Вы правы, братья. Он наблюдает за нами, сказал он им.
Вот как? произнес Олеандр и крутанулся, осматривая безлюдное пространство. Когда он вернулся в исходное положение, Арриан стоял прислонившись к арке. Олеандр даже не слышал, чтобы Пожиратель Миров двигался.
Он всегда наблюдает, ты же знаешь. И снаружи, и изнутри, сказал Арриан, С возвращением в гранд-апотекарион, Олеандр Кох. Главный апотекарий ждет тебя.
Глава 2Гранд-апотекарион
Их шаги отдавались гулким эхом в просторных помещениях разрушенного дворца. Олеандр и Арриан шли рядомсначала мимо оборонительных точек, потом по залам. С тех пор, как Байл обустроил на Уруме свои лаборатории, планета несколько раз подвергалась атакам.
Воины шли в непринужденном молчании. Даже в лучшие времена у них было мало общих тем для разговоров. Теперь же Олеандр буквально чувствовал, как Арриан исподтишка его изучает. Прикидывает, наверное, какого размера плаха тому подойдет. Арриан всегда был предан идеалам Байла сильнее их всех, хотя и по своим причинам. Но чего еще ждать от пса войны?
Новый меч? спросил Арриан.
Старый сломался.
Ты всегда был с ними небрежен, насколько помню. Туонельский траурный меч. Хорошее оружие в руках хорошего воина, Арриан склонил голову набок. Откуда он у тебя?
Трофей, ответил Олеандр, Его предыдущего обладателя пришлось застрелить.
В спину?
Разумеется.
Арриан рассмеялся. Звук напоминал скрежет тупого ножа по влажной плоти.
Консорциумтак называл его повелительникогда не был крепким союзом. Его члены не были братьями, разве что в образном смыслевсе они были апотекариями, но из разных легионов и банд. Вместе их свело желание узнать больше о науке плоти, желез и органов от признанного мастера. Человеческое тело было загадкой, ключ к которой они мечтали подобрать, а потому пришли к величайшему специалисту в этой области, чтобы узнать все, чему он мог их научить.
Одни, вроде Арриана, провели здесь уже несколько веков даже с поправкой на то, как двигалось время в Оке Ужаса. Другие задерживались лишь на несколько месяцев или недель. Одни приходили за конкретным уроком, другие впитывали все, что знал хозяин лабораторий, как губка. А некоторые, коих было немного, не выучивали ничего и сами становились уроком.
Но из них всех Арриан Цорци всегда был самым опасным. Для воина он слишком часто улыбался и слишком быстро думал. Болевые кортикальные импланты только делали его еще более смертоносным хищником. Олеандр мечтал стереть улыбку с его лицаи хотя бы узнать, что за ней скрывается. Арриан был монстром, который отказывался это признавать, и неведомым образом был из-за этого только страшнее. Олеандр с некоторым усилием подавил желание. Он вернулся не для того, чтобы возобновлять старые конфликты.
Чтобы отвлечься, он принялся изучать окружающую обстановку. Если внешняя часть дворца была практически пуста, то с внутренней дело обстояло совсем наоборот. Когда-то в этих разнообразных комнатах проходили декадентские пиры, кровавые гладиаторские игры и разгульные оргии. Теперь в лабиринте залов этого противоестественного здания размещались апотекариумы и вивисектории, устроенные членами Консорциума. Дворец превратился в выставку гротеска, заполненную отвратительными звуками, запахами и картинами. Крикии человеческие, и нетэхом разносились по сводчатым коридорам и вдоль рядов герметично закрытых операционных. Их сопровождали звон хирургических инструментов, шипение пневматических химических насосов и чьи-то приглушенные споры и обсуждения.
Из теней под арками на него смотрели лицасначала с любопытством, затем с ненавистью. Он покинул это место не при лучших обстоятельствах. Многие приезжали на Урум в поисках безопасностиубежища, где можно было предаваться безумствам при подстрекательстве человека, развращенного больше любого из них. Некоторыекак полулюди снаружидаже по-своему боготворили их благодетеля. Здесь обосновался культ гениальности, и к тем, кто его бросал, относились с презрением, если не с открытой враждебностью.
