Взяв в руки широкую корзину, Элла направилась в сторону леса. Рэймон остался сидеть на скамейке, окруженной цветами ромашки. Он наклонился и провел пальцем по одному из цветков. Погода стояла теплая, и дожди шли часто, но почти у всех ромашек длинные белые лепестки подсохли по краям и свернулись в трубочки. Рэймон нахмурился и проводил взглядом Эллу, как всегда окруженную деревенскими детьми.
Глава 3
Когда-то Рэймон уже знал одну травницу. В деревне, где она жила, ее не любили. Люди словно чувствовали опасность, исходящую от той травницы. Но это не мешало ей быть счастливой и находить прекрасное во всем.
У тебя волосы длинные совсем. Завяжи их, сказала она однажды, протянув Рэймону толстый кожаный шнурок. А лучше давай я завяжу! Травница подошла к рыцарю со спины и собрала в хвост каштановые волосы, отросшие уже почти до лопаток. Вот и отлично! Будешь носить этот шнурок и вспоминать, что это Клара тебе его подарила.
Рэймон и вправду часто думал о ней, но дело было вовсе не в шнурке. Просто нечасто встречались ему настолько добрые и искренние люди, любящие жизнь и все, что их окружает. А Клара, смуглая и улыбчивая, с короткими кудрявыми волосами, выгоревшими на солнце, очень любила жизнь. И только один недостаток был у этой девушки. Злая шутка судьбы. Каждое полнолуние нежная милая Клара, накануне приковавшая себя цепями к стене в подвале, выла, рычала и царапала пол длинными грязными когтями. Несколько лет она скрывала чудовище, которое просыпалось в ней, когда всходила луна.
Жители деревни, в которой жила Клара и в которой остановился Рэймон, знали, что надо дружить с духами. Они построили алтарь, на котором раз в месяц оставляли подарки: таблички с рисунками, глиняные игрушки. Духи хоть и повелевали стихиями, но не умели творить, поэтому охотно принимали безделушки, сделанные руками человека, а в ответ дарили хороший урожай и теплую погоду. А еще, конечно, отгоняли неупокойников.
Во всех бедах жители деревни обвиняли Клару. Говорили, будто травница по ночам проводит ритуалы, и слетаются к ней все черные тени, чтобы танцевать на стенах и рычать под луной. Каков же был ужас, когда девушка, которую обвиняли в связи с чудовищами, сама вдруг превратилась в чудовище.
Это случилось летом. В деревне был большой праздник: в одной семье родились очаровательные двойняшки мальчик и девочка. Жители радовались за молодую семью, как за самих себя. Даже Клару пригласили на праздник, а с ней, конечно, и Рэймона.
Музыкант играл на лютне, а две юные пары кружились в танце. Девушки, одетые в длинные белые платья с голубой вышивкой на подоле, казались Рэймону невероятно красивыми, но когда он переводил взгляд на Клару, стоящую рядом, то понимал, что она намного прекраснее. Они потеряли счет времени и не заметили, как зашло солнце. Расслабившись от выпитого вина и шумного праздника, Рэймон уже собирался пригласить подругу на танец, но лицо Клары, обычно озаренное улыбкой, вдруг исказилось от страшной боли.
Клара? Рэймон коснулся ее плеча. Он не сразу заметил, как тонкие девичьи пальцы вытянулись, превратившись в острые когти, как глаза засверкали, словно пламя.
Перед ним больше не было Клары. Под луной стояло чудовище. Опасный монстр. Озлобленный и голодный.
Звуки лютни застыли в воздухе. А потом Рэймон услышал крик.
Чудовище, покрывшееся жесткой золотистой шерстью, кинулось в толпу. В суматохе послышался треск длинные когти вцепились в юбку одной из танцовщиц. Рэймон потянулся за мечом, но вспомнил, что оставил его в доме. А чудовище тем временем, распугав жителей, развернулось к Рэймону. Грубая шерсть вместо мягких кудрей. Вытянутая морда вместо милого лица. И страшные красные огни вместо добрых голубых глаз. Перед ним стоял уродливый монстр, а никак не любимая подруга.
Успокойся, Клара.
Голос Рэймона дрожал. Туман в голове рассеялся, но вместе с ним ушли и все здравые мысли. Он помнил, что в каждом чудовище живет человек, а в каждом человеке чудовище. Но он не знал, как пробудить человечность в этом злобном существе.
