Идти удобно, пол идеально ровный, ни камней, ни пылистерильная чистота.
Факел закоптил, выбрасывает тучу копоти, с вонью и треском гаснет. Семён разочаровано охнул. Осталось два факела, я не тороплюсь зажигать ещё один, вслушиваюсь в звуки, но нас окружает нереальная тишина.
Может, позовём? нерешительно спросил друг.
Погоди, не время.
Огонь зажги.
В темноте пойдём.
Если в провал угодим?
На, вот, верёвку. Обвяжись. Я первый пойду, если, что, подстрахуешь.
Касаюсь стены. Она на ощупь ровная, слегка шероховатая, не удивлюсь, что в своё время, она была гладкой как зеркало, но за период прошедших миллионов, ничтожные потоки мельчайшей пыли, истёрли их. Дух захватывает от того, что прикоснулись к великой тайне. Не покидает уверенность, не просто дети выбрали этот путь, что-то направляет их, а мы, как следствие, идём за ними для того, что бы их спасти и увидеть нечто скрытое под толщей земли.
Очень похоже на то, Света и Игорь, не рискнули выбираться по скобам, ищут выход с другой стороны, но я догадываюсь, здесь только один вход и выход. Жаль, не научил их в своё время, если заблудились, оставаться на месте, давно бы нашли их, но они, считают, что их никто не разыскивает, и будут идти вперёд, пока есть силы. Факелы у них давно погасли, бедные, бредут в темноте, какое для них потрясение. Невольно рванул вперёд, верёвка натянулась, я чуть не падаю, масса у Семёна значительно больше чем у меня. Семён, чувствует себя виноватым, извиняется и спешит за мной.
Тоннель идёт без изгибов, словно полёт стрелы. Забыв, про безопасность, почти бежим. Шаги громыхают и отдаются многократным эхом от стен. Теперь уже постоянно зовём детей. Чего уже осторожничать, итак столько шуму наделали. Кажется, вот-вот встретим ребят, но бежим почти часих нет. Почему? По идее должны давно догнать. Вряд ли они бегут, тем более в кромешной тьме. Я обескуражен, Семён подавлен.
Стоп! командую я.
Семён стоит рядом, дыхание хриплое, не может отдышаться, но готов вновь бежать.
Привал, беспощадно заявляю я, мне ясно, такой темп нам не выдержать, хотя бы десять минут отдохнуть, затем ещё один рывок. Семён слабо возражает, я непреклонен. Прислоняюсь к стене, голова упирается в металлический выступ. Принялся ощупывать рукой. Рельса. Но она не вмурована в стену, а отстоит от неё на некотором расстоянии. Провожу рукой, упёрся в балку её поддерживающую.
Зажигай факел, заинтригованный говорю я.
Вспыхивает яркий свет. Вновь на некоторое время слепну. Когда глаза привыкают, осматриваю рельсы. Они идут параллельно друг другу на левой и правой стене. Смутное подозрение вновь бросает в жар, на них чётко блестят свежие царапины. Вагонетка! По ним прошла вагонетка. Боже мой! Неужели на неё взобрались дети? Тогда понятно, почему мы до сих пор их не встретили.
У нас проблемы, мрачно заявляю я.
Что случилось? не на шутку пугается Семён, взглядом впивается, в тускло отсвечивающий огонь факела, рельсы.
Огненные блики бегают по металлу и видны характерные следы от колёс, определённо, царапины свежие и чётко выделяются на потемневшей от времени поверхности.
Детки, воспользовались научно техническим прогрессом. Здесь прошла вагонетка, они привели её в действие. Чтоб вас! ругаюсь я.
Какая вагонетка?
Самая обычная, стояла себе, миллион лет, её увидели наши ребята и решили воспользоваться и где они сейчас, одному богу известно. За это время могут проехать двести километров, рельсы гладкие и ровные, наклон есть. Вагонетка может разогнаться до скорости двести километров в час, если её не тормозить.
Может там педаль с тормозом есть? у Семёна голос дрожит от переживания.
Безусловно, есть, но поймут ли они как ею воспользоваться, вот в чём вопрос.
Поймут! неожиданно горячо заявляет друг.
Я искоса взглянул на него и неожиданно верю ему. Должны понять, смогли привести её в движение, догадаются как остановить, но не сразу. Вначале паника, затем успокоятся, после начнут действовать. В любом случае заедут очень далеко, придётся вновь тушить факел и вперёд.
В любом случае другого пути нет. Отдыхаем и снова в путь. Жаль опять в темноте бежать.
А вдруг здесь есть свет?
Что? Какой свет? Этому туннелю миллионы лет! вскричал я.
Ну, рельсы, вагонетка. Всё работает. Может включатель стоит поискать?
