Ваше Превосходство, мне позволено будет спросить
Ты можешь меня спрашивать о чем угодно, прервал Берне патриарх, но только после того, как я посвящу тебя в тайны ритуалов. Беседа наша будет долгой. Я молю богов Лакки, чтобы они дали мне сил закончить ее.
Марк уже несколько минут наблюдал из-за приоткрытой двери бара за столиком, за которым он должен был сидеть. Он внимательно рассматривал двух парней, сидевших там с непроницаемо-безразличным видом. Они, потягивая эль, неспешно переговаривались. Казалось, что их совершенно не интересует ни суматошно-взвинченная обстановка вокруг них, ни рев полупьяных посетителей, бурно реагирующих на стремительно меняющуюся ситуацию в игре флетбол, ни сама игра. Эта ситуация была как нельзя кстати. Только во время региональных матчей любой мегалон имел возможность помимо определенных часов отдыха, прийти со своей компанией для просмотра в любой бар.
Один из парней, тот, что был ему знаком, несколько раз искоса бросал взгляд на висевшую сбоку панель с часами. Другой парень, продолжая прихлебывать из кружки, только кивал головой в ответ на несколько брошенных слов товарища. Если их и беспокоила задержка Марка, то внешне они ничем этого не проявляли. Марк, убедившись, что их присутствие никого больше не интересует, шагнул в бар.
Привет, парни. Мне пришлось задержаться. Дела.
Марк уселся на свободный стул и улыбнулся:
Ну, что, по паре кружечек за знакомство?
Неплохая идея,усмехнулся недавний знакомый,а то мы было уже засомневались, не поискать бы других напарников для игры в трип.
Это хорошо, что мы вот так сразу перешли к делу,взглянув на другого парня, ответил Марк. Значит, выпьем за хорошее партнерство! Ты как?
Парень, судя по его габаритам и бугрившимся рельефными узлами мышцам, был не хилого десятка, неторопливо кивнул головой:
Можно и выпить. Но только хотелось бы не промахнуться. Партнерство, это еще не игра. Тут не со всяким можно разделить удачу.
«Э, да у этого верзилы еще и голова имеется. Ну, что ж, проверим»,подумал Марк. Подняв кружку, он тихо сказал:
Это верно, торопиться не стоит. Но наше время коротко. Не мне вам об этом говорить. Еще несколько эувенизаций в Медцентре и кто знает, где мы окажемся. И окажемся ли вообще в живыхНо, я думаю, раз вы здесь сидите, то знаете, на что идете.
Идем мы на партнерство в игре трип. Разве не так? Может быть, стоит сразу обговорить условия нашей совместной игры? Верзила насмешливо смотрел на Марка, будто его забавляла эта наивная игра в конспирацию.
Марк молчал. Он медленно обвёл взглядом парней. Усмехнувшись, сказал:
Очень подозрительно выглядит наша троица. В баре принято выпивать. А то вон несколько блоков слежения уже направлены в нашу сторону. Так как, за партнерство?
Все трое, нацепив дружелюбные улыбки, сдвинули кружки и затем одним махом осушили их. Составив их на поднос, они заказали еще по одной. Поднос мгновенно провалился в крышку стола и из этого отверстия незамедлительно показались три кружки, наполненные зеленовато-коричневой жидкостью.
Вот и славно! Нас теперь зарегистрировали как вновь образовавшуюся компанию. Не будем же разочаровывать наших благодетелей, дающих пищу и эль! Да пребудут с нами боги Лакки!
Трудно было не уловить едва скрываемую иронию и насмешку в словах Марка, но, тем не менее, парни с серьезными лицами отхлебнули по доброму глотку за его тост.
Вот что, партнеры. Самое время сейчас обговорить некоторые принципы нашего партнерства. Если позволите, то я возьму на себя роль капитана нашей команды для игры в трип. Марк особо подчеркнул последние слова. Теперешнего количества игроков, которое позволит нам легально принять участие в региональной тусовке, вполне достаточно. Но главным нашим принципом станет увеличение их численности, если мы хотим достичь практических успехов. И тут нам предстоит тяжелая и опасная работа. Не все, кто хотел бы играть в нашей команде, будут для этого пригодны. Ваша задача,прощупывать и отбирать. Поначалу те, кто вольется в команду, должны пройти что-то вроде испытательного срока. То, се, в разговорах можно выяснить многое. Присматривайтесь и анализируйте.
