Логичнее всего было остаться на лестничной площадке первого этажа, встать в дверном проеме.
Васька всхлипывала не переставая. На эту надежды никакой, надо самой соображать. Успеют ли они добежать до Надиного дома? Нет. На улице такой урагансметет моментально. Папа, наверное, носится по району, ищет дочь. Должен. Обязан.
Логика, правда, подсказывала, что в этом бардаке папа Надю отыщет, только если очень повезет. А значит, вернулись всё к тому же: ни на кого нельзя надеяться, кроме самой себя.
В темном подвале толпились незнакомые людистояли и сидели, прислонившись к стенам. На девушек никто не обратил внимания. Надя решила далеко не уходить и привалилась к пыльной трубе, обмотанной изоляцией, ноут сунула за пояс сзади. Васька рухнула на пол, ее плечи задергались. Ревет дурища, хотя радоваться надоуспели-таки спрятаться.
О том, что творится на улице, Надя старалась не думать, закрыла уши ладонями, а воображение рисовало приближающийся смерч. Вот онсовсем рядом, дома рушатся, и в смертоносном вихре кружатся кирпичи, арматура, машины и люди.
Только бы отец уцелел, он должен придумать, как выживать в разрушенном городе. Надя боялась, что сама не справится. Мысли замерли, как мухи в варенье. Люди почти не двигались, смотрели друг на друга без выражения и молчали. Даже Васька дергаться перестала.
Наконец бодрый белобородый дедок в кепке поднялся и направился к выходу. Исчез в неизвестности.
Можно выходить! крикнул он, и Надя побежала наверх.
Смерч отдалялся, он прошел метрах в пятистах, и дома, попавшиеся на его пути, не устояли. А еще исчезли машины. Видимо, их втянуло в ненасытную утробу торнадо. Надя протерла глаза. Как во сне. Потрогала шершавую стену и уперлась в нее лбом. Теперьпопить и домой. Дома безопасно. Если отец выжил, он наверняка придет.
Ураган, похоже, ослаб. Подождав еще немного, Надя окончательно решила сделать марш-бросок домой. Пусть отец разбирается, как дальше жить и что делать, она сама не справится, это слишком тяжело.
Идем, скомандовала она Ваське и шагнула в бурю, защищая глаза от пыли.
Василиса держалась молодцом, ее волосы развевались черным флагом, она не ныла. Или ныла тихонько, но слова растворялись в грохоте. Хотелось остаться в подвале, накрыть голову руками и подождать, пока стихия успокоится, все время чудилось, что на голову свалится кирпич или кусок жести. Когда порывы ветра усиливались, нестерпимым становилось желание присесть, переждать, но Надя боролась со страхом и брела вперед. Порезанная нога ныла, джинсы пропитались кровью. Ерунда, царапина.
Под ноги прикатилась полупустая бутылка минералки, Надя схватила ее, присосалась к горлышку. Когда напилась, поделилась с замурзанной Васькой и пошутила:
А жизнь-то налаживается!
Ветер постепенно стихал. На горизонте извивались смерчидалекие и неопасные. Теперь предстояло пересечь участок, превращенный беспощадной стихией в пустырь. Фундаменты торчали из покореженной земли, как гнилые зубы из десен старухи. Осмотревшись и мысленно проложив маршрут, Надя, стараясь по сторонам не глазеть, переступала через обломки, терла слезящиеся глаза. Споткнулась, глянула под ноги и закрыла рот руками.
Присыпанный пылью, там валялся обезображенный труп. Свеженькийкровь еще сочилась из кровавого месива, которое недавно было лицом. От рук остались обглоданные кости, словно несчастного терзала стая голодных псов. Надю вывернуло прямо на мертвеца. Васька завизжала и села на подкосившиеся ноги, ее тоже рвало. Надя длинно и многоэтажно выругалась. Стихия не могла нанести несчастному таких поврежденийего сожрали, возможно, его ели еще живым.
Надька схватила корявую доску, выставила перед собой. Вспомнился давешний крокодил. Наверное, это он. И он опасен. Но разве может рептилия нормально себя чувствовать вдалеке от воды? Да еще и нападать на людей? Значит, где-то поблизости бродит неведомая и очень опасная тварь, одно утешаетона уже не голодна. Как бы то ни было, нужно быстрее отсюда убираться. До дома рукой подать. Считай пришли уже, хотя воздух пыльный, видно плохо, но, кажется, их многоэтажка уцелела.