Один громкий рык, прыжок, удар когтями. Рэймон перестал чувствовать землю ногами, а снова почувствовал ее уже спиной. Шея горела, ворот рубашки пропитался кровью.
Рэймон вскочил. Чудовище занесло лапу для нового удара, но вдруг остановилось и отступило. Красные глаза уставились на землю под ногами рыцаря. Там, в грязи, валялся маленький кожаный мешочек оберег, который Клара сама сделала для Рэймона. Она собрала травы, которые должны защищать от злых сил, сшила этот мешочек и повесила его на шею Рэймону. «Ты любишь гулять под луной, сказала она. Мне будет спокойнее, если этот оберег будет с тобой. Он не сможет убить монстров, но сделает так, чтобы монстры не смогли убить тебя. Здесь полынь, веточки бузины Все, что может защитить».
Оберег, который подарила ему Клара-человек, спас его от Клары-чудовища.
Попятившись, монстр тихонько заскулил. Молнией мелькнула золотистая шерсть, и странник остался в одиночестве.
На следующее утро почти вся деревня собралась перед домом, в котором остановился Рэймон.
Я говорила, что она проклята! Я говорила! кричала одна женщина.
Ты рыцарь. Защити народ. Убей чудовище, прошипела другая.
Не убивай сразу! крикнул старик и потряс в воздухе вилами. Сначала к нам приведи, я сам хочу в ее глаза проклятые посмотреть!
«Я всего лишь странник, который собирает легенды. Я не убийца», подумал Рэймон.
Мы ей жизнь не давали, не нам ее и забирать, тихонько сказала скромная девушка, та самая танцовщица, чье платье испортила Клара прошлой ночью. Прогони ее, рыцарь. Пускай не обижает нас.
Рэймон стоял на пороге и смотрел на толпу. Они хотели, чтобы он нарушил обещание, которое однажды дал сам себе. Он обещал, что никогда никого не убьет. Даже самого злого и жестокого человека. Даже чудовище. «Мы ей жизнь не давали, не нам ее и забирать», сказала танцовщица, и Рэймон согласился с ней.
В тот же день рыцарь собрал вещи, натянул кожаную куртку и попрощался с жителями деревни, все еще перепуганными и озлобленными. Он больше не видел Клару, хотя и пересек лес, в который она убежала. Рэймон верил, что с восходом солнца она снова стала человеком.
***
Отец Рэймона собрал огромную библиотеку. В большинстве книг рассказывалось о чудовищах. Старый рыцарь любил их настолько, что даже поместил химеру на герб. Сыну он зачитывал любимые легенды и показывал иллюстрации, настолько живые, что маленький Рэймон первое время прятался под одеяло при виде очередного клыкастого чудовища. Став взрослее, мальчик уже сам начал интересоваться этими книгами и в одной из них прочитал, будто человек, превращающийся в монстра, может остаться им навсегда, если осознает собственную сущность. Рэймон не до конца понял, что же эти слова могут означать. Но он вспомнил их, когда шел по тихому лесу. Рэймон прогонял мысли о том, что Клара могла остаться чудовищем. Ведь она испугалась не собственной сущности, а оберега с травами. Но в то же время Рэймон помнил взгляд Клары перед тем, как она убежала в лес. В страшных красных глазах он увидел тогда отчаяние. Или же ему просто показалось?
Глава 4
В воздухе висела горечь полыни. На жестком диване сидел маленький бледный мальчик. Его руки безвольно лежали на коленях, худые ноги едва доставали до пола. На тумбочке рядом с диваном стояла жестяная кружка. На ее дне пузырились и шипели остатки темно-зеленого эликсира.
На ребенка смотрела седая сутулая старуха в черном платье. Костлявой рукой она грубо подняла лицо мальчика за подбородок. Он медленно открыл глаза цвета выгоревшей травы. Взгляд блуждал, словно в тумане, ресницы так и норовили снова опуститься. Мальчик очень хотел спать.
Старуха грубо отстранила ребенка. Тот покачнулся и завалился на диван, на колючее синее одеяло.
Элла видела мальчика со стороны, но точно знала, что в голове у него стоит тяжесть, а в горле горечь от только что выпитого эликсира. Веточки полыни заполняли всю комнату в хижине, и за горьким запахом невозможно было почувствовать, чем пах сам эликсир, из чего он был сделан и зачем.
