Мимо по не заасфальтированной, но хорошо накатанной дороге, изрядно пыля, промчалось несколько переделанных автомобилей, которые в новой ипостаси и близко не напоминали те оригинальные модели, из которых были созданы. В машинах, как успел Виктор рассмотреть, находилось по три-четыре человека. «Ага, все же кто-то решил воспользоваться предоставленной возможностью», подумал капитан Никитин и свернул к кипарисовой аллее, ведущей к КПП.
Из-за вчерашних событий, когда группа матросов и офицеров фактически захватила ракетный катер и пожелала убраться восвояси, прихватив с собой вышеозначенный катер, командованием было принято решение отпустить на все четыре стороны всех военнослужащих и гражданских, ежели они того пожелают. Военнослужащих полагалось снабдить автотранспортом из расчета одна машина на троих человек и оружием с боеприпасами. А там уже как сами справятся Потому как расстреливать собственные корабли, устраивая морские бои, было сущей глупостью.
И, как оказалось, желающие уехать нашлись. В основном, солдаты-срочники, у которых были родные и близкие на просторах Родины, вот к ним-то они и намеревались возвратиться, если, конечно, осталось к кому. Ну а офицеры и контрактники в большинстве своем остались здесь. А куда им ехать? Их семьи здесь, жилье есть, опять-таки относительно безопасно Зачем судьбу гневить и удачу испытывать?
Нужно будет еще к девчонкам-паспортисткам забежать. Уж у них-то если не полная, то частичная база по жителям гарнизона должна бытьВиктор сам не далее как вчера слышал, что выловленных после шторма и последующего после него кораблекрушения морячков-азиатов к паспортисткам направляличто бы те свои данные продиктовали и получили временные удостоверения личности, пока не пропечатают постоянные. Да и самому Виктору не мешало бы удостоверение сделать: сразу после прибытия в гарнизон не было времениобустраивались, гоняли по городу в поисках добра всяческого, а потом ему не до того было Когда ты находишься в «дурке», то не до бюрократических проволочек и формальностей.
В двери негромко постучались.
Войдите! крикнул в ответ Никитин, удивившись, кого это там принесло.
Дверь медленно открылась и в проем заглянула худенькая женщина, поздоровавшись и спросив разрешение войти.
Заходите, заходитеВиктор оторвал взгляд от монитора и выжидающе взглянул на мнущуюся у прохода женщину. Вы по какому вопросу?
Яженщина нервно теребила зажатый в руках платок. Ямама Паши. Паши Самойлова
Виктор невольно вздохнул, прекрасно понимая, в какую сторону пойдет дальнейший разговор. Потому что десятилетний Паша Самойлов тем ребенком, найденным вчера на каменном пляже, отпетом местным священником и похороненном сегодня по всем традициям христианства.
Как же часто ему приходилось общаться с родственниками потерпевших во время своей службы в милиции, и вот опять заплаканные опухшие красные глаза, дрожащий нервный голос, заломанные руки и мольба в глазах. Как же ему не хотелось сейчас общаться с этой женщиной Он прекрасно понимал, какие вопросы она будет задавать. Знал это на все сто процентовтут даже к гадалке не ходи. Знал все вопросы, но не знал, что на них отвечать. Да и что тут ответишь? Что шансы найти душегуба чуть выше, чем ничего? Вряд ли такой ответ удовлетворит убитую горем мать.
Присаживайтесь, Виктор указал на свободный стул, на самый краешек которого женщина и присела, излишне ровно держа спину, положив руки на стол. Вы что-то хотели узнать?
Дакивнула женщина, глядя на свои ладони немигающим взглядом. Мне бы узнать, как идет дело
ДелоВиктор едва удержался, чтобы не издать стон. Как-как? Никак! Еще и суток не прошло, а уже начинается Но озвучивать пришлось иное. Мы ищем, пэпээсники опрашивают людей. Как только нас будет что-то известно, мы вам обязательно сообщим.
Спасибо, сухо ответила женщина. Павлик ведь единственный, кто у меня остался оставался. А теперь и его нет
Женщина издала непонятный всхлип и поспешила промокнуть набежавшие на глаза слезы зажатым в руках платком со смешными и оттого вовсе неуместными фиолетовыми цветочками.
