Парни, а вы мне пальцем направление покажите хохотнул Колесников. Глядишь, пойму.
Некоторое время эфир хранил молчание.
Свой, что ли? неуверенно переспросил «Ромео».
Строевой Устав зачитать, или матерную частушку спеть? поинтересовался Колесников. Не любите лейтенантов у них синие штаны! С лейтенантов толку маловесь товар у старшины.
Лучше имя или позывной назови, певун
Сергей
«Сокол шесть»это «Утес»! голос ворвавшийся в разговор летчиков был едва слышен, но от этого не потерял командирских интонаций. Прекратить засорять эфир! Пилот «Юнкерса», как слышно?
Слышимость хорошая.
Сколько у вас горючего?
Часа на три лету хватит Но правый мотор барахлит. Не выдержал постоянного газа
Понятно. Следуйте прежним курсом. В тридцати километрах аэродром подскока. Войдете в зону прямой видимости, подкорректируем вас.
«Утес», - Корнеев вмешался в разговор. Прошу обеспечить
Не волнуйтесь, майор. К встрече готовы «Утес» умышленно назвал Корнеева только по званию. Давая понять, что тем, кому положено, о них все известно. «Сокол шесть»!
Внимательно
Парни, эта телега должна доползти в целости и сохранности.
Вас понял, «Утес».
Все будет, как в песне. Мы же дома
Колесников глубоко вдохнул, потом протяжно выдохнул и показал Корнееву большой палец.
«Кузнечик»! Вижу сзади шестерку «фоккеров»! голос «Ромео» ворвался в наушники.
Понял, «Ромео»! Вижу. Успеваем. Жди меня. Иду вверх Перехватим их пораньше.
Есть
Сергей, следуй своим курсом. Мы прикроем! Удачи
Черт! «Утес» вижу еще одну шестерку. На десять часов! Идут выше нас на опережение!
«Сокол шесть»! Держитесь, парни! Вся «Поющая» уже в воздухе.
«Кузнечик», «Ромео», я«Маэстро!». Время подлета четыре минуты!
Хрена себе суета Что же ты такое стырил у них, Серега?.. Самого Гитлера в плен взял?
Вроде того
Пилот «Юнкерса», приказываю соблюдать молчание.
Есть Колесников, проводил взглядом унесшиеся наперехват «фоккерам» краснозвездные истребители, потом повернулся к Корнееву. Держись, командир. Сейчас немного прибавим газу
Пилот совсем чуть-чуть подал штурвал от себя, и, увлекаемая не только мощью трех моторов, но и силой земного притяжения, неуклюжая «тетушка Ю», словно заскользила с горки, убыстряя лет
«Ромео», прикрой! Атакую
А-а, горишь, сволочь! Получи еще!..
Эфир заполнили крики на немецком, ругань и прочие звуки боя.
Жарко там ни к кому не обращаясь, пробормотал Корнеев.
Ничего, командир подмигнул ему летчик. Разберутся. Сейчас не сорок первый. И фриц выдохся, да и наши соколы кое-чему научились. Мы свое сделали, онитоже не подведут Тем более, помощь идет.
И словно в подтверждение в наушниках раздался спокойный и уверенный голос:
«Сокол шесть», это «Маэстро». Вижу вас, выходите из боя. Дайте и «старикам» размяться.
Колесников выровнял машину, но высоту набирать не стал, шел на бреющем. Тридцать километров это бесконечность, когда с полной выкладкой да по раскисшей пахоте. А для самолета, даже такого неуклюжего, семь минут лета, пять из которых уже утекли в прошлое
Пилот «Юнкерса», - ожили динамики. Видим вас. Доверните на два часа
Вас понял. Есть довернуть на два часа.
Как самолет? Дотянете.
Теперь, точно дотянем. Как истребители?
Трех фрицев сбили, остальные ушли. Как услышали, что «Маэстро» в воздухе. Так и драпанули
Вижу аэродром. Разрешите посадку?
Посадку разрешаю
Корнеев тоже увидел ровную, как пара футбольных полей, площадку. Посреди нее более темную, чем остальная площадь, полосу. Готовые к бою зенитные орудия. Десяток легковых и грузовых машин чуть в сторонке. Даже несколько танков
А вот теперь, командир, держись крепче и молись, если веруешь, Колесников расстегнул пару верхних пуговиц. Хоть богу, хоть товарищу Сталину
Ты чего, Серега? удивился Корнеев. Долетели же?