Сливаясь со свистом ветра, над развалинами пронесся протяжный вой. Бросив палку, Надя со всех ног рванула к покореженному фургону фуры, который, на ее счастье, принес сюда смерч. Волки! Голодные волки! Здесь!!! Быть такого не может, но они есть!
Ветер хлестал по щекам, позади поскуливала Васька и мерещились тени меж руин. Волки бежали следом и не спешили нападать, от воя кровь застывала в жилах.
Задыхаясь, Надя попыталась открыть покореженные двери фургонаони поддались, в лицо дохнуло живительной прохладой и формалином: фура перевозила кур. Трясущаяся Васька влетела в фургон следом и с трудом захлопнула дверь. Девушки, хватая воздух разинутыми ртами, таращились друг на друга и не могли вымолвить ни слова. Зад холодили еще не оттаявшие куриные тушки.
Надя указала на дыру с обратной стороны фургона, куда мог запросто пролезть человек, а волки подавно. Взвизгнув, Васька распласталась на тушках и попыталась в них зарыться, Надя была ближе к выходу, и то, что она увидела в щель, лишило ее способности двигаться: по улице цепью двигались волки. Точнее, существа, похожие на волков, но крупнее. Вместо шерсти они, наподобие броненосца, были покрыты щитками.
Только не кричать! И не дышать! Надя мечтала раствориться, исчезнуть, до боли закусила губу. Волки обогнули фургон и остановились, поводя мордами из стороны в сторону.
Здесь небезопасно, а вот в нескольких десятках метровотносительно целая трансформаторная будка, где можно укрыться и переждать, а там твари отвлекутся на кого-нибудь еще. Только как туда добраться?
Вожак стаи повернул голову к фургону, и Наде почудилось, что он смотрит ей в глаза. По щеке скатилась капля пота. Надя боялась даже моргать, лихорадочно соображала, что же делать. Взгляд остановился на силуэте родного дома, потомна Ваське. И она поняла.
Получится. Должно получиться! Немного осталось.
Яна
До Кузьминок быстро добраться не удалосьподнялся ураган, который пришлось пережидать в подземном переходе. Понимая, что дальше тянуть некуда, Яна с попутчиком двинулись вперед, рискуя быть погребенными под рушащимися домами.
Живых людей на пути не встречалось, только трупыприсыпанные мусором и обломками. Идти пришлось пешком: во-первых, дороги были повреждены, а во-вторых, машины почему-то не заводились. Плюс ко всему пропало электричество и мобильная связь так и не заработала. Яна старалась не думать о том, что началась война с применением неизвестного оружия, и о том, что у людей такого оружия попросту нет. По городу гуляли смерчиблаго, далеко; жара стояла градусов сорок, не меньше, пот лился градом.
У Яны была цельГарик, замурованный на станции, напоминающей больничную палату. Об остальном можно подумать позже.
Максим не задавал вопросов и, сжав зубы, шагал рядом. Постепенно ветер ослаб, а жара усилилась. Появились первые людинапуганные, грязные, они бродили по улицам, рыдая, лазали по грудам кирпичасвоим домам.
А вот невысокие кирпичные здания уцелели, с них лишь местами сорвало крыши. Но во дворе не было никого, будто все жильцы разом исчезли. За перевернутыми мусорными баками Яна заметила странное шевеление и схватилась за АКСУ. Максим положил руку ей на плечо.
Подожди, прошептал он, пятясь. Там что-то Япо-онский бог!
Теперь и Яна увидела, как здоровенные не то змеи, не то черви, потрескивая, тянули чьи-то останки в гигантскую кучу, похожую на муравейник. Куча этапереплетение вытянутых телбыла с полутораэтажный дом, она клекотала и непрестанно двигалась.
Что это?
Не важно. Оно жрет людей, а значитвалим. Максим схватил Яну за руку и потащил со двора.
Бежали, пока хватало сил. Напились в развороченном ларьке, ограбили покинутое отделение полиции, вооружив автоматом Максима, и выпустили задержанных. Яна действовала безотчетно, она понимала, что если начнет анализировать, откуда в Москве взялись эти твари и почему на пути так много обглоданных трупов, то сойдет с ума и до цели не доберется.
Похоже, кто-то с ума уже сошел: ободранные полуголые люди рыскали среди развалин. Яна и Максим старались держаться от них подальше, но один выскочил навстречу, растопырил руки и зарычалздоровенный, на голову выше Максима, совершенно лысый С чешуйчатыми пластинами на голове и длинными иглами зубов. Макс прошил его очередью и долго не решался подойти: на спине получеловека пластины переходили в костистый гребень, будто огромные позвонки проросли сквозь кожу.
