Блейз не ощущала себя мраморной. Разве только когда дралась. И заниматься сексом с изваяниями ей тоже совсем не хотелось. История Делайлы, родившей первого ребенка Розье от семи живых скульптур, могла быть и выдумкой. Но сами живые скульптуры выдумкой не были.
Едва семь божеств Блейз, которым она молилась, ожили, как она поняла, что призывала их зря.
Прозрение возникло внезапно и оставило неприятный осадок. Вероятно, через это проходят все, кто разочаровался в своей вере. Стоит богу, которого ты почитал, предстать перед тобой во плоти (а в данном случае во мраморе), и ты осознаешь, что он настолько жесток, что поклонение ему было самоубийством.
Разувериться сложно, но еще сложнее убежать от своих богов, едва перестал в них верить. Блейз давно поняла, что спрятаться от них невозможно. Можно лишь против них сражаться. Огнестрельное оружие, ножи, секиры, удавки, молотки, даже колдовство в данном случае все средства были хороши. Но работало далеко не всё. Мрамор это не плоть. Его ни чем не пробьешь. И ангелам из склепа всё равно, что она в них больше не хочет верить. Главное, что они упорно верили в то, что она, последняя из Розье, всё еще принадлежит им. Вот тут-то и требовалась самооборона.
Блейз смела со стола шкатулки с бижутерией Люцианы и бухнула на него ящик с холодным оружием. Ножи полезнее, чем бусы и колье, когда собираешься обороняться.
Ей нужна защита от того, что раньше являлось ее главной святыней. Кто бы мог в такое поверить! Стоило ли одержимо молиться и впускать в этот мир потусторонние силы лишь затем, чтобы потом вступить с ними в поединок? Она накололась на своей вере. Или на слепом доверии? Хотя разве вера и доверие, если разобраться, это не одно и то же. С рождения ребенку внушают, что он должен разделить веру своих предков. И не важно: правильная она или вымысел. Вот и Блейз унаследовала от семьи веру в семь мраморных ангелов. Ее обманули, с детства внушив ей, что мраморные покровители семьи могут чем-то помочь. На самом деле помощь потребовалась от них самих.
Блейз помнила, как проснулась однажды ночью. Люцианы в живых уже не было. Но постель была не пуста. Вместо живого податливого тела в ней оказалась мраморная глыба. Что-то каменное придавливало ее к матрасу, навалившись сверху. Сетий был рядом, хотя на этот раз его никто не звал. Несмотря на то, что весил, вероятно, тонну, он мог быть гибким и подвижным, как любовник. С ним можно было познать всё то, чего нельзя с человеком. И еще он был невероятно красив. Но он был врагом. Не только потому, что не откликнулся на ее молитвы вовремя. На нем будто осталась кровь Люцианы. От него веяло могильным холодом, как из раскрытого склепа, откуда он пришел, а еще от мраморного ангела исходили невообразимые токи невероятно притягательной эротической энергии. Почти невозможно было сопротивляться его желанию.
На протяжении столетий ангелы из склепа легко совращали людей. Но с Блейз этот фокус не прошел. Наверное, потому что они пришли слишком поздно. Нужно было откликнуться на ее зов тогда, когда она их молила. Божества нужны тому, кто чувствует себя слабым. С тех пор как Дэмиан пробудил в ней сокрушительную силу, Блейз не хотела больше верить уже ни во что. Но не поверить в оживших ангелов и в убийство, совершенное ими, было уже невозможно. Увидеть значит поверить.
Кроме зрительного эффекта начались еще и преследования. Ангелы умели высиживать жертву и загонять в ловушку. Ей удалось изловчиться и справиться с Сетием.
Блейз даже точно не знала, чего она хотела от Марио, когда принесла голову Сетия ему. Чтобы он справился с оставшимися шестью врагами за нее? Или чтобы он доказал своей гибелью в склепе, что для обычного человека они непобедимы? К сожалению, он доказал второе. Ставка на то, что сильнейший глава мафии справиться с колдовским явлением, оказалась напрасной.
Вот Дэмиан мог бы помочь. Назвать его обычным человеком не поворачивался язык. Его безумие равняло его с демоном. Наверное, люди вправду говорят, что сумасшедшие своим замутненным разумом уже при жизни принадлежат дьяволу. Их тело продолжает жить, а рассудок пребывает в аду. Дэмиан был способен совершать самые невероятные вещи. В его мозгу точно поселился дьявол.
