Семен ущипнул себя за задницу, просто чтобы убедиться, что не спит. Давненько же в его руки не попадало такое богатство. Пятьсот рублей. Это же. Он попытался перевести сумму в алкогольный эквивалент, и сбился со счета. Одно было яснобольше ему точно не угрожала отвратительная трезвость.
Поднявшись с земли, Семен подтянул штаны и быстро поковылял в сторону круглосуточных гаражей, предвкушая скорое погружение в волшебную страну пьяного угара и вечного счастья. О встрече с таинственным незнакомцем, обладающим способностью ходить по стенам и сквозь них, он полностью забыл. Деньги жгли ладонь. Трубы пылали. Семен смотрел только себе под ноги, чтобы вновь не провалиться в открытый люк, а потому не заметил большую черную тень, промелькнувшую на фоне звездного неба. Ну а если бы и заметил, то махнул бы рукой и побежал себе дальше, все громче слыша вечный зов стеклоочистителя.
Часть первая: Последний из Носфератовых.
1
Так уж сложилось, что все интересное в Васиной жизни случилось уже после смерти. До нее было не то, чтобы скучно, но уж как-то банально и без сюрпризов. Вася вяло коптил небо, не страдал амбициями, хотел всего и сразу, а получал ничего и постоянно. Но в одну прекрасную ночь в его жизни наступил резкий и безвозвратный поворот.
О своей кончине и сопутствовавших ей обстоятельствах Вася вспоминать не любил. Не потому, что сам факт скоропостижного завершения земного пути вызывал в нем негативные эмоции или душевные муки. Умер и умер, собственно. Бывает со всеми. А с кем еще не было, обязательно будет. Просто Васина смерть была того сорта, что и самому стыдно, и другим не покажешь. Вася предпочел бы уйти из жизни в блеске славы. Уйти так, чтобы друзья и знакомые еще долго вспоминали его кончину, и говорилида, вот этот умер, так умер. И хотя Васину смерть действительно вспоминали долго, а обсуждали еще дольше, славного во всем этом было мало. Один Васин знакомый, бард-самоучка, даже состряпал гнусный пасквиль в стихах под громким названием «Петушья погибель». Знал бы он, рифмоплет недобитый, на кого задирает лапу своего скудного таланта! А если бы его хит достиг Васиных ушей, недолго бы ему довелось бренчать на своей гитаре. Ибо не больно-то на ней побренчишь, когда она торчит из задницы грифом кверху.
Недолгая Васина жизнь трагически оборвалась с пятого на шестое сентября. Произошло это темной страшной ночью, в самый разгар неистовой бури. Ветер серым волком завывал в небесах, перемешивая массу черных туч. Затем полыхнули молнии, и на землю обрушился ливень, быстро сменившийся ядреным градом.
Та ночь оставила о себе немало воспоминаний в виде разбитых стекол, помятых автомобилей и поваленных деревьев. Но Вася чхать хотел на природные катаклизмы. Автомобиля у него не было и не предвиделось, а чужие горести только поднимали ему настроение. Ничто так не восторгало Васю, как сообщения о стихийных бедствиях, катастрофах и прочих несчастьях.
Стихия бушевала снаружи, а Вася находился внутри. Помимо Васи внутри находились пацаны и шмары общим числом голов пятнадцать-восемнадцать. Вечеринка была в самом разгаре. Поначалу все складывалось довольно весело, но по истечении первого ящика водки гулянье потеряло свой адский задор. Публика начала увядать раньше срока. Кто-то уже упал на затоптанный ковер. Из туалета неслись звуки животного происхождениятам рвало слабого духом.
Вася понял, что лишь он один может спасти увядшую вечеринку. И он сделал это, подойдя к задаче с присущей ему креативной изюминкой. Вася зналничто так не поднимает всеобщее настроение, как добрая шутка, произведенная в нужный момент. Вася почувствовал, что момент настал. Заприметив парочку, страстно целующуюся на старом диване, он по стелсу подкрался к голубкам, приспустил штаны, обнажил детородный орган и с лающим смехом окатил любовников золотым дождем.
Вскоре выяснилось, что он поступил правильнохамы ничего иного и не заслуживали. Вместо того чтобы вместе с Васей посмеяться над его остроумным перформансом, обоссанные не оценили шутки, и повели себя неадекватно. Чувство юмораредкий дар, и лишь немногие наделены им. Да и глубокий смысл свершенного акта орошения тоже был недоступен средним умам.