Мы ищемвновь повторил Виктор, чувствуя, как в горле встал камень размером с хороший валун, мешая сказать хоть слово.
Никитин испытал настоящее облегчение, когда женщина вышла из кабинета, тихонько прикрыв за собой дверь, но поработать ему вновь не удалосьв кабинет практически влетел Парков, едва не налетев на стул.
Ты чего?
Мужика побитого помнишь?
Вчерашнего?
Ага. Я, наконец-то, его допросил, так что теперь понятно, кто его мог отмундохать.
А от меня ты чего хочешь?
Ну на задержание тебя пригласить
О Господи! Мне еще пьяных драк не хваталоВиктор поднялся из-за стола. А где все остальные?
Так местных расспрашивают по поводу пропавшей детворы. Кстати, вольница детская закончилась. Генералы наши быстренько наваяли приказ, чтобы дети были под пристальным присмотром, а со следующей недели начинается что-то типа школьного обучения. Я краем уха слышал, что пока выделяют часть казармы под школу, а недострой приказано достроить в кратчайшие сроки, обнести забором и напихать камер видеонаблюдения, чтобы и муха не пролетела незамеченной.
Обобщаемым словом «генералы» между собой милиционеры называли штаб гарнизона, возглавляемого полковником Жмурко.
Эт где ты такое слышал?
Никитин закрыл входную дверь, замок же захлопнулся автоматически, от удара едва не свалив табличку с корявенькой надписью «Милиция», которую совсем недавно приколотил кто-то из парней.
А! Побегай меж людей и не такое узнаешь. И еще знаешь что?
Что?
Мне Володин кой-че рассказал, таинственным голосом признался Парков.
И что он тебе такого рассказал, что ты тут жути наводишь?
Короче, я не очень хорошо все понял, ну ты знаешь, как ВэВэ объясняетфиг разберешься Так вот, нашего Смирнова покойного настойчиво приглашали в гости в «Золотую балку», а он все так же уперто отнекивался
И что? не заметил в этом ничего подозрительного Виктор. Ну подумаешь приглашали в гости, учитывая, сколько знакомых там осталось. Правда, некоторые из них посчитали решение Смирнова и остальных сменить место жительства предательством, но тому было начхать на это с высокой колокольни. Впрочем, как и самому Виктору. Даже сейчас по прошествии небольшого отрезка времени, Никитин понимал, что ему повезло оказаться здесь. Как не крути, морпехи хорошо окопались, крепко. Да и инфраструктура у них была на высоте, в отличие от той же «Золотой балки». Да, там поля вокругможно будет нехилое хозяйство поднять, да и ни один мертвяк незамеченным не пройдет, но вот с водой и светом дела обстоят намного хуже. И в той неразберихе, что царила в первые дни, Виктор сделал правильный выборв этом он был уверен на все сто процентов. А то, что те хотят его видеть изменником Родиныну и флаг им в руки, барабан на шею.
Да ничего, но Володин говорил, что Смирнов после таких предложений страшно матерился.
Смирнов? Матерился? несказанно удивился Виктор. Нет, Сергей Сергеевич был дядька суровый, мог так обругать, что неделю потом отмываться нужно было бы, но при этом он не выражался по матушке, заменяя маты более литературными, но не менее обидными эпитетами и синонимами. Ничего себе
Ото ж, поддакнул Сергей Парков. Кстати, а что ты думаешь о Федюнине.
А что я должен о нем думать?
Ну о его бегстве.
Блин, Серега, не болтай ерундой! Ну какое бегство? Не хочет человекне надо. Насильно мил не будешь. Меньше народубольше кислороду. Казалось, что Виктор выдал уже всю ему известную народную мудрость.
Да это понятно Но как теперь-то? Что делать будем?
Виктор и без пояснения понял, о чем речь. Сейчас все разговоры в их группе рано или поздно сводились к одной теме «Что дальше?», но хорошо хоть пока не доходили до грани «А-а-а, мы все умрем!».
Что-что? То же, что и раньше.
А кто будет начальником?
А без начальников никак?
Не положено! резко ответил Парков. И когда лейтенант только успел проникнуться духом субординации? Без начальства любая военизированная структура рано или поздно превратится в балаган. Начнется разброд и шатание.
Ого! присвистнул Виктор, бодро шагая вслед за Парковым, ведущим его к полигону, где и был расположен палаточный лагерь, все так же огороженный колючкой. Ну ты даешь, теоретик!