Лаборатории рядом с внешним дворцом были меньше, обитавшие в них апотекарии совсем недавно оказались в Консорциуме. За смотровыми окошками из бронестекла, установленными в дверях, Олеандр разглядел кладовую ужасоврезультаты грубых операций и глупых экспериментов.
Делатьзначит учиться, промолвил он.
Арриан покосился на него.
А учитьсязначит знать, ответил он, заканчивая поговорку. У них это было шуткой. Попыткой рационализировать иррациональное.
Ты еще не все забыл из того, что здесь выучил.
Я ничего не забываю.
Арриан хмыкнул:
Уж надеюсь ради тебя. Ты ведь знаешь, как он любит устраивать тесты.
Все это время по коридорам ползли и прыгали низкорослые мутанты, стараясь держаться подальше от легионеров. На них были рваные плащи, скрывавшие искривленные тела и шипящие дыхательные маски. Они носили в лаборатории различное оборудование, а при необходимости служили ассистентами на операциях. Олеандр лениво пнул одного, когда тот оказался слишком близко.
Червяк пробирочный, бросил он. Существо заскулило и попятилось.
Арриан встал перед ним.
Прекрати. Они не твои игрушки, его руки лежали на навершиях фальксов.
Оно меня едва не коснулось, сказал Олеандр, Я не потерплю, чтобы меня трогало что-то столь столь утилитарное, Он едва ли не выплюнул слово. Пробирочник даже в своем уродстве не был уникален. Все они выглядели одинаково, звучали одинаково, даже пахли одинаково. Словно их отлили из одной формы. Его это раздражало. Подобная банальность была для него анафемой.
При этом со зверями снаружи ты с радостью пообщался, сказал Арриан.
Они хотя бы были разнообразными, ответил Олеандр, скривившись. К слову, я удивлен, что они еще не вымерли. Ты видел, что они там строят?
Арриан пожал плечами.
Мы в их дела не вмешиваемся. Они начали создавать грубое подобие общества. Иногда даже войны ведут. Это по-своему забавно.
А что думает повелитель? спросил Олеандр, Его позабавить так же легко, как тебя?
Арриан выразительно посмотрел на него.
Главный апотекарий о них вообще не думает, Олеандр. Онипросто мясо, и единственная польза от них в том, что они служат ранней системой предупреждения. Зачем ты вернулся?
Я же сказал, что хочу его видеть. А он явно хочет видеть меня, иначе мы бы здесь не стояли. Что насчет остальных?
В Консорциуме, как и в любой группе, были свои фаворитыте, в чьей полезности не приходилось сомневаться, или воины, бывшие перед Фабием в таком долгу, что не могли ему в чем-либо отказать. Олеандр до сих пор не был уверен, к какой категории относится Арриан.
Скалагрим возглавил экспедицию на Велиал-IVглавный апотекарий Фабий желает построить там вторую базу, ответил Арриан. Олеандр пренебрежительно хмыкнул. Скалагрим был двойным ренегатом и в лучшем случае ненадежным.
А Чорт? Чорт обожал создавать из плоти новые формы. Многие правители в Оке умоляли о возможности поохотиться на одного из его невообразимых монстров. И старик Мальперт?
Чорт исчез месяц назад, выполняя какое-то поручение главного апотекария. Мальперт погиб на Коразине, ответил Арриан.
Погиб? переспросил Олеандр. В памяти всплыло лицо Мальпертавпалые щеки, затуманенные глаза и желтые зубы, стершиеся до пеньков. «Мальперт» не было его настоящим именем, а с брони была стерта вся символика. По мнению Олеандра, одно это выдавало его истинное происхождение.
Мы все очень опечалены, сказал Арриан, тон его голоса звучал при этом ничуть не печально, Особенно Саккара.
Саккара еще жив? Этого Олеандр не ожидал. Саккара Треш возглавил истребительную команду Несущих Слово, напавшую на Урум. Они собирались принести голову Байла Темному совету из-за какого-то неизвестного оскорбления и, разумеется, потерпели неудачу. Урум пожирал демонов с той же легкостью, с какой пожирал людей, и отряд Саккары за несколько дней превратился из впечатляющего в жалкий. К тому моменту, как Консорциум атаковал, Несущие Слово чуть ли не молили о смерти.
