На диагностику куколки? догадывается Шурик. «Куколка»это его творчество, он так называет всех андроидов. Смешно в чем-то, но в конечном счете полезно. Нельзя забывать, что все наши подопечныепросто неотличимые от людей куклы. Иначе в один прекрасный день можно допустить ошибку и прикипеть к ним. Привыкнуть. Полюбить.
За такое наказывают, иногдажестоко.
Она самая. Та, которую вчера покромсали. Успели зашить?
Шурик ухмыляется. В руке у него початая бутылка. Из персонала, судя по всему, у нас тут бухает каждый второй.
Может и да, задумчиво говорит он. А может и нет. Будешь?
Ты же диагност, вам на смене пить нельзя!
Я в первую очередь алкоголик. И только потомдиагност.
Шурик, я серьезно!
Да никаких проблем, на самом-то деле. Он отставляет бутылку и деловито ерошит волосы. Сняли всю грудную клетку, там один хрен все в ошметки, поставили новую. На левой ноге вывихпоменяли сустав. На голове, сканеры показали, гематома, может, даже трещина, но первичную диагностику прошла. А более тонкая настройка
Более тонкаяэто ко мне, соглашаюсь. Веди уже, куда там.
Мы спускаемся на этаж ниже. Здесь уже никакой маскировки под пионерскую самодеятельность, огромное помещение, выполняющее функции хранилища, лаборатории и мастерской, выглядит скучно, масштабно и освещено безжалостными лампами дневного света. Корпоративный стиль.
Мы быстро проходим мимо нескольких рядов застывших по стойке «смирно» обнаженных девушекоперативный резерв, так сказать, на случай одномоментной массовой выбыли «хозяек» наверху, если смена попадется дикая, например, или просто вирус кто-то подцепит. А может, просто пополнение для нового нарратива Ольги, она что-то в последнее время много проектирует, какую-то совершенно особенную сюжетную ветку.
Мастерская находится в дальнем углу, она отгорожена от основной площади гибкими звуконепроницаемыми стенками. Внутри сейчас пусто, Электроник сейчас то ли получать новое оборудование ушел, то ли просто на профилактике. Шурик его любит.
На стуле посреди комнаты сидит полностью обнаженная Леночкас плоским животом, великолепными, многим на зависть, торчащими сосками и выкрашенными в кислотный фиолетовый цвет хвостиками. Лицо пустое и безэмоциональное. Отключена полностью, конечно, после техобслуживания и ремонта. Популярная модель среди гостей, как я понимаюничего удивительно, с такими-то формами и этим детским личиком. Но постоянные жалобы от ремонтников и контроллеров. Перемудрили создатели где-то с когнитивными контурами.
Так, начинаем работать.
Вернись в интерактивный режим, Лена, мягко произношу я, присаживаясь на корточки рядом. Девушка моргает и медленно оглядывается. Глаза у нее зеленые, огромныекрасивые Анализ системных ресурсов.
Глаза моргают еще раз.
Базовые настройки в норме, говорит Лена нерешительно. На лице поочередно сменяются эмоции: удивление, замешательство, задумчивость. Установлены последние обновления: сегодня днем. Целостность программного ядра: сто процентов. Система функционирует нормально.
Я киваю. Шурик за спиной хмыкает, с хрустом разворачивая завернутый в вощеную бумагу бутерброд. Так, выпивка у него, надо полагать, кончилась, а в ход пошла закуска.
Все бы диагностики так просто проходили. За что вам только деньги платят?
За красивые глаза исключительно, бурчу я. Что-то неправильно. Что-то в ее последних словах Черт! Какого хрена? Шурик! Когда ты ее обновлял?
Техник корчит гримасу и чешет переносицу.
В хранилище она поступила меньше недели назад, дней пять, может быть Прямо с завода. Заводские настройки у нее и стоят, апдейтов не выходило пока.
Тогда какого черта но я не заканчиваю предложения, потому что меня перебивают.
Перебивает Лена.
Мой рыцарь, разожгу и тебе я печень и благородный гнев, говорит она, глядя прямо на меня. Ее голос все так же тих, но в нем проскальзывают, словно искорки костра, горящего в ночи, нотки эмоций. Нет, чушь. Куклы бесчувственны.
