Те нехотя освободили мне руки. Я потер запястья, поежился и плотнее запахнул куртку. Стремительность событий, с которой я от лавки Брандта за каких-то пару часов оказался вдруг у расстрельной стены, выбила у меня из-под ног почву. Я стоял в снегу и лихорадочно пытался придумать, что же делать дальше: «Броситься на конвоиров? Нет, даже не успею в горло вцепитьсясрежут автоматом. Что тогда? Что?!»
К стенке иди, в самое ухо мне пробасил один из палачей. В нос ударил крепкий запах лука и табака.
Увязая в сугробе, я подошел к стене здания. На ней еще виднелась выцветшая за долгие десятилетия надпись: «Улица Гагарина». Стена дома была усыпана мелкими дырочкамиследы от пуль и точки в чьих-то жизнях.
Палачи долго топтались на месте, ежась от холода. Порох и его помощник что-то хмуро обсуждали. Снег под ногами превратили в кисель. Наконец главарь обратился ко мне с последней речью. Его чугунные фразы грохотали, словно рельсы под каким-то чудовищным локомотивом.
Все мы прекрасно понимаем, для чего тут собрались. Ты убил Брандта. Брандт жил в моем поселке. Жил по совести, по правилам. Хорошим человеком был. А ты его так жестоко прикончил. Так что не обессудь. У нас в Тополях законы простые, мы долго говорить не любим. Убилответь. За все надо отвечать. Сечешь? Так что властью, данной мне, я приговариваю тебя к смерти. Сказать есть что?
Прям как работник ЗАГСа говоришь: «властью, данной мне» со вскипающей злобой начал я, но договорить не успелполучил под дых и, сгибаясь от сильной боли, медленно повалился в снег. Кто-то из палачей одобрительно хохотнул.
Передать весь спектр чувств и мыслей, переполняющих меня в ту минуту, не хватило бы никаких слов. Тугой клубок из дикого страха, навалившейся вдруг усталости, обжигающей злости, отчаяния и полного отрешения. В какой-то момент мне все стало безразлично. В бетонных скелетах пятиэтажек и разрушенных ржавых качелях я видел больше жизни, чем в этих людях. Да они и не люди уже были, а тряпичные куклы, движимые порывами ветра, что колышет их за ниточки. Я вдруг понял, что не страшно умирать в таком сумасшедшем мире. Здесь все уже мертвы. И лишь оболочки, тела, по инерции бродят по своим делам. Только мать было жалко: «Как она теперь без меня? Братсовсем пацан еще, потянет ли? Восемнадцатый год идет. Взрослится, рвется все к сталкерам, в вылазку сходить. Да опыта нет».
Подумал, что надо вспомнить что-то хорошее, что-то приятное и вечное, просто чтобы не думать о своей смерти. Но в голову, как назло, ничего такого не лезло. Наоборот, вспомнились какие-то пустяковые глупые вещи: как я по весне, когда ходил за Кордон, набрел вдруг на заросли крапивы и как пришлось обходить ее стороной; как неделю назад красил оконные рамы в магазинчике Брандта; как прошлым летом в походе сушил над костром вымокшие ботинки, а они дымились, словно какое-то экзотическое блюдо.
Я поднялся, вдохнул поглубже морозный воздух. Взглянул в небо. «Не хочу, чтобы последнее, что я увижу, были тупые рожи палачей. Уж лучше небо. Глубокое, синее»
Вновь завыла дикая собака. Уже совсем близко. Один из толстолобых громил что-то сказал. Слов я не разобрал, но в голосе его явно сквозило беспокойство. Порох в ответ лишь рявкнул:
Заряжай!
Вон там! Стойте! пробасил второй боец. А потом сорвался на истошный крик. Совсем рядом раздался осипший лай, переходящий в утробный рык. Я опустил глаза, пытаясь понять, что случилось и обмер.
Дикие собаки все это время шли по нашему следубесшумно, по только им ведомым тропам. Подкравшись сзади, стая сразу же атаковала.
Один из бойцов, сбитый с ног, барахтался в ярко-красном от крови снегу, пытаясь скинуть с себя огромного лохматого зверя. Пес остервенело рвал человека, не давая дотянуться до оружия. Еще с десяток собак окружили остальных людей, бросаясь под ноги, пытаясь повалить добычу на землю.
Ко мне псы подойти боялись, опасливо поглядывая на щупальца тумана, высовывающиеся из черных квадратов окон дома.
