Оттенки тьмы - Афанасьев Александр Владимирович

Александр АфанасьевЭкспедитор. Оттенки тьмы

Перед тем как вы начнете читать эту книгу, автор хотел бы кое о чем вас предупредить.

Эта книга является чистой фантастикой, и не более того, описанием мира, прошедшего через жуткую эпидемию и теперь пытающегося хоть как-то выжить. Именно как фантастику его и нужно воспринимать. Автор не призывает к отделению каких-либо территорий от РФ, к созданию незаконных вооруженных формирований и тому подобных вещейхотя иметь оружие в личном владении считает нужным и сам его имеет. И второевсе события, персонажи, должностные и юридические лица в этом повествовании являются вымышленными. Автор не имеет информации о каких-либо незаконных действиях организаций и должностных лиц в Удмуртии или где бы то ни было еще.

Пролог

Я иногда думаю, а что не так со всеми с нами? Почему мы какие-то порченые, что ли. Мы ведь порченые на самом деле? Почему каждый из нася не исключаю себяне может просто взять, отбросить в сторону все личное, все шкурноеи работать вместе и ради общего. Превозмогать беду?

Нет. Не можем.

Как-то ведь мы выкарабкивались из бедствий Первая мировая, затем Втораяполстраны в развалинах, в руинах, а лет через пятнадцатьуже мирная и неплохая жизнь. А что будет через пятнадцать лет с нами точнее, через двенадцать, потому что три года уже прошло. Будем ли мы вообще в самом примитивном понимании этого слова. Как там у Шекспираto be or not to be?

Почему сто лет назад, когда все так же лежало в руинахмы не кинулись заводить рабов и торговать людьми как скотом, а сейчаскинулись. Почему?

Почему с такой легкостью мы скатились в мрачную дикость?

Но это еще не главный вопрос. Главныйа что случилось у нас, в Удмуртии? Почему мы, так хорошо пережив первый, страшный удар Катастрофы, когда мало кто выжил, а мывыжили, сейчас оказались беззащитны перед человеческой подлостью, жестокостью, жадностью, эгоизмом и тем, что в Библии называется «изобретательностью на зло»?

У меня нет ответа.

Но он мне и не нужен. Ибо яне интеллигент, размышляющий на досуге о весомости слезы ребенка. Ячеловек с автоматом, который привык не рефлексировать, а решать проблемы. Не важно, как и какие. А эти твари они ведь не просто хотят бизнес там отжать они хотят отжать наш общий дом, который мы с таким трудом построили, точнеес таким трудом удержали, посреди общего хаоса, беды и разрухи. Хотят отжать общее и превратить это в частное, то, что бы принадлежало им одним.

И хотят они, чтобы у нас было как везде. Чтобы нескольким ублюдкам принадлежали не только заводы и схемы, чтобы им принадлежали и люди, их тела и души. К этому все шло. Рано или поздно в чьих-то мозгах должно было созретьа какого это хрена я должен платить людям зарплату, заботиться об их жилье, о будущем, когда можно сделать все прощебарак, несколько охранников с автоматами и всемне. А для тех, кто против,  загон с откормленным монстроммы как-то видели такое в бывшей зоне Вятлага.

И все просто, да?

Только перед этим он должен будет убить нас. Тех, кто привык стрелять, а не рассуждать. Тех, кто так не жил и никогда не будет. И наконец, тех, у кого сохранилось хоть сколько-то совести, позволяющей не стать разбойником и грабителем, а жить так, чтобы могли жить и другие. И в нашей страшной жизни все же видеть теплящийся где-то вдали свет

Бывшая Россия, АгрызИжевскДевятьсот семьдесят девятый день Катастрофы

От Зеленого Дола до Казани и Агрыза мы дошли нормальнотам дорога поддерживалась в нормальном состоянии. Казань обошли.

