А потом корма ощутимо качнулась ниже, нос задрался, а картинка в прицеле резко ускорилась. Трава, деревья и большие камни замелькали мимо в стремительном темпе и я непроизвольно заорал от страха, буквально копчиком чувствуя, как мы сейчас воткнёмся в землю кормой.
Но мои страхи не оправдались: склон стал положе, самоходку начало буквально вдавливать в мягкий грунт, из-за чего перед ней образовался быстро растущий валик земли. Скорость падения заметно снизилась. Я почувствовал, как машина начинает выравниваться в горизонтальное положение и перестал орать. Резкий толчок возвестил о том, что катастрофа отменяется и мы благополучно достигли дна оврага. Я перевёл дух.
Все живы? спросил первое, что пришло на ум.
Наводчик в порядке.
Механик-водитель в порядке.
Заряжающий в порядке.
Я поднял руку, нащупал задвижку, открыл люк и выбрался наружу.
7. Главноесвязь!
По телу разливалась неприятная слабость, руки и ноги дрожали, но оставаться внутри тесной боевой рубки я больше не мог. Сел на крыше, свесив ноги в люк, отдышался, медленно приходя в себя и бездумно озирая окрестности. Рядом открылся второй люк, из которого выбрался наводчик. Посмотрел на меня и сел точно так же.
И чего я боюсь? сказал я, пытаясь подавить нервный смешок. Это же просто игра. Ну убились бы даженичего страшного. Оказались бы снова в ангаре.
Наводчик безразлично молчал, разглядывая крутые стенки оврага. Мои откровения его не то, что не интересовалиподозреваю, что он их даже не анализировал, поскольку не звучало определенных слов, на которые он мог бы cреагировать, поддерживая иллюзию диалога. Я тяжело вздохнул и поднялся на крыше самоходки в полный рост, чтобы осмотреться как следует.
Овраг оказался длинным, извилистым, с густо поросшими кустарником и бурьяном склонами. Самоходка стояла по середину катков в воде, сумев запрудить небольшой ручей. В обе стороны видимость не превышала и полусотни метров, поскольку овраг ко всему прочему был ещё и кривым. Воюй мы в реальном мире, сверху бы на нас уже сыпались гранаты, но здесь, вражеские танки лишь удостоверились, что не смогут стрелять вниз, а нам уже не подняться наверх, и уехали по своим делам. Тишину нарушало лишь журчание воды. Легкий ветерок приятно обдувал лицо.
Какие будут приказы, командир? спросил в наушниках шлемофона голос механика-водителя.
Я внимательно посмотрел сперва в одну, а затем в другую сторону, и вдруг вспомнил, что не успел посмотреть задание на этот раунд игры. Опустил очки, раскрыл панель с боевой задачей.
Оказавшись в тылу ударной группировки противника, не спешите обнаруживать себя. Следуйте позади вражеского отряда, чтобы помочь своим товарищам разведывательными данными.
Мда. Наверное, стоило прочесть задачу перед тем, как отважно кидаться в бой.
Давай, разворачивай тачку и гони налево. Поедем по дну ручья в ту сторону, куда вода течёт.
Машина взревела, выбросила вонючее облако солярного выхлопа, метнула из-под гусениц целый фонтан жидкой грязи и, развернувшись, то ли покатилась,то ли поплыла вдоль течения ручья. Заросшие склоны оврага замелькали справа и слева, сливаясь в сплошную зелёную полосу. Русло повернуло, потом ещё и ещё раз, словно дизайнер, рисовавший эту карту, регулярно засыпал во время работы, малюя ландшафт как придётся.
По моим прикидкам, овраг уводил нас прочь от группы танков противника, и я впервые задумался о том, что напрасно поспешил покинуть место боя. Ведь главная моя задача заключалась совсем не в уничтожении нарисованных танчиков.
Спустился в боевое отделение, устроился на своём сидении, вызвал внутреннее меню, пролистал несколько вкладокни малейшего намёка на внутренний боевой чат. Как же написать сообщение другим игрокам?
Наводчик, позвал я и дождавшись ответное да, командир, спросил:Как написать сообщение настоящим игрокам?
Прошло несколько томительных секунд, заполненных лишь ревом мотора. Я повернул голову и вопросительно посмотрел на наводчика.
Кто такие настоящие игроки, командир? спросил наконец наводчик, и мне показалось, что все члены экипажа с недоумением пялятся в мою сторону.