А я, между прочим, не теоретик! Это не я придумал.
А кто?
Так из истории беру примеры. Во что после февральской революции в семнадцатом армия превратилась?
Ну? Во что?
Да в стадо баранов! Напридумывали солдатских комитетов, офицеров кого под арест, а кого иСергей махнул рукой и тихо добавил, в расход. И что, это что-то дало? Нет! Все равно потом вернулись к жесткой иерархии и субординации, хоть офицеров стали командирами называть. Так что никакой демократии. От нее только бардак начинается.
Так ладно, заканчивай этот экскурс в историю. У нас еще Киреев есть. Тем более, что он зам по общественному порядку. А он, порядок то бишь, сейчас ой как необходим.
Да ты знаешь, скривился Сергей. Товарищ подполковник как-то и не горит возглавлять наш маленький, но дружный коллектив.
Это он сам сказал?
Можно сказать и так. Нам сюда, Сергей кивнул на армейскую брезентовую палатку, вмещающую в себя до тридцати человек. Именно в такие палатки сразу и заселяли спасенных из ада людей. Те не жаловались. После того, что они увидели собственными глазами на улице родного города, после всех смертей и пережитого ужаса, эти брезентовые палатки с двуярусными солдатскими койками, которые скрипели при каждом движении, казались лучше любого пент-хауса. Но со временем, когда ситуация более-менее устаканилась, и микрорайон подвергся зачистке, полезные в новом мире люди получали в пользование квартиры или дачные домики. Но продолжающие жить в палатках и получать минимальный продуктовый паек, тоже никуда не делись. В основном это те, кому не нашлось подходящей работы в гарнизоне или асоциальные личности. Спасали-то всех, не разбирая по профессиям и пристрастиям. А вот теперь что с оставшимися делатьне знали. Потому что кормить несколько сотен человек за просто так было накладно. Времена, когда «Государство не обеднеет. Забирайте!», канули в лету, и теперь каждую банку тушенки предстояло отработать. Ну или отобрать. И такое случалось. Каралось подобное нещадно, ежели становилось достоянием гласности.
С законами сейчас было как-то проще. Все «мокрушники» и продавцы дури, расхитители социалистической собственности и прочие незаконопослушные граждане пускались в расход без суда и следствия, достаточно было свидетельских показаний. Все процессуальные дела, долгие суды, дебаты, хитрожелтые адвокаты в дорогих костюмах оставались в прошлом. Это, конечно, был плюс и еще какой! Но вот что делать с менее значимыми преступлениями??? Ну не расстреливать же человека за то, что он у соседа по койке банку тушенки увел? Или вот за драку что полагается виновному? В тюрьмы сажать и пусть сидят себе как у Христа за пазухой? Нет уж От такого отдыха никто из тех, кто в город выбирается не отказался бы. А что? Сухо, комфортно, главноебезопасно кормят к тому же, не нужно шеей своей рисковатьсплошная малина!
Хотя у Виктора появилась одна идейка, но нужно было сначала разузнать да проверить информацию о инкерманском карьере. Если правда то, что болтали парни на блок-посту, что собираются возобновлять добычу инкерманского камня, то это намного упрощает выбор наказания провинившимся. Надо же кому-то там работать на черновых работах.
Внутри палатки было довольно темноне спасали открытые «окна», да и от одернутого полога входа тоже много света не было, но спартанскую обстановку разглядеть можно было. Хотя даже при минимуме вещей в палатке был какой-то беспорядок: кровати не заправлены, какие-то вещи висели на спинках кроватей, другие же и вовсе валялись на полу, полиэтиленовые пакеты с какими-то банками и валяющиеся обертки. Бардак, одним словом. Сейчас, когда основное количество жителей гарнизона расселилось, не было необходимости набивать в палатку людей как килек в банку, поэтому даже присутствовало свободное пространство меж койками.
А вообще по-хорошему следовало бы оставшихся безработных уплотнить в меньшее число палаток. Глядишь, и одумался бы кто. Да и свинство, творившееся в палаточном лагере не мешало бы разгрести.
Так, Максим Горохов где? крикнул Парков в сумрак палатки, пытаясь рассмотреть, есть ли тут кто. После дневного яркого солнца полумрак палатки казался и вовсе непроглядной тьмой.
