Конечно, в первые дни затворничества в диспетчерской портофлота Алька, как и
всякий активный ребенок, в попе у которого торчало не одно шило, неимоверно страдала, чем доводила и так раздраженную мать до белого каления. Но потом ее энтузиазм как-то поутих на фоне того, что творилось за окнами. Выходить на улицу совсем не хотелось. Все же это небольшое здание было какой никакой, а защитой от того кошмара, происходящего за его стенами. Но когда закончилась еда, Ларисе волей неволей пришлось выбраться из укрытия, ибо в противном случае им грозила медленная и мучительная смерть.
То, что подмоги ждать не от куда, Лара поняла дней через пять, когда город постепенно погрузился в тишину, изредка нарушаемую отдаленными звуками выстреловв центр уже мало кто рисковал соваться. Еды уже не было сутки, Алька начинала противно ныть, не реагируя на слова матери, да и мысли самой Лары словно заколдованные вились исключительно вокруг еды. А уж учитывая то, что буквально в нескольких метрах располагался магазин, то гасить в себе голодные спазмы становилось все тяжелее и тяжелее. Благо хоть с водой проблем не былов нескольких помещениях нашлись десятилитровые кулеры с водой, а в одном так еще и дополнительный бутыль. Так что литров сорок питьевой воды было в распоряжении. Воду Лара старалась экономить, не тратя даже на мытье головы. Конечно, пока в кране была вода, с этим было попроще, хоть и не так удобно, а вот потом С личной гигиеной дела обстояли тоже неважнецкиЛара уже даже перестала ощущать исходящий от нее запах, а вот Альке все было по барабану. Она, как и большинство детей, не очень стремилась чистить зубы или мыть голову. Так что ее подобные «мелочи» беспокоили мало, в отличие от ее матери.
Алька ныла, желудок требовал пищи вот и пришлось собирать в кулак все остатки храбрости и, схватив дочкин рюкзак, спускаться вниз.
От воспоминаний Лару аж передернуло. То, что она увидела в магазине, могло надолго отбить аппетит. К тому же в самом магазине были эти порядком побледневшие и осунувшиеся, но все такие же страшные. Лариса и сама не понимала, как она переступила через свой страх. Наверное это все же было из-за дочки. Ради нее она бы любому глотку перегрызла, похлеще любого «психа».
Вбежав в зал и отметив краем глаза, что кассирша за стойкой весьма тучная, а проход узкий, женщина ветром пронеслась меж рядов, сметая в рюкзак печенья и вафли. Крупы-макароны брать было глупо, ибо без плиты их бы пришлось хомячить всухомятку, но вот пару пакетов гречки Лара в рюкзак кинула. Ту можно было залить водой и оставить на ночь, тогда и есть ее вполне можно былотак говорила инструктор по йоге, увлекающаяся сыроедением. Ларе тогда казалось это дуростью, но вот сейчас почему-то вдруг вспомнилось как нельзя кстати. В рюкзак так же полетело все, до чего Лариса успела дотянутьсясмотреть и сортировать было некогда. Тетка-кассирша все же неуклюже выбралась из-за стойки и теперь, задевая товар на полках своими телесами, устремилась прямиком к Ларисе, которую чуть было не вывернуло при виде объеденного плеча с обрывками тканей и видневшейся костью в обрамлении бурого мяса.
Лариса проскочила в соседний ряд и, постоянно оглядываясь, принялась искать спичкиночи были все же прохладные, а отопление как на зло отключили. Но найти их в такой суете было невозможно, да еще и кассирша, пройдя ряд, оказалась буквально в нескольких шагах от Ларисы. Хорошо хоть в магазине было два выхода. Лара взвизгнула и, плюнув на все, бросилась к двери выхода.
Продуктов хватило дней на пятьот постоянного стресса все время хотелось есть, а от осознания того, что еду нужно экономить, есть хотелось еще больше. Поэтому, когда за дверью чей-то голос пригрозил забросить гранату в помещение, Лариса не стала выкобениваться и тут же согласилась выйти. А теперь вот сидела и пыталась обмозговать свое решение. Но чем больше она задумывалась над ситуацией, тем все больше убеждалась, что иного решения просто не было. Ибо второй вариант был умереть с голоду.
Наверное, резко изменившееся поведение Ларисы все же бросилось в глаза командиру группы, так как он крикнул в открытую дверь, ведущую в капитанскую рубку, чтобы капитан правил в сторону Южной бухты, а сам направился к Ларисе, которая сжималась с каждым его шагом в ее сторону.
