Волк повернулся и стал спускаться к озеру. Внизу он ровными прыжками понесся к нагромождению камней, где гранитные глыбы образовали натуральный амфитеатр. Вокруг улеглись, ожидая, четырнадцать волков стаи. Сначала волк приветствовал свою волчицу, нежно рыча и обнюхивая ее. До конца своей жизни они составляли пару, а он был вожак стаи. Никто не осмеливался бросить ему вызов. Каждое решение, от которого зависела жизнь стаи, принимал он один.
После волчицы пришла очередь других волков приветствовать его. Они махали хвостами, клали когтистые лапы на его шею, возбужденно урчали, делали вид, что наскакивают на него. Когда формальности окончились, большой волк вытянул хвост и большими прыжками понесся к озеру. Остальные последовали за ним. Они бежали охотничьим строем, где каждый волк знал свое место и знал, что ему надо делать.
Стая, которую он видел сверху, в ней было двенадцать волков, уже была у озера, когда они прибыли. Древний ритуал закончился очень быстро. Вожак прибывшей стаистарый волкпомочился возле камня и здешний вожак пренебрежительно понюхал это место. Затем два волка разошлись и глухо зарычали. Старый вожак неожиданно лег на землю в позе подчинениякрепко вжавшись в грунт и поджав хвост. Первый вожак обнюхал его и отвернулся. И тут же две стаи смешались друг с другом. Теперь это стала одна стаядвадцать семь волков. Они помчались за новым вожаком вдоль озера. Волк не остановился возле амфитеатра, где его стая провела два дня. Короткий день сменился сумерками, ветер со снегом подгонял волков.
Волк вел стаю вперед уверенно. Он как будто бежал по компасу. Темно-красный диск заходящего солнца был за его правым плечом. Вожак вел свою стаю на юг.
Глава 9
Стовин оставил напрасные попытки уснуть, открыл занавеску иллюминатора и посмотрел в черноту ночи. Некоторое время он прислушивался к ровному гулу моторов Боинга, думая, что монотонный звук усыпит его, но в мозгу постоянно формировались вопросы. Сон не приходил. На ночном небе виднелось несколько звезд. Он посмотрел на часы. Час с четвертью назад самолет взлетел с лондонского аэропорта. Еще три часа до Москвы Возле него сидела Дайана с закрытыми глазами. Невозможно было понять, спит она или нет. А за нею сидел Бисби, спокойно читающий что-то. Стовин присмотрелся и удивился. Бисби читал Тура Хейердала «Древний человек и Океан». Он снова взглянул в иллюминатор. Под самолетом виднелось скопление огней. Под самолетом наверно уже Дания? думал он. Нет, не знаю. Еще одно, чего я не знаю.
Почему русские не хотят выдать визы другим ученым? Ледбестер был вне себя от злости. Крупный британский ученыйон буквально кипел от ярости. Черт побери, говорил он Стовину. Ведь такая ситуация может возникнуть и у нас. Если все произойдет так быстро, как вы полагаете, а я теперь склонен согласиться с вами, то этот удар мы перенесем гораздо хуже, чем все остальные промышленные страны. Ведь этот удар придется на все районы севернее Темзы. Поэтому мы просто должны тать в точности все, что произошло в Новосибирске, чтобы подготовиться.
Да, Ледбестера можно было понять. И президент дал ясно понять британскому премьер-министру, что Англия получит копию доклада Стовина. Если, конечно. Стопин обнаружит что-либо. Ледбестер, конечно, прав. Британия больше всех пострадает, и ей крайне важно знать, что обрушится на нее. Почему я думаю о Британии? подумал Стовин. Да потому, что я один из них. Нет, нет. Я американец. Я хочу быть американцем. Но но все же, во мне шевелится теплое чувство к этим холодным, сырым, туманным маленьким островам. Я никогда не знал своего отца. Он умер, когда мне было три года. Мать говорила, что он был англичанином до мозга костей. Она много рассказывала о нем, когда мы жили в маленькой квартирке в Санта-Монике.
Я никогда не думала, говорила она, что я буду так ждать дождя.
Стовин не понимал, о чем она говорит. Но теперь, когда ее не стало, это было все, что осталось от Англии в его жилах. Без этого он не был бы Вильямом Стовиным. И все же, подумал он, закрывая глаза и чувствуя, что засыпает, я американец. Теперь и навсегда.