Что это? лепетала Яна. Откуда?!
На предсмертный рык отозвались другие дикаритак их мысленно окрестила Янаи двинулись на место трагедии. Пришлось бежать дворами, потомгаражами. К счастью, в одном из них обнаружился мотоцикл «Урал» в отличном состоянии. Макс попробовал завестиполучилось! Видимо, имел место электромагнитный импульс и пострадала электроника, механике же ничего не сделалось, и старые отечественные автомобили остались на ходу. Макс сел за руль, Яна с автоматом наготовепозади.
Ехали медленно, огибая препятствия и потрескавшийся асфальт; ослабший ветер хлестал по щекам, приходилось часто останавливаться, чтобы промыть глаза. Смерч прошел вдоль трассы, будто его направляла невидимая рука, испортил покрытие и всосал почти все машины.
Люди как повымерли, зато за мотоциклом долго бежала собачья стая. Точнее, Яне хотелось верить, что собачья, она даже выстрелила по развалинам, чтобы твари не подходили ближе и нельзя было убедиться: никакие это не псы, а волкоящеры с блестящими панцирями.
Чувства умерли. Остались голые рефлексы и то, что из темного неосознанного прорастает в судьбу, любовь. Одно утешало Яну: если Гарик жив, под землей он в безопасности, ведь там нет проклятых тварей.
Оба входа в южный вестибюль «Кузьминок» завалило. Яна побродила вокруг, выругалась и с отчаянием пнула кусок плиты.
Еще северный вестибюль есть, задумчиво сказал Макс и закурил, закрывая зажигалку от ветра. Давай глянем, что там.
«Там» ситуация была получше: меж завалами виднелся узкий лаз, Яна, не раздумывая, бросилась туда.
Я на стреме постою, а то мало ли, прокричал Макс с улицы.
Потолок кое-где обрушился, меж завалов Яна пробралась к турникетам и не удержала возгласа разочарования: возле лестницы и эскалаторов бетонная махина рухнула целиком, над головой желтело чужое небо чужой Москвы, а по ту сторону плиты ждал спасения любимый. Ждал, видимо, напрасно. Яна села на корточки и рукавом размазала слезы. Здесь не лопата нужнаподъемный кран.
Что там? крикнул Макс.
Писец, отозвалась Яна и зашагала прочь, чтобы не слышать мольбы о помощи.
Выбралась на улицу и разревеласьзло и отчаянно. Макс прижал ее к себе. Он пах потом и табаком.
Надо поискатьвдруг подвернется что полезное.
Что? пролепетала Яна. Здесь даже бульдозер не поможет!
Здесьнет, а вот с той стороны Макс отстранился и направился к заполоненной автомобилями стоянке.
Смерч обошел Кузьминки стороной. Уцелевшие водители бродили вокруг дорогих игрушек, заламывая руки, но большинство машин стояли пустые. «Мерседесы», «субару» и даже «хаммер» выбирай по душе. Белый лимузин протаранил «Газель» с пассажирами и замер навсегда. Рассыпав вонючий груз, на боку валялся мусоровоз, а на ремонтируемой обочине, целый и невредимый, стоял каток, чуть дальшеприсыпанный мусором бульдозер.
Есть! с мальчишечьим азартом воскликнул Макс и побежал к бульдозеру.
Яна рванула следом, подтянулась и заняла сиденье рядом с водительским. Макс возился с проводкой, пытаясь завести машину. На его лице читалась крайняя степень сосредоточенности, глаза сияли фанатичным блеском.
Механика, пробормотал он. Должно заработать
Яна, сдвинув брови, наблюдала за этим странным человеком. Не выдержала и спросила:
Зачем ты мне помогаешь?
Макс распотрошил проводку и ухмыльнулся, его взгляд вмиг сделался пронзительным, стылым.
Я не знаю, что в Рязани. Может, ее уже нет, а может, там то же самое. У меня там осталась восьмилетняя дочь. Помогая тебе, я надеюсь, что кто-то поможет ей, и мне от этого легче Он еще что-то сказал, но его голос утонул в реве мотора.
Ты умеешь управлять этой штукой?! заорала Яна.
Должен суметь. Сейчас посмотрим. Явоенный в отставке, у нас была дисциплина «Строительная техника».
Макс замкнул провода, и многотонная махина дернулась, съехала с обочины и, ковшом сминая легковушки, устремилась к южной части подземного перехода. Яна предположила, что Макс хочет сдвинуть завал, рассчитывая, что он протолкнется вглубь и освободит проход к лестнице. Если не рухнул потолок, если К черту «если»!