Лишь Саккара не повредился ни разумом, ни телом благодаря своим познаниям в демономантии, и это была одна из причин, по которой Байл решил пощадить дьяволиста. В Оке демоны были частью жизни, и вполне благоразумно было пользоваться услугами специалиста по их вызову и изгнанию, даже если тот работал недобровольно.
Ты удивишься, но подобные люди совсем не спешат встретиться со своими богами, Арриан почесал подбородок. Пару месяцев назад мы поймали его за попыткой вырезать бомбу. Он успел добраться до самого мяса, пока мы его не остановили.
Олеандр засмеялся. Саккара уже много лет пытался избавиться от химбомбы, которую Байл поставил между его сердцами. Когда бомба сработаето «если» речи не шло, от Саккары останется лишь лужа булькающей протоплазмы. Эта модификация была самой очевидной из всех, которым Байл подверг Несущего Слово, но главный апотекарий утверждал, что установил в своего самого упрямого слугу достаточно имплантов, чтобы учесть тысячу и одно обстоятельство. Саккара тратил на их поиски все время, свободное от попыток поднять восстание среди последователей Байла.
А верховный Цимисхий? спросил Олеандр, когда они наклонились, проходя под растрескавшейся аркой, и вошли в место, раньше бывшее садом. Теперь здесь росла только причудливая красная трава. У развалин, оставшихся от фонтана, стояло шестеро гигантов в пурпурной броне, которая потемнела до синюшного цвета из-за въевшейся грязи и пренебрежительного отношения. Боевые автоматоны «Кастеллакс», ударные войска Легио Кибернетика. Над машинами мухами вились сервочерепа, жужжа ауспиками.
Это отвечает на твой вопрос? сказал Арриан. Олеандр заметил среди боевых автоматонов две знакомые фигуры. Оба были легионерами, но один был облачен в тяжелую силовую броню более старой модели. Она была грязно-коричневой, не считая стилизованного железного черепа, сияющего на одном наплечнике. Олеандр слышал, что его изгнали с Медренгарда, но по этому поводу до сих пор шли споры и даже делались немалые ставки. Однако Консорциум приветствовал всех практикантов телесных наук, независимо от их происхождения.
Когда Олеандр и Арриан приблизились, один из «Кастеллаксов» неуверенно шагнул вперед и направил на них болтерные пушки. Стволы задрожали и начали вращаться, пока внутренние целеискатели рассчитывали расстояние до цели. Арриан ударил Олеандра ладонью по груди.
Не шевелись. Они нервные. К их ударным механизмам подведены эндорфиновые насосы, вроде того. Цимисхий, брат, отзови его.
Цимисхий мгновение смотрел на них, словно раздумывая, не провести ли тренировку стрельбы по живым целям. Затем пожал плечами и открыл корпус возбужденной боевой машины, за которым обнаружилось бледное, как червь, получеловеческое лицо. Оно лежало в мешанине проводов и беззвучно открывало и закрывало рот, пока Цимисхий копался во внутренних механизмах. Затем лицо протестующе завопило, робот встал на одно колено и опустил орудия, а вопли сменились недовольными стонами.
Подневольные мозги, пояснил Арриан, Он выращивает их в лабораториуме, в восточном крыле дворца. Время реакции лучше, чем у стандартных боевых автоматоновво всяком случае, так говорят некоторые.
Твое мастерство неизменно восхищает, громко сказал Олеандр. Цимисхий повернулся к нему и наклонил голову, возможно, приветствуя. Или благодаря. Если появление Олеандра его и удивило, вида он не подал. Впрочем, Олеандр и не рассчитывал ни на какой особый прием.
Ты вернулся, сказал четвертый ренегат, Я думал, ты умнее, Олеандр.
Саккара Треш почти не изменился с их прошлой встречи: худое лицо, длинные клыки. Багровая силовая броня видала лучшие времена. На ней почти не было участков, не покрытых строками неразборчивого, изобилующего завитушками почерка или кощунственными символами. Строки были взяты из ритуальных текстов, гимнов и доктрин, которые Саккара и его братья считали адекватной заменой здравому смыслу. На голой плоти выделялись операционные швы, следовавшие по изгибу черепа и линии челюсти. Байл установил в мозгу и челюстных мышцах Несущего Слово множество контролирующих имплантов, блоков подчинения и по крайней мере один миниатюрный осколочный заряд.