Он проснулся от ощущения, что самолет садится. Он посмотрел на часы и понял, что самолет находится в сотне миль от Москвы и Боинг начал снижение. Включился сигнал «Застегнуть ремни». Дайана проснулась и заговорила с Бисби. Стовин не слышал, о чем они говорят, но отметил, что их беседа носила дружеский характер. Когда самолет спустился в нижние слои атмосферы, снег забил иллюминаторы. Это была нелегкая посадка. Командиру Боинга потребовалось все его умение, чтобы плавно посадить самолет. Бисби во время посадки отложил книгу и прислушивался к реву моторов. Он заметил взгляд Стовина и улыбнулся.
Плохая ночь для посадки. Хорошо, что я не в кресле пилота.
Сквозь снежную пургу Боинг подрулил к центральному комплексу аэропорта Шереметьево. Впервые Стовин видел Советский Союз. Несколько закутанных людей стояло возле здания, они были освещены яркими бело-желтыми огнями. Вдали стояли два реактивных самолета. Один Боинг компании Элиталия и огромный с высоко расположенными крыльями самолет Аэрофлота, которого Стовин не мог узнать.
Антонов, коротко ответил Бисби на вопрос Стовина. У них есть бомбардировщик этой модификации.
Вдоль дорожки высились снежные сугробы. Подъехали два желтых автобуса. В самолете открылись двери и сразу стало холодно. Стовин и его спутники пошли за остальными пассажирами, но их остановила улыбающаяся стюардесса.
Пожалуйста, сидите, сказала она. Относительно вас у нас есть другие распоряжения.
Они снова сели. По взлетной полосе ехала огромная машина, за нею ехала другая машина, убирающая расплавленный лед. Через несколько минут к самолету подкатил большой черный лимузин. Бисби с любопытством глядел на него.
О, сюда подъехал «Зил», сказал он. Это, вероятно, за нами.
Снова появилась улыбающаяся стюардесса, и они вышли из самолета. Хотя Стовин плотнее запахнул пальто, его сразу охватил свирепый холод. Стоящий возле «Зила» человек в меховом пальто услужливо распахнул дверцу, приглашая их на широкое заднее сиденье. Возле шофёра сидел молодой человек в очках. Он повернулся, приветствуя их на отличном классическом английском языке с гортанным акцентом.
Меня зовут Григорий Волков, сказал он, улыбаясь. Я из Министерства иностранных дел. Я в вашем распоряжении, пока вы будете в Москве. Сожалею, что это будет очень недолго.
«Зил» вывернул на широкую дорогу, направляясь к воротам аэропорта.
Разве нам не нужно проходить таможенный контроль? изумленно спросила Дайана.
Вы наши почетные гости. Достаточно передать мне ваши паспорта и визы.
Он открыл пластиковый кейс, достал резиновую печать и отметил их визы. Он аккуратно записал номера паспортов и виз в свою записную книжку. Возвращая документы, он заметил удивленный взгляд Стовина и смущенно улыбнулся.
В нашей стране к документам относятся с почтением, сказал он, как бы извиняясь.
Автомобиль выехал на широкое шоссе. Стовин взглянул на часы. Почти полночь. На шоссе совершенно не было машин. Навстречу им попался бульдозер, чистивший встречную полосу.
Плохая ночь, сказал Стовин Волкову.
Русский пожал плечами.
Это шоссе было закрыто из-за заносов. Сейчас мы его чистим. В этом году слишком обильные снегопады. В такую погоду люди неохотно выбираются из
дома.
У вас всегда так?
В январе, да. Но в этом году холода наступили слишком рано. Мы еще в начале зимы, а температура уже достигает рекордной отметки.
Мимо них в снежном тумане промелькнула какая-то уродливая конструкциячто-то вроде гигантской танковой надолбы.
Но наша зима помогла нам остановить немцев в 1941 году, сказал Волков.
Он кивнул в сторону монумента.
Это последний рубеж, которого они достигли, наступая на Москву. Отсюда можно видеть звезды на башнях Кремля.
А сейчас в Москву приезжают немцы? спросила Дайана. Она имела в виду, пускают ли их сюда, но не осмелилась так построить вопрос.
Конечно, ответил Волков. Теперь ведь они стали демократами.
Он улыбнулся, и Стовин заметил золотые коронки на зубах.