Дом, милый дом

Знаете я как-то не очень любил Ижевск до Катастрофы. Я много времени в Москве проводил, много ездил. Да и чего Ижевск ведь довольно примитивен в том плане, что здесь очень тонки культурные пласты. Здесь практически нет ничего из девятнадцатого века, не говоря о том, что старшеесть старый корпус оружейного завода 1802 года постройки, одно из четырех заводских зданий адмиралтейского типа в России (еще одно есть в Воткинске), пара купеческих зданий и все. Здесь никогда не было какой-то значимой общественной жизни, до революции это был не город дажеИжевский завод, поселок при заводе, а относились мы к Вятской губернии. Здесь нет признанного и выделенного городского центра с общественным пространством, здесь никогда не происходило ничего особо значимогопросто место для жизни и работы людей. Но сейчас во время Катастрофы Ижевск стал городом-крепостью, единственным, кто так успешно противостоял заразе и смог сохранить нормальность жизни почти полностью. Мы не только выстояли, мы и помогли соседям, а сейчас, видимо, Ижевск станет одним из центров, откуда человечество перейдет в контрнаступление. Потому что, как сказали братья Стругацкие, главный подвиг человечества в том, что оно выжило и намерено выживать и далее.

Как? Ну, я думаю, мы сможем сохранить и поддерживать уровень технической культуры на уровне 60-70-х годов прошлого века. То есть то, что было до компьютеровэлектронику мы точно потеряли. Но ведь не так уж дико тогда и жили, верно? Не в землянках, и машины уровня первых «КамАЗов» мы осилим рано или поздно. Рано или поздно мы победим бандитизм, восстановим связность территорий. И можно сказатьреколонизируем землю.

А я, получается,  один из тех капитанов, которых Англия, Португалия и Испания посылали от своих берегов.

Ну вот. Сам себя не похвалишь

Подходили к городу мы от Агрыза, на развязке с Ижевской кольцевойнас ждала целая делегациямашины ГИБДД, правительства, полиции и ФСБ. От завода были. Встречали нас как героевне только прошли такой долгий путь с минимальными потерями, но и в качестве трофея пригнали БТР.

Среди встречающихя заметил и Димыча, тот, поймав мой взгляд, кивнул

После того как все началось, совершенно неприспособленные к этому госструктуры были вынуждены исполнять несвойственные им функции. Например, местное отделение УФСБ было вынуждено исполнять функции стратегической разведки. Но не обстоятельства определяют человека, а человекобстоятельства. И нет таких крепостей, которые не смогли бы взять большевики

Мы сидели в здании управления ФСБстаром здании на Пушкинской, рядом со стадионом «Динамо». Это чуть ниже здания правительства, чуть выше моей родной школы. Сейчас ФСБ разрослась, потому что МВД переехало, и часть помещений бывшего МВД передали ей, в том числе и большую бетонную высотку на той стороне. Но мы сидели в старом зданиипросто два старых приятеля, которые хотят выжить и хотят, чтобы выжил их край.

 Значит, транспортировка все же возможна.

 Возможна. Одним из двух путей. Либо по действующей железке на Ростов, а затемводой до нас. Либо транспортными конвоями на Ульяновск. Вероятно, первый путь следует оставить для основного груза.

 Но будет ли он?

 Будет.

 Уверен?

 Уверен. Не устоят они.

 А если устоят?

Я ничего не ответил.

 А у вас тут что?

 Да как сказать.

И сердцезащемило ощущением беды.

 Поехали, сам все и увидишь

Воткинское шоссе. Прошли мимо старого здания ГИБДД на повороте, теперь превращенного в крепость МВД, пошли дальше к гаражам. Иопа!

Это сейчас всегда так бывает. Опаи ты не знаешь, что делать. Хотя наверное, и всегда так было

Как кирпичом по башке.

Расстрелянная колонна машин стояла за «Буммашем», в сторону ГИБДД, на повороте. Там рядом, в высотном зданиирайсуд и еще что-то. Машины просто сдвинули в сторону, чтобы не мешать, и оставили. Продырявленные, ржавые уже кузова, выбитые стекла, спущенные шины. В основном крузаки

Ё

У меня просто слов других не было. Нецензурные только.

Через монокуляр я разглядывал дома по обе стороны Воткинского шоссе, раздумывая над тем, как могло вообще такое произойти.

Судя по всему, заходили они как раз со стороны Воткинска. Разумно предположить, что с Перми пришли, хотя хрен его знает. В Перми до сих пор нет порядка, причина очень простане компактный город на сложном рельефе, его и зачистить сложно, и оборонять. А в Пермь они откуда пришли?

Судя по всему, они хотели сворачивать в город, и тут по ним и открыли шквальный огонь с высотных зданий по левую руку и спереди. Все произошло быстро, стволов было очень много, а умершие наверняка восстали и бросились на живых. Вот и все.

Десять машин.

 Кто это был?