В общем, Вася, как любой уважающий себя непризнанный гений, в очередной раз не был понят общественностью.
Парень, по чьему лицу струями стекала желтая урина, с ревом кинулся на Васю с кулаками. Но и Вася был не робкого десятка. Находясь под градусом, он с радостью принимал любой брошенный ему вызов. Этот раз не стал исключением.
Завязалась молодецкая потеха. Оба единоборца были зверски пьяны, поэтому почти все их удары прошли мимо цели. Но в какой-то момент обоссанный случайно зацепил соперника кулаком по скуле. Резкая боль мгновенно превратила Васю в берсерка со стажем. Он набросился на обидчика с утроенной яростью, без труда повалил его на грязный пол и принялся потчевать кулаками по роже. Дело уверенно шло к смертоубийству с отягчающими, но тут набежавшие свидетели стащили Васю с жертвы и вывели из боевого транса несколькими сочными оплеухами.
Сурово обиженный на весь белый свет Вася, не глядя, схватил в жопу пьяную шмару, затолкал ее в какой-то темный грязный чулан и приступил к безопасному осеменению. Совал куда попало, особо не целясь. Шмара не возражала. Она заснула почти сразу же, едва встопорщив усыпанный прыщами зад и прижав лицо к грязному полу.
Вася ритмично двигал бедрами, а сам, тем временем, мыслил о вечном. Ему вечно хотелось стать крутым, богатым и успешным пацаном, а получалось наоборот. Вася нутром чуял, что рожден для большего. Не для того он бременил землю, чтобы барахтаться в нищете и довольствоваться грязными шмарами. Великая судьба была уготована ему. Он чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Ощущение избранности не оставляло его ни днем, ни ночью. Он явно был не такой, как все. В хорошем смысле, а не урод какой-нибудь. Ему было предначертано нечто большее, чем всей прочей биомассе. Для начала он точно не должен был ежедневно ходить на работу. Работане для избранного. И у него обязаны были появиться деньги. Просто так, из ниоткуда и много. И первосортным шмарам полагалось падать к его ногам. Вот для чего он был рожден. Но великая судьба не особо-то спешила проявлять себя.
Внезапно вечные думы о вечном были грубо прерваны. Дверь за Васиной спиной с грохотом распахнулась, и сзади зазвучали возмущенные голоса. Затем кто-то громко расхохотался.
Вася уже собрался послать этих шутников куда подальше и потребовать оставить его в покое, но тут случайно опущенный взгляд лишил парня дара речи. Перед ним, на полу, задрав прыщавую задницу и прижав лицо к заблеванному полу, тихо похрапывал лучший друг детства Степа.
Да они, похоже, пидоры! закричал кто-то снаружи.
Васю окатила волна липкого ужаса. Как же так? Почему это случилось? Он ведь точно помнил, что завел в чулан бабу. Да, он к ней не присматривался. Да, она показалась ему немного мужиковатой. Но неужели бы он мог перепутать шмару и своего лучшего друга детства?
Пацаны, вы не поверите! воскликнул Вася, торопливо выходя из друга. Меня подставили!
Но оправдываться было бесполезно.
Фу, пидрилы! кричали вокруг. Жопошники, фу!
Все, кто был на хате, сбежались посмотреть на голубков. Вася заметил в руках у многих телефоны, обращенные к нему камерами. Подлые людишки решили увековечить момент его позора.
Это не то, что вы подумали, помертвевшим голосом произнес он.
Но ситуация едва ли располагала к двойному толкованию. Все факты были налицо: он сам со спущенными штанами и друг Степа с оголенным тылом.
Валите отсюда на хуй, петухи! закричал кто-то. Нам здесь дырявых не надо!
Вот это он сказал зря. Вася стремительно рванулся сквозь толпу, выбил из рук несколько телефонов, смачно харкнул в чью-то смеющуюся рожу и добрался-таки до обидчика. Одной рукой он вцепился ему в горло, второй душевно двинул в нос. Под костяшками приятно хрустнуло. По лицу болтуна хлынула кровь.
Убью! ревел Вася, продолжая яростно махать кулаками. За пидора ответишь!
А кто же ты есть? орали на него со всех сторон. Ты Степку выеб.
Это другое! рявкнул Вася, и засветил в глаз еще кому-то.
Он уже плохо видел все вокруг. Мелькали звериные хари, и он яростно разил их всех, чувствуя себя русским богатырем в окружении какой-то кочевой сволочи.
