Последним пал лощёный офицер. Он отбросил стек и выхватил пистолет. Даже дважды нажал на курок. Но ни в кого не попал. За его спиной будто из-под земли вырос рослый воздушный пехотинец. Я даже глазом уловить не успел движения, которым тот перерезал горло блицкриговцу.
Этот же рослый оказался командиром воздушных пехотинцев.
Капитан Вальдиган, представился он. Моя рота направлена сюда, чтобы спасти вас.
Теперь уже нас окружали котсуолдские воздушные пехотинцы. Под таким вот своеобразным конвоем я попал на взлётную полосу. Там уже ждали несколько аэропланов «Рино». Их охраняла цепь бойцов в знакомых меховых куртках воздушных пехотинцев. А на них напирали солдаты в котсуолдской пехотной форме, а то и обыватели Бадкубе. Значит, город уже практически пал.
Вперёд! скомандовал капитан Вальдиган. Не церемониться с этой сволочью! Приказа об эвакуации ещё не было, а значит, это дезертиры! Если придётся, стреляйте в них.
Мы прошли через толпу, будто нож сквозь масло. Ребята Вальдигана не стеснялись работать прикладами. Доставалось и солдатам, и простым бадкубинцам. Их поносили на нескольких языках, однако даже толкнуть в ответ никто не посмел. Знали, с кем придётся иметь дело.
Грузимся и улетаем отсюда, приказал Вальдиган, когда мы добрались до массивных туш грузовых «Рино».
Не прошло и десяти минут, как я сидел на жёсткой лавке внутри одного из этих тяжёлых аэропланов. Тот оторвался от земли и плавно, с грацией настоящего летучего носорога отправился в полёт.
У меня немного отлегло от сердца. Неужто, несмотря ни на что, мне удалось вырваться из проклятого города. Вот только я понимал, что радоваться ещё очень рано. Как-то ещё встретят безбилетника на борту котсуолдского крейсера. Ведь могут и за борт выкинутья даже не знаю, переживу ли падение с высоты полёта небесного корабля. Что-то мне подсказывало, если и переживу, то вряд ли буду в состоянии пошевелить хоть рукой, хоть ногой. По крайней мере, какое-то время. А что за это время со мной произойдётникому не известно. Но проверять у меня желания, само собой, не было ни малейшего.
Глава 7
Коммандеру Рилерду для полного счастья не хватало только безбилетника на борту. Капитан крейсера его величества «Карадок» глядел на подтянутого урдца в кожаной куртке, какие любят их уполномоченные и ставшие притчей во языцех стражи Революции, и понималотличить его от летуна было, действительно, сложновато. Тем более, в толпе летунов, одетых в похожие куртки. Фуражки с башенной короной, отличительного знака урдских военных безбилетник не носил. Да и кто бы надел её, находясь в таком положении.
И что мне с вами теперь делать, мистер? спросил у безбилетника Рилерд.
Крейсер «Карадок» содрогнулся от взрыва очередного снаряда с вражеского корабля. Надо сказать, били враги отменно. Снаряды ложились очень близко от крейсеров котсуолдской эскадры.
У вас ведь недостаток в летунах, не так ли, сэр? нагло заявил урдец. Он даже не дёрнулся, когда «Карадок» вздрогнул всей своей могучей тушей, и это говорило знающему человеку о многом. Например, о том, что наглец явно не новичок на палубе небесного корабля. Дайте мне аэроплан, и я буду драться с врагом. Думаю, это станет достойной платой за проезд.
Вы хотите, чтобы я доверил один из моих аэропланов неизвестно кому, усмехнулся, правда, совсем не весело, Рилерд. Да меня на родине за это расстреляют.
Подумайте сами, сэр, разве нанесу я серьёзный ущерб эскадре, находясь в кабине аэроплана. Что я там, в сущности, могу? Да почти ничего. А вот ни один аэроплан в сражении с врагом лишним не станет. В конце концов, приставьте ко мне ведомого, и тот при первом подозрении расстреляет меня в хвост. Я и дёрнуться не успею. Вы ведь рискуете всего одним аэропланом, который и так не будет участвовать в битве, потому что у вас нет для него летуна.
А насколько хороши вы в воздухе, мистер?
Я не ас, честно признался урдец, до Барона или Чёрного ястреба мне далеко. Однако даже такой летун будет лучше, чем совсем никакого.
