Борис СапожниковДве Войны
Aut Caesar, aut nihil.
Часть первая.
Война огня и праха.
Пролог.
Его тюрьмой на долгие, очень долгие годы было крохотное капище в несколько квадратных футов площадью. Единственными соседями - трупы Сиднея Лосстарота и Джона Хардина, даже предатель де Каэро остался за пределами действия заклятья да Косты. Бывший рисколом, а ныне один из сильнейших магов этого мира, заочный ученик Кайсигорра, постигший его мудрость по гримуарам, что тот оставил незадолго до своей кончины, желая таким образом обмануть клириков, объявивших настоящую охоту на магов, обвинив их практически во всех смертных грехах, медленно, но верно сходил с ума. Бывали дни, когда он не просто разговаривал с трупами, он ощущал себя одним из них - железноруким юношей, читающим прошлое людей, как открытую книгу, или бородатым страндарцем, столь же легко проницавшим будущее и умевшем, казалось, находится в нескольких местах одновременно. Он забывал собственное имя и спасало лишь то, что после первого такого приступа он обломком камня вырезал на стене три слова "Эшли де Соуза". А ведь придет день и это не поможет - эти слова превратятся в пустое сочетание букв и не более. Единственной отдушиной были долгие беседы с Кайсигорром, чья память пропитала, казалось, каждый камень Брессионе.
- Я отрезан от любого источника магии, - говорил не раз Эшли своему заочному учителю, - и когда магия, наполнявшая меня некогда благодаря твоим гримуарам, иссякнет, что останется от меня? Будь я простым человеком, уже давным давно гнил здесь, как и эти двое. - Бывший рисколом, списанный как пропавший без вести, кивнул на тела Лосстарота и Хардина, от которых время не оставило практически ничего.
- Время вещь весьма неоднозначная, - ответил ему учитель, давно перешагнувший порог плотского существования, - и неоднородная. Путешествия по его потоку вещь отнюдь не легендарная, а следовательно не невозможная. Дело в том, что они слишком опасны как для самого путешественника, так и для всего мира. Ведь никогда не знаешь к чему может привести самое безобидное действие в прошлом, каким образом оно скажется на будущем? Именно поэтому Конклав и принял решение не просто запретить такие путешествия, но и предать их забвению.
- Тогда почему ты говоришь мне о них? - резонно спросил Эшли. - Выходит, ты нарушаешь не один, а сразу несколько приказов Конклава магов, которому был предан, как я понял, до самого конца.
- Я вижу, как медленно, но неизбежно безумие берет над тобой верх, но я не желаю такой участи для своего последнего ученика, сумевшего собрать все гримуары. Активация капища Килтии некоторым образом разорвала ткань мира, что позволит тебе открыть портал во времени. Для сведущего человека, каким являешься ты, риск фатально нарушить ход событий истории весьма мал, поэтому я готов предоставить тебе эту неоднозначную возможность спастись от безумия. В этом деле тебя ожидают два главных опасности. Во-первых, так как твои силы, как ты резонно заметил, почти на исходе, выбрать точную эпоху ты не сможешь, во-вторых - по той же причине ты не сможешь выбрать место, где окажешься. Опасность оказаться где-нибудь посреди модинагарских пустынь да еще и во времена, когда о людях в этом мире и не слыхали, есть и вполне реальная.
- Но почему ты говоришь мне об этом по прошествии стольких лет? - удивился Эшли.
- Признаюсь, я недооценил силу Килтии, - вздохнул Кайсигорр. - Думал со временем заклятье, наложенное на капище само собой сойдет на нет, но этого так и не прошло.
Эшли вздохнул еще тяжелее нежели маг, умерший много сотен лет назад, и открыл глаза. Методика путешествий во времени была известна ему из гримуаров, теперь осталось лишь создать портал на месте капища и шагнуть в него. Что он и сделал.
Глава 1.
- Не осадить коней, строя не уберечь, - тихо напевал кто-то из рыцарей графа Эмри д'Абиссела, ехавших с нами, - вижу леса знамен, слышу чужую речь.