Что за хрень? почему-то шепотом говорит Шурик. Он смотрит на Лену с видом жены Лота, обернувшейся на горящую Гоморру. Что она несет? Это какой-то тест?
Прекрасная твоя Елена, Долль, в оковах тяжких, в мерзостной тюрьме продолжает девушка. Дикое зрелищеобнаженная красавица посреди голых полупрозрачных стен, в безжалостном свете люминесцентных ламп, и двое ни черта не понимающих людей над ней. Сюжет для триллера!
Черта с два это тест, сообщаю я хрипло. Мы не закладываем в них знания стихов. На кой дьявол они могут им понадобиться?
Шурик ничего не говорит, но жестикуляция достаточно красноречива. «Не закладываете, значит? А вот это вот что?»
И ввержена туда презренною и грубою рукой, говорит Лена. Кажется, она улыбается при этом. Лампы под потолком начинают мигать. Отмщенье, встань из черных бездн!
Достаточно, сиплю я. Отключить моторные функции! Отключить! Моторные! Функции!
Это срабатывает. Лена снова печальна и неподвижна. Широко раскрытые глаза делают ее похожей на манекена. А вот жестокая ухмылка, совершенно лишняя на этом красивом личикенет.
Это Шекспир, говорит вдруг Шурик. «Король Лир», что ли? Откуда чертова кукла знает Шекспира?
Анализ, говорю я. Убрать эмоции, только мыслительные функции. Отследить источник последних произнесенных слов.
Источник найден, откликается девушка. Местоположение: последнее обновление.
Так. Кто-то несанкционированно установил ей неподдерживаемые функции. Неудивительно, что девчонку глючит. Кто же этот любитель экспериментов?
Указать идентификационный номер пользователя, установившего обновление.
Отказано в доступе. Закрытая информация.
Твою мать! присвистывает Шурик. Он даже забыл о недоеденном бутерброде. А ну-ка давай я Технический доступ, код шесть-бета-желтый, Гайдар-омега-девятнадцать.
Закрытая информация. Руки и ноги девушки начинают мелко подрагивать. Возможность извлечения данных отключена аппаратно.
Вот такие пироги Шурик отваливается от девушки и выглядит сейчас как неудовлетворенный маньяк. Думаешь, это кто-то из гостей?
Нет, блин, я тайком ночью прокралась и поменяла все коды, даже не зная как! я быстро соображаю. Так, Шурик дела наши не так чтобы очень. Ольге для ее нового нарратива нужна работоспособная Лена. Причем нужна буквально завтра. Варианты?
А может Шурик не уверен, но эта идея ему очевидно нравится, закроем глаза? Первичную настройку наша куколка прошла, базовую диагностику тоже. Отслеживать даты обновленийэто не наша прямая работа. Распишемся в проведении осмотра, да и все. Даст бог, пару дней она продержится. А если нашу куколку и снесет-таки с катушек, и она снова примется декламировать какого-нибудь Роберта Бернса, пусть это будет заботой уже следующей рабочей смены. А?
Нет, я почти не раздумываю. Почти. Завтра я прихвачу в материальных ресурсах промышленный взломщик, вскроем эту малютку сверху донизу. Это серьезное дело, Шурик, я не могу здесь полагаться на авось. Но пока что никому не слова. Понял?
Секунду он смотрит мне в лицо, потом сморщивается и кивает.
Ладно уж. Если так нужно.
* * *
Я прихожу в себя. Медленно, словно всплывающая на поверхность океана глубоководная рыба. Я слышала, они иногда взрываются в процессе. Разница давлений. Декомпрессия. Кессонная болезнь. Впрочем, последнееэто уже наше, человеческое. У рыб кессонной болезни не бывает. Рыбы не болеют.
По всей вероятности, яне рыба. У меня болит все. Но особенно сильноголова.
Ощупываю бестолковку. Есть небольшая шишка, но, полное впечатление, спадающая, словно полученная некоторое время назад, и еще
Принюхиваюсь к пальцам. Точно, слабый лекарственный запахголову мне обрабатывали, совсем недавно. Что за черт! Поднимаюсь, пошатываясьно не как от сотрясения, просто кровь отливает от головы, идет легкая дезориентация. Я чуть в стороне от центральной аллейки лагеря, недалеко от площади. За спиной дерево, впереди скамейки, над головойлиства и полная луна. Луна подмигивает и переливается перламутром.
