, когда за поворотом она увидела залу с высоким сводом, освещённую лунным светом откуда-то сбоку, сквозь окно во Вселенную, полную звёзд.
Брось ветку в камин, пусть разгорится, а то у меня сил не хватит снова поджигать, буркнул Дракон.
Она ожидала увидеть всё, что угодно, но никак не каминный зал. Без канделябров и изысков, конечно, но вполне приличный. Рядом с полным толстых брёвен камином стояло нечто каменное, напоминающее огромный трон, и несколько плоских камешков поменьше.
Ничего себе у тебя апартаменты! Совсем не шалаш. Тут прямо жить можно! сказала Баба, усевшись на холодный трон. Разве что сыростью попахивает и ещё какой-то дрянью. А табуретки-то тебе зачем? Вроде, таким, как ты, они не по размеру
А то! Я ж тебе говорил, домой лечу, а ты не верила. Вонь меня не беспокоит: она моя, родная, эксклюзивная. Считай, что это ароматизатор такой. Табуреткидля гостей, а они тут разного рода и племени бывают. Значит, правила у меня такие: спать будешь на подстилке у камина. В доме не гадить, у дома тоже. Мы в ущелье за этим летаем, а ты просто отойди с дорожки подальше. Аккуратнее: тут везде змеюки, не наступи, они не любят, когда их топчут, и если ужалят, то я на тебя все запасы живой воды изведу. Ты её, кстати, прихлёбывай иногда, чтобы восстановиться поскорее. Вода чистая, обычная течёт на кухне по задней стене.
На кухне? изумилась Баба.
Да. Прямо и налево кухня у меня. Да куда потащилась-то? Вот баба есть бабауслышала про кухню, и сразу тебя туда несёт! Дослушай, непутёвая, рыкнул Дракон на Бабу, которая схватила горящую ветку и похромала кухню смотреть.
Но Баба была уже там. Бабу так просто от кухни не отвадить: там место её силы, и Дракону пришлось идти за ней, чтобы продолжить разговор. Очага на кухне не нашлось, лишь огроменный плоский камень посреди пещеры, водопровод в виде сталактита и дырища в стене, в которую тоже лился лунный свет. Баба ощупала камень-столгладкий, умылась от конского пота, выглянула в дыру и отпрянула: отвесная стена шла вниз, в чёрную пропасть без дна.
Это типа мусоропровода. Кости кидать, пояснил Дракон.
А прикрыть её можно чем-то, а то сифонит из неё?
Слушай, ты только вошла в дом, а уже нагло порядки свои наводишь!
Так я же в гостях, правда? Гостеприимство и всё такое Не жрать же ты меня будешь на этом столе? снова пристала Баба.
Вот надоела ты мне одно и то же спрашивать, прям достала, чесслово! Не буду я тебя жрать, хоть заставляй меня, хоть сама мне в глотку лезь. Заражусь от тебя занудством, буду талдычить как трындычиха, потом ни один дракон мне хвоста не подаст. Да и скажут, не приведи драконья Сила, что от меня бабой разит! Не буду я тебя жрать. Хочешь, зуб дам?
Хочу!
Вот, выбирай любой, предложил Дракон гневно и, разинув обе пасти, положил головы́ прямо перед Бабой на стол.
Лучше бы Баба не соглашалась! Каждый зуб Дракона был размером с огромный тигриный клык. Острые, словно клинки, они стояли в одной его пасти в несколько рядов. В другойпотупее и много обломанных. И жёлтые, как репа, и там, и там. Раньше она даже в цирке их так близко не видела. Цирковые драконы зубы покрывали белилами и, видимо, спиливали, от чего казались довольно милыми и улыбались ослепительно!
Ты бы хоть чистил их, что ли. Огромные какие! поразилась Баба и почувствовала, что дыхание его стало жарче от злости. И как ты ими не режешься, такими острющими? В рот такое тащить опасно, не то, что носить там каждый день.
У нас зубы всю жизнь растут. Я их специально подтачиваю. Я ж дракон, злобный и коварный. Хватит болтать, выбирай давай и отстань от меня! Отстанешь? прошамкал Дракон, не закрывая пасти.
Ну-у-у тогда третий слева снизу, самый целенький, и на виду. Но вот как ты мне его отдашь, если меня сожрёшь? не унималась Баба.
Родственникам твоим перешлю, в пакетике. Слово Дракона! Уймёшься теперь?
Бабе всё это показалось довольно забавным. Странный он всё-таки, Дракон этот, не поймёшь его. Точно что-то задумал, но сожрёт вряд ли. Уже бы сожрал, она ж у него прямо на столе!
Всё, я улетел по делам. Если надо заткнуть дырушкуры в зале. Стели себе у камина, ложись. Если жрать хочешь дождись меня, оборвал их «милую беседу» хозяин пещеры.
Баба страсть как хотела спросить, куда это он вдруг намылился, но передумалаи так злится. Потом сама будет виновата, если её родные получат драконий зуб в пакетике!
В подстилке из шкур, веток и листьев, гостеприимно предложенной ей для размещения, явно кто-то жил. Даже больше: явно кто-то кишел, пищал и шуршал. Баба вытащила из кучи несколько шкур коров и коней. Той, что смердела жутко, заткнула на кухне дыру. На ту, что посвежее, легла у камина, и ей же укрылась. Её кто-то нюхал и щекотал, наверное, мыши или крысы.
Баба подумала: «Главное, уши укрыть и нос, чтоб не отгрызли», завернулась в шкуру, пригрелась и задремала, потому что когда так устаёшь, то всё равно, где ты, с кем ты и кто тебя нюхает и грызёт. Разбудил её тяжёлый топот Дракона и противное шуршание его чешуи о стены узкого коридора. Видимо, спала она недолго: огонь в камине ещё не успел прогореть. Подозрительно болел большой палец правой ноги: отгрызли всё же кусок. Баба оторвала тряпицу от рубахи, стала мотать на пострадавший палец.
Дракон тащил бревно и пару веток для камина в одной пасти и мешок с чем-то в другой.
Жрать будешь? спросил он, плюхнув свою ношу на пол.
Что?
Мясо. Коня своего будешь?
От мешка пахло специями и жареной кониной.
Что это? спросила Баба и принялась тереть глаза, чтобы их разбудить.
Дура ты, Деликатес, одно слово. Я ж говорю: еда, на вынос. Мяса хочешь? Шеф-повар самого лучшего ресторана готовил!
Баба никак в толк взять не могла, что же происходит, спросонья трясла головой. Она всегда думала, что драконы жрут добычу сырьём, а тутшеф-повар, на вынос
В общем, захочешьиди на кухню, я там, сказал Дракон, удалился за стену и принялся так аппетитно чавкать и пахнуть, что Бабе ничего не оставалось, как вылезти из-под уютной нагретой шкуры и пойти в холодную кухню, прихватив горящую палку. Там воткнула её меж камней, осветив разложенные на столе огромные стейки, слегка сочащиеся кровью.
Медиум. Присоединяйся. Если хочешь велдан, от краёв кусай, они прожаренные, бесцеремонно чавкая пригласил Дракон.
Баба была голодна, от запаха в животе её урчало громче, чем у Дракона, и она с удовольствием впилась зубами в хорошо прожаренный кусок. Конина явно была вымочена в каком-то волшебном маринаде и приправлена солью и специями так мастерски, что будь у Бабы больше места внутри, она бы всего коня съела! Дракон жрал жадно, забрасывая в пасть целый огромный стейк и поуркивал, как кот.