Я сморщился как от зубной боли. Он бы еще "Заговор" спел. Именно из-за этих двух песен я был вынужден практически бежать из Аахена, где находился при дворе Каролуса Властителя. Официально дело о моей измене замяли, благодаря усилиям все того же Эмри, в этом я полностью отдавал себе отчет. Эмри, как и многие при дворе был крайне недоволен черной меланхолией, овладевшей нашим великим императором, практически восстановившим Энеанскую империю и обратившую в Веру многие и многие варварские племена востока. Война на юго-западе, с Кордовским эмиратом, почти затихла, не смотря на негодование клириков и Отца Церкви Леонида III, к тому же во многих округах и королевствах стали ходить слухи о появлении демонов и даже нежити. Стали поговаривать о том, что близок конец света и Бааловы легионы вместе с ордами Килтии захлестнут мир и тогда спустятся с небес ангелы Господни и... В общем, все будет плохо, как написано в Книге Всех Книг, где-то ближе к концу. Признаться, я не слишком силен в богословии, мне как-то ближе меч и лютня. Именно разбираться с этими слухами и отправился Эмри д'Абиссел, прихватив с собой и вашего покорного слугу, подальше от греха и Северного императорского двора, где меня в скором времени ждали бы или меч палача или кинжал (а может быть яд) наемного убийцы.
Инспекция Эмри должна была начаться с королевства Нейстрия, лежащего на границе сразу с двумя нашими врагами Астурией и Кордовским эмиратом. Несмотря на то, что Каролус впал в меланхолию он не потерял в некоторых вопросах былой хватки и терять империю вместе с наследником не собирался. Мы уже несколько недель ехали на запад и уже назавтра ожидали увидеть первые форты Нейстрии, за первым из которых, Бастионом арбалетчиков, мы повернем к Эпиналю.
- По поводу чего грустишь? - поинтересовался у меня Эмри, поигрывая поводьями своего вороного жеребца. - Я считал, что меланхолия правит лишь при дворе нашего императора.
Небезопасная, кстати, шуточка, вот только на таком расстоянии от императорского двора можно позволить себе и не такое, тем более, когда кругом все свои. Все здесь не раз проверенные кровью и сталью люди, с любым из той сотни рыцарей, что ехала с нами Эмри не раз ходил в бой плечом к плечу, если и от них ждать предательства и доноса, то кому же тогда верить?
- Я не грущу, - покачал головой я. - Думаю.
- Сочиняешь очередную песню, - усмехнулся Эмри, не правильно поняв, по всей видимости, мои слова.
- Нет, граф, - вновь покачал я головой. - Просто размышляю о нашей жизни.
- Не стоит, - изменил своему шутливому тону граф. - Такие размышления способны загнать человека в куда большую меланхолию, чем та, что терзает нашего владыку.
- И все же, граф, - начал настаивать я, молчать не было больше никаких сил, - а что если слухи, которые мы едем проверять, - правда. И тогда нам придется схватиться не с маврами или мейсами или теми же халинскими фанатиками, что умирают с именем своего пророка, Мегберра, на губах, а с демонами Долины мук или нежитью Килтии. Как нам быть в этом случае, а?
- Оставь, - отмахнулся граф д'Абиссел, - это все бабьи сказки, ты просвещенный и, главное, умный человек. Демоны были низвергнуты в Долину мук еще Катбертом Молотом, а с нежитью эльфы расправились еще раньше.
- Но ведь не уничтожили же, - хлопнул я себя кулаком левой руки по раскрытой ладони правой, - а значит они еще могут вернуться.
- Могут, - звякнули оплечья великолепного доспеха Эмри, - не могут. Какая нам, в сущности, разница с кем сражаться? Чем демоны или ожившие трупы хуже мегберранских фанатиков. Помнишь, Зигфрид, войну с маврами? Они налетали на нас как ветер их родной пустыми - и днем, и ночью, не давая нам и нескольких часов отдыха. Они дрались до последнего вздоха и не помышляя о такой вещи, как отступление. А уж когда из халифата прибыли гашишиины, которых не брала честная сталь и лишь баалоборцы могли сражаться с ними на равных, вот тогда наша жизнь превратилась в настоящую Долину мук. Мы не могли расслабиться ни на одном привале, ожидая кинжала в спину каждую минуту. После этого меня уже ничего не может смутить, а уж напугать. - Он рассмеялся, по привычке запрокинув голову.
- А как вы думаете, каково это - воевать с врагом, не ведающим боли? Сражаться, когда павшие друзья встают и присоединяются к вражескому войску?
- Довольно! - резко оборвал меня Эмри. - Ты занимаешься тем, что наводишь тень на плетень, хватит пугать самого себя старушечьим бредом. Когда встретим врага, тогда и поглядим, какова на цвет его кровь.
На этом разговор наш сошел на нет. Однако черные мысли продолжали терзать меня всю дорогу до Бастиона арбалетчиков.
Еще на подъезде мы поняли, что что-то не так. На самом деле, "не так" было все, но в тот момент нас смутил только легкий запах серы и еще чего-то, появившийся в воздухе, когда на горизонте уже маячили стены Бастиона. Вскоре один из следопытов из отряда сэра Леонарда де Леве (каждого рыцаря сопровождало полное "копье") остановил коня и свесился с седла, приглядываясь к чему-то на дороге.