 Блатные. С Подмосковья, с Твери, с Нижнего, с Мордовии. Вот только те, что установлены

Дмитрий протянул мне пачку отпечатанных на плохой бумаге ориентировок, я начал перебирать их, думая, как все могло произойти. Ну да, вот этого будет достаточно. Одного этого. Вахтанг Сухумскийиз молодых, входит в группировку, имеющую паи и в нижегородском торге, и в Подмосковье. Несмотря на молодостькоронованный вор.

Как он тут оказался?

 Как они тут оказались? Почему по ним открыли огонь?

 Прорвали заградительный пост на горке. Пришлось отвечать.

 Что ты мне втираешь! Какой, на хрен, пост на горке?! Это авторитетные воры, они тут могут быть только по приглашению! Кто их пригласил?!

 Не ори. Нас в известность поставили, постфактум уже.

Я огляделся сделанного уже не воротишь. Надо думать, как разгребать теперь.

 К кому они приехали?

 МВД считает, что к Ришату.

 К Ришату? Что за хрень?!

Ришат был одним из «разрешенных» авторитетов, их существование негласно допускалось в обмен на то, что через них не будет ничего серьезнее проституции и азартных игр. Азартные игры мы разрешили и с ними не боролись, потому что если кто-то дуракто это его личная проблема. Ришату разрешили восстановить некогда знаменитое место под названием «Шарк-клуб» на Татар-базаре.

 А Ришат что говорит?

 Ничего.

 То есть?

 Оказал сопротивление при аресте и был уничтожен.

 Да что за бред такой?

Дима поморщился.

 Не ори, я же сказал.

 Извини, но это хрень полная.

 Может. И что делать будем?

 Разбираться, что еще делать. Ты хоть понимаешь, что произошло?

* * *

 Это люди, связанные с нижегородским торгом!

 И что?

 Слушай, ты дурак или как? Теперь о нормальном торге забыть можнонам мстить будут на каждом шагу. Нормально?

 Ну, формально мы были правы. Они же на прорыв пошли!

 Формально?! Еть, формально! Знаешь, как на том памятнике написано?! Здесь лежит такой-то, погибший в аварии. Он был прав.

 Ну а что делать-то было.

 Что делать?! Вежливо, твою мать! Вежливо выпроводить их, если они тут не нужны. Вежливо, а не стрелять!

Я был так зол, что слов не находил. Я ведь и сам немало постарался, чтобы нас приняли в Новгороде, и не просто как еще одниха как гостей дорогих. Новгород ведь торгом живет, и чем богаче у них торг, тем всем выгоднеенам, им. Теперь же удара можно ожидать с любой стороны и в любую минуту. Блатные никогда не простят гибели воров, что бы дальше ни случилось. Мы ответим и пошло-поехало.

 Поехали,  сказал Дима.

 Куда?

 Поехали, поехали.

От Ижевска скоро домчали до Воткинска, там повернули, краем, не заходя в город. Еще через двадцать минут мы были уже на плотине, в Чайковскомстратегический объект, он сильно охранялся, потому что другого такого источника электроэнергии у нас не было и не будет. От плотины мы почти сразу повернули к затону, к кладбищу старых кораблей, которые никогда уже не пойдут в рейс.

Как только повернули, я сунул руку в карман, к револьверумало ли. Димыч заметил и усмехнулся

В затоне мы взяли спрятанную там кем-то «Казанку», и на нейвышли в Воткинское мореискусственное водохранилище у ГЭС. Конечно, море так себе но другого у нас и нету

Зачем мы идем, мне стало понятно, когда мы увидели впереди по курсу еще одну «Казанку» и сгорбившегося в ней человека в длинном рыбацком плаще. Вот уже и до секретных встреч дошло.

Человек был маленьким, мне по плечо, пожилым, с аккуратной мушкетерской бородкой. Да, он заядлый рыбак.

Судья в отставке Федорин. Прокурор республики

 Разрешите к вам на огонек?  громко осведомился Димыч.

 Рыбу распугаете,  буркнул Федорин.

 Мы быстро.

Федорин посмотрел на меня он меня должен был помнить еще по работе судьей. Но не узнал. Или сделал вид.

 Это кто с тобой?

 Свой.

 Свой?

 Отвечаю.

Федорин иронически посмотрел на меня. Потом протянул руку. Он ведь помнил меня, я у него судился в свое время.

