Вор шумно отхлебнул пива и сладко причмокнул, довольный своей речью. Монашек хмурый и мрачный молчал, глядя на него исподлобья. Затем тихо спросил:
А как ты считаешь, многие удержались бы от греха, не довлей кара божеская над их головами, обещая за недостойное поведение при жизни муки и страдания после смерти?
Вор долго размышлял над ответом. В итоге усмехнулся и развёл руками.
Да уж. Уел, так уел. Об этом я, честно признаюсь, не задумывался. Благодарю за пищу для размышлений.
Какое-то время они отмокали, потягивая монастырское пиво и наслаждаясь тишиной, прерываемой лишь мерным плеском воды. Наконец Юргант тихо произнёс:
Слушай, Лео.
М? промычал вор, не открывая глаз.
Я ещё раз хотел сказать тебе спасибо. Ну, за то, что ты разыскал меня в лесу. И не бросил после.
Ладно, будет тебе. Уверен, ты поступил бы так же.
Вот только я не уверен в этом.
Хм Объяснишься?
Не знаю, как начать. Мой учитель кардинал, то есть короче говоря, он рассказывал о вас. Предупреждал. О том, что вы за люди.
Охотно бы послушал из первых уст! расхохотался Лео.
Когда мы только повстречались, я уже имел определённое мнение о каждом из вас. Завалон дикий, не знающий культуры варвар с далёких островов, ведомый первобытными инстинктами. Стефан носитель силы Старых богов, одарённый чародей, кто презирает простой люд и кому нет дела ни до чего на свете, кроме познания сакральных тайн нашего мира. И ты
Вор. Хам. Плут. И, пожалуй заботящийся исключительно о своём кармане мошенник, кто даже во сне размышляет о том, как бы кого-нибудь обдурить, нагреть и облапошить, закончил Львёнок. Ничего не упустил?
Вроде того, усмехнулся Юргант, прерываясь на глоток холодного пива. Но я хотел сказать, что вы не такие. То есть такие, но в тоже время другие. В смысле, вы на первый взгляд именно такие, как говорил кардинал, но когда я узнал вас получше, то уже и не совсем такие, а немного другие, и ох, я уже говорю какие-то глупости. И в голове шумит! Неужели это всё пиво, или я просто устал?
Львёнок искренне посмеялся, глядя, как лопоухий монашек с помутневшим взглядом мотает головой в надежде вытряхнуть из неё хмель.
Друг мой Юргант, не забивай голову! Лучше расслабься и получай удовольствие, пока можно. Что же до твоего вопроса, то я скажу так: не ты первый, не ты последний. Человеку всегда проще сказать себе «здесь пусто», чем сделать пару шагов и проверить, есть ли вода на дне колодца. Варвар дикарь, чародей высокомерная сволочь, вор преступник и лиходей. Каждый из нас отмечен клеймом профессии, титула или положения в обществе. Однако на деле у людей оказывается намного больше масок, ролей и слоёв, чем те, что мы хотим увидеть при первой встрече. И не стоит выносить суждение о человеке до тех пор, пока не сковырнёшь хотя бы пару-тройку из них. Но лучше вообще не выносить, а судить непосредственно по делам и поступкам. Меньше шансов будет просчитаться, назвав святого оборванца грешником, а грешного церковника святым. Сечёшь?
Угу. Секу.
Вот и славно.
Я просто хотел сказать что я рад был узнать вас получше. Мне кажется, вы достойные люди.
Поспешил ты, братец! прыснул Львёнок. Погоди, дай время, и мы тебя ещё разубедим
Серьёзно, Лео. Не уверен, что ещё в начале путешествия я пошёл бы за тобой в тёмный лес. Но теперь теперь это не так.
Отрадно слышать. Честно.
Так они и лежали в тишине, в полных тазах, пока пиво не кончилось, а вода не остыла.
Ладно, святоша, сдаётся мне, настало время кликнуть слуг и отправляться спать. Зуб даю, Стефан завтра опять поднимет нас ни свет ни заря.
Постой. Хотел у тебя ещё кое-что спросить.
Ох, давай быстрее, у меня уже пятки мёрзнут.
Ты не думал заняться чем-нибудь другим?
В смысле? Не пить пиво в бане?
Да нет же! Я о твоей профессии. Ты ведь вор
Львёнок наигранно застонал.
Вот давай только без нравоучений обойдёмся?
Нет, Лео, послушай же! Разве тебе никогда не хотелось попробовать другое дело? Не такое
Не какое?
Как бы это сказать не столь
Давай-давай, говори уже.
