А где, кстати, командир ЧОНа? вспомнил я. Я думал, он тут должен быть.
Товарищ Духовлад со своими ребятами тоже при комплексе дежурятна всякий случай. Бандитов сейчас мало в округебоятся народную власть после смерти Вепра. Вот Духовлад и уговорился с Деженем дежурить со своими бойцами, пока инспецы на комплексе. Так и повелось с первых дней.
Смотрю, вы тут на воду дуете, но как бы эта перестраховка боком не вышла.
Если вы о бандитах местных думаете, то не стоят они того, отмахнулся Дрозд. Вепр себя Лесным хозяином объявили всех, кто в его банду вступать не хотел, убивал без жалости. Можно сказать, за нас нашу работу сделал. Так что после того, как его прикончили, лихого люда в округе не осталось вовсе. А теперь и неоткуда ему взяться. А с мелочью и мои ребята справляются неплохо. Ну, если только совсем кто обнаглеет, тогда посылаем за бойцами Духовлада. Но давно этого не было уже.
А чего же вы тогда, товарищ Дрозд, не спите уже которую ночь?
Начальник стражи поднял на меня усталые уже с утра глазавсе в красных прожилках лопнувших сосудов.
Мало нас тут, товарищ Ратимир, вздохнул он. Очень мало. На всю округудесяток стражей осталось. После налёта на комплекс туда пришлось командировать моего зама с оперативной группой. Я считал, что он только поможет в расследовании этого дела, а он всё никак не возвращается. На все вопросы оттуда отвечают, что надобность в стражах ещё не отпала, а потом они останутся на комплексе. Как долгонепонятно. А у нас ведь не было пополнения даже после того, как Вышемир почти весь свой отдел контрразведки угробил. Война началасьлюди кругом нужны, это понятно. Все это понимают, да только что нам с того Зашиваемся мы.
В коридоре был весь личный состав стражи Усть-Илима, понял я. Да ещё и чоновцы почти всё время дежурят в окрестностях Катанги. Даже если и присмирел сильно бандитский элементэтого числа людей слишком мало для обеспечения порядка. Особенно на просторах Севера. Пускай они не так уж сильно заселены, но десятку стражей не справиться нормально даже с таким городом, как Усть-Илим. Он хоть и захолустный, но не столь уж мал.
Я не стал спрашивать у Дрозда, телеграфировал ли он о тяжёлом положении дел у себя в Езерск. И так был уверенон это делал. Но и ответ из тамошнего штаба я, наверное, мог бы процитировать дословно. Что-то вроде, всем сейчас тяжелоидёт война, держитесь своими силами. Такие же слали нам в Хаджитархан, когда я только пришёл служить там в отряде ЧОНа.
Да ещё контрразведка на мне вся, а людей где взять? От Веренамоего зама, что в комплексе на Катанге торчитни слуху, ни духу. Он по идее должен следить там на инспецами, может и следит даже, да только вестей от него нет.
Здесь, в Усть-Илиме за ними тоже следят, и каковы результаты?
Да почти нулевые, честно сказать. В городе они от казармы своей до лётного поля только и передвигаются. Вот только раз удалось Сигиру поймать моему человечку, да и то уже сами знаете чем закончилось. А после того случая посреди ночи ко мне наведался Озо. Так у меня до сих пор поджилки трясутся.
У вас, товарищ Дрозд? не поверил я. Может ли такое быть?
Очень даже может быть, кивнул тот.
Заночевал Дрозд как обычно в своём кабинете. Не было ни сил, ни особого желания возвращаться в холостяцкую квартиру. Давно покинула её женщина, с которой начальник стражи Усть-Илима делил свой быт. Они не венчались и даже перед народной властью отношения свои оформлять не стали. Детей заводить не собирались, а значит и обязательств особых друг перед другом у них не было. Когда дела пошли совсем туго и Дрозд стал возвращаться на квартиру всё реже, в один из вечеров своей женщины он там не застал. Чему, в общем-то, не сильно и удивился. Да и на расстройство времени и сил просто не было. И чего в ту ночь, растянувшись на диване в своём кабинете, Дрозд вспомнил ушедшую от него женщину, он и сам себе сказать не мог.
Казалось, он только смежил веки, как тут же сон куда-то улетучился. За окном кабинета было ещё темно. Рука сама собой нырнула под подушку. Пальцы нащупали ребристую рукоять револьвера.
Не надо, произнёс голос. Я выстрелю раньше.
