А если кто видел, что она пришла? Видел тебя кто? обратился отец к дочери.
Соседка видала, орала будто оглашенная! ответила Баба отцу честно, а матери так сказала:
Спасибо, мамо, только мне подвальная сохранная жизнь не подойдёт. Дела у меня. Давайте-ка вот что делать. Мою одёжу, крынку с монетами мне выдавайте, и пойду я, а дальше как сладится, так и будет. Коня ещё мне надо.
Мать безропотно ей крынку с монетами выдала, одежду её, а коня отец вывел. Не лучшего, конечно, но сносного, не волчью сыть, травяной мешок. С тем Баба и ускакала. Хорошо хоть выспалась, сидя за столом, сил набралась. А как дальше ей с этим жить? Да лучше думать, что этого не случалось никогда, что привиделось ей. Так проще
Раненая рука ныла. Баба спешилась на вершине своей Коньей Горки, аккурат там, где её конь задавил, по прошлому потоптаться и повязку новую на рану наложить. Смотритвенок на дубке висит: «От любящей семьи дочери и матери, невинно драконом убиенной». Хотела было его снять, но потом представила, что кто-то поедет мимо, увидит венок и подумает, будто бы есть на свете любовь: любит семья мать свою и дочь. Подумает так, помянет их добрым словом. «Хорошая ведь мысль, я бы хотела такую думать», и оставила венок висеть как есть.
* * *
В город она приехала затемно, идти законникам взятку давать поздно. Завтра. Пошла к Сейлу поболтать. Снова пробралась к клетке, но теперь уже не так открыто, сбоку, чтоб ленивые караульные не увидели.
Мира и жизни тебе, Дракон, сказала Баба ему вполголоса.
О! Деликатес! Упрямая ты, вернулась-таки. Зачем? Исхудала вон, одни костиСейл был не в настроении.
Так на путево́й диете сидела. Такую меня и на гуляш не продатькости разве что на суп пойдут, но кто ж их купит дороже трёх слитков? съязвила Баба.
Дракон в такт покачал целыми ещё головами в ответ.
Всего одну персону я в этом мире знаю, которая вот так может съязвить, парой слов всё нутро вынуть и до печени словом дотянуться, и этоты. И вообще-то подслушивать нехорошо! сказал Дракон, вспоминая тот вечер, когда с Шиа у пещеры болтал, и ругая себя про себя за ту оплошность на чём свет стоит.
А людей на мясо продавать хорошо? не унималась Баба.
Я бы тебя ему не продал всё равно, я бы тебя гному отдал, оправдывался Дракон честно, ведь он не продал бы Бабу на мясо, потому как слишком дёшево покупали.
То есть ты ещё и сутенёр?
Я продавец. Я продаю всё, что шевелится и не шевелится, лишь бы продавалось. Ты со мной ругаться пришла или ещё зачем? раздражённо перевёл тему Дракон, не желая ворошить болезненное прошлое.
Мужики, хоть людские, хоть драконьи, страсть до чего не любят оправдываться. Но как был Дракон рад тому, что она пришла, он ей показать не мог: не по-драконьи это, слабости свои показывать. Пусть ругается, пусть вопросы дурацкие свои задаёт, хоть пусть стоит и молчит, лишь бы побыла ещё немного. Она здесь своя для него, как никто своя, потому что пришла, а это по-драконьи, не по-человечьи.
Я сделаю так, чтобы быстрее моё дело рассмотрели, что я живая, потупив почему-то глаза, сказала Баба.
Заплатишь?
Ага. Правда, не знаю, как там дальше. Мои уже страховку драконью получили. Если я живой окажусь, всю семью мою обездолят, отнимут всё, что раньше дали, и сверх того, по обыкновению. Не хотят родители меня живую теперь, вздохнула Баба.
Не окажешься живой. Убьют тебя законники, не допустят такой своей промашки. Не ходи к ним больше: мёртвой у тебя больше шансов жить, сказал Дракон серьёзно.
Баба вдруг очень ясно осознала, что Дракон прав. Почему она этого раньше не понимала? Наверное, по упрямству своему бабьему хотела что-то доказать тем, кто придумал, что она мёртвая. Это ведь не могла быть ошибкаэто была самая настоящая, нужная кому-то ложь, и всем лучше, чтобы Баба была мёртвой, даже её семье, что уж про других говорить? Пригорюнилась Баба
Деликатес, можешь мне пояснить кое-что? Только правду, прервал Дракон её печальные думы. Кругом тебя самой сейчас болото, не захлебнуться бы, зачем ты ещё и меня тянуть пытаешься, тяжеленного? Я ж тебя продать хотел, ты всё слышала!