Когда ребенок уснул, старая знахарка подошла к окну и раздвинула шторы. С неба на нее смотрела полная луна. Старуха ждала. Элла тоже. Ждать пришлось недолго ребенок, мирно сопящий на диване, вдруг резко сел, распрямив спину и высоко подняв голову. Затем встал. В лунном свете Элла увидела, как ноги мальчика вывернулись, покрылись темной шерстью, а из пальцев выросли когти. Тонкие руки стали такими длинными, что доставали до пола. Из спины с треском вырвались два маленьких крыла кожаных, с перепонками, как у летучей мыши. Вместо водянисто-зеленых глаз на Эллу смотрели теперь кроваво-красные, блестящие.
Свершилось! расхохоталась старуха.
Чудовище, стоящее посреди комнаты, подняло вверх вытянутую морду, из пасти вырвался громкий рев.
***
Ворожея села на кровати и встряхнула головой. Видения к ней приходили лишь в полнолуние, но этот сон не походил на пророческий. Она видела прошлое. То, что произошло в этой хижине, когда Элла была еще не деревенской знахаркой, а дочерью богатой семьи. Позором богатой семьи.
Из-за воспитания или же из страха Элла никогда не осматривала шкафы в хижине. Своих вещей у нее было мало, и она хранила их в старом сундуке, который нашла на чердаке. Но сейчас Элла, встав с кровати, решительно подошла к одному из шкафов и распахнула дверцы.
Шкаф был завален одеялами, тряпками и пожелтевшими письмами. Пахло пылью и старой бумагой.
«Всего лишь вещи, успокаивала себя Элла. Старуха мертва. Они ей не нужны. Надо выбросить. Все выбросить».
Ворожея потянула за лежащее на полке одеяло, и оно глухо упало на пол, захватив с собой другие вещи. К ногам Эллы упало черное платье. Длинное, с широкими рукавами и медными пуговицами на воротнике. То самое платье, в котором она видела старуху во сне.
Медленно, словно приближаясь к опасному животному, Элла наклонилась и подняла платье. В кармане, умело спрятанном под верхней юбкой, лежала тетрадь размером чуть больше ладони. Жесткая обложка, обтянутая алой тканью, местами выцвела. Элла раскрыла тетрадь.
Глава 5
Рэймон из Латрэка снял себе комнату в трактире. Она оказалась совсем маленькой только кровать и тумбочка. Но Рэймон, привыкший ночевать на жесткой земле, радовался, что сейчас у него есть подушка и одеяло.
Да на здоровьице, рассеянно ответила трактирщица, когда Рэймон поблагодарил ее за уютную комнату. Ты только закрой окно и держи поближе меч. У нас нет неупокойников, но дикий зверь может снова явиться.
Рэймон прислушался к совету. Меч в кожаных ножнах ночевал рядом с ним, на кровати. В темноте рыцарь рассматривал рукоять, знакомую с детства. На ней была выгравирована химера напряженная, оскалившаяся, сверкающая сапфировыми глазами. Рэймон многое знал про химер, хотя и не видел их никогда. Они давно ушли из мира, как и все магические существа. Остались лишь духи и черные тени.
«А теперь настоящие чудовища это люди», подумал Реймон.
Первого и последнего монстра он убил еще в Латрэке, накануне своего пятнадцатого дня рождения. Рэймон не знал, кем была эта женщина. Он помнил только ее испуганные, полные боли глаза.
Это случилось поздней ночью. Мальчик проснулся от криков с улицы и, выйдя на крыльцо, увидел, как огромная птица с горящими красными глазами пытается ухватить когтями старика, возвращающегося домой. Рэймон знал, что нужно делать: выхватив из ножен тяжелый отцовский меч, висевший несколько лет прямо рядом с дверью, он кинулся на чудовище. Победить птицу оказалось несложно. Пронзенная насквозь, она упала перед Рэймоном, дрожа всем телом. Перья, когти и клюв исчезли перед мальчиком лежала молодая женщина в черных лохмотьях. Она кинула на него взгляд, полный боли и страданий, а потом в ее глазах отразились черное небо и полная луна.
Рэймон не любил вспоминать ту ночь и тот взгляд. Тогда он дал себе клятву никогда не убивать. Никого. Не ему выбирать, кого следует отправить в объятия хладной девы.