Вынаглец, мистер, улыбка Рилерда стала более живой, этот тип ему определённо нравился. Посмотрим, сравнится ли ваша наглость с умением воевать в небе. А ведомым я к вам поставлю мистера Редара, вы с ним успели познакомиться ещё на земле.
Если честно, я был рад тому, что летать придётся именно с Редаром. Котсуолдец был парнем простым и понятным. Он даже вступился за меня перед начальником авиаотряда крейсера «Карадок». Тот настаивал, чтобы меня сразу отправили на гауптвахту без разбирательства. Только благодаря настойчивости Редара капитан крейсера уделил мне несколько минут своего времени.
Теперь мы вместе с Редаром шагали по палубе через суету матросов и подофицеровтак назывались в котсуолдском флоте младшие командиры.
Аэроплан у тебя будет моего ведомого, бросил на ходу Редар. Не «Кэмел», конечно, но машина надёжная и проверенная. Из обычного аэроплана переделана в безразгонник.
Аэропланом, на котором мне предстояло подняться в небо, оказался, как я и ожидал, «Ньюпор». Котсуолдская рабочая лошадка Первой войны. Очень много их выпустила котсуолдская промышленность за годы мировой бойни. Не пускать же все под нож единым махом. Вот и переделывали их в безразгонники. Часть, как переделанных, так и нет, продали молодому Народному государству. Немало их пошло и врагам народа, с которыми воевали в Гражданскую. И потому в небе над Урдом частенько сталкивались в бою «Ньюпоры» народников и летунов из аристократов.
И в эту войну «Ньюпор» не был забыт. Прямое тому доказательство заслуженная машина, на которой мне сейчас принимать бой. Модель не новая, переделанная из обычного аэроплана, однако мне приходилось подниматься в воздух и на худших. Во времена службы мичманом на царском тогда ещё флоте. Правда, воевать всерьёз мне пришлось лишь однажды, после крушения «Громобоя» над Йольдиевым морем. И тогда я по большей части удирал от имперских аэропланов, неся весть о том страшном сражении.
Конечно же, об этих фактах я предпочёл не упоминать при капитане крейсера. Для чего ему летун-неумёха, да ещё и довольно сомнительный. Могли бы и упрятать на гауптвахту до выяснения, а то и отправить в свободный полёт с борта. Времена сейчас, быть может, и цивилизованные, но война быстро сдирает с человека весь этот налёт, быстро обнажая самые примитивные инстинкты хищника и убийцы, которыми большинство из нас в той или иной мере наделены.
Начальник авиаотряда глядел на меня волком. Очень ему не хотелось доверять аэроплан сомнительному урдцу. Пускай за того и готов головой поручиться Редар. Но оспаривать приказ капитана, конечно же, не стал.
Взлетаем всей эскадрильей по сигналу, выпалил он короткий инструктаж. Идём на помощь летунам, что уже дерутся. Пока сведений о вражеских аэропланах нет, известно только, что это неизвестная модель, и всё. Наша помощь должна стать для врага сюрпризом. Он явно не ждёт подкреплений. Надо использовать первый момент по максимуму. Бить без пощады и только наверняка.
Он перевёл дыхание. Затем спросил для проформы:
Всем вся ясно?
Так точно, сэр, ответили летуны хором.
По машинам! воскликнул начальник авиаотряда. От винта!
Я заскочил в кабину «Ньюпора», опустил на лоб выданные мне вместе с летным шлемом очки. Хорошиекотсуолдские, не чета тем, что я носил в царском флоте. О таких тогда можно было только мечтать. Положил руки на рычаги. Пробежался взглядом по приборной панели. Ничего нового. Летать такое дело, ему если раз научился, потом уже не разучишься. Главное, в воздухе удержаться. Ну и во врага попадать хотя бы изредка. А главное, не дать ему сбить тебя. Тогда всё будет в лучшем виде.
Такими вот мыслями я подбадривал себя, пока перед глазами не мелькнули зелёные флажки. Сигнал к старту.
Я быстро запустил двигатель аэроплана, добавил ему оборотов для хорошего старта. И как только сигнальщик дал финальную отмашкупустил «Ньюпор» в небо.
Никогда прежде не приходилось мне летать на безразгоннике. Ощущения от полёта было совершенно иными. Машина шла удивительно плавно и легко, подчиняясь каждому моему движению. Теперь не надо было всем весом налегать на рычаг, чтобы совершить простейший манёвр. Полёт превратился в настоящую сказку. Я словно оседлал воздушный поток, который послушно нёс мой аэроплан, куда мне нужно.