Чтобы поднять машину в воздух и не дать ей сразу грохнуться, много ума не требуется. А вот вернуть ее целой и невредимой обратно на землюуже наука. У каждого самолета свой норов Я же, на этой «телеге», в первый раз за штурвалом сижу. Все придется по наитию делать. Капотировать я ей не позволю, но на пузо плюхнуться, можем. Поэтому и говорю: держись крепче
Ничего, Серега, Корнеев ободряюще подмигнул. Так или иначе, но задание выполнено и мы дома.
Глава вторая
Команду «Группа, бегом марш!» капитан Малышев отдал, как только «юнкерс» взмыл над лесом. Негромко, чтоб не услышали плененные фрицы.
Первым в лес нырнули старшина Телегин и старший лейтенант Гусев. ПотомПетров с Лейлой и Хохлов с Гордеевой. За ОлейОлег Пивоваренко добровольно вызвавшийся тащить рацию. Замыкал цепочку бойцов Степаныч. Приглядывая, чтобы новички не оставляли чересчур явных следов.
В непосредственной близости к лесной сторожке в слишком тщательно маскировке не имелось надобности. И без того здесь уже изрядно натоптано, да и группа себя обнаружила, так что исчезновение следов наоборот могло бы излишне насторожить командира егерей. А вот когда «призраки» отойдут на пару километров, замыкать группу будет Кузьмич. После него след сможет обнаружить только такой же таежный охотник. Вернеееще более опытный.
Вряд ли их будут искать, но не в правилах капитана Малышева рисковать понапрасну? Бесшабашностьпреступная глупость, а не мужество или не храбрость.
Исходя из последней задачи, комбинация Корнеевым задумалась не хитрая, зато имеющая все шансы на успех.
Во-первых, в эфир рация «Призрака» вышла перед взлетом транспортника. Во-вторых, очень удачно получилось, что никто из оставленных живыми фрицев группу в полном составе не видел. Поэтому, по отрывочным свидетельствам и из опыта немцы могут предположить, что русские диверсанты работали обычным составомпять-шесть бойцов. В-третьих, те, кто мог бы сопоставить грузоподъемность Ю-52 с суммой массы секретного груза и веса людей, хоть и по другим причинам, но тоже командиру егерей ничего не скажут.
То есть, напрашивается единственный подходящий ответ: русские диверсанты, случайно или намеренно, захватили самолет и убрались на нем домой. Проводить дальнейшие поиски бессмысленно. Надо докладывать в штаб и готовиться к взысканию. И пока есть время, обставить все так, что бы кругом и во всем виноватым оказался пропавший без вести оберштурмбанфюрер Штейнглиц. А еще лучше, найти хоть какие-то факты или свидетельства, указывающие, что подполковник, якобы захваченный русскими, на самом деле не жертва, а матерый враг. Предатель или шпион.
После такого рапорта, с копией для четвертого управления, у вышестоящего начальства появиться столько забот, что обо всех остальных участниках операции, в ранге ниже майора никто и не вспомнит.
Впрочем, эти проблемы фашистов уже не касались «Призрака», если только в том смысле, что какое-то время диверсантов искать не будут. А уж Андрей постарается как можно дольше продержать фрицев в неведении, что его группа никуда не ушла и продолжает углубляться в немецкий тыл.
Успели отойти километра полтора, когда разведчиков догнал звук взрыва, пробившийся сквозь густую листву. Следом громыхнуло еще раз, гораздо мощнее. Явно, возле сторожки.
Не понял? Малышев переглянулся с ефрейтором Семеняком. Группа! Стой!
Но те уже и сами остановились.
Кто-нибудь мне
Извини, командир шагнул вперед капитан Петров. Забыл доложить. Сперва хотел сказать Корнееву, а потом закрутились с погрузкой, новым заданием Виноват!
Толком объясни.
Ну, там в броневике у фрицев парочка противотанковых мин завалялась и гранаты, опять же Не пропадать такому добру зря? Вот мы с Вартаном избушку и заминировали.
Понятно. Что заминировалихвалю, лишняя суета нам только на руку, а если офицера прибилоеще лучше. А за то что не доложил
Виноват сапер вроде повинился, а глаза смеялись.
Согласен Значит, понесешь рацию вне очереди. Смени Пивоваренка.
Есть, сменить.
Командир, рядом со старшиной Телегиным встал Иван Гусев. Может, расскажешь: куда топаем? А то, невзначай, недоглядим, да прямиком в Берлине окажемся.
