Обед мне принесли прямо в номер. И сразу после освежающего душа я лег спать, отключив все телефоны.
Меня разбудил тихий, но настойчивый стук в дверь: спал я всегда весьма чутко. Пришлось подняться, натянуть пляжные шорты и футболку и открыть. На пороге стояла девушка в таком же строгом костюме, что и ее коллега за стойкой администратора.
Господин Строев, произнесла она на чистом английском с легким акцентом, с Вами хочет поговорить господин Бородин. Примете его?
Ну что за церемонии?.. Словно я лорд английский. Сам господин Бородин и пришел бы
Извините, но у меня указание беспокоить Вас только в самых крайних случаях. Просто этот господин оказался чрезвычайно настойчив.
Что еще за указания? Ну как достали эти шпионские игры, словно ядерную бомбу испытываем последнюю фразу я пробормотал себе под нос уже на русском.
Я проспал почти шесть часов, за окном стемнело. Я велел девушке пригласить ко мне этого упрямого господина Бородина, чью фамилию я уже слышал от Синицына накануне. Ожидая увидеть, по меньшей мере, Джеймса Бонда в длинном плаще, шляпе, скрывающей верхнюю часть лица, и темных очках, я был весьма удивлен, когда на пороге оказался улыбчивый мужчина средних лет в пестрой рубашке кричащих цветов и широких бежевых шортах. В руках он сжимал соломенную шляпу и журнал «Playboy».
Если не ошибаюсь, Строев Василий Николаевич? и Бородин улыбнулся еще шире, обнажив ряд ровных белых зубов, сделавших бы честь любому актеру Голливуда.
Он самый. Простите, с кем имею честь? я протянул руку.
Бородин Сергей Викторович, член экспедиции Арсеньева. Позвольте я закрою дверь, чтоб нам не мешали? и он, не дождавшись моего ответа, взял с тумбочки ключ и двумя щелчками в замочной скважине запер номер изнутри. Потом он подошел к окну и опустил жалюзи.
Вы издеваетесь? вздохнул я и присел на кровать. Что за дешевые трюки? Археологам нечего скрывать, товарищ Бородин.
Как сказать, Василий Николаевич, как сказать на лице Бородина не осталось и тени былой улыбки. Он достал из нагрудного кармана рубашки и сунул мне под нос какое-то удостоверение.
«Агент Федеральной службы безопасности», только и успел прочесть я. О, Господи! ФСБ заняться больше нечем?
Значит, так, Василий Николаевич, Бородин подошел ближе, пряча удостоверение обратно в карман, если Вы хотите работать на объекте, Вам необходимо будет выполнять несколько несложных указаний. Первое: что бы ни произошло, но каждые выходные группа ночует в гостинце, а объект охраняется нашими людьми. Второе: интерес журналистов к нашей находке поразителен, они постоянно атакуют всех членов экспедиции, но ребята у нас подобрались стойкие. Ожидаю той же стойкости от Вас. Пронюхать про Элайю пока еще никому не удалось. Поэтому прошу Вас рассказывать легенды о поисках прототипа Сфинкса. Пусть лучше пресса кормится этой сенсацией. Ну и третье: как это ни прискорбно, но обо всех находках придется докладывать мне лично еще прежде того, как Вы сделаете какие-либо выводы. Выводы придется делать нам с Вами вместе. Если Вы согласны, тогда завтра утром добро пожаловать на объект!
И его лицо вновь озарила беззаботная улыбка такой способности моментально переключаться с серьезных и важных вопросов к повседневным радостям можно было только позавидовать. Я улыбнулся ему в ответ. Выполнить все эти три условия в принципе было нетрудным. Меня смутило только лишь одно замечание:
То есть, Вы хотите сказать, что Вы не обладая должным образованием и опытом будете пытаться регулировать мою научную деятельность и корректировать мои профессиональные выводы?
Я не такой уж невежда, каким могу показаться, Василий Николаевич. Ну разумеется, анализировать и делать какие-то выводы прерогатива Ваша. Мое дело слегка их корректировать, прежде чем обращать на них внимание общественности. Вы же не думаете, что мы будем вечно скрывать факт обнаружения Элайи? Но мы должны сообщить людям не больше того, что им положено знать. Вот эту-то разницу между реальной и окончательной версией создавать мне. Поэтому я должен быть первым, кого Вы будете ставить в известность о той или иной находке, а также о ваших выводах касательно таковых.