Многим тогда досталось от Васи. В того словно бес вселился, и бес драчливый. Но в какой-то момент чья-то впоследствии неустановленная рука, вооруженная пустой водочной бутылкой, положила конец Васиным подвигам. Удар пришелся по голове, и был столь силен, что тара разлетелась вдребезги. Вася пошатнулся, что-то злобно прорычал сквозь зубы, рухнул на пол и умер.
Вот так бесславно завершился его жизненный путь. Вася был глубоко православным человеком, бухал на Рождество, квасил на Крещение, и даже носил отнятый у прохожего серебряный крестик, а потому справедливо полагал, что после смерти его безгрешная душа обязана вознестись прямиком в райские кущи.
Но с вознесением вышла промашка.
2
Вася очнулся в темноте. В такой жуткой черной темноте, в какой ему никогда прежде не доводилось бывать. Он лежал на чем-то мягком, его руки были сложены на груди. Подняв одну из них, он почти сразу уперся ладонью во что-то твердое. Ощупал пальцами. Ткань. А под ней вроде бы дерево.
Э, бля? произнес он возмущенно.
Голос прозвучал глухо, будто он сидел в деревянной бочке.
Вася быстро ощупал свое вместилище, и чем дальше, тем больше его охватывал леденящий ужас. Потому что по всем признакам выходило, что он пребывает в гробу.
Паника нахлынула, как цунами. Вася заорал, яростно молотя кулаками по крышке гроба. Он звал, плакал, скулил, обещал быть хорошим и больше не ссать с балкона, пока, наконец, совершенно не выбился из сил. Никто не отозвался на его крики. Почему? Ответ на этот вопрос представлялся очевидным. Потому что он находился в двух метрах под землей, в деревянном ящике. Какие-то изверги сунули его в горб, заколотили крышку и похоронили заживо. Похоронили, как водится, на кладбище. Вот и вся история.
Поверить в это было ужасно трудно. Васе, конечно, доводилось слышать страшилки про похороненных заживо людей, но он был не настолько глуп, чтобы верить подобным байкам. Может быть, в древние времена такое и случалось, но в нынешний просвещенный век данная дикость была невозможна. В конце концов, разве каждое почившее тело не подвергалось вскрытию? А после вскрытия не больно-то оживешь.
Но он, тем не менее, каким-то образом угодил в гроб живьем. И его в этом гробу похоронили.
Васю трясло от ужаса. Он задался вопросом, что же теперь с ним будет, и без труда отыскал правильный ответ. От этого стало еще страшнее. И тогда он вновь закричал.
3
Минуло уже несколько часов, или даже дней. В темном замкнутом пространстве ощущение времени полностью терялось.
Бурная истерика давно прекратилась, сменившись мрачным фаталистическим смирением. Вася осознал, что это конец. Никто не услышит его и не спасет. И жить ему осталось недолго.
Он точно не знал, от чего погибнет. Задохнется? Если бы это было возможно, оно бы уже случилось, ведь он провел в гробу немало часов. Значит, ему не грозит отравление углекислым газом. Тогда что? Неужели придется умирать от жажды. О, это была страшная смерть, долгая и мучительная. Во всяком случае, Вася об этом слышал. И он этому верил.
Его вновь затрясло.
Нечеловеческим усилием воли он сумел взять себя в руки. Нет, мучиться он не хотел. Нужно было что-то придумать, и избавить себя от страданий. Каким-то образом оборвать свою непутевую жизнь, быстро и безболезненно. Но как провернуть суицид, лежа в гробу?
Вася еще раз ощупал себя и свое последнее пристанище. В его распоряжении были только тряпки. Что можно было сделать с тряпкой? Связать веревку и повеситься? Идея была хороша, но вот свободного места для ее реализации маловато.
Когда он вконец отчаялся, его слепо шарящая рука наткнулась на какой-то твердый холодный предмет, лежащий возле правого бедра. Вася обхватил его пальцами, и быстро понял, что это бутылка.
Он подтащил ее к груди, свернул крышку и тут же ощутил знакомый аромат. Водка! Какая-то добрая душа поместила в его гроб пузырь огненной воды. Из школьных уроков истории Вася помнил, что древнеегипетских фараонов хоронили с целой горой барахлавидимо это был тамошний метод избавления от скопившегося в гараже хлама. В число помещенного в гробницу приданого зачастую входил и запас пищи. Вот и один из Васиных друзей уважил древний обычай чужой страны. Возможно, этим египтянином был братан Степа. Даже после того анального недоразумения, что произошло между ними, настоящий друг остался другом до конца.
