Завтра
Всё завтра
Глава 8
И снова ощущение, что я без тела. И снова темнота. И снова неожиданная картинка. Странные сны таких раньше не было.
Погожее летнее утро. Родители впервые берут в лес за поспевшими ягодами. Роса не успевает полностью высохнуть и я, четырехлетний малыш, трогаю травинки, наблюдаю за мелкими капельками, в которых переливается радуга.
Мама? Папа? Мои родители? Если я их вижу, то ребенокэто я?
Папа и мама ходят по большой солнечной поляне с двухлитровыми банками в руках, собирают тугие ягоды черники и ароматную землянику. Похожие друг на друга статью и осанкой, родители одеты в камуфляжные костюмы. На фоне зелени фигуры исчезают из вида, когда замирают, склоняясь над ягодным местом.
Эй, малый! Ты меня слышишь? я пытаюсь докричаться до себя. До себя? До малыша! Бесполезно
Отец похож на киношного Геркулеса, такой же рослый и сильный, а мама на сказочную принцессу со светлыми волосами. Весёлые, улыбаются друг другу и соревнуются, кто больше соберёт.
Корзинка, куда высыпается собранная добыча, находится рядом со мной, поэтому в скором времени ручонки и рот покрываются фиолетовым соком черники. Нет, я честно собираю ягоды, целых пять минут, пока терпение не заканчивается.Ведь ягоды такие маленькие: то выскальзывают из ручонок; то давятся, если пытаюськрепче ухватить. Да и маме надоедает, что зову каждый раз, когда попадается особо крупная ягода. Но она не понимает, как жизненно необходимо засвидетельствовать существование выросшего чуда. И тот колоссальный подвиг, что я срываюогроменную землянику, и ягода теперь катается по стеклянному дну, оставляякрасный след.
Эй, малыш! Эге-гей!!! вновь никакой реакции
Сижу сейчас в тени кустов и лопаю добычу родителей. Попутно угощаю божью коровку. Глупое насекомое отказывается кушать землянику! Несколько раз подсовываю к черным усикам, но вредная букашка поджимает ножки, и на пальчик выползает капелька вонючей желтой жидкости. В конце концов, неблагодарному созданию надоедает активное внимание. Красно-черные крылья раскрываются, и насекомое уносится куда-то ввысь, к развесистым кронам сосен, которые тихо перешептываются между собой.
Над кустом кружится большой слепень, но не садитсяруки, шея и лицо намазаны какой-то мазью с пронзительным запахом из круглой красной баночки с желтой звездочкой на крышке. Сквозь трубное жужжание толстенного слепня пробивается далекий протяжный вой, словно кто-то плачет над умершим родственником.
Снова тот вой, я его слышал раньше в предыдущих снах. Или это не сны? Тогда что?
Резко выпрямляется мама, встревожено озирается по сторонам. Наполовину собранная банка падает в буйные заросли черники.
«Бегите!» кричит отец и срывает с пояса охотничий нож. Жесткое лицо напрягается, у рта прорезаются глубокие морщины.
Мама подбегает и хватает меня на руки. Красивое лицо перекошено от страха. Валится набок корзинка и собранные ягоды рассыпаются по земле, проваливаются в траву и краснеют на прелых листьях.
Мама!!!
Шершавая ткань камуфляжа грубо трёт по лицу. Мама несет меня вглубь леса, туда, где темнеет густой бор. Я слышу, как колотится её сердце
Мама!!! пытаюсь докричаться до неё, но бесполезно, остается только наблюдать.
Поход в лес закончен? Я поднимаю рев, но мама мягкой ладонью закрывает рот и шепчет: «Погоди, малыш, сейчас поиграем в прятки. Ты залезешь в норку, как лисенок И не будешь вылезать, кто бы тебя ни звал! Не высовывайся и всё! Там есть куча конфет, тебе лишь нужно проползти дальше в норку!».
Отцовские вскрики слышны вдалеке, на них отвечают собачьи взвизги и злобное рычание. Мама бежит без оглядки, кусты задевают меня по голове, если бы не ладонь, то заревел в полный голос.
Лес уже не кажется таким приветливым и светлым. Он стал черным и злым, полным страха и кошмарного воя. Мамина нога уходит по колено в яму, скрытую мхом. Она выдергивает её с резким хлюпаньем и бежит дальше, штанина окрашивается в тёмно-зелёный цвет. Огибает деревья, перескакивает через кусты и поваленные стволы.
Возгласы отца затихают, лес накрывает тишиной, даже птицы перестают петь. Слышится топот бегущей мамы, её тяжелое дыхание и шум позади.