Мне одно непонятно. Недавний знакомец Марка, до сих пор помалкивавший, озабоченно хмыкнул. О чем может идти разговор, если у нас даже нет определенного плана на, скажем, часы тренировок, места для них и всего остального. Что скажешь на это, капитан?
Марк весело усмехнулся:
Хороший вопрос! Но перед тем как обсудить его, предлагаю принять по глотку эля. Не то он сам по себе испариться из кружек. Да и видеоблоки что-то стали чаще подергиваться в нашу сторону. За успех, партнеры!
Он демонстративно поднял кружку. Его жест как раз совпал с взрывом рева окружающих мегалонов. На трехмерном видеопласте чья-то команда флетчеров заколотила удачную серию. Оба парня присоединились к Марку, и их удачный тост закрепил за ними статус заядлых фанатов флетбола.
А сейчас мы сможем обговорить и твое дельное предложение Хэд. Этим ником будем называть тебя в нашей команде. Постарайся его запомнить. Очень многие из тех, кто вольется в команду, будут знать тебя только как Хэда. И заодно определим ник для тебя. Марк с прищуром оглядел возвышавшегося над столом приятеля Хэда. Не возражаешь, если ты будешь Боди. А я для всех остальных буду Треком.
Парни переглянулись. Хэд кивнул головой и сказал:
Как хочешь, кэп, то есть Трек. Если нужно так для делаНо зачем нам менять наши имена?
Именно так нужно. Мне об этом стало известно из блока запрещенной информации. Так когда-то, жившие в очень далекие времена люди, оказавшись в нашей ситуации обезопасивали свою деятельность. Если кто-то из них оказывался в руках врага, он ни на кого не мог указать в жизни, так как не знал настоящих имен своих товарищей.
Дельно,кивнул Боди. Так и мы, сколько бы ни набрали игроков, никто из них не узнает наших идентификаторов. Для всех мы будем абсолютно лояльны.
Боди довольно потер руки.
Теперь за дело. Марк сделал паузу. Вы знаете на юго-востоке большие отвалы пустой породы? Так вот, в них есть несколько площадок, где раньше стояло оборудование по переработке и транспортировке скарана. Эти площадки по какой-то причине не могут быть обнаружены. Они не числятся в секторах видеообзора. Мне удалось узнать, что остаточное излучение отходов руды скарана глушит все пакеты импульсов. Для мегалонов это излучение уже не опасно, но жрецы и власти считают, что излучение столь велико, что эти площадки даже не пытались обследовать для регистрации в секторах видеонаблюдения. Я думаю, что боги Лакки не заинтересованы в этих брошенных землях. Вследствие этой счастливой случайности у нас есть возможность собираться и проводить, скажем, «тренировки» на одной из этих площадок.
Когда мы определим, на какой из них будут проводиться «тренировки», мы установим правила строжайшей конспирации. Никто не сможет проникнуть на эту площадку, если не будет знать ее истинного положения в полях отвалов. Ни один прибор там не работает и только знающий проводник сможет указать дорогу. Этим проводником будет один из нас, каждый раз меняясь без всякой системы, только по жребию. Так что нельзя будет заранее сказать, кто из нас в следующий раз поведет «игроков».
Разумно,качнул головой Хэд. Я бы даже не смог придумать лучше. Но одно соображение скажу. Все «тренировки» нужно проводить в дни, которые не определены, как свободные. Лучше пожертвовать временем сна, чем обнаружить уязвимое место. А из нас троих у двух время сна совпадает, тогда как свободные часы нет. А потому всегда можно определить по отсутствию отпускника, кто мог в этот период быть проводником. В отличие от тех, кому из нас положено время сна, мы можем определять проводником одного из них. Ставим автоскан на «сон», оставляем его в жилблоке и вперед.
Боди ткнул приятеля в плечо:
А ты и впрямь оправдываешь свою кликуху! Теперь мы сможем свободно распределять силы. Подбирать «игроков» будем в свободные время, а проводить «тренировки» с ними без всякого шума и возни.