Не дожидаясь приказа, бандиты начали вразнобой стрелять по зверью. Самых ретивых собак, сунувшихся вперед, изрешетили в фарш. Но, видимо, вконец оголодавшие, собаки продолжали наступать, надеясь на знатную пирушку.
Стреляйте им в головы! Они бешеные, им пули в телонипочем! отступая, крикнул Порох.
Свинцовый град стал плотнее, стая заметно поредела. Со стороны людей тоже имелись потериодин из бойцов валялся в снегу с вывороченным животом.
Пока все отвлеклись на схватку с хищниками, я рванул что было сил вдоль стены здания. Не сильно заботясь о странном тумане, добежал до подъезда и юркнул в него. Но не успел я обрадоваться своему спасению, как за спиной загорланили:
Убегает! Держи его!
Голодные псы, понимая, что шансов совладать с вооруженными людьми у них мало, начали неохотно отступать.
Поймать любой ценой! Три шкуры спущу, если упустите! Убейте его! вопил Порох, выкашивая псов, которые все же решили уйти подобру-поздорову и теперь, поджав хвосты, прорывались сквозь шквальный огонь назад, к своим тайным тропам.
Чуть выше моей головы свистнули первые пули, обсыпав меня штукатуркой. Пригнувшись, я бросился в сторону от выхода, укрылся за несущей стеной. План побега сформировался быстро. Сообразив, в какой квартире окна должны выходить на противоположную сторону улицы, я рванул к нужной двери и вбежал внутрь.
Минуя закопченный давним пожаром коридор, больше похожий на пещеру, я вошел в кухню. Да, чутье меня не подвело. Окна отсюда и в самом деле выходили на другую сторону заросшего двора.
Под ногами раздалось шипение и писк. Крысаки. Целый выводок. Медлить было нельзя. Замешкаешьсяоблепят со всех сторон и сожрут в два счета. Пнув самую наглую тварь так, что она отлетела в сторону, я забрался на подоконник.
Но выпрыгнуть наружу мне помешала какая-то неведомая сила. Меня затянуло назад, в кухню, швырнуло в стену и поволокло к старенькому проржавевшему холодильнику. А потом эта сила так же неожиданно меня отпустила. Чертыхаясь, я огляделся. Никого. Лишь тонкие белые дымные нити, стелющиеся по полу от холодильника ко мне.
Попытка встать не увенчалась успехомбелёсые змейки тумана стремительно обвили мои ноги, повалили меня на пол. «Так вот чего так испугались дикие псы!» понял я.
Я вновь попытался вырваться. Сдирая о бетонную крошку руки в кровь, ползком, мне удалось преодолеть добрую половину комнаты, как вдруг за спиной что-то пронзительно лязгнуло и заскрипело. Дверца холодильника раскрылась настежь, обнажая его черную утробу. Я оглянулся, пытаясь оценить масштаб проблемы. И невольно вскрикнул, когда увидел, что вся внутренняя поверхность холодильника заросла грязно-красной губчатой массой, похожей на густую пену. В том месте, где должна была располагаться морозильная камера, теперь находился плотный бугристый комок, из которого на меня не мигая глядели три желтых без зрачков глаза. Весь нижний отсек был усыпан мелкими костями грызунов. Там же, среди останков крыс, что-то шевелилось, издавая отвратительные булькающие звуки.
Меня обдало волной крепкого смрада. Я еще сильнее попятился прочь, едва сдерживая готовый вырваться из горла крик ужаса. «У твари нет шеи, промелькнула мысль. Поэтому она не видит тех, кто находится ниже уровня ее взгляда, и питается случайно забредшими сюда с помойки крысаками, выстегивая их при помощи своих щупалец, которые я принял сначала за туман».
Вот он, я нашел его! радостно крикнул забежавший в квартиру боец. Обращаясь уже ко мне, он сквозь зубы процедил:
Щас я тебя шлепну, гаденыш.
Однако выполнить обещание не успел. Только его нога ступила на порог кухни, как щупальца стремительно выстрелили вверх, обвили шею бедолаги и поволокли его к холодильнику. Боец дернулся, вскрикнул, но выпутаться из цепких объятий не смог.
Дожидаться развязки я не стал, рванул на четвереньках к окну, в прыжке выскочил наружу. Уже в полёте услышал жуткий крик, ржавый скрежет дверцы холодильника и чавканье.
На мое счастье двор был пустни зверей, ни людей. «Не так далеко отсюда есть речушка, из-за сильного загрязнения не замерзающая даже зимой, вспомнил я. Вдоль нее тянется плешивенький лесок. Там можно укрыться на какое-то время и обдумать дальнейший план действий».