Рядом летели почти безукоризненным строем аэропланы эскадрильи. Командир легко покачал коротенькими крылышками своего «Кэмела»первой модели безразгонника, выпущенной в Котсуолде. Универсальный сигнал подняться выше. Он повёл нас прямо в тяжёлые тучи. Эскадрилья прошила их. Мы выскочили на солнце. Оно теперь сильно слепило глаза. Дальше летели ровно, не забираясь выше.
А потом откуда-то слева, снизу, из-за облаков появились вражеские истребители, и сказка закончиласьначалась кровавая работа.
Аэропланов такого типа мне ещё не приходилось видеть. Выкрашенные в жёлтый цвет, борта их покрывали незнакомые письмена, из фюзеляжей торчали шипы и свисали обрывки цепей. Они оглушительно гремели и звенели, перебивая временами даже длинные пулемётные очереди. Патронов враг не жалел. Небо тут же расчертили строчки трассирующих пуль.
Я едва успел уйти от неприцельной, но очень уж удачно легшей рядом очереди противника. Он заходил снизу, вытягивая машину, отчаянно не желающую набирать высоту. Я вильнул в сторону, предоставляя разбираться с ним ведомому, ему сделать это будет куда сподручней. Сам же поддал газу, набирая скорость для атаки на жёлтый аэроплан, усевшийся уже на хвост одному из наших «Ньюпоров».
Я и не заметил, как стал считать котсуолдцев своими. Ведь здесь и сейчас они были моими боевыми товарищами, как незадолго до того Солнцеслав и Мгер. Значит, мне надо драться за них изо всех сил, чтобы не получить очередь от жёлтого или от собственного ведомого.
Жёлтый оказался слишком самоуверен. Я легко зашёл к нему в хвост и принялся строчить из обоих пулемётов. Мигом нашпиговал хвост наглеца свинцом. Пули пробили фюзеляж, сорвав куски цепей. Начинённые фосфором трассеры воспламенили двигатель. Он тут же окутался густым дымом. Аэроплан врага закачался в воздухе и внезапно скапотировал, срываясь в неконтролируемый штопор.
Это была моя первая воздушная победа. Она далась мне удивительно легко. Но я понималвсё дело в глупости противника, а не в моём мастерстве летуна. Дальше будет намного сложнее.
Так оно и вышло.
Больше дураков, вроде первого, мне уже не попадалось. Мне пришлось туго. Всё же, я не был бывалым лётуном. Честно говоря, мой единственный воздушный бой в небе над Йольдиевым морем представлял собой побег от вражеских аэропланов, где мне приходилось только увёртываться от очередей их пулемётов. Знай об этом капитан котсуолдского крейсера, вряд ли пустил бы меня в кабину «Ньюпора».
Мы метались по небу среди облаков как угорелые. Складывалось впечатление, что у врагов в цинках было раз в десять больше патронов, чем у нас. Они будто плетьми хлестали небо длинными очередями. Нам приходилось увёртываться от них, проскальзывать едва ли не между пуль, чтобы добраться до жёлтых аэропланов.
Наверное, мне просто несказанно везло. Я, конечно, не сбил больше ни одного жёлтого, зато и из боя вышел относительно целым. Отделался лишь дырами в спиленных крылышках «Ньюпора» да длинной чередой мелких пробоин в фюзеляже.
Бой же в целом завершился, что называется, в ничью. Мы уступили небо жёлтым, зато большинство наших вернулось на «Карадок».
Когда я выбрался из кабины, меня уже приветствовал Редар. Он хлопнул меня по плечу и от переполнявших его эмоций принялся тараторить так быстро, что я едва понимал его. К тому же, он то и дело сбивался на какой-то диалект, и тогда я переставал понимать его совершенно. Правда, он настолько активно махал руками, что и слов, в общем-то, не надо было.
Отличный бой! Просто лучший! Давно так не дрались! Как ты прижал этого жёлтого, дальше последовало слово неясного, но скорее всего ругательного смысла. В первую же минутупобеда и сбитый враг. Мне бы так!
Ещё полетаем, подмигнул ему я. Хватит жёлтых на всех нас.
С человеком, который в случае сомнений может дать очередь тебе в хвост, мигом превратив аэроплан в огненный шар, следует как можно скорее наладить дружеские отношения.