Он довольно подмигнул Марку. Марк, ответив на его подмигивание легкой улыбкой, думал в это время о чем-то недоговоренном. Его чутье говорило ему о какой-то малозначимой сейчас детали, о которой не было упомянуто, но которая впоследствии может обернуться большой проблемой. Он никак не мог поймать эту ниточку ускользавшей мысли. Эти двое, что сидели сейчас перед ним, уж очень быстро сориентировались в обстановке и проблемах, которые предстояло решить. Что-то говорило ему о слишком быстрой их реакции. Не так соображают мегалоны Любой из знакомых Марка, начни он излагать что-либо из малоизвестного им, засыплют вопросами «что» да «как», с трудом увязывая последовательность информации. Эти же и говорят, и думают чуть ли не на опережении его мыслей
Вот что, парни. Распорядок наших встреч будем согласовывать по свободным часам каждого из нас. Следующее собрание намечаю в баре у Хэда. На нем мы определим задачи и сектор района, в котором каждому предстоит действовать. И постарайтесь за это время не ввязываться ни в какую заварушку. Не стоит светиться. Теперь идите. Я еще могу здесь побыть. Не стоит упускать такую возможность, не так ли?
Марк усмехнулся. Хэд и Боди кивнули головами в знак понимания и встали:
Реальных благ тебе, Трек. Все будет тип-топ!
Глядя в спины пробирающихся сквозь толпу ребят, Марк продолжал упорно думать: «Кто же вы такие, парни? Чьи шкуры на вас надеты? Что ж, попервоначалу поосторожничаем! Пустим их по пустому кругу. Посмотрим, что они сварят».
Сколько длилось забвение, Пэр не знал. Но едва он смог увидеть что-либо, как почувствовал ясно ощущаемое изменение окружения. На него обрушился мощный поток структурной упорядоченности пространства. Он по-прежнему мог видеть ту обстановку, что и до его кратковременного отключения. И все же континуум, в котором он сейчас оказался, был разительно непохож на прежний. До этого Пэр мог пребывать только в мире чистого разума. В тот миг, когда он вновь обрел сознание, ему показалось, что мир внезапно стал на порядок больше. И первое, что стало ему доступно, это зрительное совмещения нескольких плоскостей. Он был погружен в глубины каких-то иных пространственных сущностей, совмещенных в единой ипостаси.
Все, на что он глядел, сливалось в многократных интерференционных отражениях. Поначалу невозможно было локализовать что-либо из перемежающейся массы цветовых контуров и пятен. Не торопясь, сосредотачивая взгляд на определенной точке помещения, он стал анализировать увиденное. Интерьер, оборудование и самую разнообразную обстановку Пэр воспринимал без удивления. Многие предметы, поначалу казавшиеся единой вещью, ему пришлось логически разделять на самостоятельные.
Пэр не понимал, как это происходит. Те знания, которые он получил в Репетитории, могли бы прояснить, что с ним происходит на самом деле. Физика и математические теории допускали существование иных измерений. Ради развития когнитивных способностей ему даже доводилось решать несколько задач по определению физических параметров таких миров. И увязывать их в единое целое с точки зрения восприятия интеллакта, живущего в трехмерном измерении. Но то были абстрактные умозрения. Тогда Пэр даже не задумывался о том, что такое возможно в его мире, жестко определенном рамками физических законов.
И вот сейчас Пэр смотрел на то, что уже хорошо знал. Он видел одновременно знакомые образы и обстановку будто сразу и изнутри. Почему-то сразу на ум пришла мысль о свершившемся наяву переселении в одно из тех воображаемых многомерных пространств.
Странное дело, его сознание не путало ни одно из пространственных видений. Они все были доступны одновременно. Общая картина и порознь каждая. На общем фоне привычного окружения он видел то же самое как бы изнутри, в расплывчато-фиолетовых тонах. Четкая прорисовка контуров заменялась расплывчатым облаком плоскостей, среди которых ясно вырисовывалась внутренняя структура предмета.
Параллельно с этим другой совокупный объем образов давал четкий анализ увиденного. В нем, как в многогранном кристалле отражалась суть направленного взгляда. Остальное виделось только как вспомогательные отражения этой сути. Аспекты такого восприятия, хотя и были совершенно непривычны, но не вызывали у Пэра особого затруднения. Он быстро сориентировался в таком калейдоскопе поступающей зрительной информации.
Но был еще один непонятный параллельный поток информации. Он воспринимался как взгляд, принадлежащий другому человеку. Этот взгляд был един по времени и совокупности со всем остальным зрительным восприятием. Сначала Пэр не мог отождествить его с реальной сущностью своего зрения. Он принял этот фантом за побочный эффект огромного потока информации. Нечто вроде эха, только зрительного. Но спустя малое время он понял, что слишком большое расхождение по времени в получаемых образах не может быть никаким артефактом.