Выхожу на аллею. Времениполночь. Что-то не такя понятия не имею, как здесь оказалась, и что произошло с тех пор, как я вышла из бара вместе с Иркой. Так, я собиралась к Шурику в его дурацкий ПОУХ, потом здесь, посреди лагеря, вышла из строя одна из «хозяек», я попыталась помочь, но что-то не сложилось, а потом потом
Меня словно молнией освещает, голова становится прозрачной и ясной, будто лампочка накаливания. Впечатление, что до этого я бегала, сбивая в кровь ноги и раня голые коленки по темному и сучковатому лесу, а тут над ним внезапно взошло солнце, осветив все. Яркое, летнее солнце.
Или луна.
Я вспоминаю.
Черт возьми, в какую жопу мы умудрились вляпаться на этот раз! Дерьмо, дерьмо Нужно что нужно-то? Нужно рассказать Ольге, вот чтоона, может, и не истина в последней инстанции, и не самый большой босс в этом парке, но она, черт возьми, куратор, и если все то, что произошло со мной, реально, то это
Я лечу по ночным аллеям и тропинкам, не разбирая дорог, вспугивая припозднившиеся парочки, разбегающиеся от моего топота, словно куропатки. По ночам контроллеры по лагерю просто так не бегают, это должно быть ясно
Ясно даже и ежу.
Мысли снова путаются, к тому моменту, как я добираюсь до домика «вожатой», я дышу тяжело, а форменная рубашка промокает от пота. Здесь полная тишь и благодать, скрипят за домиком сверчки, шумят рядом деревья. Окно горит теплым желтым огоньком. Только войти туда, только рассказать ей
Взбегаю по ступенькам. Стук в дверь.
Кто там? голос Ольги спокоен и уверен.
Это Славяна! нехорошо настолько терять контроль, но меня буквально трясет. Это срочно! Это очень срочно!
Входи.
Я вваливаюсь внутрь. Ольга еще даже не ложилась, сидит за своим планшетом, как обычно.
Что случилось, Славя? она не встревожена. Она готова выслушать и помочь. Как всегда.
Ольга Дмитриевна меня переклинивает от вида этого мягкого лица, от приглушенного света, от все этой спокойной атмосферы, и ужас только чтотолько что? происшедшего уже отступает, кажется далеким, нестрашным, и не таким уж важным. Ольга у нас ситуация. У нас
Куратор морщится, наклоняется ко мне и произносит три коротких слова.
Убрать эмоции. Анализ.
И я падаю в смеющуюся хрустальную бездну.
Часть 4
Это походило на картины французских импрессионистов, или даже самого Тернера. Зыбкое, неверное, ткни пальцеми сразу же рассыплется, развеется, словно дурной сон. Что странно, надо сказать. Раньше на меня такое во время занятий не накатывалочтобы постоянно боковым зрением виделось какое-то нездоровое, странное колыхание даже самых, казалось бы прочных материй, вроде зеленой классной доски и раскрашенных двумя унылыми красками стен.
«Каких еще занятий?»
Разница между региональными вариантами английского языка проявляется на многих уровнях: лексическом, синтаксическом и
Сиреневые пятна, будто облака-переростки, все еще плавают перед глазами, но явно идут на убыль, а за задними партами тем временем нарастают шум и хихиканье. Я вздыхаю и провожу ладонью по косе, разглаживаю невидимые складочки на юбке. Аккуратные ряды белых рубашек у мальчиков и светло-голубых блузок у девочек сливаются перед глазами в однообразные полосы настолько, что я не могу различить лиц.
«Кто здесь?»
Чертов выпускной класс, он всегда выпивает больше всего крови, ну, а нервы мотает примерно как проволоку на сталепрокатном заводе. Нужно быть законченной идиоткой, чтобы взять их в последнем полугодии, когда ответственность разве что в нос не заливается, а времени, чтобы хоть что-то исправить и улучшить, уже нет. Совсем нет времени
«Что я здесь делаю?»
Постукивая каблучками, приближаюсь к источнику хихикающего безобразия. Ну, конечно, опять онанездоровая худоба, длинная фиолетовая челка, невинные зеленые глазищи Леночка, словно капля ртути, привлекает к себе внимание миниатюрным будоражащим водоворотом, умудряясь превращать в стремительный хаос даже то хрупкое подобие порядка, что я выстраивала с начала урока. Не то, чтобы она делала это специально, выводя меня из себя. Скорее всего, чихать она на меня хотела. Нет, это просто характер. Такой характер.