Будь Дэмиан рядом, и бороться против семи мраморных врагов стало бы куда проще. Беда заключалась в том, что Дэмиана рядом не было. Ничего. Блейз привыкла справляться с трудностями одна. Как раз Дэмиан ее этому и научил. Он вложил в ее хрупкое тело практически колдовскую силу. Казалось, что кости стали железными. Блейз сжала и разжала кулак. Шипы железных роз (так она называла браслеты) топорщились на запястьях грозным оружием. Не повезет тому, кто захочет перехватить ее руку. Шипы на браслетах созданы для того, чтобы раздирать мясо до кости.
Блейз не испугалась спуститься в склеп, где в темноте между саркофагов, всё еще дремали семь статуй: шесть целых и одна безголовая. От трупов Марио и его подручных не осталось и следа. Ящик, высеченный хороводом из силуэтов древних богов, стоял за порогом склепа пустым и полным крови. Мраморная голова пропала. Любопытно куда, если она всё еще не на прежнем месте? Сетий остался, как был, с обрубком шеи.
Сегодня никто из статуй не ожил, едва она вошла, и даже не повел крылом. Если статуи напились столько крови, сколько было во всем клане Марио, то их лень неудивительна.
В любом случае Блейз входила в склеп, когда хотела, как к себе домой. По сути, это и был ее дом и всей ее династии. Склеп переходил в наследство от одного потомка к другому, как святилище для свершения жутких обрядов, приносящих семье влияние и богатство. Но на чем-то Розье накололись, раз статуи позволили перебить всю семью. Вот только на чем? Блейз вглядывалась в холодные неподвижные лица, будто по ним можно было прочесть ответ. Почему они подставили всех ее родственников? Ее отца? Ее брата? Ее дядей и тетей, кузенов и кузин? Разве им никого не было жалко, кроме нее.
Нам нужна одна ты!
Искушающие голоса зазвучали, как эхо. Они напоминали мед, текущий по темноте. Нужно было зажать уши, чтобы ими не плениться.
Одной тебя нам вполне достаточно!
Они говорили, как джинны из сказок, при этом не раскрывая мраморных ртов.
У Блейз их идеи не укладывались в голове.
Одной ее вполне достаточно? Для продолжения рода? Как Делайлы? Чтобы совокупиться с нее в ритуальном круге всем вместе и дать новое полу-мраморное потомство? Или уже целиком мраморное? Они планируют смену поколений? Считают ее дурочкой?
Они, наверняка, улавливали ее вопросы, но не отвечали. Зато их мраморные и с виду неподвижные губы медленно растягивались в зловещих улыбках. Не улыбался только Сетий, потому что у него теперь не было головы. Он величаво стоял в центре между шестью собратьями и будто бы чего-то ждал.
В любом случае сегодня ночью ангелы не были настроены на драку. Не то что в прошлый раз.
Блейз пришла к ним, чтобы вызвать их совесть с памятной вещью, оставшейся от Люцианы рекламным постером духов. Она прикрепила плакат в простенке склепа между крыльями двух статуй. Наутро плакат оказался разорванным в клочья.
Отрезанные пальцы
Род сказал, что хочет показать ей нечто необычное. Блейз откликнулась на приглашение, лишь вооружившись до зубов. Не часто главы местных мафиозных кланов звали ее на помощь. Наверное, помнили, как одного из их шефов, она как-то раз попыталась обучить незамысловатому колдовству, которое знала сама. Он лично ее об этом попросил. Его якобы донимали призраки погибшей семьи, и звал какой-то потусторонний голос. Блейз охотно помогла, выудив из тайника семьи Розье книгу с древними магическими рецептами и заклинаниями. Всё было сделано так, как там говорилось. Применить пришлось какое-то египетское волшебство. Она зарезала черную птицу, заточила древесные клинья, написала на полу красные письмена. Обряд проходил по всем правилам, пока какая-то неуправляемая сила не вырвалась из-под контроля и не начала крушить всё подряд.
Это было давно. Его шеф уже успел застрелиться от галлюцинаций. Тем не менее Род считал, что неразбериха, которая происходит с членами его общества сейчас, это последствия того обряда, который некогда совершила Блейз.