Вы чего-то боитесь? сел напротив нее мужчина, внимательно глядя женщине прямо в глаза. Все же взгляд у того был тяжелый, заставляющий внутренне сжиматься. Лара глаза не отвела, хоть это было и не легко. Смотрела прямо на него и пыталась понять, откуда она могла его знать, потому как этот мужчина в серой форме и с черной банданой на голове казался смутно знакомымуж что-что, а память на лица у Лары была натренированной.
Куда мы плывем? дрожащим голосом перебила его Лариса и крепко сжала ладонь дочери, отчего та аж пискнула от боли и с удивлением уставилась на мать.
Что? А Сначала турне по Южной бухте. Надо глянуть кой-че.
А потом?
Потом на базу.
А
Где у нас база? Я что-то не понимаю, что именно вас так беспокоит? мужчина подался вперед, облокотившись локтями на широко расставленные ноги. Вы бы предпочли остаться в самом центре города, где с трудом прошла хорошо вооруженная группа людей? И заметьтеотнюдь не дилетанты в вопросах применения оружия. Что вас так пугает?
Меня неЛариса нервно сглотнула и быстро замотала головой из стороны в сторону, попытавшись переубедить мужчину. Но тот хитро улыбнулся, словно видел все эти попытки насквозь и считал их абсолютно жалкими. Поняв это, Лара и вовсе скисла.
Не надо меня лечить! перешел на молодежный жаргон командир отряда. А то я не вижу Врать у вас не очень получается, а уж расширенные от страха глаза я ни с чем не спутаю. Так что? Рассказывайте, что вас так волнует.
Лариса засопела, не зная, что ответить на эту изобличительную речь. Поэтому не нашла ничего лучше, как сказать сущую правду.
Я боюсь неизвестности. Нет, не так Я боюсь вас.
Меня? искренне удивился собеседник и откинулся назад, удивленно приподняв брови, словно искренне не понимал, чем же он мог напугать эту женщину. Чем же я так страшен?
Да нетпокачала головой Лариса, не зная, как правильно сформулировать причину нахлынувших на нее страхов. Не конкретно вас, конечно. Просто как бы вам объяснить В наше время очень небезопасно отправляться куда-либо в компании незнакомых мужчин. А уж тем более сейчас.
Лариса закончила говорить и закусила губу, ожидая реакции или ответа.
А-а-а! Вот вы о чем. Понимаю. Вас терзают мысли о вашей дальнейшей судьбеМужчина пару раз согласно кивнул, но потом пренебрежительно махнул рукой. Но можете расслабиться. Мы не маньяки, не работорговцы, не держатели притонов. Мыобыкновенные солдаты, которым удалось укрепиться в новом мире.
Лариса почему-то, даже сама не зная почему, ему поверила. Или может, ей так хотелось верить, что все будет хорошо и они с дочерью теперь в безопасности, что она не думая зацепилась за это уверение.
Так куда мы плывем? Где вашеукрепление?
В Голландии.
В ядерном институте? переспросила Лариса, не представляя, как там можно жить. Хотя жили же там как-то студенты, общежития были. Значит, мало-мальски пригодные условия проживания имеются. Да и выбирать-то особо не приходится. Не в том сейчас она положении.
Да. Но вы можете отказаться. Пожал плечами командир отряда, чем несказанно удивил Ларису. Никто вас за ноги тянуть не будет.
Отказаться? не поверила своим ушам Лариса, гневно глянув на не в меру разрезвившуюся Альку, которая уселась на крышку ниши для хранения спасательных жилетов, о чем свидетельствовала надпись на ней, и таращилась в окно, не забывая при этом мотылять ногами, постоянно задевая каблуками обшивку.
Гневный взгляд матери не подействовал должным образом, Алька, довольная тем, что наконец выбралась из закрытого помещения, в котором пришлось просидеть две недели, словно с цепи сорвалась, вдохнув запах свободы
Алька, немедленно сядь нормально! Немедленно! И прекрати стучать и болтать ногами. Сколько я тебе раз говорила?
Девчонка на какое-то мгновение замерла и, скривив недовольное лицо, нехотя пересела на сиденье, демонстративно надув губы и нахмурив брови.