Меня тоже захлестнула паникакто же нас преследует?
Шум следует за нами, звучат выстрелы ломающихся веток. Проливается пронзительный вой. Страшный звук заставляет меня притихнуть. Ужас пробирает до глубины души, страх замораживает любые мысли.
Мама выскакивает на небольшую прогалину и толкает меня под корневища упавшей сосны. Лесная красавица по высоте могла сравниться с десятиэтажным домом, но буйный ветер решил по-своему. Корни толстыми змеями идут от ствола в землю. Мама быстро говорит: «Малыш, ползи до конца норы, там мы приготовили тебе сладкий подарок. Не вылезай, пожалуйста Пока не затихнут все звуки, не выходи Что бы ни кричали и как бы не вызывалине выползай!».
Мягкая рука подталкивает к норе. Миндалевидные глаза испуганно шарят по сторонам. Под корнями чернеет отверстие, и я ползу туда, в темноту. За обещанными сладостями. Мамины легкие шаги стремительно удаляются. Я ползу
Малыш, быстрее! знал, что он меня не слышит, но невольно начал болеть за него. За него? За меня? Но я этого эпизода не помню. Сон или прошлое?
Пахнет сырой землей, песок сыплется за шиворот, щекочет кожу. Рассыпаются под руками сгнившие корневища. Какие-то шнурки скользят по волосам, паутина опутывает лицо, я стряхиваю липучие нити, размазываю по щекам грязь. Вдалеке брезжит свет, и я с удвоенной энергией двигаюсь на светлое пятно. Стенки норы сдавливают с боков, пару раз застреваю, но прорываюсь и ползу вперед. Тихонько хнычу, но ползу.
Ещё немного! Давай, малыш!
Нора расширяется, и я попадаю в маленькую пещерку, в потолке белеет узкое отверстие. Сквозь переплетение корешков с трудом проникает свет. Я кручусь на месте, оглядываю пещерку, но сладостей нигде нет, если не считать кучки белеющих в полумраке мелких косточек. Сухая норка. Лисья или барсучья?
Темнеет ещё одно отверстие в стене напротив, но настолько узкое, что голова туда не пролезает. Шарю там рукой, но ничего не нахожу.
Я очень обижаюсь на маму за обман, и громко зову её, чтобы спросить об обещанном угощении. Мамины слова о молчании забываются на фоне горького разочарования.
Молчи, ребёнок! Молчи!
С потолка осыпается земля, и около отверстия возникает какой-то шум. Кажется, что пришла мамакричу ещё громче. Мама не отзывается, но в лазе, где синеет небо, и покачивается ветка березы, возникает лохматая темно-серая морда с белым пятном на лбу. Вытянутая пасть измазана красным. Собака съела мои ягоды?
Охренеть! Ну и чудище! Морда в два раза больше чем у сенбернара.
Собачка, приведи сюда папу и мама! прошу я появившееся животное.
Морда приближается к отверстию и на меня смотрит янтарный глаз с круглым зрачком. Секунду спустя глаз исчезает, а на лицо сыпется землямогучие лапы собаки расширяют лаз, из пасти речными перекатами раздается утробный рык. Я пугаюсь, дикий ужас от сознания того, что сейчас покусают, сковывает тело.
Уползай, малыш! Уползай!
Папа! Мама! Помогите!!! крик вырывается из горла и возвращает телу послушность.
Я пячусь задом к норе.
Он меня услышал?
Волосатая лапища с удлиненными пальцами, гораздо длиннее, чем у обычной собаки, просовывается в отверстие и скребёт по земле. Когтистая конечность мечется по пещерке и хватает за курточку. Черные когти прорывают болоньевую ткань и царапают ребрастрашная лапа сжимается. Завывая и рыча, зверюга упорно подтаскиваетменя к раскопанному отверстию. Мелькают желтоватые глаза и скалятся окровавленные клыки.
Пусти, тварь!!!
А-а-а!!! я верещу, что есть мочи.
А-а-а!!! кричу я вместе с ним.
Сон неожиданно закончился, но тряска продолжалась. До меня не сразу дошло, что трясли в реальности. Распахнув глаза, я увидел склонившееся лицо черноволосого соседа по палате, к губам прижимался палец, корявый как сучок старого дуба. Я быстро кивнул, показывая, что понял.
Не ори! Слушай меня, малец. Сейчас ты должен бежать, и чем быстрее, тем лучше. Поверь, я не сошел с ума, но нет времени объяснятькто знает, как долго выдержит Наталья, мужчина кивнул в сторону двери, за которой раздавались звуки борьбы и знакомое по сну рычание.