Ну, мы же в игре находимся, так? сказал я, решив идти к цели более скромными шагами.
В какой игре? поразился наводчик, и от изумления в его голосе я начал быстро пересматривать свое представление о неписях.
У меня все ещё последствия той контузии, быстро сказал я, надеясь, что наводчик не станет уточнять, о какой именно контузии идет речь. Заговариваюсь и забываюсь иногда. Так мы не играем?
Какие игры на войне, командир? риторически вопросил Серпилин. Эти твари, синие, развязали против нас войну не на жизнь, а на смерть. И покуда мы их не разобьём, не будет нам спокойной жизни.
Точно! встрял Ложкин.
Едрить! внёс свою лепту Зверев.
А никого из вас не удивляет, что после прямого попадания в нашу машину и неминуемой смерти, мы появляемся заново в ангаре, и снова идём в бой? осторожно спросил я.
А чему удивляться? Возрождение после смертиобычное дело. Так устроен мир, рассудительно отозвался наводчик.
Мы смотрели друг другу в глаза и я испытывал дичайшее чувство диссонанса, понимая, что для нормального разговора мне придется понять мироустройство глазами компьютерного персонажа.
Значит, никаких реальных игроков не существует? спросил я, запоздало понимая всю глупость своего вопроса.
Кто такие, эти игроки? снова изумился Серпилин.
Ну, живые люди, сказал я неуверенным голосом.
Так бы сразу и сказал, с облегчением отозвался наводчик. А я всё думаю: кто такие реальные игроки"? Конечно существуют.
У меня словно камень с плеч свалился. Но тут Серпилин добавил:
Это все мы. Ты, я, Ложкин, Зверевмы все реальные игроки. Все живые.
Это утверждение поставило меня в тупик. Ведь я уже привык к тому, что все члены моего экипажанеписи. Я мог посмотреть их характеристики, а когда появятся лишние деньгиулучшить эти самые характеристики. А теперь получалось, что
И что, ты сейчас сидишь перед экраном или в виртшелеме? с недоверием спросил я наводчика.
Шлем у меня обычный, танковый, растерянно сказал Серпилин.
И только теперь мне всё стало ясно. Неписи не понимали, что находятся в компьютерной игре. Они жили в ней своей собственной, заскриптованной жизнью, и все мои попытки вывести их на разговоры за пределами игрового мира, были обречены на бессмысленное топтание на месте.
Так значит, написать сообщение другим экипажам мы не можем? заново сформулировал я свой вопрос.
Письмо что-ли? спросил наводчик. Можно, если знаешь номер экипажа и позывной того, кому пишешь.
А список всех экипажей можно как-то посмотреть? продолжал я упорствовать.
Так мы же не штабные, рассудительно сказал Серпилин. Нет у нас таких списков.
Машина резко повернула влево, видимо подчиняясь прихотливому повороту оврага. Я вцепился руками в прицел.
Итак, написать игрокам в боевой чат я не мог. Но у нас ведь была радиостанция! Надо просто включить её и вызвать других игроков.
Тормози, сказал я громко, и, дождавшись остановки, добавил:Глуши мотор.
Ничего сложного в управлении радиостанцией не было. Я снял шлемофон, взял в руки большой неуклюжий микрофон, а на голову нацепил неудобные жесткие наушники, дизайнер которых явно был обижен и на жизнь в целом, и на людейотдельно, как на самую презираемую её часть.
Алё, сказал я несмело, утопив пальцем тугую тангенту.
Рация, вежливо перестав шипеть, пока я говорил, разродилась невнятным бормотанием, треском и громкими щелчками, стоило отпустить тангенту. Я проверил положение поворотной рукоятиона стояла напротив отметки Слушать зелёных. Если свои были далеко, то синие уж точно были рядом. Ручка легко поддалась и встала в положение Слушать всех.
Меня кто-нибудь слышит? спросил я громко и настойчиво, до боли в пальцах сжав микрофон.
Рация ответила свистом, бульканием и даже начала слегка приквакивать, но ничего внятного разобрать так и не удалось.
Мы же совсем недалеко находимся, огорчился я вслух. Почему нас даже "синие" не слышат?
Повисла, явственно ощутимая, тяжелая пауза. Я вдруг осознал, что для моих неписей веду себя несколько странно, если не сказать жестче. Воздух словно пропитался враждебным недоумением. А потом наводчик осторожно спросил:
Командир, зачем тебе говорить с врагом?