Ученый мир Вы тоже намереваетесь вводить в заблуждение ложной информацией?
Этот вопрос вне моей компетенции, но подозреваю, что не у многих найдется желание поделиться таким великим открытием, прежде чем все тайны Элайи не будут до конца раскрыты. В любом случае, Василий Николаевич, нас с Вами в настоящий момент это никоим образом не касается. Итак, Вы готовы пойти на наши условия?
Я тихо хмыкнул. Ведь я ничего не терял.
Ну, подумаешь, что три ночи из каждых семи я буду проводить с полным комфортом это ведь только плюс. Хотя, надо признаться, что перспектива постоянно отрываться от разгадывания тайн и зачем-то мчаться за сотни километров от места раскопок меня не вдохновляла.
В любом случае, я надеялся, что находки или, по крайней мере, не слишком громоздкие из них, мне разрешится брать с собой.
Общаться с журналистами я не любил никогда, поэтому на это условие согласился с готовностью и откровенной радостью. Последнее условие меня огорчило и прямо скажем насторожило. Но желание очутиться на объекте было столь сильным, что я заставил свой внутренний голос замолчать, приняв решение воздерживаться от высказываний каких-либо выводов вслух. Для начала надо было как следует узнать, что за человек этот Бородин, ну а потом уже действовать сообразно обстоятельствам.
Получив мое согласие, Бородин откланялся, пообещав на следующий день с утра заехать за мной. Это как раз был понедельник начало новой рабочей пятидневки.
Глава 2. Находка
В дверь ко мне постучали только около десяти утра, когда я уже все глаза просмотрел в ожидании Бородина. На пороге стояла вчерашняя девушка в строгом костюме, объявившая мне, что внизу меня ждет машина. Я отдал ей ключ от номера и, прихватив свой небольшой саквояж, спустился.
У входа в гостиницу стоял давешний автомобиль, за рулем которого гордо восседал мой молодой друг Арсеньев. На заднем сиденье пестрела рубашка Бородина.
Доброе утро, Василий Николаевич! приветливо воскликнул Арсеньев и тут же протянул мне руку. Как спалось?
Доброе утро, Паш, ответил я, садясь рядом с ним. Здесь великолепный воздух и какая-то совершенно невероятная тишина. Я прекрасно выспался.
После рукопожатия с Бородиным мы тронулись в путь.
На мой вопрос о том, почему за мной заехали так поздно, Паша сказал, что вся остальная группа выехала на 3 часа раньше, чтобы подготовить все к моему приезду.
За дорогой я не следил, поскольку как и говорил выше она меня выматывала, и я старался переключаться на что-то увлекательное, заставляющее забыть, какие мучения я терплю. Дорога изобиловала ухабами, и нас трясло так, что про ноутбук я решил забыть и принялся рассматривать нашего импровизированного водителя. Казалось, Арсеньев был чему-то безумно рад: он беспрестанно напевал, крутил ручки автомагнитолы в поиске новых радиостанций, курил, похлопывал себя по колену, подмигивал Бородину в зеркало заднего обзора все говорило о его отменном настроении.
В нашем джипе усиленно работал кондиционер, а на улице стояла жуткая жара, и я уже предвкушал, что нам предстоит испытать на раскопках.
Не волнуйтесь, Василий Николаевич, предвидя мой вопрос, прокашлял Бородин, в вагончиках есть кондиционеры.
Да-да, подхватил Паша, у нас там все условия для плодотворного труда! Вагончики мы у строительной фирмы по дешевке приобрели. Думаю, Вы будете довольны, и на этот раз Арсеньев подмигнул мне.
Дорога петляла, над ней клубилась пыль, небо было почти чернильным из-за жары. То тут, то там на глаза попадались чахлые деревца города давно остались позади. Я и сам не заметил, как уснул под мерное посвистывание Арсеньева. На месте мы были ровно через два часа после того, как выехали.
Я плохо соображал спросонья. Поэтому совершенно машинально схватил свой саквояж и побрел вслед за Арсеньевым к одному из вагончиков, чтобы переодеться. Я даже не утрудил себя тем, чтобы банально оглядеться.