Туда я и побежал.
* * *
Мне удалось незаметно спрятать маленький пожелтевший клочок бумаги в рукав куртки во время допроса. Обыск бандиты провели не самым тщательным образом, отобрали только оружие и охотничий нож, записки не обнаружив. И теперь этот клочок был единственной ниточкй, ведущей к разгадке тайны смерти Брандта.
Не дыша, боясь порвать, я развернул бумажку, повертел на свету, прочитал. Аккуратным почерком на ней было выведено:
Освобожусь к 17-му. Давайте встретимся там же, на Старом Мосту, в 17.00.
Я перечитал написанное три раза, но ровным счетом ничего не понял. Старый Мост. Это место я, безусловно, зналокраина города, километрах в пяти отсюда. Но что дальше? Кто эточеловек, который должен был «освободиться» к семнадцатому? Может, он как-то связан с убийством Брандта? Может, он и есть убийца? Вопросы, на которые ответов не было.
«Постой-ка. Сегодня семнадцатое ноября, осенило меня. А время? Я глянул на часы. 15:35. Ох, черт! Совсем чуть-чуть осталось! Если поспешить, срезать через заборы и овраги, то можно успеть». Я едва не сорвался в галоп, но вовремя остановил себя: надо было еще раз все взвесить.
«Так. Кто-то назначил Брандту встречу. Я не знаю, кто это и опасен ли он. А у меня при себе нет даже ножа. Есть схронтам и оружие, и перекусить найдется, но он далековато отсюда. Могу не успеть. А терять эту ниточку ни в коем случае нельзя.
Возможно, там, на Старом Мосту, засада. У меня нет времени на подготовку и разведку местности. Даже на то, чтобы придумать хоть какой-то план, нет времени! М-да. Карты розданы дрянные. Но выбора нет».
В сердцах сплюнув под ноги, я начал пробираться через колючки и ветки в сторону железной дороги, стараясь не издавать лишнего шума.
* * *
Все же я успел. Часы показывали без трёх минут пять, когда я был уже на месте. Я притаился за ржавым каркасом грузовика и осматривал местность, пытаясь обнаружить незнакомца, назначившего встречу моему покойному другу.
Старый Мостне самое лучшее место для свиданий. Однажды я забредал сюда в поисках артов. Ничего не нашел, но наткнулся на стайку обессиленных от голода троглодитов. Соблюдая правила светского тона, я поспешил познакомить их со своим лучшим другом«Винторезом». Троглодиты были в восторге от нового знакомства и буквально попадали от счастья. А я тогда, стирая дрожащей рукой пот со лба, зарекся сюда возвращаться. Да вот не сдержал обещания.
Название не обманывало: мост тут и в самом деле имелсяжелезнодорожный и довольно-таки старый. Когда-то давно он пересекал глубокий овраг, но, в силу времени и стараниями мародеров, превратился в голый ржавый остов, свисающий с одной стороны обрыва как мертвая, истлевшая до костей змея, отбрасывая на дно оврага причудливые угловатые тени. Под порывами ветра мост стонал, словно умирающее исполинское животное.
У основания моста, сквозь наледь, просматривалась прямоугольная, щетинящаяся с одного бока пучком ржавой арматуры бетонная свая, зарывающаяся в скальник. Вдоль нее петляла между валунами и зарослями колючек тропинка, спускающаяся вниз, в овраг. Это была свежая тропа, еще не занесенная снегом. «Значит, часто ей пользуются, подумал я. Скорее всего, по ней и будет проходить мой незнакомец. Эх, жаль, что нет винтовки или хотя бы пистолета! Ну да ничего, как-нибудь разберемся».
Очередной порыв ветра заставил меня плотнее укутаться в куртку. «Не подхватить бы воспаление легких, забеспокоился я. При первой же возможности надо будет переодеться во что-то более теплое и сухое».
Некоторое время я размышлял о том, что надо бы перебраться чуть ближе к тропинке. Вдали, из-за сугроба торчали густые ветки и высохшие стволы, цепляясь за выцветшее небо, словно пытаясь содрать облака. «Отличное место для засады, отметил я про себя, но решил остаться на прежнем месте, в зарослях полыни, густо присыпанной снегом. Времени уже нет. Кто знает, может, этот незнакомец уже здесь и так же сканирует местность на наличие недругов. Лучше уж тут притаюсь».