Не успеем, война быстрее закончится отшутился Малышев.
Капитан вынул карту, поглядел. Что-то прикинул в уме.
Так Группа, слушай меня. Продолжаем движение в прежнем направлении. Километра через три на карте обозначен ручей. Мимо не проскочим. Там и поговорим, и обсудим Кому на запад, а кому«в другую сторону». Еще вопросы есть? Вопросов нет наследуя Корнеева, повторил его любимую командирскую поговорку Малышев. Я в голове колонны. Гусев, со мной. Старшина, подсоби Степанычу. Теперь нам лучше следов не оставлять.
Есть подсобить Телегин шагнул в сторону, пропуская группу вперед. Как делиться будем, Степаныч? Кому вершки, а кому корешки?
Гляди под ноги, охотник. У тебя лучше получится. А я ветки поправлять буду.
Добро, кивнул старшина. Шагай, стало быть дальше. Не задерживай движение
Как думаешь, Кузьмич
Перестань, проворчал в ответ тот, даже не дослушав. Они так давно воевали вместе, что научились понимать друг друга без слов. Ты, как бабка старая Ничего с твоим Колей не случится.
Тревожно мне
А в прежние годы, было спокойно?
Не так, как сейчас.
Да? Чего же в поиск напросился? Летел бы вместе с ним на Большую землю Стареешь, Игорь.
Есть немного, ефрейтор Семеняк кивнул. Пожил. От того, вдвойне молодых жаль.
Согласен. А коли так, то помолчи и смотри лучше. Вон старшина показал пальцем, ветку сбитую пропустил.
Да я ее и теперь не вижу хмыкнул Степаныч. Ну, и глаз у тебя, Кузьмич Прям, Дерсу Узала.
Хороший был охотник, согласился тот. Только погиб зря. В своего убийцу не смог выстрелить А разве ж такую гниду или, положим, фашистов можно за людей считать?
Пустое говоришь, Кузьмич. Кровью кровь не остановить Да и обманули их, задурманили головы. В Германии, небось, нет ликбезов и бесплатных школ для всех. А темный народ обмишурить не трудно. Наплетет какой-нибудь краснобай семь коробов лаптей о лучшей жизни, хоть загробной, хоть тутошней, и обует всех остальных. Да еще так заморочит, подлец, что и не опомниться, и о справедливости не вспомнить. А как кровью душу замараешь, обратно повернуть трудно страшно. Ведь понимает человек: что перешел черту, что для всех остальных он стал хуже бешеного пса. Потому и держится до последнего за таких же отщепенцев
Ты, прям как политрук покрутил головой старшина.
А я за ним и повторяю не стал отрицать Семеняк. Весной сорок второго, когда под Ржевом землю грызли, наш батальонный комиссар Юркив так говорил. Хорошо сказал, душевно вот и запомнил. Представляешь: мясорубка такая, что только ошметки летят. И наши, и фрицы раненых и убитых тысячами каждый день считают, а Андрей нам о милосердии толкует. Умный был мужик, башковитый. До войны в университете историю преподавал
Был?
В марте сорок третьего погиб. Один день до своего сорокалетия не дожил.
Тогда, понятно. Уговорили, расправил усы Телегин. Встречу Адольфа, не стану стрелять. На цепь возьму, намордник надену, а дальше пусть народ и партия решает: лечить или казнить.
Ну, самого Гитлера и прибить не грех Степаныч сплюнул. Хотяживым взять, конечно, больше толку.
Аккуратнее, проворчал старшина. Расплевался А убирать мне.
Извини. От одного имени во рту противно стало, как кизяк пожевал Мне Коля как-то рассказывал, что в Турции такой закон раньше был. Преступника сажали в бочку с дерьмом, так что только голова торчала и возили весь день по городу. А стражник время от времени саблей над бочкой помахивал. И злодей тот, чтоб голову не потерять, весь день в нечистоты эти и нырял Вот бы фюрера с его генералами так?.. Да не на один день, а пока жители всех стран, городов и деревень, где они напаскудили, где кровь человеческую пролили, не увидят их изгвазданные в дерьме морды.
Здорово восхитился Телегин. Ну ты дал, Степаныч. Молоток Отличная придумка. Да-а, от такого зрелища, наверное, многих отпустило бы Надо будет нашим командирам сказать, может, выше доложат? Так сказать, инициатива, почин рядового состава
Сами сообразят. Не дурнее нас будут отмахнулся ефрейтор Семеняк. Ну, что? Хватит? Вряд ли дальше искать станут. От ищеек наши старания все равно не уберегут, а человеку ни в жизнь не найти.