Голос говорил со знакомым по речи инспецов акцентом. Только его Дрозду ещё ни разу не приходилось слышать. Голос был шипящим, будто у говорящего перебиты связки. В темноте слегка светились татуировки, покрывающие тело незваного гостя. Это свечение обрисовывало его силуэт. В нём без труда можно было узнать Озотелохранителя главного инспеца. Слишком уж колоритной внешностью тот обладал. В мускулистой руке он держал длинный пистолет, украшенный теми же светящимися символами, что и тело Озо. Ствол смотрел прямо в лицо Дрозда.
Маркиз Боргеульф велел передать вам, было слышно, что проговаривать длинные и сложные фразу на чужом ему языке, Озо было довольно тяжело, чтобы вы не делали больше таких провокаций. Это может сильно его разозлить. И тогда может умереть не только один никчемный человек.
Вы угрожаете, прохрипел Дрозд. Пальцы сомкнулись на рукояти револьвера, однако начальник стражи понималвыхватить оружие он просто не успеет. Ведь Озо достаточно только нажать на курок, чтобы отправить его на тот свет. И Дрозд не сомневалсятот сделает это с превеликим удовольствием. Мои люди отомстят за меня.
В ответ Озо только громко и неприятно рассмеялся. Он ничего не стал говорить Дроздувсё и так было понятно. Вряд ли десятку стражей удастся справиться с инспецами со всей их охраной.
Маркиз предупредил вас, сказал Озо на прощание. Он убрал пистолет в кобуруи ловким прыжком выскочил в окно. Хлопнул на прощание ставень.
Только сейчас Дрозд понял, что, несмотря на холод, впущенный в кабинет, всё тело его покрыто холодным потом. И как только у него достало духу бравировать перед этим жутким человеком, начальник стражи Усть-Илима сам не понимал.
Мне не стыдно признаваться в страхе, честно закончил свой короткий рассказ Дрозд. Увидите его своими глазамипоймёте, о чём я говорил. Даже фотографии этого не передают.
Он порылся в ящике и выложил на стол картонную папку, озаглавленную «Инспецы».
Здесь всё, что у нас есть на них. Несколько фотографий да отчёты о слежке. Ничего полезного там нет, сразу могу сказать.
Я ознакомлюсь с ним, кивнул я. Думаю, часа мне на это хватит, а после мне нужно отправляться на сам комплекс. Аэроплан тут для этого найдётся?
А вот с этим загвоздка, товарищ Ратимир. Аэропланы после налёта на комплекс охране приказано сбивать. Все, кроме двух. Первый возит туда-обратно инспецов. Второйгрузовой, с образцами, что везут на комплекс и вывозят оттуда.
И когда ближайший рейс?
В конце недели будет грузовой с комплекса. Сколько он прождёт тут поставок на лётном полебог весть. Аэроплан же инспецов вовсе летает безо всякого расписания.
Другие способы попасть на комплекс есть?
Раз в месяц туда отправляются подводы с припасами. На них жесмена охраны. Третьего дня только отправили.
Значит, верхом я смогу их догнать, прищурился я. Значит так, товарищ Дрозд, мне нужен хороший конь и один сопровождающий. Понимаю, что бессовестно у вас ещё кого-то забирать, даже и ненадолго, но, сами понимаете, без сопровождения мне никак.
Да всё я понимаю, махнул рукой Дрозд. Берите с собой Горяя. Онпарень лихой, из чоновцев, по ранению к нам попал. В седле держится будь здоров, не то, что мои тюхи городские. С ним в лесу не пропадёте, да и знают его в лицо почти все.
Вот и славно, кивнул я. Я пока часик у вас в кабинете посижу с делом инспецов, вы уж не взыщите, что выселяю вас из кабинета. А через часотправлюсь в путь.
Да кабинетов у нас сейчас больше, чем людей. Я и в вышерадовом посижу. А через час к вам пришлю Горяя.
Глава 3
Кажется, сказав, что верхом быстро смогу догнать подводы, везущие в комплекс на Катанге припасы и людей, я сильно погорячился. Дорога представляла собой бесконечную лужу грязи, которую месили копыта наших с Горяем коней. Двигались мы просто с черепашьей скоростью. Да ещё и постоянно сеющий с неба дождик не добавлял положительных эмоций. Чтобы защититься от него мне в страже выдали длинный плащ, раньше, скорее всего, принадлежавший какому-то офицеру царской армии. Выглядел я в нём старорежимно. Наверное, кое-где в меня бы даже стрелять начали, приняв за какого-нибудь недобитка или заграничного шпиона. Ведь именно так изображали их плакаты нарпросвета. Но грел плащ хорошо и от дождя защищал.