По крайней мере, некоторые, добавил русский.
Вы сказали, начал Стовин осторожно, что мы будем в Москве недолго.
Только эту ночь. Завтра утром рейс в Новосибирск. Это недолгий полетвсего четыре часа.
Кто нас там встретит?
Волков пожал плечами.
Я пока не знаю имен. Вероятно, сотрудники Сибирского Отделения наук.
Он взглянул на Стовина.
Ситуация в Новосибирске весьма сложная и непредсказуемая вы понимаете?
Стовин кивнул.
Но не беспокойтесь. Вас встретят.
Они уже были в центре Москвы, и автомобиль ехал по широкому бульвару. Затем он свернул на улицу, вдоль которой стояли магазины.
Улица Горького, сказал Волков. Ваш отель в конце, возле Красной площади.
Отель располагался в большом помпезном здании. Их разместили на семнадцатом этаже. Стовин посмотрел в окно, прежде чем улечься в узкую постель. Огни Москвысовершенно непохожие на огни Нью-Йоркавиднелись сквозь белую пелену снега. На одном из зданий, совсем близко, светилась красная звезда. Стовин лег в постель и открыл одну из книг, которые привез с собой. Это был Герман Флон «Геофизическая модель инициации оледенения». Книга была написана в 1974 году. Стовин вынул закладку и начал читать.
« Начальная стадия оледенения длится несколько десятилетий. Какие аномалии в атмосфере Земли могут быть причиной столь катастрофических явлений? Об этом можно только догадываться»
Клянусь богом, это же отражение от льда, сказал второй офицер английского судна «Орка», опуская бинокль. Далеко на севере, там, где серое море сливается с серым небом, что-то поблескивало.
Чепуха, не может быть, заметил первый офицер, мы же находимся в двухстах милях к югу от границы дрейфующих льдов.
Он поднял бинокль и долго всматривался вдаль. Затем он повернулся ко второму офицеру.
Действительно, что-то странное. Радар показывает что-нибудь?
Расстояние еще слишком велико, ответил второй офицер. Но я пойду взгляну на экран. И он спустился с мостика, оставив первого офицера одного. Первый офицер был новичком в Арктике, и он совсем не хотел выглядеть дураком перед своим подчиненным. «Орка» сейчас находилась на северо-западе от Шотландских островов. Нет, в этих водах не может быть льда, думал он. Вероятно, это просто обман зрения, отблеск от низких облаков. Второй офицер уже снова поднялся на мостик.
Ну? осведомился старший по званию.
На экране сетка дождя, но все же видно какое-то смутное пятно. Нужно подойти ближе.
Прошло два часа до того момента, как два моряка увидели первые льдины. Они виднелись на поверхности моря, как серые бугорки. С судна спустили сеть и выловили несколько льдин. Оба офицера спустились на палубу, чтобы посмотреть на улов.
Да, черт возьми, сказал второй офицер. Он вытянул руку и достал из сети пару мертвых рыб. Я такое уже видел, но это было совсем близко от Полюса.
Что вы имеете в виду? спросил старший офицер.
Второй офицер выпрямился, все еще держа в руках рыбу. Он ткнул ногой глыбу льда.
Это старый лед, сказал он. Он формировался годами. Вероятно, откололся от большого, очень большого айсберга.
Ну и что?
Где этот айсберг? Судя по виду льда, этот айсберг должен находиться далеко на юге. Взгляните на это
Вся поверхность моря была покрыта льдинами.
И еще, сказал второй офицер. Где есть один айсберг, там есть и другие. Айсберги как киты. Они редко встречаются в одиночку.
Выдержка из меморандума Председателя Национального Научного Комитета помощнику президента.
« из всех имеющихся данных можно сделать следующие выводы:
1. В октябре зафиксировано уменьшение температуры морской поверхности (ТМП) на 1,7 градуса возле северо-западного берега Испании. У побережья Перу снижение температуры более значительно: 1,9 градуса.
2. Снижение ТМП является дополнительным свидетельством того, что происходит изменение климатических условий на Земле. Несмотря на несовершенство методов измерений различных параметров уже можно сказать следующее:
а) Воздушные полярные массы не устремляются к северу весной.