Да ну, тебя, отмахиваюсь я, но в мозгу щёлкает как тот мифический включатель. Мозг приходит в движение, такая технология, всё фундаментально, вечно, вряд ли древние ничего не продумали с источником света. Но все, же попытаюсь отмахнуться от возникшей назойливой мысли, выплыли примеры из прошлой жизни: вываливающиеся из стен розетки, постоянно замыкающий провод, чуть, где отсырело, моментально бьёт током. А какая цивилизация была! Вряд ли, думаю я, у них было так всё деградировано как у нас.
И как ты будешь искать включатель? почти без иронии спрашиваю я.
По стенам пощупать?
Так просто?
Ну не будут же они их прятать! Они должны быть на видных местах.
Мы поищем, внезапно соглашаюсь я, но не здесь. Надо было бы поискать, где начинаются рельсы, или может станции есть как в метро, там точно есть. Ты отдохнул? загораюсь я.
Давно, вытирает струившийся пот, бодренько говорит Семён и тяжело вздыхает.
Тушу факел и вновьгонка. На это раз бежим с трудом, меч доканывает тяжестью, лук и наплечная сумка бьют по спине, на ней образовались синяки с волдырями. Семён хрипит рядом, представляю как ему с топором. Рукоятка сползла с пояса и теперь с невероятной жестокостью лупит его по ягодицам, но мой друг, словно не ощущает неудобств, прёт как танк.
Бежим уже больше двух часов, затем плавно переходим на шаг, ещё через два часа уже с трудом передвигаем ноги. Дико хочется пить, начинается обезвоживание организма, даже пот давно высох и больше не выделяется, гортань пересохла, язык скрипит во рту потихоньку надвигается жуть. Если тоннель без станций и идёт неизвестно куда, мы обречены. Я выпихнул паническую мысль из сознания. Нельзя! Это первый шаг до безумия. Рядом скрипит зубами друг, он молчит, но я представляю, каково ему, хотя и состоит из сплошных мышц, он больше ста килограммов, такой вес в себе носить и топор тяжелее пудовой гири. Обычно такие люди невероятно сильны в бою, но вот, чтоб побегать так, километров пятьдесят, обычно выносливости не хватает. Я восхищён его силой, сам же, идти уже не могу но иду, а когда упадубуду ползти.
Бредём, словно, лунатики. Постепенно реальность заканчивается, не раз вижу всполохи света, на пути возникают силуэты страшных чудищ, с трудом гоню от себя галлюцинации, Семён размахивает топором, я с трудом его успокаиваю. Понимаю, так долго продолжаться не может. Пить не просто дико хочется, одна мысль о воде сводит с ума. В туннеле сухой воздух и стремительно высушивает и без того обезвоженный организм. Обоим стал мерещиться шум журчащей воды. Семён, вскрикивает как простуженный ворон, ринулся на шум воды, пытаюсь его удержать, но он легонько даёт мне локтем по зубам случайно но губа трескается, а кровь не идёт, похоже совсем загустела. Слышу, а он уже плещется в воде, довольно хохочет, булькает горлом, шумно глотает и вновь хохочет. Бедный, он сошёл с ума! А я сажусь на корточки, с апатией смотрю на его безумстване дам себя обмануть галлюцинациям!
Внезапно он подскакивает ко мне, почему-то холодный и мокрый, как щенка хватает за шиворот, я пытаюсь отбиваться, но он сильнее меня. Волочёт и швыряет я погружаюсь в ледяную воду, губы плотно сжимаю, это не реально, такого быть не может, не дам себе сойти с ума.
Пей! рявкает друг и чувствительно бьёт меня по уху. От неожиданности глотаю. Боже! Вода! Судорожно пью умопомрачительно вкусную жидкость. Сознание просветляется, сила возвращается в тело и душу.
Не увлекайся! грозно рычит Семён.
Знаю, словно отрезвев, соглашаюсь я. Затем просто сижу в воде, кожа впитывает влагу, мозг очищается. С благодарностью смотрю на друга, а он стоит рядом, в руке пылает факел, в глазах тревога:Ещё немного и нам кранты. Просто здорово, что на станции вода.
Станция? оглядываюсь по сторонам.
Мы в большом зале, он до боли напоминает московский метрополитен. Колоны, каменные скамейки, а вон и заброшенные строения, на стенах виднеются массивные железные двери, а вдали угадывается переход на другую линию и виднеется силуэт широкого туннеля. Тускло блестят вагоны и локомотивнастоящий поезд, почти совсем не отличается от наших электричек. На станции стены обычные, не металлизированные, кое-где виднеются обвалы. Вот из одного такого течёт струя воды, наполнившая впадину в бетоне. По счастливой случайности она спасла нам жизнь.
Судя по всему, тоннель, по которому мы бежали, технический и служил для неких важных задач. А вдруг до сих пор служит?