Подводы вовсе тащатся черепашьим шагом, уверил меня на второй час езды Горяй. Парень он оказался разговорчивый, хотя по первым минутам нашего знакомства этого никак нельзя было сказать.
Именно он поднял меня с постели ровно в пять утра и после принёс горячую воду. И всё это не сказав ни единого слова. Но теперь его как будто прорвало.
Мы потому сильно заранее отправляем подводы осенью на комплекс. А то там людям ещё голодать придётся. В этот раз туда везут ещё и смену народармейцев. Недавно у нас новый призыв был. Комплекс теперь что-то вроде лагеря для молодых бойцов. Они там служат полгода после призыва. Постигают, так сказать, военную науку. А послена фронт прямым ходом.
Значит, в комплексе сейчас только совсем желторотые ребята? удивился я. Начальник охраны там что с ума сошёл? Или думает, будто раз прикончили Вепра, опасности больше и нет вовсе?
Да не возмущайтесь вы так, товарищ Ратимир, усмехнулся Горяй. Половина охраны тамлюди бывалые. С фронтовым опытом ещё с Гражданской. Они-то и учат молодёжь уму-разуму. И их для охраны вполне достаточно, но товарищ Дежень считает, что нечего им просто без дела сидеть. Нападения-то пока не предвидится. Вот гоняет их вместе с призывными народармейцами, чтобы не расслаблялись.
Я оценил задумку начальника охраны. Видимо, выбить больше опытных людей с фронтовой закалкой в наше время ему не удалось, вот и пришлось ему идти на эту хитрость. Тут вроде как все в выигрыше получаются, кроме разве что бывалых охранников, которым Дежень не даёт спокойно служить. Значит, человек он толковый, что меня в свете рассказа товарища Дрозда об имперских инспецах, сильно порадовало.
Если честно, я уже настроился ехать и после заката. Не останавливаться же на ночлег в ледяной грязи да ещё и посреди леса. Однако ближе к вечеру нам удалось-таки нагнать едва ползущий обоз. Он состоял из пяти телег, в каждую запряжена пара хорошо откормленных ломовых лошадей. Другие, наверное, не справились бы с нелёгкой задачейтащить нагруженные под завязку подводы по раскисшей дороге. Рядом с ними брели усталые народармейцы в серых шинелях и с винтовками на плечах. Командовал ими молодой человек в ладном мундире, который только слегка портили грязные сапоги. Он не сидел на подводе, а прогуливался вдоль строя народармейцев, подбадривая их и похлопывая усталых молодых парней по плечам.
Заметили нас с Горяем только когда мы подъехали почти вплотную к задней повозке.
Надо бы шумнуть издали, посоветовал мне страж. А то народ усталыйдва дня в дороге, и конца ей не видно. Могут и стрельнуть сначала, прежде чем разбираться.
Ну шумни, кивнул я ему, на всякий случай вынимая ноги из стремян. Этому трюку я научился ещё в самом начале службы в Хаджитархане. Так гораздо легче выпрыгивать из седла, если по тебе начинают стрелять.
Горяй вложил в рот два пальца и оглушительно свистнул. От разбойничьего свиста его занервничали лошади, запряжённые в ближайшую подводу. Идущие последними народармейцы как-то вяло обернулись в нашу сторону, один скинул в плеча винтовку и неуверенно нашаривал левой рукой затвор. А командир их оказался куда расторопней. Он пропахал настоящую колею по грязи через весь обоз. В правой руке как по волшебству появился угловатый пистолет имперского производства.
Кто такие?! крикнул он нам с Горяем.
Не признал меня, Кудряй, а вроде не первый год знакомство водим, усмехнулся в ответ Горяй.
По какой надобности тут? не принял шутливого тона младший командир.
Оружие опускать он не собирался. Бойцы рядом с ним как-то приободрились, сбросив сонную одурь. Теперь уже у всех винтовки были в руках.
И кто это с тобой?
Моё имя Ратимир, ответил я. Я страж Пролетарской революции. Командирован сюда из столицы для проверки безопасности вашего комплекса.