- Что там, Магнус? - спросил у него сэр Леонард.
- Следы, сэр, - ответил следопыт. - Очень странные. Будто птичьи или львиные, а может еще чьи. Я таких никогда не видел, право.
Теперь уже весь отряд остановился и следопыты и рейнджеры остальные рыцари стали собираться вокруг этих следов, многие покидали седла и едва не на коленях ползали чтобы получше разглядеть их. Среди них разгорелся живейший спор на тему кому же следы таки принадлежат, начали накаляться страсти, кое-кто схватился в пылу спора за кинжал. Оборвал дискуссию Эмри, в свойственной ему манере он гаркнул на рейнджеров и следопытов:
- СТРОЙСЯ! ПО ОТРЯДАМ! - И уже тише: - Кто не встанет в строй - повешу!
Этого вполне хватило самым горячим из аквинцев - кинжалы попрятались в ножны и рейнджеры спустя несколько минут заняли места в строю. Когда отряд двинулся дальше, Эмри повернулся ко мне и коротко бросил:
- Приведи мне Эриха.
Я кивнул и направил коня к неказистой кобылке, трусившей в хвосте "копья" графа д'Абиссела. В седле ее восседал приземистый широкоплечий человек, издали напоминающий копну волос - столь густыми и длинными были его шевелюра и борода, сходство усиливала его одежда, обильно украшенная мехом. Это был Эрих - пожалуй, лучший из следопытов нашего мира. Я не стал приближаться к нему, лишь коротко махнул головой, указывая на Эмри, как ни в чем не бывало ехавшему во главе отряда.
- И что ты думаешь по поводу этих следов? - спросил у следопыта граф, когда мы подъехали к нему.
- Ни один из зверей, с которыми я сталкивался, - ответил Эрих, голос которого как всегда звучал невнятно, казалось, звукам стоило больших трудов пробиться через его густые усы и бороду, - не оставляет таких следов.
- Похоже, он льет воду на твою мельницу, Зигфрид, - кивнул мне Эмри без усмешки. - Только, прошу, не заводи снова тот разговор. Все и так слишком непонятно.
Понятно все стало, когда мы подъехали к Бастиону - вернее тому во что он превратился. Внешне город почти не изменился, поражал лишь абсолютная тишина, нарушаемая неприятным гудом.
- Так гудят мухи над трупом, - заметил Эрих, всю дорогу ехавший вместе с нами, - только их должно быть очень много.
Эмри никак не отреагировал на его слова. Он как и прежде ехал к распахнутым воротам Бастиона, не обращая внимание на то, что многие солдаты да и кое-кто из рыцарей ежатся в седле, нервно перебирая поводья или стискивая пальцы на рукоятках мечей. Когда копыта коней застучали по доскам подъемного моста, стали заметны многие вещи. К примеру, цепи моста были оборваны и свешивались в ров, тихонько звеня на легком ветру, на досках его были заметны следы будто волочили что-то большое и ребристое, оставляющее длинные царапины и подозрительные темно-багровые разводы. Но главное, это запах. Нет, теперь уже воняло не серой, еще на подходах этот "аромат" сменился хорошо знакомым нам всем запахом разложения - такой одор обычно висит над полем боя спустя несколько дней после сражения.
- Кто-то затащил все трупы внутрь, - произнес Эрик, снимая с плеча лук и натягивая на его плечи тетиву. - Господин, не стоит нам ехать дальше.
- Я послан сюда, чтобы разобраться в обстановке, - отрезал Эмри, - и я в ней разберусь. - Он обернулся к отряду и скомандовал: - Оружие к бою. Перестроиться в оборонительный порядок.
Ширины моста вполне хватило на то, чтобы comitiva перестроилась таким образом, что стрелки оказались в центре, защищенные тяжелыми пехотинцами. Рыцари же выдвинулись вперед, приготовившись мгновенно контратаковать.
Но это оказалось излишним, кроме мух, жужжавших над бурыми лужами, в которых плавало нечто, о природе чего мне совершенно не хотелось думать, внутри Бастиона арбалетчиков не было ничего и никого.
- Обыскать форт, - распорядился Эмри, спрыгивая с седла всего паре футов от одной из самых больших луж. - Всем быть наготове.