Очень тихо, только слышится едва уловимое журчание воды, всё вокруг запущенно, никто и ничто не нарушает покоя заброшенной страны подземелий.
Конечно, станция пустынна, но мысли рисуют образы монстров, прячущихся в развалинах. Смешно, кто тут может быть? Детские страхи.
Она обитаема и это не животные, неожиданно огорошивает меня друг.
С чего ты взял? я вылез из лужи, отряхиваюсь как собака, полностью прихожу в сознание, поэтому становится холодно, даже зубы начинают выдавать предательскую дробь. Костёр нужен, хороший, чтобы одежду высушить и немного отдохнуть, совсем из сил выбился, мышцы гудят и противно пульсируют, икры ног сводят судороги. А Семён, вроде, чувствует себя полегче. Хотя нет, он с усилием присаживается рядом и с губ срывается стон, морщась, начинает растирать себе мышцы на ногах.
Около той разбитой будки куча различного хлама: доски, какие-то тряпки, шкуры, кости, детали от механизмов. Неужели не видишь?
Факел выше подними, требую я. Семён, постанывая, встаёт, вытягивает его над головой, и я замечаю какую-то груду мусора. Действительно, в ней прослеживается нечто рукотворное, животные б так не поработали. Да и откуда тут звери? Мы давно покинули их места обитания. Видно придётся подниматься и ковылять к той будке, лезть в мусор, а сил почти нет, отдохнуть бы с полчасика но встаю, шатаясь, бреду за Семёном. Даже если ничего не найдём существенного, всегда можно подобрать, что-нибудь для костра. Мысль о тепле даёт мне силы, я убыстряю шаг, попутно озираюсь, вглядываюсь в разбитые окна покорёженного состава, удивляюсь, что он так похож на до боли знакомые электрички, только подвес для колёс иной и рельсы не с низу, а по бокам но в остальном даже жутко становится, как всё похоже. Неужели разные цивилизации не хотят выдумывать нечто запредельное для понимания, чтоб отличаться, друг от друга, даже как-то несправедливота же механика, те же формы интересно, а люди какие тогда были? Стоп! Я реально спотыкаюсь от своих мыслей. А вдруг их предки и сейчас скрываются в искорёженных вагонах, кто-то ж собрал весь этот хлам? Мне становится жутко, выхватываю меч.
Ты чего? едва не опалив меня огнём факела, натыкается на меня Семён.
До меня начинает доходить смысл происходящего. Тебе не кажется, что мы вломились в чужой дом, как бульдозеры на клумбу с цветами, по зубам могут дать.
Мне давно это понятно, кивает Семён, с усилием сдёргивает с плеча свой знаменитый топор, но я не позволю, чтобы мне били в морду.
Однозначно, хмыкаю я. Узнаю тебя, мой друг.
Мы стоим у кучи хлама, как два бомжа перед помойкой, даже смешно стало. Я не спеша ковыряю её лезвием меча, откидываю истлевшие тряпки, изгрызенные рёбра каких-то животных, ржавые гайки и болты, оплывшие от времени и превратившиеся в сияющие лепёшкинекие сосуды. Я немного разочарован, обычный хлам и ничего более. Хотя, в нашем случае, это всё сокровища, особенно железо, вот только поднять его на поверхность, большая проблема, тут бы детей найти и быстрее ноги унести. Жутко здесь, мне кажется, нам невероятно везёт, что мы ещё живы. С упорством заядлого бомжа, я ворошу мусор, внезапно натыкаюсь на металлическую колбу, она затаилась как снаряд и отсвечивает холодным блеском. Осторожно выдёргиваю, очищаю от пыли. Она состоит из двух частей и привинчивается друг к другу с помощью резьбы, по материалу, очень напоминает титан, ни следа ржавчины, словно недавно со склада.
Интересная вещь, я даже отложил в сторону меч.
Это контейнер, Семён берёт колбу из моих рук, пытается отвинтить.
Подожди, не так быстро, вдруг взорвётся, беспокоюсь я.
Не думаю, Семён потряс её. Внутри какой-то порошок.
Тем более, может там ядовитая смесь.
Семён некоторое время вертит колбу перед собой, а в глазах жадное любопытство:Никита Васильевич, ты отойди всё же я её отвинчу.
Как знаешь, я не шелохнулся. Будь что будетавось пронесёт! В этом, все мы русские такие, кто его знает, эта наша беда или счастье. Но авось, вещь хорошая!
Некоторое время ничего не получается, Семён старается из всех сил, вздулись мышцы, глаза покраснели, но слышится противный скрип, резьба освобождается от микроскопической пыли и колпачок начинает вывинчиваться.
Только не резко, предупреждаю я друга, а сам от любопытства вытянул шею, наблюдаю, как он разъединяет цилиндрическую колбу, заглядывает внутрь.