В вагончике действительно царила приятная прохлада, и было немного темновато, поскольку свет мог проникать внутрь лишь через два небольших окошка не пыльных и не затянутых паутиной, как это часто бывает в помещениях, где проживают исключительно мужчины. Везде чувствовалась женская рука: на электрической плитке (а источником электричества, по всей видимости, служил небольшой генератор, дружелюбно тарахтевший где-то неподалеку) стояла белая эмалированная кастрюлька, в которой что-то ароматно и аппетитно булькало. Пол был чисто выметен, у каждой из четырех кроватей лежал потрепанный коврик. В полевых условиях царил уют домашнего очага девушки постарались ровно настолько, насколько это в принципе было возможно в условиях недостатка воды.
Ну, вот мы и дома! радостно сообщил Арсеньев и плюхнул свой рюкзак на кровать, стоявшую прямо у выхода и застеленную ярко-красным покрывалом в белую клетку.
Я буду спать с вами? спросил я у Паши и огляделся, пытаясь вычислить, какая из кроватей не занята.
Да, вот Ваше место, указал мне на кровать у окна внезапно вошедший Бородин. Думаю, так будет удобнее нам всем, и он начал расстегивать свою пеструю рубашку, давая понять, что пора приступать к работе. Солнце было в самом зените.
Я открыл саквояж и быстро переоделся в серую футболку и шорты защитного цвета свою обычную форму одежды, предназначенную как раз для работы на жаре. На пороге снова возник улыбающийся Арсеньев:
Вы готовы? Пойдемте, я познакомлю Вас с ребятами, они уже давно начали, даже воду успели привезти, и он бодро зашагал по направлению к группе людей, стоявших неподалеку. Но путь нам преградил Бородин.
Павел Олегович, Вы бы шли посмотрели, Володя, кажется, по неосмотрительности вчерашнюю пещеру засыпал.
Арсеньев охнул, схватился руками за голову и со словами:
Ну я же говорил: досками надо укреплять! А он!.. Глина, глина Ну я ему устрою! побежал к ребятам.
Что-то случилось? обеспокоенно спросил я.
Пустяки. Кажется, небольшой обвал. У Крестовского еще мало опыта, его взяли исключительно по рекомендации Арсеньева. Но парень он хороший, очень способный. Василий Николаевич, пройдемте я познакомлю Вас с Новиковым, и Бородин, подхватив меня под руку, резво завернул за угол нашего вагончика, где в тени сидел какой-то мужчина, что-то сверяя по таблице иероглифов.
Мужчина, кажется, не заметил нашего появления. Он был невысокого роста и довольно щуплого телосложения. В его потрясающе черные волосы я никогда прежде не встречал до такой степени чистого оттенка начала закрадываться седина, чуть треугольные мефистофелевские брови были нахмурены, лоб наморщен мужчина напряженно вчитывался в ксерокопию какого-то документа и не желал замечать ничего, происходящего вокруг.
Михаил Алексеевич! громко произнес Бородин. Мужчина вздрогнул и уронил листки, которые он держал, на песок. Разрешите представить Вам Василия Николаевича Строева, нашего коллегу из славного города на Неве, старшего научного сотрудника, кандидата наук и просто выдающегося археолога, который поможет нам в нашей работе.
Ну, Вы уж прямо меня захвалили, смущенно пробормотал я, протягивая руку Новикову. Он схватил мою ладонь своей маленькой аккуратной рукой и порывисто пожал ее. В юности этот Новиков, должно быть, был очень красив, правда, его карим глазам недоставало какого-то внутреннего огня.
Новиков Михаил Алексеевич, отчеканил он, глядя куда-то в сторону.
А не тот ли Вы Новиков?.. вдруг осенило меня. Помнится, еще в институте при анализе особенностей письменности древних народов особое внимание наши преподаватели уделяли работам некоего М. А. Новикова, кандидата наук, а ныне профессора Московского НИИ Археологии и по совместительству декана факультета древних языков Московского Лингвистического Университета. Именно благодаря его открытиям были расшифрованы многие шедевры древней письменности, в частности и те из них, в которых говорилось об Элайе. В свои сорок пять он вызывал уважение и восхищение всего ученого мира. И вполне вероятно, что этот один из самых выдающихся ученых современности стоял сейчас передо мной, слегка сутулясь, с потухшим взглядом и наверняка думал, как бы поскорее от нас отвязаться и вернуться к анализу иероглифов.
