Найти жилье с террасой в таком месте редкая удача. Самый центр, мансардный этаж, и он выше соседних домов. Утром, отодвигая переливающуюся органзу через нее сочится оранжевый свет она видит скаты старых крыш, провалы дворов-колодцев, ряды труб, заросли антенн, и среди них и восходящих неизвестно откуда дымков и полотен пара тусклые золотые купола соборов, острые шпили Адмиралтейства и Петропавловки, и совсем недалеко похожая на вершину горы громада Исаакиевского собора.
Петербург мистический город. Его, кажется, невозможно любить: бесчувственность, дожди, вечно серое небо. Взгляды на улице равнодушны, жестяные плечи переулков уныло опущены, но итальянские дворцы на фоне северного неба завораживают, от этого города невозможно уехать совсем. Зимой он похож на сон. Зимой и в белые ночи.
Да, кстати о снах Довольно странный сон случился сегодня под утро.
Она стоит на пороге залы какого-то старинного замка. Скорее всего, это первый этаж: тяжелые крестовые своды, грубая каменная кладка, мощные колонны. Такие замки строили госпитальеры в ХII веке. В зале полумрак. Только один яркий дневной луч освещает постамент в центре и на нем внушительного размера старинную книгу.
Подходит ближе. Книга раскрыта. На первом ее пергаментном листе пером прорисован знак Уробороса. Змея, кусающая свой хвост, изображена странно пугающей: неуклюже начертанный образ рогатого чудовища с клювом и длинным, покрытым чешуей, телом больше похоже на дракона без лап. Ни подписи, ни заголовка. Круглый глаз смотрит на нее, как живой.
Как только она собирается перевернуть страницу, змей будто наливается плотью, приподнимается над листом и повисает в воздухе. Он отплывает к дальней, полностью затененной нише, и там заметна становится темная фигура человека. Это мужчина. Не рыцарь той эпохи, но современный человек, как будто даже в джинсах и футболке. Лица не разглядеть. Человек поднимает руку, и Уробарос, как браслет, надевается ему на запястье. Человек делает шаг навстречу. Сейчас видно будет его лицо.
И тут она просыпается.
Из дневника. Незваная гостья
11.05.2011 года.
Бывает, иногда не связанные логически события соединяются в сюжет достаточно стройный и последовательный. Меня такие сюжеты настораживают. Это знак прикосновения силы.
Позвонил нежданно Саша Коц, малознакомый редактор газеты «Лечебные письма». Газетка забавная: о здоровье, для старичков. Но тираж, между прочим, полмиллиона экземпляров. Коц спросил о возможности взять интервью. Услышал от приятеля о моих тренингах и, как признался, решил «заткнуть дыру» в очередном номере: материала не хватало. Я согласился и рассказал об основах оздоровительного цикла, между прочим, описал пару приемов управления энергией. Интервью напечатали, а через пару недель с этой газеткой в руках объявилась женщина.
Сначала она, естественно, позвонила и представилась от Саши. Лично мы не встречались, но я о ней слышал: «Известный психолог, на консультации в очередь записываются, автор книжек на женскую тему». Женская тема нынче в моде. К тому прилагались сплетни, что она привлекательна, любит семью, но при этом часто заводит романы на стороне. Забавно, с учетом того, что ей как будто пятьдесят восемь. Впрочем, сплетни
Она, можно сказать, прибежала, даже запыхалась немного, поднимаясь без лифта на пятый этаж. Невысокая, полная, с красивым лицом. Огромные синие глаза. Зря сказали возраст: все равно трудно поверить. Выглядит на сорок пять, не более.
Как только Татьяна Александровна преступила порог, я сразу увидел, что она не психолог. То есть она скорее всего квалифицированный психотерапевт, но с одного взгляда это не определить нужно пообщаться. А вот состояние человека «читается» сразу. И если переводить увиденное на обывательский язык, ее можно было бы назвать экстрасенсом. Хотя нет, не точно. Экстрасенс слабовато будет. Она ведьма в лучшем смысле этого слова: потенциал в десятки раз выше среднего, все энергетические центры активны и уравновешенны. Нормальная такая тетенька.