Я спрыгнул с коня. Распахнув плащ, медленным движением забрался во внутренний карман. Я видел, как напрягся Кудряй. Видел, как слегка подрагивает его рука с зажатым в ней пистолетом. Он был готов к тому, что я сейчас выхвачу оружие и открою огонь. Но этого не произошло. Вместо пистолета я медленно вытянул из кармана свой мандат и красную книжечку удостоверения стража заодно. Пройдя пару шагов, протянул их Кудряю. Он неловко взял их левой рукой. С оружием расставаться не пожелал. Тут же сделал знак бойцам, стоящим рядом с ним. Они взяли нас с Горяем на прицел. Не слишком ловко, надо сказать. С оружием ребята обращались из рук вон плохо.
Документы в порядке, товарищ Ратимир, вернул мне мандат и удостоверение Кудряй. С нами будете следовать на объект или обгоните?
С вами, ответил я. Товарищу Горяю возвращаться надо в Усть-Илим, там с кадрами туго. Не могу я ещё и его забирать надолго.
Да и пропуска на объект у него нет, строго добавил Кудряй. Вы садитесь на телегудорога у нас долгая ещё впереди. Время терять не стоит.
Я спрятал документы обратно в карман, машинально отметив, как напрягся Кудряй, когда я сунул руку за пазуху. Горяй уже перехватил поводья моего коня.
Бывай, товарищ, подмигнул ему я. Буду в Усть-Илиме ещё поболтаем.
Бывайте, товарищ Ратимир, ответил он. Держите там с этими инспецами ухо востро.
Тоже мнеценный совет дал. Но острить по этому поводу я не стал. Незачем обижать молодого человека.
Кудряй пропустил меня вперёд, проводил на одной из средних телег. От меня не укрылось, что вокруг неё шагала большая часть отряда молодых народармейцев. Я запрыгнул на подводу, с удовольствием откинувшись спиной на мешки. Теперь мне осталось только поскучать какое-то время, пока обоз не приедет к комплексу.
Скучать в итоге пришлось несколько дней. По раскисшей дороге телеги катили даже медленней чем пешеход на хорошей мостовой. Сверху постоянно сеял мелкий и донельзя неприятный дождик. Временами он усиливалсяи тогда длинная вереница подвод вовсе почти останавливалась. Усталые народармейцы брели по грязи, опустив головы. Их шинели намокли и сильно прибавили в весе из-за пропитавшей их насквозь воды. На второй день после того, как я присоединился к обозу, Кудряй разрешил посменно отдыхать на телегах. Однако сам он упорно шагал, лишь иногда позволяя себе опереться на борт какой-нибудь подводы.
Вечерами мы разбивали лагерь прямо на дороге. Вряд ли тут по ночам кто-то ездит. Спали всеи возницы, и народармейцыпрямо на телегах. Ставить палатки и ночевать в ледяной грязи не хотелось никому. Мы разжигали большие костры и караулили по трое. После остановки народармейцы собирали сырой хворост, из которого, казалось, костёр складывать бесполезно. Однако у местных уроженцев были свои способы. Дерево в огне сначала только сильно дымило, а после давало жаркое, ровное пламя. На нём сушили портянки, обувь и шинели. Бойцы сидели на подводах, кутаясь в одеяла, днём надёжно спрятанные поглубже, чтобы и их не промочило дождём. Но и те успели основательно отсыреть и почти не грели.
Снимите шашку, товарищ Кудряй, посоветовал я младшему командиру утром третьего дня нашего совместного путешествия. Зачем таскаетесь с лишней тяжестью?
Я спрыгнул с подводы, уступив место на ней народармейцу, и шагал теперь рядом с Кудряем.
По форме положена мне шашка, как среднему командиру, вот и таскаюсь, не слишком вежливо ответил мне тот.
Вы всерьёз думаете, что она может пригодиться вам? Да у вас в пистолете патронов хватит, чтобы перестрелять едва не половину бандитов, что прячутся сейчас по лесам.
Может и так, с равнодушным видом пожал плечами Кудряй, да только кто ж знает, как всё обернуться может? Приходилось мне и после войны шашкой работать. Да и привык я к ней.
Артиллерист? сделал я закономерный вывод. Шашка у него была обычнаяпехотного образца, но в траншеях с ней не развернуться, и потому только самые повёрнутые аристократы продолжали их носить. А вот артиллеристыдругое дело. Особенно полевой артиллерии. До них частенько добирались во время боёв вражеские кавалеристы, отправленные в неглубокий рейд по тылам. Вот тогда-то шашки очень даже пригождались.
Довелось командовать орудием ещё в Первую войну. В Гражданскую уже батареей. А вы служили?