В каком смысле отказаться? вновь переспросила Лариса. И остаться в городе как вы там говорили где сложно пройти даже хорошо вооруженному отряду? Выбор не ахти, если честно.
Лара хмыкнула и отвернулась, демонстрируя все свое отношение к подобного рода «выбору». Сидящий напротив собеседник почесал лоб под банданой и заметил:
Вы слишком плохого мнения обо мне. А говоря про отказ, я имел ввиду перебраться в то место, где сейчас обосновались выжившие под руководством военных. Не только мы смогли организоваться.
И где это место? чисто из интереса поинтересовалась Лариса, вновь переведя взгляд на собеседника.
На территории винного завода «Золотая балка».
Нет уж! раздраженно фыркнула Лара. Я уж лучше в «галоше» обоснуюсь, чем в неприспособленных для проживания бетонных коробках.
Собеседник не стал акцентировать внимание на том, что дареному коню стоматологическое обследование не проводят, а лишь хлопнул себя по колену и согласно кивнул:
Ну так решено. По прибытию в гарнизон пройдете режим регистрации, укажите ваши данные и данные вашей дочери, род деятельности Ну в общем, ответите на все необходимые вопросы со всей честностью. Надеюсь, я развеял ваши страхи?
Есть немного, со вздохом согласно кивнула Лариса, почувствовав, что ее беспокойство проходит, уступая другому чувству. Теперь ее начало терзать чувство неопределенности и страха перед будущим. Конечно, этот страх имел немного иную природу, но все равно теперь придется жить по-другому. Но как именно будет это «по-другому»? Вот это и пугало.
Ну ладно. Коль уж вы больше не принимаете нас за психов-маньяков, то я пойду. У меня еще целая куча дел.
Хорошо. Кивнула Лариса, добавив напоследок. И спасибо, что не оставили нас.
Да не за что. Это вы молодец, что так долго продержались в одиночку. Мало кому это удалось. Ладно. Пошел я. Мужчина кивнул на прощанье и поднялся, направившись к рубке. Шамиль, Макс, за мной!
Лариса глубоко вздохнула и перевела взгляд на все так же пребывавшую в полном безмолвии подругу по несчастью. Та сидела на противоположном конце катера, возле самого выхода на корму, обхватив себя руками и то и дело подрагивая от безмолвных рыданий.
Так, сиди здесь и веди себя нормально, я очень тебя прошу. Никуда не лезь, никого не дергай, ничего не делай. Я сейчас вернусь. Поняла? кивнула Лариса Альке.
Угу. Хорошо, мам. Как-то чересчур быстро согласилась дочка, но Лариса как-то и не обратила на это внимания, поднявшись и, стараясь держать равновесие при разгулявшейся на море качке, направилась к корме.
Привет. ЯЛариса. Представилась Лара и кивнула на свободное сиденье. Можно присесть?
Женщина подняла на Лару покрасневшие от слез глаза и кивнула.
Да, конечноборясь с всхлипами, ответила она.
Нам повезло
Что? не поняла та.
Я говорю, что нам повезло Выжить в этом кошмаре не каждому удалось
Да Мало кому очень мало.
Женщина отвечала как-то механически, словно на автомате, снова опустив глаза и теребя заусеницу на ногте. И не то чтобы Ларисе хотелось ее расшевелить, просто именно в этой скукоженной и сжавшейся женщине, она увидела зеркальное отражение самой себя. Это было так сложно объяснить, но жизнь, которая была больше борьбой за выживание, нарастила на ней такие непробиваемые колючки, что даже сошедший с ума мир не сумел ее сломить. А с другим характером одинокой женщине с ребенком было сложно пробиться. За эти годы она привыкла бороться и идти к своей цели, хорошо орудуя локтями.
А эта Удивительно, что она вообще умудрилась выжить. Лара знала такой тип людейчем барахтаться, они, привыкшие плыть по течению, скорее сложат лапки и пойдут на дно.
Мы счастливчики, дружелюбно усмехнулась Лариса.
Да ужсогласилась женщина, которая так и не представилась в ответ.
Ну чего ты так расклеилась, мать? не теряя времени перешла на «ты» Лара. Ты жива-здорова, молода Вот сколько тебе лет?
Женщина снова подняла взгляд и, не понимая, к чему был задан этот вопрос, все же ответила:
Тридцать. В мае исполнится.