Татьяна Александровна на меня потратила минут пятнадцать. В статье ее, конечно, заинтересовали микродозировки. Есть такая техника управления энергией, когда используются очень слабые сигналы: чуть пальчиками пошевелил, несколько секунд на огонь посмотрел, а в теле и сознании происходят значительные изменения. Можно тяжелую болезнь вылечить, можно судьбу человека развернуть. В интервью я такого, конечно, не говорил, рассказал, как можно поправить здоровье с помощью двухминутного комплекса упражнений. Ей было достаточно, чтобы понять о чем речь.
И вот мне предлагается в институте Транскоучинга прочитать вводную лекцию и вести затем спецкурс по данной теме. Преамбула такая. Преподаватели института между прочим, известные психологические зубры увлеклись Кеном Уилбером: «Один вкус», «Краткая история всего». Где-то в его книгах вычитали о микродозировках. Кен Уилбер как будто микродозировки одобряет и очень советует использовать в практике. Татьяне Александровне попалась моя статья, и она приглашает меня в институт. Завтра можно встретиться с директором и обо всем договориться. Тут она стрельнула кокетливым синим глазом. Очень внятно излагает
До чего же кучеряво все устроено в этом городе. Философ и известный американский гуру буддистского толка намекнул Петербургским коучам на метод, в котором он практически ничего не смыслит, и народ проснулся и побежал учиться секретной магической технике. Я, конечно, стал отпираться: четыре года семинары не провожу, занимаюсь исключительно архитектурой и поэзией. Но она меня все-таки пригласила с директором на дружескую встречу. Не поверила, что я утомленный творчеством художник. И правильно сделала. Ну, так же, как я не поверил, что все дело в Кене Уилбере, и что слушать меня будут студенты.
Перед уходом, в прихожей, старательно не попадая в рукав я, как истинный джентльмен, плащ подал она подбросила еще одну тему.
Знаете, конечно, по последним научным данным мужская популяция вымирает. Маскулинные качества ослабевают: ранняя смертность, потеря значительных фрагментов мужского гена и так далее уже в плаще, продолжила. Очень актуально сейчас сделать «Мужской клуб». Но не такой, каким обычно его представляют: гламур, экстрим, девочки. То есть мужская и женская энергия: это обязательно. С этим, как понимаете (многозначительный взгляд), толком никто не работает. Но, прежде всего, нужен смысл. Мне кажется, хорошо бы сделать особенный отряд, по духу спецназовский, тайный, и специально для подвигов.
Так и сказала: «для подвигов».
Вам как тренеру-психологу: по силам, а то простаиваете с вашими возможностями, еще раз кокетливо глазом стрельнула и ушла.
Да, кисло улыбнулся я закрывшейся двери, интересное было бы предложение, если бы я действительно работал психологом.
С этого все и началось.
Сон. Странная река
12.05.2011 года.
Она плыла по реке. Стоя, в лодке без весел. Стеклянная неподвижная вода. Течение незаметное все-таки было: лодка плавно скользила, как во сне. «Как во сне» улыбнулась лукаво. Обнаженная полностью. Кожу гладил еле заметный ветерок почти чувственно, любовно. От этого было хорошо, и одновременно тревожила застылая неподвижность пейзажа, безжизненность, безлюдность. Птиц не слышно. Облака остановились ватные в глянцевом синем небе. Тишина. Без стрекотания насекомых. Без плеска воды. Трава на берегу, как причесанная гребенкой, и кустарник
Захотелось пить. Наклонилась зачерпнуть ладонью. Вода не зачерпнулось: лишь видимость водных струй пустота. А вместо собственного ее отражения в реке мужское лицо. Лицо тонкое, глаза черные, тревожные
Она попыталась изменить пейзаж, как привыкла делать в сновиденьи: осознала с досадой не получается; вместо обычной радости, легкости волшебства мелькнуло беспокойство. Затем каплей ужаса бухнуло сердце: а вдруг это не сон. Попыталось все же из сновиденья вынырнуть и вдруг почувствовала: держат глаза, острые, как иглы не отвернуться, не вздохнуть. Плещется в них сила и сияющая черная пустота. Рванулась уже изо всей мочи, преодолевая непомерную тяжесть, ужас и удушье. И вырвалась, наконец, в последний момент. Проснулась.
Комната в полумраке неплотных штор. За окном, не громко, привычный шум машин. На часах 9:30. Мелькнула автоматическая мысль: пора варить кофе и собираться на работу
Волна напряжения из сна догнала, ударом в спину посадила тело. Рванулся судорожный вдох, как у тонущего, который вынырнул в последний момент. Поплыли радуги перед глазами, мелькнул на мгновение в них тот взгляд: сила, сияющая черная пустота.