«Что за ерунда, я никогда в жизни не работала в школе!»
Лена, вам что-нибудь не ясно?
Нахальная бестия молнией принимает идеальное сидячее положение. Огромные глаза ее смотрят на меня снизу вверх в преувеличенном почтении.
Нет, Славяна Сергеевна, все понятно, тихо говорит девушка на полном серьезе. Только уголки губ подрагивают в едва заметной усмешке. И очень-очень интересно!
Вот же зараза!
Зачем же вы разговариваете?
Лена склоняет голову на плечо, словно изучая меня.
А я просто делюсь впечатлениями от того, насколько вы все увлекательно рассказываете. Невозможно оторваться.
Она медленно, расчетливо облизывает губы и смотрит мне прямо в глаза.
«По-моему все идет куда-то не туда»
Я отмеряю шагами путь обратно до учительского стола.
Ребята, вы отлично знаете, что по новым стандартам мы не имеем права исключать вас из школы. Никаких официальных наказаний за прогулы и невыполненные домашние задания больше нет. Вся надежда на вашу сознательность и способность понимать свою же пользу. Это для вас ясно? Лена?
Конечно, нарушительница спокойствия снова сама скромность.
Отлично. Тогда останетесь на несколько минут после занятия.
На долю секунды ее самоуверенность дает трещину, но тут же исчезает, залитая потоком уверенного самомнения. Все под контролем. Что эта дурочка-практикантка может ей сделать?
Как скажете
Звонок падает вздохом облегчения на всех, все равно никакого желания заниматься английским языком уже нет. Старшеклассники торопятся к выходу, перебрасываясь шуточками и планами на выходные. Через минуту я остаюсь наедине с терпеливо сидящей за своей партой Леной.
Я нарушаю молчание первой.
Тебя кто-нибудь ждет внизу? Лена считается «трудным ребенком», и за ней частенько приходит кто-то из родителей. Девочка отстраненно качает головой.
Нет, родители уехали сегодня из города на все выходные, но при чем здесь это? Эй, что вы
Тем временем я не спеша прохожу за ее спиной и поворачиваю ключ в замке, запирая аудиторию. За мутным окном едва видно, как тусклое осеннее солнце медленно падает за изрытый многоэтажками горизонт, все плывет и смазывается, словно во сне.
«Я не хочу этого»
Я уже говорила, что у нас в школе отсутствуют официальные наказания за неподобающее поведение на занятиях, мягко говорю я. Меня словно подталкивает кто-то, и я точно знаю, какими будут мои следующие слова, и как среагирует Лена Не самое приятное ощущение, но чем-то оно меня возбуждает. Как мне кажется, это очень недальновидное решение, но начальству виднее. Ключевое слово«официальные». Понимаешь, о чем я?
Лена забавно хмурится, пытаясь сообразить.
О чем вы говорите, Славяна Сергеевна? Какие еще наказания?
Они бывают разными, улыбаюсь я. Внутри головы словно звучит взрыв, все окружающее набирает кислотных переменчивых красок, в животе и ниже словно распускается теплый порочный цветок. Лично мне больше нравятся физические. Да и запоминаются они гораздо лучше.
Лена дергается, соображая, что что-то пошло не так, но уже поздноя просто-напросто быстрее, и кроме того, точно знаю, что буду делать, так что ей остается только с опозданием реагировать. Ее плечи напрягаются под моими ладонями, когда девушка пытается рвануться в сторону, но безуспешно.
Пустите!
А мне только это и нужно, дурочка ты моя, и я ослабляю хваткуровно настолько чтобы через мгновение завладеть её запястьямитонкими, точеными, изящными. Она бьется, как бабочка на булавке, но я все усиливаю натиск, так что всего через несколько мгновений Лена оказывается лежащей спиной на парте. Все идет прекрасно, просто идеально, именно так, как яточно ли я? и планировала.
Я наклоняюсьниже, еще ниже чувствую ее частое дыхание на своей щекежевательная резинка со вкусом мяты. Придавливаю своим телом.
Нет выхода, Леночка, шепчу я. До чего же у нее красивые глазазастывшие, огромные Ни у кого я не видела еще таких глаз. Выхода нет.