Чтобы поглумиться, сказал я быстро. Ну, типа такой, эй, синева, пьянь гидролизная, волки тряпишные, выходи биться поближе вон к тому пристрелянному реперу. И всё такое. Так, едем дальше. Ложкинвперёд!
Не думаю, что экипаж понял мои плоские шутки, но ощущение напряженной тишины сперва ослабло, а потом и вовсе исчезло. Я снова перебросил переключатель в положение слушать зелёных, стащил наушники и надел шлемофон.
Мы в низине, да и отъехали уже далековато, вдруг сказал наводчик. Мощности радиостанции не хватает. А что такое глумиться?
Рассеянно объясняя зачем-то экипажу смысл слова, мыслями я был уже в ангаре. Неудача не стала каким-то особым ударомпохоже, я был подсознательно готов, что сразу ничего не выйдет. Главное же заключалось в том, что рецепт дальнейших действий был ясен вполне. Требовалось заработать немного игрового опыта и денег, купить более мощную радиостанцию, и повторить попытку.
Смешно, едрить, сказал тем временем заряжающий, дослушав мои объяснения. Мы обычно молчим в бою. А можно, оказывается, "синих" обижать по рации.
Так это потому, что радиостанция только у командира, рассудительно вклинился водитель.
Я стащил с головы шлемофон, открыл люк и выбрался наверх. Как вернуться обратно в ангарначисто вылетело из головы. Самоходка утробно рыча, мчалась по дну оврага, разбрызгивая жидкую грязь. Я прижал командирские очки к глазам и принялся шариться по меню, пытаясь найти кнопку выхода из текущей миссии.
А в это время стены оврага ушли назад и мы выехали к огромному заболоченному озеру, топкие берега которого поросли густым кустарником, плавно переходящим в заросли камыша.
Серпилин! крикнул я в люк, и, не дождавшись ответа, снова полез вниз, подключать шлемофон к бортовой сети. А подключив, повторил:Серпилин!
Слушаю, командир.
Нам надо вернуться в ангар и купить более мощную рацию. Как тут выйти?
Выходить из боя без особых на то причин не рекомендуется, сухо сказал наводчик. За это снимают опыт и отбирают деньги. На что ты будешь тогда рацию покупать?
Мы же всё равно задание провалили, сказал я смущенно.
Можем реабилитироваться, если нанесём противнику урон, рассудительно ответил Серпилин. Но даже если никого не подстрелим, выходить надо через портал выхода. Посмотри на своей картеих должно быть не менее четырёх штук на квадрат. Два на нашей стороне, двана стороне "синих". Если выходить через порталштрафных санкций не будет. А если выходить без порталатак только через самоуничтожение. Других вариантов не предусмотрено. Но я считаю, что это неправильно. Нужно использовать все возможности. Добудем хоть какой-нибудь опыт и деньги. Модернизироваться будет проще.
Он был прав настолько, что мне даже стало немного стыдно: непись качеством мышления превзошел человека!
Механик, стой, сказал я, и, дождавшись, когда Ложкин заглушит двигатель, выбрался из люка и поднялся на броне в полный рост.
Прямо и справа кусты были слишком высоки, даже для человека, стоящего на самоходке, а за ними всё равно виднелась стена деревьев. А вот несколько левее, за кустами, угадывалось большое открытое пространство, скрытое грядой холмов. И примерно с той же стороны доносились звуки боя. А приглядевшись, я сумел различить и столбы дыма, поднимающиеся кверху.
Не проедем, командир, сказал Серпилин, тоже успевший выбраться на броню.
Его лицо выглядело спокойным, но глаза смотрели сосредоточенно.
Там болото, он уверенно показал пальцем, обозначая непроходимый для самоходки участок, там слишком крутой подъем, левеенепролазный вывал сухого леса. А у нас движок базовый стоит. Нигде не пролезем.
И что, ждать теперь, пока к нам враги сами приедут и попросят положить пару снарядов в борт? сварливо спросил я, готовясь напомнить наводчику его собственные слова о том, что выходить из боя нельзя.
А недолго ждать осталось, спокойно ответил Серпилин, вглядываясь из-под ладони козырьком, куда-то вдаль.