А кто не хотел? Кто? вспылила Баба в ответ. Мужья все меня имели по самое не балуйся, семья на моей шее сидела, а теперь папаня родной за страховку испугался, не рад меня живой видеть. Сыночки малы ещё, с них не спросишь, им самим бы жить. Кто не продаёт-то, знаешь? Ты гад, конечно, но ты и по виду гад, и по сути гад, и на словах гадне обманешься. Я потому от тебя и сбежала, что не умеешь ты врать и таиться толком. И рыжуху вы, драконы, любите меньше людей. Люди за рыжуху душу продать готовы, и вон чегомёртвой меня сделали, значит и убьют скоро, уморят, чтобы под ногами не крутилась, жизнь сладкую никому не портила. Я так просто не дамся и тебя не дам! Заодно. Из принципа.
Ну, если из принципа, то это движущая сила, равной которой не найти! согласился успокоенный её ответом Дракон.
Ты знаешь, что делать-то? посмотрела она на него с надеждой, потому что в её голове звучала правильная бабья торичеллиева пустота.
Догадываюсь.
Ночь опустилась на площадь. Караульные дремали. Баба притаилась за кучей мусора и внимательно слушала шепчущего Дракона.
Глава 3. Живые и мёртвые
В смысле «Баба жива»? Вы понимаете вообще, что несёте? Кто это допустил? Большой чиновник тряс в воздухе Бабиной заявкой на жизнь и орал так, что жилы и вены лезли из него прочь.
Маленький чиновник, принёсший ему бумагу вместе с вестью о живости Бабы, втягивал голову в плечи, словно надеясь укрыться за своими неширокими плечами от напирающих жил и вен. Когда ему на стол заявление Бабы положили, он хотел подмахнуть, как обычно, не глядя, но красная приписка сверху гласила: «Утверждает, что она та самая Баба, которую дракон сожрал». Сколько их развелось, таких баб, но ни одна из самозванок за документами не обращалась. Так, орут на площади для прибыли, а эта, выходит, замышляет что-то, раз официоза требует. Отложил себе бумагу. Проверил номерсходится номер! По номеру действительно та самая сожранная Баба! Перебили номера, выходит? Не может же быть она! Посоветовался с законниками, которые расследование вели, правды им не открывая: может ли быть, что и не жрал змей бабы вовсе? Чисто гипотетически? Те ответили: «Да легко! В желудке-то у него следов не нашли. Может, и продал кому, или на горе приблудилась на самом деле. Только это уже неважно: с Драконьих Гор не возвращаются! Значит, сожрал. Так или иначесгинула».
Вот те на! Выходит, может и она быть. Что делать-то теперь? Страсть как хотелось просто засунуть бумагу под сукно и забыть о ней. Не подписали заявлениенет человека. Пошёл советоваться с умными людьми. Те послушали внимательно и велели с бумагой этой не шутить. Заявится ещё самозванка, массы народные качнёт своим явлением, беспорядки начнутсяне сносить ему тогда головы, а у него она одна, не то, что у дракона. Надо привести документы в соответствие с реальностью, то есть, чтоб не стало этой Бабы, как в бумагах указано. И срочно. Но раз самому ему такой приказ не по чину, то отдать неприятность надо наверх, и чтоб ему приказ такой отдали, и он тогда его со спокойной душой вниз спустит, тем, кто исполнять будет.
Он сам-то что? Маленький человек! Бумаги туда-сюда передаёт. Ну, поорут на него, погневаются. Может, премии лишат. Главное, чтобы не самому решать, а значит, не самому отвечать. Поэтому явился он в кабинет Большого человека ко гневу готовый.
Никто не допускал. Она сама пришла и написала. Номер исподний сверили с пристрастием: она и есть. Мне снизу передали, сам бы я такой бумаги ни за что не взял, я же понимаю А они что? Они там, внизу которые, чинушки глупые! лебезил Маленький человек скороговоркой.
Кто её отпустил? Где она? Толпа услужливых идиотов! Такие деньги вложены! Такие силы! Таких людей подставляете! План по драконам на год не выполнимвсех премии лишат, весь департамент по борьбе с Драконьим Беспределом! Уволю, недоумки!
Большой человек взмок от чувств и напруги так, что, того гляди, лужа с него натечёт, и глаза таращит, как бы наземь не вывалились. Маленький, не вынимая головы из плеч, развёл руками, отчего стал похож на безголовую курицу, которая по двору бегает после того, как ей острым топором башку отрубили.
Ушла она. Не знаем, где. Дома была, подралась с новой хозяйкой хаты в свою пользу. В общине её тоже видели, но не задержалась. В селении нет её, в доме у родителей всё перевернули от подпола до крыши, отчитывался человек-курица.
Родные что говорят?