М-м-м богопротивное?
Тьфу на тебя! Богопротивное Сказанул так сказанул! Лео в раздражении плеснул на монашка водой. Знаешь ли, умник, боги разные бывают. Твоим, может, и противное. А моим вполне угодное.
Я всего лишь хотел сказать, что в мире существует великое множество профессий и ремёсел, за которые не сажают в темницы! Надулся Юргант. Почему бы не начать заново? Если тебе не угодны законы божеские, то хотя бы подумай о законах людских!
Вот именно! Законы писаны людьми, но не все из них служат людям на благо.
Это уже просто бред! взъярился монашек, плескаясь в ответ. Хочешь сказать, закон, запрещающий присваивать чужое добро, есть зло?
«Зло», «добро» эти слова прекрасно подходят для театральных постановок, где благородный принц скачет спасать принцессу из логова дракона. А в настоящем мире они не законспектированы, и в жизни нельзя просто щёлкнуть пальцами и однозначно решить, что «хорошо», а что «плохо».
Рассуждая, как ты, можно вообще выгородить даже самого отъявленного мерзавца. Но на самом деле тебе просто нечего ответить, и в глубине души ты знаешь, что я прав. Не хватает сил признать мою правоту? Так и скажи. А не пытайся найти оправдание своему прошлому, рассуждая о том, что мир не делится на два цвета.
Слушай сюда, мудрец лопоухий, да мотай на ещё не отросший ус! рявкнул Лео, выскакивая из воды. Вот именно, мир не делится на два цвета. Он одного цвета серого! И да, в нём определённо есть плохие люди, которые совершают определённо плохие поступки, однако большинство из нас, словно слепые, бродят в этом сером тумане и пытаются нащупать тропу, что выведет к солнцу. Но когда упираешься в непреодолимую стену, волей-неволей приходится искать обходной путь. Зачастую люди, нарушая законы, всего лишь пытаются не сдохнуть с голоду. И в таких условиях уже не до размышлений, хорошо ты сейчас поступаешь или плохо. Ты просто берёшь, что можешь, и бежишь, надеясь, что тебя не успеют схватить за руку, а украденная горбуха хлеба и стянутое покрывало позволят дотянуть до следующего утра.
Монашек сидел в воде, исподлобья глядя на Лео, пока тот распалялся всё сильнее.
Такие люди как ты, Юргант, кто всю жизнь прожил внутри своего сытого, обутого и одетого мирка, почему-то не задумываются о том, что за его границами существуют и другие миры такие, где убивают за хорошие ботинки или пару серебряных монет! А вы попробуйте как-нибудь спуститься и осмотреться. Сразу же поймёте, что мир гораздо шире и страшнее, чем тот, что окружал вас прежде. Да, легко рассуждать о морали и законах, когда у тебя в детстве был дом, крыша над головой, любящая родня и миска горячих харчей. Однако посмотрел бы я на тебя и других, подобных тебе, глашатаев законов божьих, если бы вы оказались на улице в одиночестве, без друзей, без крова, без надежды на новый день, зная, что вы на хер никому не нужны, и единственный человек, кого волнует твоя судьба, это ты сам! А до зимы, когда улицы заполонит белая и холодная смерть, остаются считанные дни, понимаешь? Дни до того часа, когда ты упадёшь, не сможешь подняться, околеешь и обратишься очередным замёрзшим куском дерьма, чтобы утром безразличные служители Сатиры погрузили тебя в телегу, где уже покоится десяток таких же никому не нужных сосулек, и отвезли за городскую черту, чтобы скинуть в братскую могилу. И никто не узнает о том, как тебя не стало, и где ты похоронен, никто не прольёт слезинки над местом твоего упокоения. Раз-два, дело сделано! Был человек, и нет человека. Знаешь, сколько раз я видел подобное и не мог избавиться от мысли, что завтра это случится со мной? Я отвечу: много. Слишком много для одной жизни. Так что не смей слышишь? Не смей учить меня, как жить, не побывав в моей шкуре.
Юргант раздавленный и пристыженный не смел поднять глаз.
Лео прости. Я не думал
Вот именно. Никто из вас не думает, каково там за чертой, которую вы сами проводите, чтобы отгородиться и не видеть таких, как я: бездомных, грязных, вонючих и голодных, озлобленных на весь мир отбросов. Всегда ведь проще убедить себя, мол, они сами виноваты, сами выбрали такую долю, правда? Однако вот, что я скажу тебе: не все, кто оказался за чертой, действительно заслужили это.
Львёнок выдохнул и как-то разом поник. Словно последние силы покинули его вслед за словами.