Он самый, усмехнулся Бородин и панибратски похлопал Новикова по плечу. Тот осторожно, но с явным негодованием снял его руку с плеча, нагнулся и стал подбирать рассыпавшиеся листки.
Михаил Алексеевич, продолжил Бородин, давайте ознакомим Василия Николаевича с нашей находкой. Ведь, по всей видимости, именно ей Вы сейчас занимаетесь?
Новиков посмотрел на нас искоса и, отрезав: «Пойдемте», зашагал к нашему вагончику.
Вот, видите, Василий Николаевич, какая приятная компания у нас подобралась, а в том вагончике, указал он на соседний, живут наши замечательные девушки.
Михаил Алексеевич значительно нас опередил, и когда мы только начали подниматься по ступенькам, внутри вдруг раздался страшный грохот. Вслед за этим низкий женский голос спокойно произнес:
Михаил Алексеевич, ну неужели нельзя аккуратнее! Никогда не смотрите под ноги.
Простите, Екатерина Сергеевна, чуть слышно пробормотал Новиков, когда мы уже были на пороге.
Вероятно, по своей неуклюжести, обычно свойственной гениальным людям, Михаил Алексеевич случайно задел ногой небольшой комод со всевозможной утварью: на полу валялась алюминиевая посуда, очки, перчатки, мотки веревки, гвозди и прочий хлам, столь необходимый в любом хозяйстве. А возле уже поставленного комода вертелась молодая женщина и укладывала по полкам все, что из него выпало. Новиков попытался было ей помочь, но она только отмахнулась.
На вид женщине было около тридцати. Из-под аккуратно завязанного беленького платочка выбивались пепельно-серые пряди, уже кое-где тронутые сединой. У Екатерины Сергеевны был слишком крупный нос, на лбу ее длинного узкого лица уже проделали путь мелкие морщинки. Она показалась мне очень несимпатичной, а я всегда был ценителем женской красоты, и на мою бывшую жену засматривались абсолютно все мужчины. Жаль только, что она так и не смогла смириться с тем, что ее муж постоянно мотается в какие-то экспедиции, а разделить со мной эту участь Люда не захотела. К тому времени, о котором я веду речь, моя бывшая жена ушла к моему бывшему лучшему другу, и я не мог вспоминать их обоих без грусти.
Наша некрасивая коллега именно своей невзрачной внешностью вызвала в моей памяти столько радостных и печальных эпизодов, что я присел на кровать и потер виски, дабы привести мысли в порядок.
Познакомьтесь, Василий, Бородин внезапно перестал звать меня по отчеству, загадка нашей группы Катя Серова. Надеюсь, уж вам-то удастся найти общий язык с нашей молчуньей, и Бородин громко захохотал. Для агента ФСБ он был слишком шумным.
Екатерина поднялась, убрала со лба волосы, поправила платок и протянула мне свою крупную шершавую ладонь. Я осторожно пожал ее и пробурчал что-то насчет того, что мне чрезвычайно приятно это знакомство. Что уж тут поделать некрасивых женщин я не любил, ибо всегда полагал, да и продолжаю полагать, что в мире и так достаточно уродства, представленного сильным полом. И дамы для сохранения баланса должны быть неиссякаемым источником красоты и грации даже в полевых условиях и без косметики. А угрюмый вид Екатерины лишь вызвал во мне волну раздражения, и я очень обрадовался, когда она, наконец, прибравшись, покинула наш вагончик.
Ребята уже обедают, Бородин ткнул пальцем в сторону плитки, кастрюльки на которой уже не было, нам бы тоже не мешало подкрепиться. Михаил Алексеевич, давайте скорее введем Василия в курс дела и пойдем поедим.
Новиков достал с полки старый коричневый чемодан, открыл его и вынул небольшую деревянную шкатулку, запертую на ключ. Ключ висел на шее у Михаила Алексеевича, и последнему потребовалось не меньше минуты, чтобы замок, наконец, поддался и содержимое шкатулки было извлечено наружу.
Это был небольшой свиток темно-коричневого цвета, по всей видимости, очень древний, но при этом прекрасно сохранившийся. Он был завернут в прозрачный пакет, и Новиков велел всем надеть перчатки, прежде чем прикасаться к подобной старине.