Говорят, приходила самозванка, на неё похожая. Прогнали, якобы не их дочь. Сына пытали даже немножко. Он сказал, точно самозванка, потому что нытик и хлюпик, а его мать кремень была. Может, и не она это вовсе?
Конечно, не она. Откуда вдруг она? Всё доказано! Сожрал, и точка! Сожрал! Нет Бабы. Самозванка или нет, а Дракон человека сожрал и будет казнён. Билеты на шоу распроданы, штрафы и санкции на драконов наложены. Точ-ка! Исполняйте, как хотите! извергался Большой чиновник, в клочья разметав Бабину заявку на жизнь.
Маленький чиновник, упав на четвереньки, собрал кусочки, потом приподнялся согнувшись и, кивая, попятился спиной к двери, за которой скоро исчез, оставив Большого извергать вены и жилы в одиночестве.
Как там? спросили его ждавшие за дверью бледные двое.
Слышали сами, чего спрашиваете? Расчленил заявку, передал им клочки Маленький, не подписал. Мёртвая будет, оживать ей запрещено. Что хотите, делайтенет её. Сож-ра-на. Появитсявсех премии лишу! А онуволит!
Маленький человек шипел на бледных, и из него лезли вены и жилы.
***
Почему драконы тебя бросили? спросила Баба у Сейла. Они ведь сильные, мудрые, они тебя вытащить могут.
Не бросили. Драконы не людисвоих не бросают. Они тебя искалине нашли. Мы золота законникам дали, много, чтоб откупитьсяони золото взяли и кинули нас, как обычно. Люди ж подлые, у них свой интерес. Они под то, что им нужно, всё и переворачивают.
И что теперь? Бабина мыслительная цепочка на этом месте попала на тупиковую ветку, за которой в её мозгу начиналось бесконечное зелёное поле.
Правдой пробовалине пошло, рыжухой пробовалине пошло, будем смертью пробовать, сказал Дракон.
Куда ни плюнь, везде смерть. Надоело, буркнула Баба, недовольная его ответом.
Так что сделать, если, кроме смертушки, ничто в этом мире «по полной» не работает? ухмыльнулся Дракон. Помнишь, я говорил про лекарей наших, что живут отдельно? Завтра прилетит мой адвокат, садись на него и гони к лекарям. Скажи, Сейлу на время издохнуть надо. Они поймут. И к Дену сгоняйте, золота займите под мои капиталы. Надо будет потом анатомов купить, чтобы меня не раскромсали после смерти на много маленьких дракончиков.
Баба ожидала от него добротного решения, а тут расстроилась: издохнуть в этом миредело нехитрое, каждый так может. Не решение это для жизни!
Зачем тебе? В зоопарке хоть живой будешь, а так-то не вернуть обратно! И если тебя анатомы не искромсают, то куда я потом тушу твою огромную дену?
Одна голова, Баба, хорошо, а две головылучше, особенно если обе они твои, и от тебя не отрубленные. Не тупи! Я ж не совсем помирать собираюсь. Так, небольшой анабиозик организуемповаляться, отдохнуть. Хоронить меня несподручно: яму замучатся копать, выбросят на свалку. Проснусьулечу себе спокойненько.
А если не проснёшься? беспокоилась Баба.
А если не проснусь, то хуже, чем сейчас, мне точно не будет. Всю жизнь в зоопарке какать у всех на видулучше уж анабиоз!
Неправда! Ты не пожил ещё, драконят не наплодил, некому будет по тебе ни заплакать, ни помянуть добрым словом. По мне вон целая община на поминки собирается жрать, пить, гармошки рвать! А поживёшь в зоопаркезвездой станешь, люди будут тебя знать, пыталась уговорить его жить Баба.
Ага. И когда я помру лет через «цать» от тоски, в газетах ваших заголовки будут во всю полосу: «Умер вчера рыжеглазый Дракон!» И придут меня хоронить, и цветов мне принесут, и игрушки будут детям потом вырезать: трёхшеий дракон с одной головой.
Баба уже было подумала, что Дракон повёлся, смирился. Обманулась Баба.
Ты, правда, что ль, поверила? Баба Ну не-е-е-т, не может быть! Ты же умная, ты же настоящая! Ты бы на такое повелась сама-то? удивился Дракон.
Нет, конечно. Я и на поминки свои не пойду. Какая мне разница, сколько по мне заплачет, если меня нет? И пока я есть-то, всё равно, а тогдатем более! Хотя Представляешь, усядутся они все за длинным столом, конины нажарят, рюмки нальют, скажут: «Не чокаясь!», а тут я вся в белом заявляюсь. Весело может получиться!
Фу-ф, а то я уж испугался, что ты перегрелась и ненароком в полную дуру обратилась! Мне абсолютно индифферентно, сколько по мне, дохлому, заплачет. Зоопаркунет, свободеда, пранкутройное да!