Как бежать, я же весь переломанный!
Ах да, я и забыл, что ты ничего не знаешь, с этими словами сосед рванул гипс в разные стороны, зацепив пальцами у самого горла.
Ещё пара рывков и гипсовый корсет с глухим стуком осыпался на смятую простыню. Я невольно вздохнул и вместо ожидаемой резкой боли, ощутил лишь небольшое нытье, как от легкого ушиба.
Охренеть! Чем же таким меня обкололи?
Глава 9
За дверью разливается вой, который пришел за мной следом из сна. Раздается звук сильного удара, и к вою добавляется громкое рычание. Звучные шмяки следуют один за другим, словно огромный пекарь со злостью швыряет тесто на стол. Скрежет когтей по металлу, лязг клыков и злобный рык. Я чувствую, как на шее у затылка поднимаются и шевелятся волоски, будто сквозь меня проходит легкое напряжение электрического тока.
Малой, некогда объяснять. Шпарь в Медвежье, знаешь такую деревню? после моего кивка сосед продолжает. Увидишь на отшибе дом с высоким забором, увидишь ещё дракона на конькевот туда тебе и надо. Ныряй в окно, через коридор не выбраться!
Тут же четвертый этаж, да и темно! Не видно же ни фига! я за моргание глаза оказываюсь у окна, за которым царит глубокая осенняя ночь.
Ни грамма боли, словно и не было вчерашнего побоища, даже зуб не шатается. В окне отражается широкоплечий парень в синем халате. Слегка взъерошенные светло-русые волосы, славянские скулы, оттопыренные ушиничего необычного. Если не считать того, что со мной происходит.
Ты почти сутки проспал, вот и ночь не кончается. В деревне будут мои ребята, они объяснят, что к чему. Скажешь от Михаила Ивановича, одним движением сосед закидывает меня на подоконник.
Восемьдесят килограммов левой рукой? Богатырь
Падает и разбивается бурый горшочек, чахлый цветок ломается на середине стебелька. Деревянная рама широко распахивается, и ночь швыряет в лицо пригоршню мелких капель. Где-то далеко внизу ждет мокрая земля.
Ё-моё, как же высоко!
Передавай обалдуям, что если будут пить мою настойку, то я их кроссами замордую!
Широкой ладонью меня сносит с облезлого подоконника. Я лечу в свободном падении. Мозг застывает от ужаса, но жизнь не торопится проноситься перед глазами. Вместо неё сверкают окна больницы, а я по-кошачьи изворачиваюсь в воздухе.
Земля больно бьет по ладоням и ступням, притяжение влечет тело дальше, стремясь впечатать в пожухлую траву. Когда нос, почти как в песне у Газманова, «ноздрями землю втянул», руки и ноги заканчивают амортизацию и идут на противоходменя подбрасывает в воздух. Легкий перенос тяжести и я всаживаю пятки в мокрую землю.
Ого, как так получилось? Почти как у кошки
Взгляд на окнолохматая голова тут же исчезает. Из палаты слышится дикий визг, бухают удары. В больничных окнах встревожено зажигается свет, звуки яростной битвы будят пациентов.
Я не хочу дожидаться финала ревущего концерта, а потому мчусь к выходу с территории больницы. Желтый фонарь рассеивает мглу над главным входом, мерцающий свет очерчивает проем в арматурном заборе. Где раньше скрипела калитка, теперь красуются ржавые петли на металлическом столбе. Вот за верхний зубчик я и цепляюсь полой халата.
Уползай, малыш! Уползай!пронзает недавняя мысль.
Затрещавшая ткань дергает обратно. Я разворачиваюсь и вижу, как из окна знакомой палаты вылетает визжащее существо, похожее на огромную собаку. Глухой удар о землю и следом резкий хруст ломаемых сучьевкусты принимают в объятия необычное создание.
Памятуя о словах соседа, я не рвусь возвращаться на предмет оказания первой помощи, а припускаю по холодной улице. В вязкой глине остается больничный тапок.
Ай, больно! В пятку вонзается острый камушек. После невыносимо долгих четырех секунд я заворачиваю на улицу Генерала Белова, и больница скрывается с глаз. Глубокая ночь, в пятиэтажках горят редкие огни, а на улице ни души.
Осеннее небо разрезает жуткий вой, на него лаем откликаются собаки Шуи и близлежащих деревень. Мороз хлещет по коже и вызывает кучу мурашек. Я дергаю к мигающему вдалеке светофору, в надежде найти хоть какую-нибудь машину. Подальше от грозной больницы. Подальше от собак. Подальше от странных следователей и непонятных соседей по палате.