Уф! Ничего себе, приснилось Встала с ощущением изнеможения. Как будто весь день до ночи тяжести таскала. И побрела в ванну и кофе готовить. Потащилась чуть живая.
Из дневника. Виргиния Николаевна
12.05.2011 года.
Директора института я чем-то напугал. Виргиния Николаевна женщина очень милая, лет тридцати. Меня увидела, вздрогнула даже. Общалась очень напряженно и формально. Я мысленно примерил на нее военную форму в отместку. Впрочем, форма ей тоже была бы к лицу.
Мы обсуждали Кена Уилбера, а я украдкой любовался. В ее движениях сквозила, прорисовывалась редкая гармоничность линии. Та, что вызывает одновременно эстетический и чувственный интерес, как картина или скульптура, выполненная рукой мастера. При этом, ни толики гламура, искусственности, голливудских поз чистая женственность. Не всякий сегодня оценит, но для меня нечто сногсшибательное. По сути, дело не в формах: сильный открытый поток женской энергии. Да, это «Ж-ж-ж» неспроста. Не зря Татьяна Александровна подмигивала шкодным глазом.
С другой стороны сейчас собеседница напоминала мне стакан в подстаканнике. Если стакан с чаем женская энергия, то подстаканник, жесткая металлическая оболочка это социальные ожидания. Нравственность, карьера, деньги, правильные манеры и прочая чепуха. Такие дамочки могут засушить себя полностью, имеют хорошие шансы на несчастную личную жизнь. Может быть, как раз такой случай. Впрочем, подобная скованность в сочетании с освобожденной силой иногда производит особое впечатление.
Пожалуй, я слишком увлекся исследованием очаровательного директора. Но, будучи не совсем рефлекторным существом, одновременно с созерцанием вел вполне разумные рациональные переговоры о формате учебного курса для студентов. Впрочем, мы ни до чего не договорились. После двадцатиминутной светской беседы обменялись визитками, обещаниями, если что-то сложится, созвониться, и затем расстались.
На улице вспомнил ее испуг в первое мгновение встречи и подумал: что-то я в ней все-таки не разглядел. Что-то важное не увидел, а это само по себе уже загадка!
Институт
12.05.2011 года.
Ванна. Макияж. Завтрак. Она так и не восстановила душевные силы после кошмарного сна. Чувствовала усталость, даже какую-то дрожь в теле. Дорога на работу. Пробки. День начинался обычно. Блестящий и уютный бордовый Пежо 308 принял, как старый друг. Во время остановок она прикрывала глаза и как бы задремывала на мгновение. Механическая жизнь большого города захватывала ее своим обыденным ритмом. Сегодня успокаивало то, что обычно раздражает: сутолока машин, бестолковость пешеходов, серые плоскости домов и неба. Она поняла, что цепляется за привычное в надежде защититься от того взгляда из сна, как будто он все еще не отпускал ее. «Все хорошо», сказала она себе и улыбнулась, подъезжая к офису. Начинался рабочий день. Письма. Несколько звонков. На двенадцать назначена незначительная деловая встреча.
В холле на стульях пара студентов с гаджетами ждут зама. В приемной невыспавшийся курьер. Секретарша Людочка заходит в кабинет со списками новых групп. В 11.00, «шествуя важно», появляется пафосный трансперсональщик Григорянц с авторской программой и сладкой улыбкой. Затем суровый и аутичный Бородкевич с вечными претензиями к коллегам и расписанию: психологам часто самим лечиться надо. Заглянул улыбчивый Букин, похожий на домашнего медведя, принес экземпляр своей новой книги с дарственной подписью. Пять минут поговорили: и мил, и точен, и не крут настоящий профи, и человек тоже
Без минуты двенадцать она выглянула из кабинета и увидела входившего в холл мужчину. Среднего роста, худощавый. Яркий солнечный свет падал из-за его спины. Виден был только темный контур его фигуры. Лицо совершенно неразличимо.
Он шагнул навстречу и в тень одновременно, и она разглядела тонкое лицо (напоминает какого-то актера) и глаза которые видела сегодня во сне. Сияющая черная сила, пустота смяла все ее существо, замуровала в неподъемную тяжесть, и через мгновение отпустила. Она будто вновь вынырнула из сна. Он стоял рядом, смотрел совершенно обычно и выговаривал стандартные фразы знакомства.
