***
Бекки лежит лицом вниз, уткнувшись в горку сваленных на мостовой гнилых фруктов. Хью видит, как по ним ползают мухи. От удара о землю с волос Бекки упала заколка, они растрепались, каштановые пряди испачканы в грязи и залиты кровью. Она упирается руками в камни, пытается подняться, и с безымянного пальца соскальзывает кольцо. Вчера Хью говорил ей, что по возвращении в Штаты нужно отдать украшение ювелиру, чтобы подогнал по размеру, а Бекки шутила: свадьба на носу, если потеряется, он подарит новое. Еще утром она сонно дышала ему в шею, бормотала привычные нежности и жаловалась на то, что ходить по такой жаре в армейских ботинках сущий ад. Еще за обедом он отдал ей маленький пакетик арахиса из сухого пайка, нехитрое лакомство, которое она так любила. А теперь она лежит с окровавленной головой.
Хью смотрит на Бекки. Он абсолютно спокоен, даже холоден. Для врача, видевшего куски разорванных тел и делавшего операции под огнем, такое ранение пустяковое зрелище. Тихий голос внутри подсказывает, что это шок, через пару мгновений включится инстинкт самосохранения, но время стало похоже на тягучий, прокаленный солнцем воздух в полуденной пустыне. Хью слышит жужжание мух и далекие завывания муэдзина, приглашающего мусульман на молитву. Улавливает запах гнилых фруктов и крови. Чувствует привычную тяжесть автомата за спиной. Новые ботинки жмут, его мучит жажда, он не отказался бы от глотка ледяной воды.
Между звуком выстрела и сбивающим с ног ударом проходит несколько секунд. Голова Хью взрывается болью, он падает, ударяясь виском о мостовую. Прямо перед собой он видит руку Бекки: неаккуратно подстриженные ногти с темными полосками грязи. Она уже не пытается подняться, ее пальцы слепо шарят по камням, пытаясь нащупать кольцо. Хью закрывает глаза и падает в душный омут, из которого вынырнет три месяца спустя.
***
Коллеги часто спрашивали, какая у него специализация не патологоанатом ли? А если нет, почему кондиционер охлаждает кабинет до температуры холодильника в морге? Хью ненавидел жару на рабочем месте, а в спальне тем более. Женщины на это жаловались, но ему было плевать. Во-первых, он любил, когда холодные струи воздуха попадали на кожу после пары часов хорошего секса. Во-вторых, ни одна из них не оставалась здесь на ночь. Покувыркаться это одно, но остальное следовало заслужить.
За последний год в этой постели, кроме Хью, засыпал только один человек, и пришел он сюда не для того, чтобы продемонстрировать уровень владения искусством любви. То был детектив Кайл Остер, после развода со своей шлюшкой напившийся до беспамятства и наглотавшийся неизвестно какой дури. Пришлось промыть ему желудок и поставить капельницу, побеспокоив давнего приятеля, врача «скорой».
В спальне было холодно, но Хью чувствовал себя так, словно провел в раскаленной сауне не меньше часа. Кожа горела, сердце бешено колотилось, в висках пульсировала кровь. Он сделал несколько глубоких вдохов, но перед глазами до сих пор стояла рука Бекки, пытающаяся нащупать кольцо. Хью встал с кровати, прислонился плечом к стене, пережидая головокружение, добрался до ванной и открыл стеклянный шкафчик. Мысль об уколе он отмел мгновенно: пальцы, перебиравшие пластиковые контейнеры в поисках нужного лекарства, дрожали. Мудреную крышку с защитой от детей удалось открыть не сразу, движение вышло неуклюжим, часть таблеток высыпалась на белоснежный мрамор возле раковины. Хью проглотил одну капсулу, включил кран, плеснул в лицо ледяной водой, присел на край ванны и, прикрыв глаза, начал считать до пятидесяти.
На счете «тридцать» сердце успокоилось. Он поднялся, включил дополнительную лампу над зеркалом и вгляделся в отражение, отметив, что зрачки реагируют на свет. Тащиться в кабинет и искать прибор для измерения давления не хотелось, но лечащий врач требовал записей, а в соответствии с законом о медикаментах доктор Хьюберт Ландсфер не мог назначать лекарства себе и был вынужден обращаться к коллеге. В прошлом месяце тот снизил дозировку вдвое, но ампулы и маленькие одноразовые шприцы посоветовал держать рядом. Хью надеялся, что инъекциями воспользоваться не придется. В последний раз после укола он провел в постели больше суток и добирался до ванной чуть ли не ползком.