Водка пришлась кстати. Вася с жадностью припал к горлышку, и в четыре подхода выхлебал погребальный дар до капли. На душе сразу стало светлее. Настроение заметно поднялось. Ощупав пустую бутылку, Вася понял, как избавит себя от страданий. Он разобьет ее и перережет вены осколком стекла. Быстро, просто и не слишком больно. Особенно после принятого на грудь пол-литра наркоза.
Но умирать сию же секунду ему расхотелось. Выпитая водка вернула вкус к жизни. Вася прикинул, как бы еще развлечься в последние минуты земного бытия. Вариантов было небогато.
Повозившись, он стащил с себя штаны, умудрившись спустить их до колен, задрал рубаху и обхватил руками свой детородный орган. Тот был вял и безрадостен. Все-таки ситуация была не из тех, что способствуют возбуждению. Но Вася решительно настроился уйти красиво. К тому же, он давно привык, что после водки обязательно следует акт совокупления, и не собирался отступать от традиции даже лежа в гробу.
Вначале он пытался возбудить себя рукой. Он теребил и болтал окаянный отросток, мял его и тормошил, но тот словно забыл, зачем существует на свете. Тогда Вася подключил воображение. Представил нескольких знакомых шмар в различных интересных позах. Не помогло. Попытался возбудиться, припомнив нескольких шмар всемирного масштаба, но и те не справились с возложенной на них задачей.
Все шло к полному фиаско. Вася уже почти опустил руки, но тут его воображение против воли хозяина вывело на экран неожиданную картину. Перед мысленным взором Вася увидел прыщавые ягодицы друга Степы, и в тот же миг ощутил под пальцами наливающуюся мощь корня жизни. В одно мгновение вялый отросток превратился в твердый несгибаемый пробойник.
Вася взялся за дело. Вначале работал неспешно, ритмично, не спуская глаз с воображаемой жопы лучшего друга. Затем невольно нарастил темп. Когда дело подошло к кульминации, Вася наяривал так яростно, что содрогался всем телом. Стон великого счастья сорвался с его губ, и на голые бедра выплеснулась теплая вязкая субстанция.
Вася откинулся на подушку, жалея о том, что нельзя закурить. Он был счастлив. Алкогольный экстаз смешался с восторгом оргазма, и Вася сладко захрапел с дебильной улыбкой на лице.
4
Разбудил его противный скрежет, который, как показалось, звучал прямо внутри головы. Вася поморщился, нехотя выгружаясь из пучины сна. И первым его осознанным ощущением стало мощнейшее похмелье. Будто выжрал вчера пол-литра из горла и без закуски. В принципе, так оно все и было.
Не успел он сгрести в кучу контуженные спиртом нейроны, как скрип сменился грохотом, и окружавшую его тьму нарушил ворвавшийся снаружи тусклый свет. Затем крышка гроба поднялась и медленно отъехала в сторону. Вася увидел над собой низкий грязный потолок, а еще учуял запах гари, будто где-то поблизости жгли костер.
В следующую секунду над ним склонились трое незнакомцев.
Первым из них являлся высокий, чудовищно худой, мужчина лет пятидесяти с бледным надменным лицом. Второй была женщина средних лет, тоже дико худая, неприятно бледная, с острым носом и злыми глазами. Третий оказался совсем не няшкаувидев широкую, покрытую бородавками, харю, Вася чуть не закричал от ужаса.
Что это он со спущенными штанами? спросила женщина, окинув взглядом Васины мощи.
Голос у нее был низкий, тягучий. Примерно как у классной руководительницы Васи, когда тот еще посещал школу. Стоит ли говорить, что классуху, эту древнюю злобную ведьму, он ненавидел всей душой. Единственное, что хорошо умела противная бабка, это собирать деньги то на ремонт, то еще на что-то, и поборам этим не было конца. При этом школа выглядела так, будто из нее только вчера выбили дивизию вермахта. Фрицы, отступая, нагадили по-крупномувдребезги разрушили теплый туалет. В связи с чем школьникам пришлось облегчаться в экстремальном уличном режиме. Когда Вася шел в сортир, Мордором темнеющий на краю школьного двора, он не знал, вернется ли обратно или навечно канет во тьму рокового очка. Этот особый исторический путь с налипшим на краях дерьмом еще долго терзал его в ночных кошмарах.