 Проблему я вижу так, молодые люди

Мягкая волна качала сцепленные бортами лодки.

 В этом мире не может быть ничего общего. Как только появляется общее, кто-то сразу хочет превратить это в частное.

Федоринневысокий, бородка клинышком, очки, типичный чеховский интеллигентя вспомнил, был судьей с 1982 года. Так что он знал, о чем говорил.

 А мы, молодые люди, ни туда ни сюда. С одной стороны у нас коммунизм, с другойчуть ли не НЭП. Вот и примеряются к нам превратить частное в общее.

Я поморщился.

 Анатолий Иванович по-моему, тут что-то другое.

 Расскажешь?

 Бандиты с Нижнего и с Подмосковья раскатали губу на наш город. Это рано или поздно должно было произойти. Сначала им было достаточно комиссионного дохода, но потом они подумали, что слишком большие потоки проплывают мимо них. И они начали думать, как им прибрать нас к рукам.

 Это понятно,  перебил судья,  но что произошло тогда на Воткинском шоссе?

 Казус белли.

 Повод к войне? Десять машин забили?

 Мне кажется, у них тут есть свои люди. Это спектакль. Я не выяснял насчет тех, кто был в машинах, но мне почему-то кажется, что если разобраться в ситуации поконкретней, то выяснится, что они многим мешали. В Новгороде. Их и отправили сюда на бойню. А конкретномешать они могли москвичам. Тем, кто связан с обналичивающим бизнесом.

Судья остро посмотрел на меня.

 Думаю я, молодой человек, что вы знаете что-то, что не знаем мы. Расскажете? Раз уж рыбу распугали.

Я рассказал все, что знал. Начиная от моих мыслей по поводу Забродина и заканчивая тем, что рассказал мне Саняпро то, что за фрукт крутился на Камбарском причале. Фрукт как раз из московских тем.

Когда я закончил говорить, судья посмотрел на Дмитрия, тот развел руками.

 А что вы хотите, Анатолий Иванович. У нас и половины тех возможностей нет, как раньше.

 Когда я начинал, работали без компьютеров. И порядок был!

 Ну, извините.

Судья посмотрел на меня.

 Александр, я ведь вас помню. Вы у меня по «Солид-Инвесту» судились, так?

 Было дело.

 А теперь чем живете?

 Он наш, Анатолий Иванович  вступил Дмитрий.

 Я не тебя спрашиваю,  оборвал судья.

 Чем живу?  переспросил.  Да тем же, чем и все. Выживаю. Депутатствую, на торг езжу. Чтобы вы понималипретензий от руководства завода по поводу левака или чего тамко мне не было никогда.

 Это мы знаем. Иначе бы ты со мной и не разговаривал даже. Вопрос в другомты как будущее видишь?

Я невесело усмехнулся.

 Будущее? А какое у нас будущее? Вы понимаете, с какого-то момента, как только численность рода снижается ниже определенной величины, он начинает угасать. И сколько бы детей ни рождалосьвсе равно дело плохо. Вспомните Красную книгускольким видам удалось из нее выйти? А ведь им человек помогал. А намкто поможет?

Судья какое-то время думал, а мы молча ждали. Волна шлепала о борт.

 Мрачно,  наконец сказал Анатолий Иванович,  не ведется у вас политработа на заводе. Плохо это.

* * *

 Ты один из тех, кто часто бывает за пределами республики и многое видит. Скажи, хоть в каком-то месте, которое ты посещал, есть справедливость?

 Это зависит от того, что считать под этим словом.

 Не юродствуй. Ты прекрасно меня понял, справедливость одинакова. Что для меня, что для тебя, что для него. Вот только когда речь заходит о собственном брюхе и кармане, мы делаем вид, что не понимаем, о чем речь.

 Постойте Анатолий Иванович вы что, хотите коммунизма нового?

Бывший судья покачал головой.

 Волосы уж седые, а слова все дурные. Коммунизма я не хочу, да и вряд ли он возможен. Коммунисты сильно ошибались в сущности человеческой натуры,  и только когда проверили теорию практикойпоняли. Да поздно было. Нет, разверсток я не хочу. Но я считаю, что, если человеку дать ради чего жить,  он преодолеет любое «как». Ты видел, сколько рабов, людьми как скотом торгуют! Нас и так мало осталось! Рабы, засилье бандитов кругом.