Я посмотрел в ту же сторону. На вершину самого дальнего холма медленно выполз танк, и я торопливо опустил на глаза очки. Судя по едва заметному на таком расстоянии, зелёному контуру, это был наш союзник. Когда из него внезапно повалил дым, стало ясно, что он не просто ведёт бой, но и вполне успешно его проигрывает.
Он видит противника, а значитпередаёт данные на общую карту, быстро сказал Серпилин, ныряя в люк.
Я сообразил, что он имеет ввиду и через секунду уже сидел на своём месте, и подключал шлемофон к бортовой сети. Заряжающий стоял рядом с боеукладкой и неотрывно смотрел на меня, словно боясь пропустить команду.
Заводить? возбужденно спросил механик-водитель.
Нет, погоди, коротко ответил я, хватаясь руками за рукояти командирского прицела.
Карта местности перед глазами показалась сперва бессмысленным набором зеленых, синих и коричневых пятен. Но две зелёные точки, отстоящие друг от друга достаточно далеко и три синие, неподалёку от одной из них, быстро расставили всё по своим местам. Я моментально сообразил, что неровное голубое пятно с разнокалиберной неравномерной штриховкой обозначает заболоченное озеро, набор вложенных замкнутых линий-кривулек с циферкамихолмы, а зелёная точка с черной каймой, находящаяся достаточно далеко от остальных ярких точекмоя собственная гаубица.
Судя по карте, союзный танк пытался спрятаться за склоном холма от трех вражеских единиц бронетехники, но очередное попадание обездвижило его, хоть и не лишило возможности стрелять. Пытаясь переместить поле зрения поближе к глазам, я подергал и покрутил рукояти, за которые держался. Неожиданно, карта пришла в движение: сдвинулась, зависнув над над холмом, где готовился погибнуть танк зелёных, приблизилась, давая рассмотреть маленькие языки пламени в районе моторного отсека, но главноеобзавелась двумя концентрическими окружностями с крестиком посередине, в которых даже самый неопытный игрок сразу бы признал какую-то разновидность прицела.
Командир, дай целеуказание, раздался в наушниках шлемофона голос Серпилина.
Ээээ, промычал я стыдливо. А как?
Наведи командирский прицел на вражеский танк и нажми кнопку на правой рукояти. Цель будет помечена, а я получу данные для стрельбы с закрытой огневой позиции. И смогу поразить цель, даже не наблюдая её в прицел прямой наводки.
Я повернул рукояти, немного уменьшив карту, нашел синие точки, двигавшиеся в сторону зелёной, и вновь опустился пониже. Первый вражеский танк выглядел, как прямоугольник с приклеенным сверху овалом башни. Широкие гусеницы, приземистый корпус, что хорошо ощущалось несмотря на взгляд сверху, длинная пушка. Казалось, он может уничтожить нашего союзника одним своим грозным видом.
Я навел перекрестье своего прицела на врага, нащупал на рукояти высокую неудобную кнопку и резко нажал. И буквально почувствовал, как дёрнулся слева и вцепился в свой прицел наводчик. Получил данные для стрельбы?
Фугасным!
Есть фугасным!
Рядом звенел металл и завывал электромотор досылателя, а я двигал свой прицел дальше, чтобы рассмотреть следующего противника. Общий принцип вдруг стал не просто понятным, но и единственно правильным: командир ведёт наблюдение и маркирует цели, а всем остальным занимается наводчик.
Затрещала и захрипела рация, в наушниках, которые я небрежно повесил на какой-то крючок, что-то тихо забубнило. Я быстро снял шлем и нацепил наушники.
...спишь, что-ли?! Самоход! Лом! Помоги! Не видишьдобивают меня! Ё-маё, что за урод! Меня кто-нибудь ещё слышит?!
В первый миг я оцепенел. Судя по эмоциональному накалу, союзным танком управлял живой игрок. А это значит, можно прямо сейчас передать весточку своим! Весь игровой процесс мгновенно ушёл на задний план, став абсолютно неважным и даже бессмысленным. Вспомнились и причины, приведшие меня сюда, и незавидное моё положение. Сразу представилось, как моё тело, опутанное трубками и проводами, лежит сейчас где-нибудь в больнице, а вокруг бродят эффективные менеджеры в белых халатах, и плотоядно присматриваются, как бы половчее отключить безденежного клиента от аппаратуры жизнеобеспечения. Жалость к себе захлестнула с головой, сжала сухим спазмом горло.