Гарик
Выстрелы грохали все чащеодни людоеды падали, на смену им приходили новые. И откуда их столько берется? Выжившие сосредоточились на эскалаторах. Наверху копошились, яростно матерясь, и, видимо, пытались раскопать завалвниз летели камни. Один ударил Ленку, и она разразилась потоком упреков:
Почему мы не наверху? Там безопаснее. Тащи меня туда! Мы совсем внизу. Если нападутнам конец, иди раскапывай!
Гарик горестно вздохнул: наверх просто не протолкнуться.
Мужик, заткни ты эту дуру! посоветовала девчонка с розовой челкой.
Лена застыла с выпученными глазами и разинутым ртом, но возмутиться не успела: людоеды перешли в наступление. Полицейские еще отстреливались, но кто-то в первых рядах уже орал, кто-то ломанулся наверх, и началась свалка. Гарик подхватил Лену, чтобы ее не затоптали. Обезумевшая толпа прижала их друг к другу, супруга застонала и обмякла, закатив глаза, видимо, ударила раненую ногу.
И тут толпа вздрогнула, ахнула, и давление ослабло, по ступеням покатились камешки, струйкой потек песок вперемешку с известкой. Есть! Проход раскопан! Спасение!
Гарик похлопал супругу по щекам, зашептал в ухо:
Очнись, Лена, давай, моя хорошая, мы спасены!
Супруга всхлипнула и распахнула веки.
Помогай мне, надо наверх, надеюсь, мы успеем!
Лена заработала конечностями, забыв и о боли, и о ранении.
Люди по одному протискивались в узкий лаз, полицейские не выдержали натиска, внизу орали и хрипели, захлебываясь кровью. У чудовищ были когти и зубы, у людейничего, лишь жажда жизни. Гарик старался не слушать вопли, не обращать внимания на запах крови. Лену трясло, еготоже.
И вот их очередь. Лена бросилась в лаз меж двумя бетонными плитами и застряла. Девчонка с розовой челкой выматерилась, глядя на ее мясистые ноги и толстый зад. Пока это не сделал кто-то другой, Гарик поставил на зад жены ботинок и с силой толкнул. Лена взвыла, ноо счастье! пролезла.
Следом за ней Гарик вывалился в темный вестибюль, схватил ее за грудки, поставил на ноги.
Бежим!
Не могу-у, бо-ольно! Помоги мне, я сейчас сознание потеряю! заскулила она, повиснув на его шее.
Пришлось одной рукой держать супругу, второйподсвечивать телефоном путь.
Кое-как поднялись по ступенькам, миновали длинный коридор и уперлись в новый завал. Лена завыла, ее крик слился с отдаленными воплями несчастных, раздираемых людоедами.
Воцарилась тишина. Люди сбились в кучку, замерли, их хриплое дыхание эхом носилось по опустевшим коридорам. И вдруг Гарик различил наверху мерный рокот и крикнул:
Всем отойти от выходаподмога!
В этот момент зарокотало сильнее, обвал двинулся, еще двинулся и с грохотом обрушился внутрь вестибюля, лавиной увлекая тех, кто не внял мудрому совету. Яркий свет резанул по глазам, в лицо дохнуло жаром. Лена заломила руки и рассмеялась.
Проморгавшись, Гарик различил в образовавшемся проломе два силуэтамужчину и женщину, они стояли против света, и невозможно было рассмотреть детали. Толпа с воплем облегчения хлынула на свободу, к непривычно-желтому, с черными разводами небу. Не до конца веря в спасение, Гарик обхватил Лену поудобнее и устремился к выходу, подгоняемый рыком прорвавшихся людоедов.
Здесь нужно не поскользнуться на сыпучке, тутчуть-чуть подтянуться, подтолкнуть неповоротливую Лену. Мужчина у края склонавысокий, плечистыйпротянул ей руку, вытащил
Игорь? пощечиной ударил знакомый голосГарик встрепенулся, взглянул на женщину и ослабел: Яна.
Чумазая, со спутанными волосами. Живая. Милая, родная Яночка. В глазахи слезы, и радость, на губахулыбка. Тянется навстречу, рукав машинном масле и ссадинах.
Это еще кто? воскликнула Лена, вытаращившись на Яну.
Яна Александровна, майор полиции. Приходилось сталкиваться по работе, оправдался он, пряча взор.
По работе, значит, проворчала Лена, уперев руки в бока. Знаем мы твою работу, старый потаскун!