Рыцари принялись отряжать своих людей для обыска Бастиона. Никто не хотел бродить по пустому форту, воняющему смертью, поэтому внутрь люди едва не ползли, зато обратно почти бежали. С их слов получилась общая картина. Форт был абсолютно пуст - ни единой живой души, даже крыс в подвалах и тех не видели ни одной, зато в бывшей оружейной комнате нашли столько всего. Вернувшиеся оттуда рейнджеры все как один поседели и сбивчиво рассказывали о залитых кровью с пола до потолка стенах, чудовищных узорах, начертанных ею, раскиданных всюду внутренностях и мозгах, использованных пыточных инструментах отвратительного вида, брошенных, видимо, из-за того, что они пришли в негодность во время употребления. Меня передернуло только от их слов, как-то совсем не хотелось думать, как нас самом деле выглядело то, что увидели рейнджеры.
- Прочь отсюда! - бросил Эмри. - Нам здесь нечего делать. И сожгите этот баалов форт.
Запасы каменного масла и смолы, хранившиеся в Бастионе арбалетчиков, были достаточно велики, их хватило для того, чтобы сжечь форт дотла. Мы ехали прочь, а за нашими спинами полыхало пламя высотой до небес.
Глава 2.
Следующим фортом на нашем пути был Бриоль. Это был уже и не форт, а настоящий город, развившийся из-за близости к эпинальскому тракту. Там, в отличие от Бастиона, жили не одни только солдаты и рыцари, но и купцы, ремесленники и прочий городской люд, а также вокруг стен выросло большое поселение крестьян, снабжавших Бриоль едой.
- Как будто прошибленные все, - вынес вердикт кто-то из солдат "копья" Эмри, глядевший на жавшихся к стенам домов и заборам огородов крестьян.
Мы ехали через их поселение к воротам Бриоля. Не смотря на середину дня они были закрыты и всех пускали внутрь через большую дверь в них, да и то после тщательного осмотра.
- Они всего боятся, - продолжал тот же солдат, - и солдаты тоже. Смотреть на них противно. У них руки трясутся так сильно, что вот-вот копья пороняют.
Никто не поддержал его в изобличении здешних вояк, после Бастиона арбалетчиков говорить, вообще, почти не хотелось, а уж осуждать кого-то. Нет уж, увольте.
- Кто такие? - усталым голосом спросил стражник у ворот.
Подъехав ближе, я увидел, что руки солдат дрожали от чрезмерной усталости, что подтверждали и темные круги под глазами, красовавшиеся у всех их.
- Граф Эмри д'Абиссел! - рявкнул герольд и по совместительству оруженосец графа юноша по имени Теодор де Штейн. - "Императорский посланец"!!!
Сержант стражи ворот молча кивнул и не оборачиваясь постучал подкованным сапогом в ворота. Заскрипела дверь, вырезанная в них, и мы въехали в Бриоль. Мы ехали по его улицам медленно, оглядывая стражей по ту сторону ворот и простых людей. Нас встречали все те же взгляды полные недоумения и страха. "И это вся помощь? - то и дело слышалось со всех сторон. - Неужели не могли прислать побольше?"
- Что это значит? - прошептал я. - О какой помощи они говорят?
- Не знаю, - покачал головой Эмри. - Думаю, граф Гюнтер де Локк объяснит нам все.
- Вот только понравятся ли его объяснения нам, - невесело усмехнулся я.
Эмри покосился на меня и тяжело вздохнул.
Гюнтер де Локк был высоким темноволосым человеком крупного телосложения (одного роста с Эмри, а ведь в графе шесть с половиной футов), к тому же он не снимал кольчуги даже в собственных покоях, отчего казался несколько крупнее нежели был.
- Не понимаете? - переспросил он у Эмри. - Не понимаете, значит? Идемте на балкон, я все вам объясню.
В комнате, принадлежавшей ему, были только мы с Эмри. За время похода на юг я, вообще, стал кем-то вроде доверенного лица графа, хотя это совсем не значит, что он не доверял кому-то из отряда. Де Локк вывел нас на балкон, выходящий на южную сторону донжона - основы форта Бриоля. Отсюда открывался отличный вид на многие и многие мили окружавшего город пространства. Вот только очень сильно его портили два близлежащих города, находившихся к юго-востоку и юго-западу от Бриоля, казалось, сама земля вокруг них была проклята, но проклята по-разному. Если на западе она потрескалась и почернела, ее словно покрыла паутина алых трещин, то с востока прямо-таки веяло замогильным холодом - земля посерела и засохли все деревья, что я мог увидеть. И центре каждого из этих двух кошмаров стояли города, точнее их жуткие подобия. На западе он напоминал вулкан, пробитые несколькими сотнями громадных бычьих рогов, то и дело он извергал в небо клубы, наверное, весьма зловонного (хорошо, что до нас не долетала и тени его запаха) дыма. Восточный же город и вовсе ни на что не походил - какая-то жуткая пародия на замок, в центре которого клубилось серо-желтое облако, то и дело пронзаемое сизыми молниями.