На тропинке началось какое-то движение. Я присмотрелся и оторопел. Вместо ожидаемого головореза с винтовкой наперевес, я увидел стройную хрупкую девушку, грациозно шагающую по скалистому оврагу. На какой-то миг я даже растерялся, не зная, что делать дальше. На убийцу она явно не тянула. «Хотя пистолетная кобура на поясе болтается, пригляделся я. Да и нож вон висит. Что за черт?!»
Время от времени потирая замершие уши, я наблюдал за незнакомкой. Она спустилась в овраг. Огляделась, посмотрела на часы. «Ага, значит, ждешь кого-то».
Меня не покидало тревожное ощущение того, что это была ловушка: «Может, девушкавсего лишь отвлекающий маневр, а где-то в кустах прячется снайпер?» Я стал еще тщательнее сканировать взглядом округу, пытаясь определить места возможных укрытий. Но безрезультатно: снайпера, судя по всему, здесь не было.
Да и девушка куда-то вдруг запропастилась.
Я едва не подскочил на месте, ругая себя за невнимательность: «Упустить из виду объект наблюдения! Совсем голову отморозил! Непростительная ошибка».
Эй, малыш, потерял кого-то? раздался за моей спиной насмешливый женский голос. Я дернулся, но тут же получил тычок в спину. Тише, не дури! У меня пистолет. Поверь, пользоваться им я умею.
«Дьявол, да что ж такое, совсем хватку потерял! Второй раз за день меня застают врасплох, подумал я раздраженно. Был бы жив Брандт, точно устроил бы мне выволочку. Ладно, где наша не пропадала, а пока поднимем лапки, нечего даму провоцировать, тем болеедаму с оружием».
Спрошу один раз, юлить не советую. Щелчок взведенного курка подтвердил всю серьёзность её намерений. Кто ты?
Сочинять более-менее правдоподобную легенду было уже поздно, да и ствол меж лопаток не особо способствовал мыслительному процессу, поэтому я ляпнул первое, что пришло в голову:
Я от Брандта.
Да ну?
«Ясно, значит, просто на слово не поверит, хотя некоторое сомнение в голосе все же проскользнуло».
Я его старый друг. Совершенно искренне произнёс я. У меня в карманезаписка.
Девушка с лёгкостью профессионального карманника вынула клочок бумаги из моей куртки.
Да, это я ему написала. То ли записка её убедила, то лимоя сговорчивость, но голос ее смягчился. А сам старик где?
Может, для начала спрячешь ствол? А потом и поговорим по-людски.
Возникла пауза. Послышался глубокий вздох и щелчок предохранителя.
Ладно, только без глупостей.
Я кивнул, медленно встал и обернулся. Минуту мы пристально рассматривали друг друга. Девушка оказалась довольно симпатичной: большие карие глаза, волнистые волосы, схваченные сзади в тугой конский хвост. Странно, но в чертах её лица было что-то призрачно знакомое, хотя я был уверен в том, что раньше я эту девушку никогда не встречал.
А вот моя внешность на красавицу впечатления явно не произвела: помятый, избитый, синюшный от холода.
А что с руками? поинтересовалась она.
Невесело ухмыльнувшись, я посмотрел на свои многострадальные конечности.
Да так, пострадал за правое дело.
Незнакомка коротко вздохнула, словно что-то решив для себя, и, к моей несказанной радости, убрала пистолет в кобуру.
Ладно. Она нервно облизнула губы и оглянулась. Отведу тебя в лазарет. Обработаю твои раны, и поговорим заодно. Расскажешь, как у старика дела. Тут недалеко.
Рассказывать про смерть Брандта в такой обстановке не хотелось, да и убедиться еще надо было, что дамочка не подставная, поэтому я отвлеченно спросил:
Ты что, врач?
Да, кивнула она и посмотрела в чернеющее небо. Темнеет уже. И буря снежная скоро начнется, переждать надо. Пошли.
Хорошо, идем.
Меня, кстати, Валей зовут, сказала девушка, когда мы проходили под мостом.
Алексей, ответил я.
А что, Брандт захворал? Почему он сам не пришел? Что-то серьезное? Простыл, наверное. У него легкие слабые очень, часто болеет. Сейчас придем, я ему травяной сбор хороший сделаю.
Умер он. Убили его, выпалил я.
Девушка остановилась как вкопанная, попыталась что-то сказать, но не смоглана глаза ее навернулись слезы. Предвидя ее вопрос, я, собравшись с мыслями, рассказал ей о своих недавних приключениях.