б) Границы климатических зон сдвигаются к югу и то, что раньше было нормальным для Аляски, становится нормой для севера Соединенных Штатов и юга Канады. Холодные массы воздуха вторгаются даже в субтропические области, как Флорида, Калифорния и Нью-Мексико
в) Сдвиг климатических зон, как это ни парадоксально, в первую очередь проявился в Африке в виде сильнейших засух в Южном Алжире, Мавритании, Мали, Нигере, Верхней Вольте, Эфиопии и на юге Судана. Таким образом, скорость продвижения пустыни Сахары на юг континента увеличилась на несколько миль в год. Отсутствие муссонных дождей на Индийском субконтиненте тоже можно объяснить сдвигом климатических зон.
г) Судя по всему, изменения климата в Африке и в Индии являются необратимыми, по крайней мере, на двести следующих лет.
3. Сдвиг климатических зон в США, Канаде, Сибири, Британии тоже вызовет драматические последствия, хотя
временные пределы еще не ясны. С точки зрения доктора Стовина, исследующего крайне необычные климатические явления в Новосибирске, изменения произойдут очень быстро. Расчеты, проведенные на ЭВМ в Коннектикутском Технологическом институте, показывают, что полное оледенение наступит через 125 лет, хотя возможно и более быстрое изменение климата.
4. Во всяком случае, воздействие изменения климата на численность населения Земли, на производство продуктов питания и энергетических ресурсов будет весьма значительным, и я предлагаю вашему вниманию отчет доктора Конора Донливи, агронома, члена Национального Научного Комитета».
Глава 10
Сидя в специальном служебном помещении аэропорта Новосибирска, Евгений Солдатов беспокойно спал, опустив голову на грудь. Открывшаяся дверь разбудила его, и он встал. Но это был один из милиционеров аэропорта. Он тихо заговорил с женщиной за столом. Солдатов снова сел. Он почти не спал сорок восемь часов и четверо суток не виделся с Валентиной. А теперь, хотя в сложившихся обстоятельствах это было неудивительно, московский самолет опаздывал на целый час. Разумеется, он мог бы поручить встречу Стовина кому-нибудь из подчиненных. Он мог бы встретиться со Стовиным завтра, а эту ночь поспать хотя бы несколько часов. Но по причине, непонятной ему самому, он хотел встретить Стовина лично. Он нетерпеливо ждал его все последние дни. Стовин действовал на него как сильное успокоительное. Солдатов угрюмо улыбнулся. Он вспомнил, какой он поднял шум в министерстве, когда чиновник сказал ему, что они отказывают в визе Стовину, так как он требовал еще одну визу для своего личного помощника. Не часто случается, что человек из Академии спорит с работником министерства, но это был особый случай. То, что произошло в Новосибирске, изменило многое Конечно, в Москве еще не прочувствовали этого Конечно Он смотрел на стопку брошюр, которые его попросили вручить Стовину и его сопровождающим. Обычный набор для иностранных посетителей в советских аэропортах: «Создание партии» Василия Орлова, «Как развивалась тяжелая промышленность» Карпенко. Солдатов презрительно оттолкнул от себя книги. Интересно, неужели они думают, что эти книги как-то могут воздействовать на такого человека, как Стовин? Убедят его вступить в Партию? Некоторые люди в Москве живут в реальном мире, в новом мире, мире, который пытается объяснить этот американец, и пытается понять он, Солдатов. Снова открылась дверь и за спиной милиционера Солдатов увидел немного сутулого человека, который был ему давно знаком по фотографиям. Они уже здесь. Солдатов поднялся и пошел к ним. Внезапно вся усталость покинула его. Он вытянул руки.
Доктор Стовин? Весьма рад встрече с вами. Меня зовут Евгений Солдатов. Прошу за мной. Вы, должно быть, очень устали. Он улыбнулся девушке и Бисби.
Хорошо, подумал он, что они сами позаботились о теплой одежде, теплой обуви. Добротная американская одежда. Здесь им такой было бы не достать.
Я рад, что прибыл сюда, сказал Стовин. Солдатов внимательно посмотрел на него. Он был немного моложе, чем представлял Солдатов. От Стовина исходило какое-то ощущение власти, не политической, не административной, а интеллектуального превосходства. Он был уверен в себе, даже самоуверен, он знал, что мозг его дает ему преимущество перед остальными людьми. Солдатов заставил себя вернуться к действительности. Стовин представил ему остальных членов своей миссии.