Батарейки в приборе для измерения давления был на последнем издыхании, и для гарантии точного результата их пришлось сменить. Хью записал полученные цифры в тетрадь, убрал ее в стол и нажал пробел на клавиатуре компьютера, активируя экран. Часы показывали начало четвертого утра, и пойти спать он не мог, так как в противном случае продрал бы глаза после полудня, а на восемь шеф назначил совещание.
Перезвон колокольчиков почтовой программы уведомил о получении новых писем. Хью закурил, вспомнил, что линзы вчера оставил в ванной, достал из чехла очки и наклонился к монитору. Общие рассылки, смена телефонных номеров, послания службы безопасности и любовная записка от Бриттани. Ничего интересного в рабочем ящике. Чего не скажешь о личном.
Хью взял сотовый телефон.
Думал, ты позвонишь раньше, ответил приглушенный мужской голос после второго гудка.
Я был занят, приятель.
Что у тебя с голосом? Ты болен?
На голову, и с самого рождения.
Собеседник рассмеялся.
Я в курсе. Нам нужно встретиться. И поскорее.
Приезжай, с меня кофе. Или что-нибудь покрепче.
О нет. Лучше встретимся в каком-нибудь баре, где нет лишних ушей хотя какие бары в такой час. В этом городе можно найти уединенное место, черт побери?
Запиши адресок, дружище. Это парк, где ночью нет ни души.
Хью продиктовал адрес, и мужчина на другом конце провода хмыкнул.
Это не там в прошлом году поймали маньяка?
Да. Но если сегодня в тех местах и можно кого-то найти в темное время суток, так это женщин легкого поведения.
Я и забыл, что ты специалист.
Был им, когда служил в полиции нравов. Но если хочешь, только намекни. Связи у меня остались.
Да пошел ты, Ландсфер. Когда приедешь?
Минут через сорок.
Жду.
***
На мужчине были черные шелковые брюки и канареечно-желтая рубашка. Такой наряд бросался бы в глаза где угодно но только не в районе элитных ночных клубов. Хью присел на скамейку и достал из сумки маленький термос.
Держи, обратился он к мужчине. Кофе с коньяком.
Я не оторвал тебя от очередной цыпочки, Ландсфер?
Когда у меня гостят цыпочки, я не просиживаю штаны за компьютером.
Мужчина открыл термос и с наслаждением вдохнул аромат кофе.
Куковал в одиночестве? На тебя не похоже.
Я не спал больше двух суток. Копался с проклятыми формулами.
И что обнаружили?
Хью протянул мужчине два одноразовых стакана для горячих напитков.
Ничего.
Формулы наркотика тоже не определили?
Нет. Не знаю, пугает это меня или бесит.
Мужчина наполнил стаканы и протянул один из них собеседнику.
Ладно, копайтесь дальше. Если что-то найдешь
Сообщу. Хотя пресса, скорее всего, меня опередит.
У шефа есть для тебя поручение.
Хью сделал глоток кофе и посмотрел на звезды.
Был бы рад помочь, но времени у меня маловато.
Он заплатит сполна, как всегда.
Выкладывай.
Он хочет, чтобы ты присмотрел за этим мальцом из Интерпола. Уолтером Миллесоном.
Мужчина замолчал, дожидаясь реакции.
У меня с твоим шефом договоренность. Он платит мне не только деньгами.
Помню, Хью, и он тоже помнит. У нас нет ничего на этих проклятых наркоторговцев. Иначе мы бы поделились с тобой сведениями. Разве шеф когда-нибудь нарушал слово?
Он даже вранье умеет обставить так, что оно окажется правдой.
Мужчина поболтал кофе в стакане.
Чего выкаблучиваешься? Не забывай о том, кому ты обязан жизнью.
Этот должок я уже вернул.
Ради тебя шеф простоял у операционного стола битых два часа.
Хью изобразил преувеличенный восторг и присвистнул.
Их божественное величество снизошли до простого смертного и изволили достать из его головы инородные предметы! Чего не сделаешь ради возможности привязать к себе человека на всю жизнь.