Он боялся девушку и уважал ее. Даже принес взятку. Блейз обратила внимание, что там, куда он ее ведет, воняет, как в морге.
Ее сразу насторожил труп, у которого отрезали все пальцы. Почерк Дэмиана! Только он умел наносить такие глубокие рваные раны. Но зачем ему отрезать человеку все пальцы? Ради потехи! Как индейцы снимают с побежденных скальп? Или ради колец, которые были надеты на этих руках? И были ли на них кольца вообще? Даже на мизинце и большом пальце, где обычно колец не носят?
Это не первый случай, пояснил Род. Еще с несколькими нашими случилось то же самое.
У всех отрезали все пальцы с обеих рук? она нахмурилась.
У кого-то только указательные пальцы или средние. У кого-то мизинцы.
Может, из-за перстней. Они носили перстни?
Нет, у моего дяди безымянный палец не тронули, а на нем было обручальное кольцо.
Может, вендетта? Каждый отрезанный палец может символизировать какой-то их проступок по отношению к другому клану.
Вряд ли.
Не за что было им мстить? саркастически изогнула бровь Блейз. В такой оборот дел верилось мало.
Не осталось никого, кто был бы способен им отомстить.
Но кто-то их убил.
Не убил, просто оторвал им пальцы.
Смерть наступила лишь из-за этого, она коснулась обрубков и ощутила, как покалывает кончики пальцев.
Не трогайте! Они заразны!
Действительно, по кончикам ногтей пошла черная сеточка гноя, но тут же прекратилась, будто кто-то дунул на нее, мгновенно исцелив.
А вы вправду особенная, присвистнул Род.
Говоришь, на трупах нет других травм, кроме обрубков пальцев? Блейз осмотрела труп и убедилась, что на нем ни царапинки, на одежде ни пятнышка крови.
Может, они умерли от того, что их чем-то сильно напугали, а не от травм на руках? она закрыла остекленевшие глаза, в которых отразился явный ужас. Вполне возможен инфаркт, инсульт, остановка сердца. Как там всё это называется? Она не анатом. Хоть Дэмиан и повторял, что нужно изучить анатомию, чтобы точно знать, куда наносить режущий или колющий удар.
Вряд ли, опять повторил Род, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Они ничего не пугались.
Со всяким может случиться какой-то казус.
Виноваты раны.
А где их пальцы? Они валялись рядом?
Нет, вероятно, тот, кто их отрубил, забрал их с собой.
Но зачем?
Я мы думали, вы это сразу поймете.
Не сразу, но пойму.
Вы изучаете раны на телах, как письмена. Все из рода Розье делали так?
Не говори о моем роде, осекла Рода Блейз. Это дурная примета. Ты же не хочешь, чтобы твой клан закончил также.
Но это уже происходит! Один труп, затем другие. Никто не видел убийц. А камеры наблюдения вышли из строя. Трупов становится всё больше.
Полиция уже прознала?
Нет, и не должна. Трупы надо сжечь. Так сказал тот, кто помог их обнаружить.
То есть кто?
Не знаю, его нанял еще дядя, а он мертв, как они.
Их всех хоть что-то объединяло, кроме того, что они из одного клана. Может, какая-то общая вылазка, какое-то дело?
Кроме тех дел, что у них были с вами?
Со мной? Я не помню, чтобы у них со мной были какие-то дела.
А тот подозрительный тип, которого они наняли, обещал отвести их в место, богатства которого вы тоже хотели заполучить.
И что это за место? Неужели он имел в виду склеп Розье?
Род пожал плечами.
Он говорил что-то про нибелунгов. У него голос отдавался как эхо в камне.
Ты подслушивал под дверью?
Да, и теперь ухо заложило, Род ковырял в нем так, будто планировал достать оттуда целую змею, которую туда запустили. Ненадолго он забыл о задиристых манерах наследника мафиози.
Нибелунги это сказка древних германских народов. Разве только кто-то в современном мире взял свой банде прозвище в их честь. Но зачем им чьи-то пальцы?
И почему раны заразны?
Возможно, их чем-то спрыснули.
А с вашей семьей было также. Им тоже отрезали пальцы перед тем пожаром. Кто-то говорит, что им вырезали внутренности и порезали в форме четырехлистного клевера. Это так?
Нет, Блейз вздрогнула от неприятных воспоминаний. С моей семьей всё было гораздо хуже.