Согласен, кивнул старшина. Лучше не сделаем. Махоркой притрушу и побежим догонять Наши-то, небось, уже у ручья отдыхают.
* * *
Группу догоняли не таясь, поэтому оставленный в дозоре Гусев увидел их первыми. Иван вышел из-за дерева, метрах в десяти и поднял руку, привлекая внимание.
Давайте сюда, братья славяне. Наши вон там расположились старший лейтенант кивнул направо.
Регулировщик, выискался проворчал старшина. А то я дыма не чую Не рейд, а воскресная прогулка.
Не бухти, Кузьмич, вступился за давшего послабление командира Семеняк. Люди вторые сутки без горячего Да и задание мы уже выполнили. Теперь только своими жизнями рискуем.
А у тебя, Игорь Степаныч, их несколько?.. не сдавался Телегин. Что ты готов расстаться с одной из них за банку разогретой тушенки?
Не знаю, как насчет дыма, а твое ворчание, старшина, точно за пять верст слыхать Малышев махнул рукой, давая понять, что доклад не нужен. Присаживайтесь. Отдыхаем. Фрицам сейчас не до нас. А если фронт и в самом деле вскоре сдвинется, так и вовсе курорт
Старшина придирчиво осмотрел место привала, но не нашел к чему придраться.
Костерок разложили грамотно, между корнями ясеня. Вообще-то сухой хворост почти не дает дыма, зато столб горячего воздуха, если уметь смотреть, заметен с расстояния в пару километров. А при таком способе разведения огня, дымок тянется вверх, по стволу дерева и рассеивается листьями. Только запах и остается Но тут уж ничего не попишешь. Придется надеяться, что с подветренной стороны никто чужой сейчас не лазит.
И все же, стоило хотя бы еще на парочку километров вглубь отойти
Нельзя, Михаил Кузьмич. Лишний крюк получится.
Вокруг чего?
А вот когда все соберутся и объясню, капитан Малышев лег на спину, прикрыл глаза. Кстати, я дал группе пятнадцать минут на оправку. Так что вы бы тоже зря время не тратили. Я не поп, дважды одно и то же говорить не стану
Напугал. Голому собраться, только подпоясаться Кузьмич прилег рядом. Когда смолоду зверя промышлял, бывало на вторые сутки батя спросит: «Коля, ты до ветра когда в последний раз ходил?», а якак из дому вышли, так и забыл об этом деле.
Ох и горазд ты заливать, старшина, не поверил Пивоваренко. А мочевой пузырь не лопнул? Или ты за все это время ничего не пил.
Пил, конечно Да вся жидкость из тела с потом вытекала. Тайга, Олежка, пока по ней правильно ходить не научишься, хуже любой полосы препятствий будет.
Спасибо, дочка, ефрейтор Семеняк взял у Лейлы две разрезанные ножом половинки банки разогретой тушенки. Вторую протянул другу. Держи, зверь таежный, Подкрепись. Может, подобреешь и перестанешь ворчать?..
Спасибо
Ну, что? капитан Малышев открыл глаза. Мгновенно засыпать и так же мгновенно просыпаться, одно из первых умений, которым обучаются фронтовые разведчики. Поскольку у них «время на отдых» категория условная. Все уже собрались?
Кроме Гусева. Он в охранении.
Тушите огонь и зовите лейтенанта сюда Думаю, в ближайшие десять минут нас не обнаружат А разговор предстоит важный.
Капитан пружинисто вскочил, поправил одежду и отступил в сторону, так чтобы видеть всех разом.
Прежде чем я начну, хочу чтобы все поняли: задача, которую майор Корнеев поставил группе перед отлетом, с руководством не согласована и силы приказа не имеет. Николай, сделал это на всякий случай. Помня о нашем штрафбатовском прошлом Командир дал нам возможность ссылаться на него, если придется объяснять особистам, почему группа задержалась во вражеском тылу, а не вернулась сразу же, после выполнения задания.
Давая время осознать услышанное, Андрей преувеличенно внимательно осмотрел кострище и что-то там старательно затоптал.
Я сейчас расскажу все, что мы с ним узнали от эсесовца, а потом, каждый из вас сам за себя решит, что делать дальше.