Я был там, Юргант. Среди них. Я выживал, как мог, и делал плохие вещи. Я воровал, обманывал, убивал, чёрт побери! И я не горжусь этим, но зато я до сих пор жив. И в моих глазах это меня оправдывает. А на мнение прочих мне плевать. Понял? Мне не стыдно. Так что катись куда подальше со своими нравоучениями. А я и без них обойдусь.
Вор облился уже остывшей водой из шайки, быстро вытер тело и принялся одеваться. Когда Лео собрался выйти, его окликнул Юргант:
Постой.
Чего ещё?
Ты говорил о смысле жизни. Что его найти надо.
И?
Ты свой нашёл?
Львёнок застыл в дверях, не в силах сдвинуться. Лишь медленно опустил голову, а затем и плечи.
Это ведь твои слова, Лео, не мои, продолжил церковник. Смысл жизни найти смысл в жизни. Уже прошли те времена, когда ты был вынужден зубами выгрызать каждый новый день. Теперь у тебя есть друзья. По крайней мере, я хотел бы называться одним из них. И я готов помочь тебе отыскать себя в других делах. Начать новую жизнь. Оставить прошлую ибо она не твоя. Чужая. Я думаю, ты достойный человек, Львёнок из Каменных Джунглей. И я буду в это верить, пока ты не дашь мне повод разубедиться. Просто знай: моя рука протянута. Ты можешь протянуть свою в любой момент, когда будешь готов. Я отвечу.
Львёнок порадовался, что он стоит спиной, и монашек не видит его лица.
Спасибо тебе, Юргант. Я буду знать.
Глава 2. О вере, скупости и правилах гостеприимства
«Ирония жизни это когда бедняк мечтает о куске хлеба,
а богач о втором замке. Но в душе несчастны оба.»
Джо Улыбка,
хозяин трактира «Вендетта»
Львёнок, ступая на ощупь, выбрался из тёмных сеней на улицу. Стояла ночь. Чуть прохладный и свежий воздух отрезвлял. Сине-пурпурное безоблачное небо усеивали тысячи белых звёзд, и среди них царствовала полная луна. Такие ночи бывают только в конце лета.
Вор стоял на широкой, вымощенной брусчаткой улочке, зажатой с двух сторон рядами невысоких каменных домов с покатыми крышами. Львёнок почти сразу же подумал, что находится он, скорее всего, в небольшом поселении в крупных городах, как правило, и постройки выше, и улочки уже. Вокруг было пусто и безжизненно, но слуха коснулись отдалённые выкрики. Лео двинулся на звук и вскоре стал различать скандирование толпы:
Пылай, огонь! Сожги дотла!
Улица упиралась в круглую площадь, которую замыкала белокаменная церковь с высоким острым шпилем. Кажется, здесь собрались все жители селения: множество людей как мужчин, так и женщин с детьми сгрудившись полукругом, вздымали над головами зажжённые факелы, продолжая повторять свой гневный призыв. Лео приблизился к толпе, тронул за плечо стоящего с краю старика в заскорузлой тунике. Когда тот повернулся, вор хотел спросить, что здесь происходит, но старец посмотрел прямо сквозь него. Обведя взглядом тёмную улицу, он прошипел себе что-то под нос и отвернулся. Вор хотел было обратиться ещё к кому-нибудь, но тут уже на его плечо легла чья-то рука. Обернувшись, Львёнок встретился нос к носу с бледноликим высоким человеком в чёрном плаще, застёгнутом фибулой в форме креста с рубином по центру. Алекс приложил палец к губам и, показав идти за ним, двинулся сквозь толпу.
Встав в первых рядах, Львёнок увидел, ради чего собрались жители: по центру площади находился высокий столб. К нему был привязан пленник. Под ногами находились плотные кладки из вязанок древесины и хвороста. Рядом трое великовозрастных мужчин в богатых одеждах. Чуть поодаль нетерпеливо переминались двое факельщиков и несколько плотно сбитых мужиков, следящих за порядком. Львёнок присмотрелся к пленнику и ахнул: суд вершили над представителем народа сидхэ, тёмным эльфом. Его голова свесилась на грудь. Лицо закрывали космы спутанных, белых как снег волос.
Лео повернулся к Алексу, но тот лишь покачал головой и вновь приложил палец к губам. Затем кивнул, мол, смотри, сам всё увидишь. Один из богато одетых мужчин кивнул факельщикам, и те медленной походкой двинулись к столбу. Когда огонь перекинулся на вязанки дерева, притихшая на время толпа вновь начала скандировать:
Пылай, огонь! Сожги дотла! Пылай, огонь! Сожги дотла! Пылай, огонь! Сожги дотла!