Так долго он копается только с мудреными компьютерными вирусами, в которых никто, кроме него, не разбирается. Лучше бы спасибо сказал.
Спасибо за то, что он не вшил мне какой-нибудь чип слежения. Это в его духе.
Мужчина осуждающе поцокал языком. Хью салютовал ему стаканом.
Не играй в адвоката Дьявола, братец. Сколько бы лиц твой шеф ни менял, каким бы крутым хакером ни был, сколько бы секретных сведений ни стырил у террористов и спецслужб, его натура мне известна. Такую мерзкую змею еще поискать, и не факт, что найдешь даже среди ваших коллег по жанру.
Так берешься за дело?
Берусь.
А какой ценник выставишь?
Я предпочитаю информацию. Деньги пусть себе оставит. На новые туфли.
Мужчина понимающе улыбнулся.
Будь ты хорошим мальчиком прислал бы ему подарок.
Окей. Если намылюсь в Техас, куплю ковбойские сапоги. Он предпочитает натуральную кожу или что-нибудь помодельнее?
Он предпочитает известие о том, что вы напали на след наркоторговца. Или хотя бы разобрались с формулами. Но от сапог, конечно, не откажется.
Глава 6. Не переживайте, Кайл, со мной он поговорит
достигнуты в ходе очередного этапа операции «Анаконда». Хрупкая девушка в каске и бронежилете сняла с ушей фетровые наушники и продолжила. Командование вносит корректировки в изначальный план, бойцы спецназа ожидают приказа войти в долину Шахи-Кот, а внимание мира приковано к происходящему в Персидском заливе. Третье марта, второй день операции «Анаконда». Иванна Блюм, Кабул, Афганистан.
Девушка в каске пропала с экрана, и на ее месте появился молодой диктор. Он прикоснулся к уху, внимая голосу оператора, поднял голову и посмотрел в камеру.
А теперь новости из другой горячей точки на Ближнем Востоке. Официальный Иерусалим сообщает, что за минувшие сутки было предотвращено два террористических акта, а участившиеся обстрелы территорий Израиля со стороны Палестинской автономии
Я взял пульт и выключил телевизор. Ни один человек в здравом уме не стал бы добровольно внимать новостям о войне в Афганистане и израильской интифаде, но иные сюжеты в подобных программах показывали редко. Я не был в США после событий 9/11, и настороженная служба безопасности в аэропорту неприятно удивила от обыска не спас даже паспорт сотрудника Интерпола. Все вокруг только и говорили, что об угрозе мирового террора. В кои-то веки американцы почувствовали себя сплоченным народом. Старичок Бен Ладен услужил.
Кира ответила после первого гудка.
Господи, Уолт, облегченно вздохнула она. Ты обещал позвонить сразу же после того, как самолет приземлится!
И собирался это сделать, но встретившие меня в аэропорту агенты ФБР были настойчивы.
Тебя арестовало ФБР?! ахнула Кира.
Нет. Мы прояснили ситуацию. Я работал всю ночь, а сейчас лежу в кровати и уговариваю себя подняться. И лучше бы сделать это побыстрее, потому что день обещает быть непростым.
Вчера приходила Виола. Мы отправили Шона спать и устроили посиделки с сыром и вином. Она чем-то расстроена, но на вопросы не отвечала. Думаю, будет лучше, если ты с ней поговоришь.
Поговорю сегодня же. Как там Шон?
Чистит зубы. Минутку, я скажу ему, что ты звонишь.
Я снова нажал на кнопку пульта, и экран ожил. На фоне состоявшего из нескольких комплексов здания больница в Иерусалиме, подсказывала бегущая строка журналист брал интервью у дипломата Ричарда Дэвисона. Мистер Дэвисон сообщил, что «мировое сообщество делает все возможное для скорейшего урегулирования конфликта», а на фразе «Израиль имеет право на самооборону» пригладил ладонью медные волосы, чтобы прибавить словам значимости. Интервью сменилось прямым включением с правительственного совещания и кусочком речи премьер-министра Ариэля Шарона.
Пап, алло, пап! услышал я голос Шона. Ты здесь? Ты не положил трубку?
Я здесь, милый. Как твои дела?
Хорошо. Я люблю тебя и очень скучаю. Когда ты вернешься?
Не знаю, мой хороший. Все зависит от того, как будут продвигаться рабочие дела.
Работа сложная?