Серьезно? искренне удивилась Лариса, потому как собеседнице можно было дать все сорок, а то и сорок пятьнеухоженное лицо, опухшее от слез и мешки под глазами «съели» добрый десяток лет. Ну надо же
Лара закусила губу, подумав, что в свои тридцать два она выглядит намного моложе своих лет. Конечно, за студентку ее никто не принимает, но больше двадцати семи редко кто мог дать. Все же забота о коже, правильное питание и занятия спортом давали о себе знать. И было как-то странно видеть женщину, которая была по возрасту моложе ее, а по виду чуть ли ей в матери не годилась. Как так можно не любить себя, Лара не знала.
Реплику Ларисы собеседница пропустила мимо ушей, то ли не поняв ее подоплеки, то ли проигнорировав, но Лара продолжила.
Всего лишь тридцать! Молодая же совсем! Радоваться жизни надо, а ты сидишьвот такая вся. Ну как так можно?
Да какое тут радоваться! внезапно вспыхнула собеседница, впервые показав хоть какую-то толику эмоций. У меня же там свекровь парализованная осталась. Грех-то такой! Я не хотела идти, когда узнала, что ее спасти не удастся Да и кто ее будет спасать, когда эти одержимые словно из всех щелей повылазили? Но она заставила меня уйти Иначе, сказала, что проклянет! И я ушла бросила ее там, женщина вдруг снова поникла и разрыдалась, тогда как Лариса застыла в полном недоумении.
Ее отношения с бывшей свекровью не заладились буквально с первых дней семейной жизни, та невзлюбила Ларису, считая, что она недостойна ее золотого мальчика, а Лара искреннее не понимала, почему к ней такое отношение. И ладно бы муж ее поддерживал, это бы придало ей силы снова и снова пытаться наладить мосты с новой мамой. Но тот оказался на редкость послушным сыном, и с чуть ли не открытым ртом внимал всему, что скажет мама. А мама говорила немало В общем, Ларисе хватило два года семейной жизни. Чтобы понять, что пусть лучше она одна тянет ребенка, чем быть вечно виноватой во всем, что происходило вокруг. И это была отнюдь не метафора. Доходило уже до того, что. Если ее муж грубил матери, то виновата все равно была Лара, так как либо что-то ему нашептала, либо не развеселила сыночку. Последней каплей, которая переполнила чашу терпения Ларисы, оказались слухи о том, что Альканагулянный ребенок. Лара могла вытерпеть все, что угодно, но не покушение на свою честь.
В общем, состоялся скандал с последующим разводом и переездом Лары и тогда годовалой Альки в комнату в общежитии, которую с трудом удалось выбить, всучив коменданту в качестве взятки практически все деньги, что были у Ларисы в наличии. И самое характерное было то, что после развода ни свекровь, ни ее сын, бывший муж Ларисы, не проявили никакого интереса к внучке, да и Лара настаивать и навязываться не стала. Хотя иногда, когда становилось совсем худо на душе, ее так и подмывало как можно сильнее насолить бывшему, подать на алименты или заявление о лишении родительских прав, но разум подсказывал, что ничего хорошего из этого не выйдет. А Алька сама потом разберется, общаться или нет с отцом.
Поэтому Ларисе не совсем была понятна такая привязанность собеседницы к по сути чужому ей человеку.
Ну осталась бы ты там, и что дальше? Померла бы рядом с ней. И кому бы от того было лучше, подумай
Да, замолчав на секунду, вдруг согласилась женщина, быстро-быстро перекрестившись, что не укрылось от Ларисы. Но все равно я себе никогда не прощу своей слабости.
Ну, ты можешь помнить эту свою слабость хоть до конца жизни. Лишь бы этот конец не пришел так быстро. А ты, коль человек верующий, как я заметила, лучше бы поблагодарила свою свекровь за тот шанс, что она тебе дала. Помолись за нее и скажи спасибо за то, что человек превозмог свой эгоизм, тем самым спас тебя. Так что на все нужно смотреть с разных сторон. Ладно, мне надо возвращаться, а то моя дочка вон уже терроризирует военных.
Алевтина, воспользовавшись отсутствием материнского надзора, уже вовсю о чем-то увлеченно болтала с одним из военныхздоровенным широкоплечим мужиком с не самой приятной внешностью, больше похожим на какого-то уголовника. Лариса, попрощавшись с собеседницей, вернулась к дочке, с подозрением взглянув на здоровяка, который громогласным голосом рассказывал какую-то историю хохочущей от души Альке.