Мы вместе наблюдали за тем, как наши «Ньюпоры» подключали к мощному генератору крейсера. Одновременно техники заправляли пулемёты свежими цинками и пытались подлатать аэропланы насколько это возможно.
Эскадры сближаются, заметил Редар. Скоро драка пойдёт совсем без передышек. Вот тогда тяжело нам придётся, он уже заметно успокоился и говорил медленней, не переходя на свой родной диалект. У жёлтых патронов в цинках чуть не вдесятеро против нашего, а то и того больше. Если прижмут нас в палубе, пиши пропало. Перещёлкают нас, как куропаток.
Выходит, нам нельзя дать врагу сделать это, развёл я руками.
Тут как раз техники отбежали от наших аэропланов. Начальник лётного отряда дать команду «по машинам». И мы снова поднялись в небодля новой схватки.
Эскадры сближались, осыпая друг друга градом снарядов. Теперь уже в дело пошли все калибры. Громом гремели орудия главногоот одного прямого попадания снаряда его крейсер мог переломиться надвое. Рявкали цепными псами меньшие. А самые малые вместе с митральезами и пулемётами чертили небо фосфорными пулями, прикрывая аэропланы, не давая подобраться вражеским торпедоносцам.
Противник не желает выдерживать расстояния артиллерийской дуэли, сэр, доложил потерявший изрядную часть своей напыщенности флаг-офицер. Они продолжают сближаться.
Пришло время средних калибров, кивнул в ответ Дадри. Дистанцию не разрывать. Мы покажем этим пижонам, что у офицеров Королевского воздушного флота нервы крепкие, а яйца стальные. Приказ всем орудиям, увеличить темп ведения огня насколько возможно. О проценте накрытий не беспокоиться.
Есть бить как можно скорее, тут же подхватил старший артиллерист, о проценте накрытий не беспокоиться.
Он уже передавал этот приказ командирам плутонгов, коротко рявкая в эбонитовую трубку телефонного аппарата.
Разумно ли это, сэр? позволил себе усомниться в приказе коммодора флаг-офицер. Мы рискуем сейчас слишком многим.
Вот именно поэтому мы и должны сближаться, отрезал Дадри. Коммодора просто бесила непонятливость флажка. Однако сейчас он решил объяснить ему смысл своих действийэто помогало хоть немного снять напряжение. Враг теснит нас. Они рвутся к нашим танкерам. Это же ясно, как белый день. И мы не должны дать им достигнуть цели. Вы не забыли, что в танкерах не только наша нефть, но и солдаты генерала Нитена?
Никак нет, сэр, напустил на себя вид туповатого служаки флаг-офицер. Вот только получилось у него неубедительно. Врождённые аристократичные манеры и образование так и пёрли из него, разрушая весь образ.
Держать и дальше на земле танкеры было уже попросту глупо. Тут даже лорд Тенмар спорить не стал. Громадные цистерны их были заполнены сырой нефтью едва на две трети, а потому они легко приняли на борт отступающих с окраин города солдат генерала Нитена. Спасли и большую часть орудий и пулемётов, что те тащили с собой.
Транспортный корабль, на котором дивизия Нитена прилетела в Бадкубе, давно уже отправился на фронт. Там каждый такой был на счету из-за отступления котсуолдской армии к морю. Надо было вытаскивать из окружений и котлов, устроенных блицкриговцами, другие подразделения королевской армии.
Хардагар пребывал в самом наилучшем настроении. Откровенно говоря, он уже походил на опьянённого битвой маньяка. И это начинало нервировать Духовлада. С таким командиром жди беды.
У этих ребят есть яйца, рассмеялся небесный генерал. Ну да у нас они покрепче будут. Машина, полный ход! Прорываемся к танкерампора устроить им хорошую головомойку.
Они будут защищать танкеры любой ценой, заметил Духовлад. Разумно ли кидать все силы в лобовую атаку, если враг её ждёт?
Плевать на разумность, отмахнулся Хардагар. Мы должны смести их! Ещё немного и наши торпедоносцы порвутся к их крейсерам, а после этого на них можно ставить крест. Жирный крест!
Ты же сам говорил, что корабли у Котсуолда лучше тех, что мы можем тут выставить, решил снова воззвать к разуму Хардагара Духовлад.
Но все усилия были тщетны. Небесного генерала опьянила битва и близость победы. Победы, которая может достаться слишком дорогой ценой. Это понимал Духовлад, но не Хардагар. Он лишь посмеялся над доводами взятого на борт чоновца.