Что там?
Непонятно, Семён высыпает немного порошка на пол, мы склоняемся над неведомым веществом.
Интересно, я слюнявлю палец и тыкаю в него, затем с удивлением рассматриваю фиолетовое пятно. Это марганец! Обычный перманганат калия!
Тю, скривился Семён. Я то, думал, что-то существенное.
Если есть одна колба, должны быть другие, задумчиво произношу я и поднимаю с пола круглую деталь от какого-то механизма. А ты знаешь, что это?
Семён берёт её из моих рук, удивлённо говорит:Алюминий?
Не угадал. Окислы зелёные, это магний!
И что? он пожимает плечами.
Порошок магния с перманганат калием, пудра из алюминияиз этого можно приготовить термитную смесь!
Не хрена себе! вскакивает Семён.
Вот тебе и оружие против химер! смеюсь я. Осталось найти склад с этими колбами, а магния и алюминия здесь немереное количество!
На душе потеплело, но в сердце держится тревога. На боку лежит сошедший с рельс поезд, темнеют тоннели, отсвечивают пламя факела многочисленные металлоконструкции, в темноте угадываются очертания мостов, которые нависают над путями как нечто призрачное и нереальное, виднеется разбитый эскалатор, и всюду запустение и холод.
С трудом находим подходящий материал для костра, оттаскиваем подальше от железнодорожного состава, скидываем на платформе, рядом с намертво заклинавшей металлической дверью. Сколько не пытались отвинтить маховик, чтобы отпереть засовы, она не сдвинулась ни на миллиметр, затем я понял причину, резьба сознательно сбита, вероятно, кто-то опасался того, что дверь могут открыть.
Разжигаем костёртеперь погреться можно, а заодно просушить одежду. Благодать, как тепло и даже уютно! Сырость отходит, а с ней страхи и появляется надежда на счастливый исход.
Вагонетка с детьми прошла по соседним путям, иначе б столкнулась с этим составом, размышляю я.
Была бы какая-нибудь дрезина, вздыхает Семён.
Мой друг старательно ёрзает на месте, подставляет то один бок к огню, то другой, одежду снимать не решается, уж очень место, в плане безопасности, зыбкое. Я тоже оголяться не спешу, повернулся к огню спиной и млею от удовольствия, ощущая, как тепло распространяется между позвонками, бежит к рёбрам, согревает живот, вытесняет холод вместе с паром.
Чтоб как-то себя занять, лезвием меча, состругиваю с магниевого колеса мелкие опилки, заготавливаю целую горсть, затем, смешиваю с марганцем, заворачиваю в кусочек шкуры, предварительно положив в смесь мелкие камушки, это для создания микроскопической искры, её хватит, чтобы произошёл взрыв.
Семён внимательно наблюдает за мной, глубокомысленно приподнимает брови, удивляясь моим ценным знаниям. А тут ничего особенного, просто, в далёком детстве, мы часто лазали по свалке кораблейэто в Инкермане, выламывали детали из магния, а в аптеках покупали перманганат калия, и делали взрывпакетыэтим тогда мы ох как увлекались! Вот так, безобидные мальчишеские шалости, дали мне идею, от которой, может, будет зависеть наша победа над пришельцами.
И что это такое? прерывает своё молчание Семён.
Взрывпакет, не убьёт, как пить дать, напугает.
А запал где?
Внутри. Видел, как я положил в эту смесь мелкие камушки?
И это всё?
Вполне. Для этой смеси, достаточно мельчайшей искры, чтобы она взорвалась.
Поразительно! Откуда ты всё знаешь, Никита Васильевич?
У нас большая разница в возрасте. Когда я был пацаном, о фейерверках мы не знали, это при тебе Китай наводнил ими нашу страну, и делать взрывпакеты, для вас, было не актуально, а у нас было безвыходное положение, уж очень хотелось пошалить, вот и нашли способ приготовления взрывчатых смесей. Я помню, у меня был стол, так вот, столешница была полностью прожжённая и закопченная от моих опытов. Когда я познакомился с Ладой, и она как-то сняла скатерть с моего многострадального стола и увидела это дикое безобразие, едва в обморок не грохнулась, ведь мой стол был из настоящего красного дереватакое кощунство! смеюсь я и Семён, для приличия, тоже хмыкнул, хотя, я почувствовал, меня он не совсем понимает. Вероятно, в его интеллигентной семье, такие бесчинства не допускались. Ну, каждому своё, по крайней мере, мне и моим друзьям, было весело, а моя мать смирилась, терпеливо ждала, когда все эти шалости сами собой рассосутся. Так и получилось, теперь я важный и достойный Великий князь! Вконец развеселившись, я фыркаю от своих мыслей, и внезапно слышу напряжённый голос Семёна:Они здесь.