Их призыв звучал всё громче и громче; озлобленные и хищные, с тёмными кругами вокруг глаз, уже даже и не человеческие, а звериные лица с жадностью взирали на казнь, предвкушая крики, мучения. Красно-жёлтый отсвет окутал фигуру пленника. На груди эльфа под разодранной рубахой что-то блеснуло. Лео пригляделся и увидел камень на цепочке: круглый, чёрный, размером с куриное яйцо он, казалось бы, впитывал свет. Лео неосознанно коснулся своего Камня, что прятался под туникой. Сидхэ резко поднял голову. На тёмном лице сверкнули янтарные глаза, и у Львёнка перехватило дыхание. Эльф смотрел прямо на него.
Пылай, огонь! Сожги дотла!
Вдруг из толпы выскочила девушка, побежала прямо к пленнику. Взлетев по горящей кладке, она бросилась к эльфу, приникла всем телом, и огонь тут же взметнулся к тёмному небу. Толпа взорвалась экстазом. Громко, свирепо, оглушающе. Лео вжал голову в плечи, испугался, посмотрел по сторонам. Вокруг творилось безумие. Двое мужчин в богатых одёжках, сцепившись, боролись на земле рядом с кострищем. На площадь выскочил молодой парнишка, тоже бросился в костёр, видимо, пытаясь спасти девушку. Сквозь вопли людей прорывался одинокий, полный боли вой. Огонь пожирал мечущееся фигуры. Даже сквозь стену пламени Лео видел янтарные глаза эльфа.
Вор повернулся к Алексу, но увидел лишь оскаленные лица. Он попытался протиснуться сквозь людей, но его не пропустили. Неожиданно Лео понял, что все они смотрят прямо на него. Люди придвинулись. Лео отступил, попытался отойти, но его зажали в кольцо. Львёнок закричал, бросился вперёд пытаясь прорваться; кто-то перехватил его руку, затем и вторую. Вор взревел, в ужасе задёргался, забился в истерике, но хватка толпы была крепкой. Его подняли в воздух, потащили к костру. Треск пламени становился всё громче, ближе. Лео уже чувствовал спиной невыносимый жар. И, как бы он не надрывал глотку, его вопли тонули за голосами людей:
Пылай, огонь! Сожги дотла!
Львёнка швырнули в костёр, и стена пламени сомкнулась над ним.
Утро выдалось мрачным. Пускай Лео впервые за долгое время провёл ночь на мягкой кровати, увиденный сон основательно подпортил ему настроение. Да ещё и выспаться не дали, так как слуги разбудили гостей едва ли не с первыми петухами. Спустившись к завтраку, вор встретил сонных и зевающих товарищей и занял свободное место за длинным столом.
Трапезный зал, несмотря на небольшие размеры Арангатского замка, выглядел вполне богато: высокий сводчатый потолок, утеплённые деревянными настилами стены, широкие окна, мебель из добротного дуба. Помещение для пиров и светских приёмов украшали богато расшитые гобелены (в основном, рыцарских мотивов) да длинные вертикальные штандарты цветов зелени и серебра с изображением герба дома Кудроу щит и виноградная лоза. Дурное настроение вора быстро поднималось: судя по местному убранству, жили здесь вполне богато, а значит, и кормили соответственно. Правда, Лео опасался, что их с Завалоном могут выгнать, когда граф увидит, кто сидит за его столом. И повезёт, если в помещения для слуг, а не на псарню! Однако Юргант клятвенно заверял, что граф Награнский не похож на типичного представителя дворянского общества. Как вскоре выяснилось, потчевать их собирались не раньше, чем пожалует его сиятельство. А тот, судя по всему, не торопился встречать гостей.
Шло время. В конце концов со стороны лестницы послышались энергичные и громкие шаги, а затем двери зала распахнулись: в помещение буквально влетел хозяин замка.
Не извольте серчать, гости дорогие! воскликнул он с порога, не сбавляя шага. Морить вас голодом никто не собирался, но перед завтраком мне надо было помолиться.
Окинув гостей мимолётным взглядом, граф занял место во главе стола. Совиан Кудроу оказался невысоким и коренастым, пожилым мужчиной. Его голову венчала плешивая макушка, окружённая длинными седыми волосами. На бледном лице выделялся ярко красный нос. Аккуратная бородка и пронзительно живые светло-зелёные глаза удачно гармонировали с оливковым дублетом, что обтягивал внушительное пузцо хозяина.