Но
Не хочешь отправиться за их убийцами, не спрашивай, она легко щелкнула кинжалом с тремя острыми лезвиями, который Дэмиан стащил давно из какой-то музейной витрины, проигнорировав сигнализацию и перебив целый патруль полиции.
Род знал, что огнестрельное оружие ему не поможет. Блейз метнет кинжал быстрее, чем он сможет нажать на курок, и его внутренности окажутся на асфальте. Ей было всё равно, каким оружием воспользоваться для уничтожения человечества. Дэмиан умел превратить в смертельное оружие даже самую обычную палку.
Представь, что моя цель уничтожить весь мир, а ты беспокоишь меня десятком трупов с обрубленными пальцами.
Они были вашими друзьями.
У меня нет друзей, и когда-нибудь ты поймешь, что у тебя тоже их нет, если созреешь до такого возраста, когда сможешь занять место дяди.
Род приуныл. Ее мнение ему было важно. Для его клана она давно уже стала легендой. Здесь ценили полное бесстрашие и неуязвимость. Ее сила происходила из пустоты. Блейз лишь чуть покривила душой. У нее был один друг Дэмиан, но она отказалась от него сама. Ради Люцианы. А теперь ждала, что он появится из темноты, подобно джинну. Дэмиан мог всё. Он был даже могущественнее, чем джинн. Любое кровожадное желание тут же выполнялось им сверх меры. Так где же он сейчас?
Отрежь мне пальцы от тех трупов, на которых они еще остались! потребовала она.
Зачем? Род смутился, и она догадалась почему.
Тогда лучше отведи меня к трупам, и я отрежу уцелевшие пальцы сама.
На это Род согласился. Она бы забрала сами трупы для вскрытия, если б в свое время не пренебрегла получением медицинского образования, но придется довольствоваться лишь мизинцами и обручальными кольцами. Нужно провести один тест.
Мистерия
В окровавленной ванной лежал труп со вскрытыми венами на кистях рук. Кто-то перерезал острым лезвие себе оба запястья. Энрико это ничуть не удивило. Люди и раньше пытались уйти любым способом от его мести. А уйти от него можно было только на тот свет. Единственное, что было поразительным так это то, что мерзавец предварительно вломился к нему в дом, каким-то образом обойдя посты усиленной охраны. Он даже использовал для порезов бритвенное лезвие самого Энрике. Этого дерзкого камикадзе в любой момент могли схватить. Дежурные Энрико всегда были на чеку, для новичка дом оснащен ловушками. Зачем проходить через череду опасностей и совершать самоубийство в жилище того, кто тебя до этого довел? Здесь кроется какой-то злой умысел? Этот некто вначале вызвал полицию, а потом уже вскрыл себе вены? Судя по мертвенному цвету кожи и полностью вытекшей крови, он сделал это давно, а воя полицейских сирен еще не слышалось даже в отдалении.
В чем-то здесь должен быть подвох. Преодолев тошноту Энрико приблизился к ванной, теперь больше похожей на раскрытый гроб, полный кровью и водой. Ему только казалось из-за плохого освещения или тело в ванной действительно было крылатым и безголовым? Разве это не абсурд? Больше похоже на какой-то розыгрыш.
Энрико нагнулся и посмотрел на тело. Боже, да оно из мрамора! Это всего лишь дурацкая статуя с крыльями и отбитой головой. Тогда откуда в ванной кровь? И почему он видит глубокие порезы на мраморных запястьях?
Чертовщина! Энрико откинул со лба угольно-черные волосы, и вдруг нащупал у себя шрамы на запястьях, как будто по ним лезвием бритвы прошлись. Еще минуту назад кожа была гладкой. А тело в ванной вдруг шевельнулось. Оно же мертвое! Или мраморное? В любом случае оно не должно шевелиться.
Энрико отшатнулся от ванной, твердя себе, что такое поведение покойника либо статуи полностью противоречит всем законам науки. Здравая мысль пришла к нему в не здравой ситуации и немного успокоила. Но не тут то было. Мраморная рука вынырнула из ванны и вцепилась ему в ворот халата. Крылатый труп приподнялся, и вдруг оказалось, что у него всё же есть голова: красивая, бледная и абсолютно измученная. Лицо было свирепым, но губы страдальчески изогнулись.