***
В комнате трактира было тихо, несмотря на то, что в главном зале все еще сидели те, кто не любил засыпать рано. Рэймон закрыл глаза и прислушался. Кто-то поднимался по лестнице. Кажется, два человека.
из города вот только приехал, говорил первый голос, басистый и громкий.
И как там, в городе? спрашивал второй, немного хриплый.
Несколько месяцев назад случился пожар, прямо в полнолуние. Говорят, девчонка какая-то собственный дом подожгла. Всех сгубила, а сама выжила. Ее хотели отдать на суд, но не успели убежала. Я расспросил людей, но никто не вспомнил, как она выглядела, хотя знали ее все. Сказали только, что на ногах у нее ожоги, как красные кольца вокруг лодыжек.
Ты мне такие ужасы не рассказывай, попросил хриплый. Лучше про город расскажи.
Такому, как я, отвечал собеседник, там появляться можно разве что в день большой ярмарки. Я же чем торгую? Мясом, шкурами. А там люди зажатые, напуганные. Смотрят на товар и шепчут: «А это точно мясо животного? Не в полнолуние подстрелили?». Духи у них среди камней не живут, вот они и видят в любой тени неупокойника. И боятся, что накидка из волчьего меха в полнолуние прилипнет к коже навсегда. Будто им не известно, что лунная болезнь не заразна.
Городские всего боятся, согласился второй голос. Они землю камнями закрыли. Думали, что она задохнется, и черные тени уйдут. Но разве же нужна теням земля, когда они и на камни, и на стены ложатся?
Голос и шаги становились все тише, и вскоре Рэймон опять остался в тишине.
«Надо мне тоже до города дойти, размышлял он. Спрошу про пожар, узнаю про тени. Жаль, что городские не любят рассказывать сказки незнакомцам. Словно боятся, что даже под солнцем тени подслушивают и, дождавшись полнолуния, наказывают тех, кто слишком много говорит».
Черных теней, или неупокойников, как называли их деревенские, Рэймон никогда не видел. Увидеть их каждый мог лишь раз в жизни и лишь на одну секунду. И эта секунда оказалась бы последней для этого человека. Рэймон не стремился приближать свою последнюю секунду.
***
Утро для рыцаря настало раньше, чем ему хотелось бы. Тонкая деревянная дверь дрожала от настойчивого «тук-тук».
На пороге стояла Элла. Гладкие черные волосы, обычно заплетенные в косу, сегодня были распущены, платье измято, а взгляд испуганно бегал по комнате и Рэймону.
Какой неожиданный визит, сказал Рэймон, потирая заспанные глаза.
Просыпайся. Мне нужно тебе кое-что показать. Элла протянула Рэймону алую тетрадь.
Тетрадь оказалась дневником предыдущей знахарки. Крупным округлым почерком старуха записывала туда рецепты. Все они, кроме одного, были перечеркнуты. Единственную запись, обведенную в жирный кружок, Рэймон нашел в самом конце тетради. На следующей странице он увидел даты, расставленные в столбик. «Когти, изменение формы лица», гласила надпись рядом с первой датой. «Когти, изменение формы лица, шерсть», было написано напротив второй даты.
Что это? спросил Рэймон. Она пыталась создать монстра?
Она его создала. И, возможно, не одного. Кто-то ведь убил того человека в полнолуние.
«Свершилось: его глаза горят огнем», прочитал Рэймон надпись рядом с последней датой. Немного пролистав тетрадь, рыцарь понял, что старуха долго искала в ученицы девушку, над которой тяготело бы лунное проклятие. Встретив наконец некую Иланну, знахарка использовала ее кровь для приготовления эликсира. Кажется, ученица обо всем догадалась и сбежала.
Позже, когда Элла ушла, оставив Рэймону тетрадь, которую не хотела держать дома, рыцарь спустился на первый этаж, чтобы поговорить с трактирщицей. Она казалась ему доброй и общительной. Рыцарь радовался, что ему довелось пожить в этом трактире.
Чаще во время путешествия Рэймон ночевал в Домах Путешественников. Так называли пустующие почти что развалины, часто стоящие на окраине и заросшие плющом. Кроме странников там никто не жил.
Когда Рэймон сел за столик возле окна, трактирщица поставила перед ним тарелку с вареной картошкой, посыпанной луком.
Кушай на здоровьице, улыбнулась она и перебросила на спину тяжелую золотую косу. Монстры не беспокоили?