А я думал, что ты уже взорвался, Саккара. Похоже, мы оба ошиблись. Вижу, ты до сих пор издеваешься над бедным Цимисхием.
Саккара улыбнулся.
Мы обсуждали седьмой и пятнадцатый пункты речи Великого апостола Экодаса при его третьем обращении к Темному совету. Для Железного Воина Цимисхий на удивление набожен. Вам, конечно, не понять.
Олеандр посмотрел на Цимисхия. Тот, как всегда, не ответил. Насколько Олеандр знал, Железный Воин никогда ничего не говорил.
Как минимум наш молчаливый брат вежлив, сказал Арриан.
Еще одно понятие, которое вам недоступно, ответил Саккара. Арриан улыбнулся и погладил свои черепа. Саккара встретил его взгляд и не отвел глаз. Обвинить Несущего Слово в трусости было нельзя.
Идем, брат. Я проделал долгий путь, а время не ждет, сказал Олеандр, прерывая напряженное молчание. Он все еще пытается спровоцировать остальных? спросил он, когда Арриан вывел его из сада.
Подстрекательство к измене было для Саккары единственным способом сопротивляться. Олеандр подозревал, что Байл держит у себя Несущего Слово не только для того, чтобы время от времени вызывать демонов, но и для выбраковки глупцов-предателей.
Он достаточно давно обрабатывает Цимисхия. Как птица и гора из притчи, ответил Арриан.
Наверное, надеется, что наш молчаливый брат сорвется и нашлет на всех нас орду механических убийц, сказал Олеандр.
Внутренний дворец почти не изменился. Широкий коридор с гигантскими колоннами, исчезающими в тенях под крышей; обломки древних статуй; потускневшие фрески, изображающие сцены из жизни прошлых правителей Урума. Это место было пропитано печалью не в меньшей степени, чем ужасом. Сломленное величие оставалось величием.
Олеандр остановился перед одной фреской и вгляделся в переплетенные фигуры, пытаясь понять, где заканчивалась одна и начинались другие. Стены были покрыты пятнами. Немного старыми, но в большинстве своем новыми. Кровью и другими субстанциями. Олеандр расставил пальцы. Порой стены дворца говориликогда ветер был сильнее обычного и толстый слой песка покрывал город. Прислушавшись, можно было различить песни, стоны, крики прошлых кутежей. Но сейчас он ничего не слышал.
Они молчат с тех пор, как ты ушел, сказал Арриан.
Никто, кроме меня, их не ценил, ответил Олеандр.
Мы здесь, чтобы раскрывать тайны жизни, а не слушать жалобы мертвых, возразил Пожиратель Миров, Ты, может, и сбежал в прошлое, но мы все никогда не прекращали двигаться вперед.
Олеандр засмеялся:
Здесь нет никаких «мы». Только он. Остальныелишь источники сырья, пока не разобранные по частям, Он посмотрел на Арриана, Чему он научил тебя за время, пока меня не было? Какие тайны ты раскрыл?
Из числа тех, которыми я бы поделился с тобой, никаких, ответил Арриан. Его руки опустились к клинкам. Но я с радостью их тебе продемонстрирую, если хочешь.
Олеандр покачал головой.
Столько лет прошло, а ты до сих пор верен этому безумцу. Он перевел взгляд обратно на фреску. Интересно, не поэтому ли он держит тебя здесь? В плане хирургии ты действуешь скорее как мясник, и интереса к созданию монстров у тебя никогда не было. И тем не менее ты здесь и пользуешься неизменным расположением. Всегда готовый угождать.
Арриан не ответил. Бессмысленно было пытаться его спровоцировать, но Олеандр не мог не попробовать. Это было все равно, что наблюдать за спящим в клетке тигром и знать, что ему снятся кроваво-алые сны.
Какого же зверя я мог бы из тебя сделать, брат, тихо сказал он, Какие прекрасные ужасы ты показал бы миру.
Нет, брат. Я никогда не буду зверем, сказал Арриан. Его голос звучал напряженно, а лицо стало каменным. Руки, лежавшие на рукоятях фальксов, слегка тряслись. Опутывающие его цепи тихо скрипнули, словно готовые в любой момент порваться.