Она почувствовала себя нелепо, подавила в себе приступ паники и пригласила в кабинет. Походкой деревянной куклы на шарнирах прошла вслед.
Тин Полянский был мил в общении и не навязчив. Точно удерживался на грани делового и неформального тона. С такими приятно иметь дело, приятно пококетничать чуть-чуть. Но сейчас невнятный холодный шепоток страха расползался по закоулкам, казалось тела, заставлял общаться предельно сухо. Впрочем, ощущалось: опасности нет, достоверно нет. В какой-то момент она успокоилась. Тин ей даже понравился. Вспомнила, на кого он показался похож. Как будто на известного аргентинского футболиста (Хи-хикс Букина по поводу ее интереса к футболу), а глаза, как у героев фильмов Джармуша темные, тревожные. Передернула плечами.
Не будь того сна, он вызвал бы доверие и симпатию. Она даже, хотела спросить о сне в какой-то момент, но не решилась. Через двадцать минут он ушел. Взгляд его ни разу более не плеснул этой безумной пустотой, даже в момент прощания. Ну и славу Богу!
Разгром
Суматра. Паданг. 12.02.2007 года.
Свет попадает в комнату через приоткрытую дверь и маленькое пыльное окно с сеткой вместо стекла. Кроме того, полумрак пронизывают шнуры света из ряда маленьких круглых отверстий в стене. Следы от пуль, автоматная очередь Почти картонные стены.
Комнаты центр связи разгромлен, лаборатория тоже. Разбитые стеллажи, сломанные стулья. На полу слой бумаг, осколки стекла, экранов. Столы на месте и целы, на них искореженные мониторы, системные блоки. Принтер тихонько подвывает, скрипит и мигает красном глазком, пытаясь что-то распечатать.
Артем лежит на спине, разбросав руки, будто его сшибла океанская волна, подстерегла в стремительном движении. Глаза открыты, остекленели, лицо искажено. Белая рубашка справа набухла кровью. Аккуратное маленькое отверстие посреди лба.
Его добили, стреляли почти в упор, отчего-то вслух сказал, будто наговаривая для диктофона. Собственный голос был чужим и охрипшим.
Посреди комнаты головой к Артему ничком лежит Ольга, вытянувшись и продолжая тянуть к нему руку. Копна волос полностью закрывает лицо. Темное пятно на блузке между лопаток.
Они все ходили в белом из-за жары. Здесь все ходят в белом.
Охота неожиданно закончилась два часа назад, и он сразу понял, что произошло. Бросился сюда, зная, что ничего уже нельзя изменить. Их было четверо И то, что Николаса и Акселя здесь нет, означает только то, что они погибли где-то в другом месте и при других обстоятельствах.
Дом стоит в конце глухого переулка, на окраине. Он окружен садом. Багровая пена бугенвилий, фарфоровые чашечки плюмерий, заросли бамбука и несколько пальм. Сад большая редкость в этом городе, доступная только богатым людям. В основном, здесь живут иначе. Многокилометровые улицы с непрерывными рядами домов, будто построенных из картонных коробок. Поток мотороллеров и велорикш, облезлые пальмы, лотки с фруктами. Роение местных жителей, похожих на кузнечиков, сухоньких, улыбчивых и темнокожих.
Этот город, похожий на нескончаемую деревню почти в миллион жителей, через неделю должен был проглотить океан, смести гигантской волной вместе с толпами веселых аборигенов и туристов. Теперь этого не произойдет. И что же? Его друзья мертвы.
Утрамбованную пыль переулка подметают, раскачиваясь, тени пальм. В такие минуты чувства в нем умирают, и он начинает действовать, как автомат, стремительно и безошибочно. Но внутри, глубоко тошнотворный ком. Теперь он пойдет по следу убийц и пропавших товарищей. Уже идет.
Из дневника. Материализация
15.05.2011 года.
Сегодня сразу после пробуждения, в утреннем полумраке, у окна, рядом со шторой почудилась фигура, похожая на серую тень. Она была будто в капюшоне, стояла тихо и покойно, совершенно неподвижно. И будто тьмой из-под капюшона разглядывала меня. Без любопытства. «Так мясник разглядывает коровью тушу, примериваясь, как ее лучше разделать», мелькнула странная ассоциация.