Якобы побочный канал зрения транслировал то, что сам Пэр никак не мог бы увидеть. Наряду с обычными ракурсами, он видел все окружение так, как будто его глаза находились на противоположной ему стороне помещения. Сам он видел предметы своеобразной конфигурации явно рядом. Тот, кто был его глазами, видел этот же предмет уже на расстоянии нескольких метров как бы с противоположной стороны. Соотнеся и проанализировав еще несколько видов и ракурсов, Пэр понял, что этот параллельный оптический канал принадлежит тоже ему.
Едва подумав о желании обозреть помещение со стороны, как оно мгновенно исполнилось. Видимо, такое переключение было запрограммировано в его новых возможностях. Пэр облегченно вздохнул. Это сильно снижало нагрузку на его изможденное сознание. Ему было невмоготу от того, что в его мозгу были открыты еще несколько каналов, через которые непрерывно стремительно поступала непонятная информация. Пэр решил воспользоваться способностью регулировать эти потоки. Он приказал отключить все, за исключением внешнего оптического канала. Пэр сразу почувствовал неимоверное облегчение. Тишина тонкой звенящей ноткой сменила грохочущий водопад информации.
Пэр чуть повременил, чтобы дать себе передохнуть, но не смог. То, что он увидел прямо перед собой, привело его в состояние шока. Непроизвольный выплеск эмоции встряхнул весь его индивидуал. Пэр вообразил энергичный выдох и воображаемо тряхнул головой. Метрах в пяти, в ажурном полунаклоненном коконе стояла конструкция, напоминающая человеческий скелет.
Пэр ясно различил торс, состоящий из правильного усеченного овала объемного сосуда, расположенного на перевернутом усеченном конусе. У овала в верхней его половине имелись руки, больше похожие на манипуляторы. Но эти манипуляторы заканчивались кистью с шестью пальцами, которые были совершенно неотличимы от человеческих.
Сам торс в нижней части конуса опирался на две конечности идентичных по конструкции верхним. Пэр понял, что это ноги, увидев, что они заканчиваются стопами. Он мельком заметил еще несколько выступов, сглаженных овалов и сетчатых решеток на корпусе. Но эти подробности, как и само подобие скелета, были отмечены взглядом сразу и в тот же момент были стерты. Все его внимание приковал вид верхнего завершения скелета. На торсе, в мрачном ракурсе устрашающе надменного вида возвышался тот самый череп, который был изготовлен на глазах Пэра.
Из светящихся фиолетово-синим пламенем овалов на него смотрел тот, в чьем черепе был заключен мозг Пэра. С содроганием он понял это в тот же миг, когда от ужаса и отвращения инстинктивно закрыл глаза. Не открывая глаз, Пэр с безнадежной тоской страстно захотел, чтобы это все оказалось плодом его измученного воображения. Невероятным мысленным усилием, собрав ментальную энергию, Пэр единым порывом покинул эту беспощадно жестокую реальность, уйдя в мир воспоминаний
Проводы старшей матери Миссы были торжественными и многолюдными. Жрецы, отправлявшие ритуал, в этот раз были особо почтительны. Все знали, что избрание богами Лакки старшей матери Адель стало для Аврелиона высшим проявлением их благоволения. Шествие к Храму Творения было обставлено многочисленными, празднично-ритуальными атрибутами. Но отчего-то в воздухе была разлита невидимая аура печали. Может быть, интеллакты, так или иначе, не желали ее скорого ухода. Все их жены, матери и сестры за последние несколько сроков эувенизации были воспитаны старшей матерью Адель. Никто не смел об этом говорить вслух. Идя в процессии, они обменивались мнением на этот счет лишь в радостно-благожелательном тоне о мудром провидении богов Лакки.
Пэр и Мисса шли рядом с небольшой платформой. «Длань богов Лакки» парила над землей на расстоянии в полметра. На ней располагалась прозрачная чаша в виде длинного овального кокона. Ее верх был наполовину открыт. Удерживаемая двумя упорами, крышка ослепительно сверкала на солнце множеством расположенных по борту четырехугольных граней. Рядом с чашей по обе стороны ее удлиненных концов стояли предикты. Облаченные в балахоны из блестящей ткани темно-серого цвета, они неподвижно замерли, будто более были принадлежностью ритуальных предметов, чем живыми людьми. Их лица скрывали глубоко надвинутые капюшоны.