Краем глаза вижу водопад падающих бриллиантов у соседнего домаогромный доберман выскакивает на балкон и рвет голосовые связки в сторону больницы. Вспыхивает свет в окнах, слышатся крики недовольных людей, которые пытаются утихомирить лающих питомцев.
Ещё один вой взвивается в ночное небо.
На светофоре останавливает красная девятка с желтым плафоном на крыше. Такси! Лишь бы успеть.
За спиной громкое рычание, затем слышится шум падения тяжелого тела и скрежет когтей по асфальту.
«Не оборачиваться! Бежать к машине!» команды в голове мешаются с командами из сна.
Уползай, малыш! Уползай!
Шлепают босые пятки по асфальтуеще один тапок слетает по пути. Подобно мушкетерскому плащу развевается халат. Я мчусь по улице, ору и размахиваю руками, изо всех сил привлекая водительское внимание. Не до приличий сейчас, главноеспасти собственную жизнь, потом можно смутиться и покраснеть.
Глаза смуглого таксиста расширяются до размера чайных блюдец, забытая сигарета дымится на нижней губе. Совсем близко раздается хриплое рычание и тяжелый топот огромных лап, когда я распахиваю заднюю дверцу и влетаю в салон с криком:
Гони!!! Хочешь житьдави на газ!!!
Крик выводит из ступора водителя, и тот бьет в педаль газа. Я оборачиваюсь на преследователя: сквозь грязное стекло видна зверюга, размером с хорошего быка. Будто самого большого волка увеличили в пять раз.
И в то же время эта тварь очень походит на человека Короткая серая шерсть покрывает могучее тело, толстые вены вздуваются на мощных лапах. Антрацитовые когти рвут асфальт, в стороны летят огромные корявые куски.
Оттолкнувшись от земли, преследователь взвивается в воздух. Задние лапы выдирают в асфальте две ямы, глубокие, словно могилы. Мне и шоферу Мелькает пасть с окровавленными клыками, когда зверюга прыгает на машину. Ускорение вдавливает в кресло. «Девятка» дергается с быстротой испуганной лани, но существо из кошмарных снов успевает зацепить багажник.
От мощного удара машину закручивает вокруг оси. Водитель тонко вскрикивает, а неуправляемая гордость «АвтоВАЗа» обнимает фонарный столб. Фонтан осколков лобового стекла брызжет на бетонную опору. Под желтый круг света. Водитель встречается головой с рулевым колесом и затихает, меня же швыряет вниз, к резиновым коврикам. Все волоски на теле встают дыбом
Я не хочу умирать!!!
Уползай, малыш! Уползай!
В разбитое лобовое окно ныряет оскаленная морда преследователя. Тварь просовывает лапу внутрь салона. Осколки стекла барабанят по торпеде, и незадачливый таксист вылетает наружу. Сухо щелкают по креслу остатки лопнувшего ремня безопасности. С такой же легкостью девчонки на лавочке достают ядрышко семечки подсолнуха
Над упавшим на асфальт телом склоняется фигура из фильмов ужасов. Мурашки вызывает утробное рычание и хруст. На фонарный столб цвиркают струйки дымящейся крови.
Сам не понимаюкак я смог тихим ужом проскользнуть и вжаться в переднее сидение? Хотя за сумасшедшим лаем и визгом, летящим из соседних домов, вряд ли что-то можно расслышать. Мотор урчит, невзирая на жесткий удар, и я рискую переключиться на заднюю передачу. Черная шишечка рукояти переключения скоростей ещё хранит тепло неудачливого водителя.
Уползай, малыш! Уползай!
Издалека долетает леденящий вой. Существо, оторвавшись от ужасной трапезы, вскидывает голову к небу. Отвечает. Качающийся фонарь кидает свет на окровавленную морду. Низкие мохнатые надбровья, вытянутая пасть, чудовищные клыки. Результат кошмарного эксперимента?
Ноги выжимают сцепление, газ. Машина со скрежетом подается назад, выруливая влево. Существо поворачивает лохматую башку, и мы встречаемся глазамитот самый ненавидящий взгляд, что я видел во сне! Те же вертикальные зрачки, янтарные пуговицы глаз, на лбу выделяется испачканное кровью белое пятно. Существо выходит на дорогу, загораживает проезд. Я сразу же бью по педали и направляю изуродованную машину на серое пятно. Меня передергивает от омерзения и ужаса, словно убиваю нападавшую крысу.