Фома несколько раз почти приходил в сознание. Он сквозь пелену боли ощущал чье-то присутствие, слышал голоса, словно сквозь толщу воды.
Что делать с рукой? Она обожжена почти до кости.
Вы что, оставили ему руку? Мы же договорились, что оставляем только мозг, руку надо ампутировать!
Так, вам что, заняться нечем? Какая, блин, ампутация? Опять старых боевиков насмотрелись! Хватит уже паясничать! Восстановительный курс запущен?
Да! Через пару дней очнется. Все-таки его неслабо потрепали. Даже наших возможностей не хватает для мгновенного исцеления.
Ясно. Работайте!
Голоса растворились в темноте. Фома ощущал себя лежащим в темной воде. Мягко покачиваясь в темноте на невидимых волнах, Фома вспоминал детство, вспоминал свои первые боевые задания, свое желание оставить военную службу.
Лена! яркая вспышка осветила сознание, Фома попытался вскочить, но не смог преодолеть сопротивление жидкости, в которую был погружен. Он рванулся еще и еще, с каждым разом прикладывая все больше усилий. Наконец, мягкие путы начали поддаваться, и Фома понемногу начал ощущать свое тело. Чувствительность возвращалась к конечностям, словно они затекли, и теперь кровь снова начала поступать к ним. Вместе с кровью пришла и боль. Острое покалывание в каждом пальце пронзило правую руку до самого локтя. Боль от ожогов затмила сознание Фомы, но он яростным усилием воли подавил агонию и продолжил подниматься, продолжил разгонять кровь по своему телу, возвращая себе чувства и контроль над организмом.