В самом дальнем конце кто-то зашевелился.
Эй, отзовись. Кто здесь? позвал Виктор, ногой отшвырнув обнюхивавшую его кошку, не понятно откуда здесь взявшуюся. Та обиженно мяукнула и, задрав хвост трубой, направилась к ближайшей кровати с матрасом, куда тут же и запрыгнула, чтобы свернуться калачиком и уже оттуда наблюдать желтыми глазищами за нежданными гостями. Ишь ты! Матрас ей подавай! На сетке спать не будет И скажи, что глупая животина.
Я это Лера. Раздался девчачий голосок из глубины палатки.
Какая Лера? переспросил Сергей, доставая из кармана фонарик. Да сюда иди. Чего там мнешься?
Лера Горохова. Максмой брат. Девчонка вышла на свет, позволяя себя осмотреть. Худая, невысокая лет пятнадцать на вид.
А брат где? Серега быстро пробежался лучом по кроватям, на всякий случай осматривая каждый уголок, но никого кроме кошки так и не увидел.
Не знаю, замотала головой она. А вы кто?
А мы из милиции. Пояснил Виктор. Так, девушка, давай на воздух, а то не видно тут нихера ой, пардоньте. Давай, давай, не мнись! Серега, посторонись. Чего застыл?
Никитин в шутку подтолкнул локтем Паркова, сам выходя наружу, все же в палатке воздух был спертым каким-то В жару, наверное, вообще вешаться можно. Девчонка тоже вынырнула наружу и сощурилась от яркого солнца.
Чего щуришься, как змея? усмехнулся Сергей.
Солнце яркое, пожаловалась девочка, представившаяся Лерой. У меня глаза на ярком солнце болят.
Ну ладно Брат-то где?
Не знаю, почему-то испугалась девчонка, даже сжалась немного, втянув шею. А что?
А ничего, легонько щелкнул ее по носу Виктор. Будешь много знатьскоро состаришься.
А где он может быть? перебил Никитина Сергей. Осматривая окрестности палаточного городка и удивляясь его обитателям. То тут, то там валялся мусор: пустые консервные банки, бутылки, ветер гонял полиэтиленовые пакеты меж палатками, и никому до этого не было дела. Словно трудно убрать за собой, словно нравится жить в грязи, как свиньи. Или они ждут, что придет дворник и все за ними уберет? А они так и будут сидеть на всем готовом? Нет уж Надо эту богодельню прикрыватьтак ничего хорошего из этой затеи и не получится, только народ разленится еще больше.
Да откуда я знаю? пожала костлявыми плечами Лера. Может, на строительстве стеныон туда устроился помогать за еду. А может, отца ищет
Девчонка резко замолчала, испуганно распахнув глаза.
Ты чего испугалась? тут же заметил резкую перемену в ее поведении капитан Никитин. Чего замолчала?
Ничегопромямлила та, опустив взгляд.
Ну ничего так ничего, не стал ее расспрашивать капитан. Так, а что там с отцом? Отец-то где? Почему брат его искать должен?
Не знаю, где брат! вспыхнула девчонка. Чего пристали? И вообще я несовершеннолетняя и без разрешения родителей вы меня допрашивать не имеете права!
Ишь ты! хмыкнул Виктор. Права она свои знает, поглядите-ка на нее! Знаешь, куда можешь свои права запихнуть? Подсказать или сама догадаешься, коль такая сведущая? Несовершеннолетняя она! Выучили на свою головупродолжал возмущаться Никитин, тогда как девчонка вновь нахохлилась и была похожа на всклокоченного воробья.
Ты, девочка, взрослым дядям не хами. Поняла? пригрозил ей Парков, помахав перед носом указательным пальцем.
Серег, погоди. Одернул того успокоившийся уже Виктор, решив применить другую тактику. Так, Лера, давай на чистоту. Нам очень нужно поговорить с Максимом. Очень. И чем быстрее, тем лучше.
У него неприятности? перешла к конструктиву девчонка.
Пока нет, но могут быть, если не появится в отделе. Так что запомни, а лучше запиши: путь явится в штаб, вход в отдел с торца здания. Спроситему подскажут. Если там будет закрыто, то мы живем в большом доме с зеленой крышей возле въездного ка-пэ-пэ. Запомнила?