Я бы не сказал. Но раньше я ничего подобного не делал.
Это как собирать паззл, который мне принесла Виола. Он огромный, в нем больше тысячи кусочков! Я никогда такие не собирал, но я справлюсь. И ты тоже справишься, пап. Ты всегда справляешься, так говорит Виола.
У меня сжалось сердце, и я в очередной раз подумал о том, как ненавижу командировки, особенно если приходится ехать к черту на кулички. Если все закончится быстро, вернусь и попрошу отпуск на три месяца. И пусть шеф названивает хоть двадцать четыре часа в сутки.
Мне пора, Шон. Я позвоню завтра. Ты помнишь, что нужно делать?
Помню. Беречь маму.
Молодец. Не забывай об этом.
Кира шепнула Шону что-то невнятное и взяла у него трубку.
Ты бы видел, какие ужасы тут показывают про войну в Афганистане, сказала она. Люди никогда не перестанут воевать.
Никогда. Это прибыльный бизнес. Я вспомнил о Ричарде Дэвисоне и добавил: В том числе, и для дипломатов.
Ненавижу, когда ты бываешь таким циничным, Уолт. Она вздохнула. Возвращайся поскорее.
Сделаю все, что смогу. Я люблю тебя, дорогая.
И я люблю тебя. Не забудь позвонить завтра. Иначе я разозлюсь.
Я бросил телефон на покрывало и откинулся на подушки. Больше всего на свете мне хотелось свернуться под одеялом и проспать до вечера. Но решение посвятить детектива Остера и его маленькую компанию коллег в обнаруженные детали следовало воплотить в жизнь.
***
Доброе утро, агент Миллесон. Кайл и Исабель на совещании, это не займет больше десяти минут.
Сидевший за столом в приемной мужчина поднялся, подошел ко мне, и мы обменялись рукопожатием. Вспомнив вчерашний разговор с детективом Остером, я пришел к выводу, что передо мной заместитель его шефа. Тот самый, о котором Исабель отозвалась не иначе как «красавчик нашей конторы». Судя по томному взгляду, брошенному на него красноволосой секретаршей, так думала не только напарница Кайла.
Доктор Хьюберт Ландсфер, полагаю?
Он самый. Только не доктор и не Хьюберт, а просто Хью. Идемте, угощу вас кофе.
Будучи при галстуке, я почувствовал себя лишним среди одетых как попало сотрудников УБН, и сегодня решил остановить выбор на джинсах и белой рубашке. Хью в бежевых хлопковых брюках и таком же пиджаке, причесанный и гладко выбритый, выглядел как-то чрезмерно аккуратно на фоне коллег. Он подождал, пока я сяду, отошел и щелкнул кнопкой электрического чайника.
Вы ничего не имеете против корицы, агент Миллесон?
Напротив, очень ее люблю. Зовите меня «Уолтер», пожалуйста.
Да, так мне больше нравится. Он взял две чашки. Есть что-то магическое в кофе с корицей. В моей коллекции есть рецепты посложнее, но во времени мы ограничены, а торопиться, когда вы готовите кофе, нельзя. Иначе я бы вас угостил.
Хью перемолол корицу в кофемолке, разлил по чашкам кипяток и протянул одну из них мне.
И много вы знаете рецептов? поинтересовался я, делая глоток.
Непростительно мало, хотя любой другой на моем месте сказал бы «предостаточно». Невозможно путешествовать по Ближнему Востоку и не влюбиться в этот напиток, даже если это вынужденное путешествие, а вы солдат армии США.
В момент первого знакомства я решил, что Хью молод, вряд ли перевалило за тридцать, но теперь, рассматривая его вблизи, понял, что ошибся.
Воевали в Ираке?
В том числе. Побывал во всех горячих точках Ближнего Востока, кого только ни штопал.
Я снова поднес чашку к губам.
Потрепало вас, должно быть.
Хью отхлебнул кофе и пожал плечами.
Жаловаться мне не на что. Хотя довелось повидать много такого, чего не показывают в новостях.
Вы военный хирург, так?
Да, ответил он после секундной паузы.
Я оглядел стены и стол, но не заметил ни университетских дипломов, ни классических фотографий «мантия и профессорская шапочка». Не увидел даже снимков армейских времен, мелких подарков и записок, которые выздоровевшие солдаты оставляют спасшему их жизнь врачу.