Не думали, что ты так скоро, сказал Алексей.
Михайлов еще раньше обещал выпустить. Но потом передвинул срок. А что не навестили?
Извини, брат, дела неважные... Аборигены за власть борются, только набедренные повязки заворачиваются. Мы все время в нарядах, продохнуть не успеваем. Командир запретил тратить время на прогулки и прочее. Спим, патрулируем северную окраину и жрем двойной паек. За КПП по одному вообще не выпускают.
А как ты сюда сумел выбраться?
Я же на «фирменной» машине. ООНовцев пока не трогают. Понимают, что даже если сменится власть, придется сотрудничать...
Было уже одиннадцать, солнце успело подняться почти к зениту. Пропыленные улицы опустели, даже привычные к местному климату дагонцы поспешили убраться под крышите, у кого они были, конечно. Остальные жались в тенях тощих пальм, открыв рты, и провожали машину с надписью KFOR пустыми и одновременно внимательными глазами. Большинство из нихпредставители чуждого президенту клана таха. А значит, не могут рассчитывать в столице ни на приличную работу, ни на жилье. Это позволено только соплеменникам президента из клана киафу.
Как утверждали дагонские политики, большинство бездомныхсоглядатаи, поставщики информации для боевиков из восточных районов Дагона. Правительственные войска порой проводят фильтрации, выдворяя нищих из Малелы, но ненадолгоскоро те, как плесень в сыром подвале, опять выползают на улицы города.
Ближе к окраинам стали попадаться скучающие патрули из «голубых касок», большей частью на бронемашинах.
А как та банда, что прорывалась через мой блокпост? спросил Вадим.
Кто ж ее знает? Один джип вы расстреляли любо-дорого, но был еще как минимум один, который доехал до Малелы. Трупов или раненых на месте боя не нашли. Значит, где-то здесь хоронятся. Где их теперь найдешь? Рассеялись по щелям, чернота... Машину загнали в какой-нибудь сарай, и все. Слышь, Вадим, извини, что интересуюсь... Дело, в общем, командирское, но ребята все равно не отстанут. Как все было-то? Почему какие-то дикари четверых профессионалов как салажню отделали? Хорошо хоть не до могилы...
Вечером в казарме расскажу. Если особист позволит, буркнул сержант. Ему было стыдно. Может, в форме песни. Типа письмо солдата, пишущего девушке на Землю. Я уже первую строчку придумал. «Привет тебе, моя родная, пишу простреленной рукой...»
Ну ладно, с сожалением протянул Леха.
Гадать, что будет по прибытии к месту дислокации, Вадим не стал. И так ясно, что придется писать подробный рапорт о перестрелке. Предстояло долгое и муторное разбирательство.
Алексей свернул на узкую окраинную улочку, заваленную по обочинам мусором, и вскоре проехал через тяжелые ворота под российским флагом. Солдат на КПП приветственно махнул рукой и поправил на плече «Параллакс».
В дежурке Вадим доложил о прибытии и замер перед мрачным особистом, подполковником Ревенко. Тот, не глядя на сержанта, постучал по столу карандашом. Затем кивнул на стул неподалеку, среди нагромождения спутниковой радиоаппаратуры.
Пиши рапорт, Косинцев. Подробный. Очень подробный, для Москвы.
Вадим внимательно осмотрел стол. Ни компьютера, ни даже цифровой планшетки не обнаружилось.
А на чем писать-то, товарищ подполковник?
На бумаге, сержант. Я же сказалдля Москвы. Через А-канал отправим.
Вадим промучился до полудня, исписал три листа бумаги, перечитал. Вроде все правильно. Недаром потрудился, аж пальцы сводилоте, которыми стискивал графитовый карандаш.
Гуляй, до двух часов свободен, сказал Ревенко, забирая рапорт. Потом к командиру.
Вадим провел оставшееся время словно рыба в обмелевшем водоемеиз спортзала, оборудованного в закутке подвала, в столовую, затем во дворик части, где не пробыл под солнцем и минуты. И обратно в казарму, где спали после ночного дежурства солдаты. Вадим был рад, что никто не донимал его расспросами, будто не замечая. Неужели они винят его в ранении товарищей? Ведь он был старшим суточной смены на блокпосте...
Без пяти два он уже стоял у двери командира. Помялся с минуту и постучал.
Полковник Петунин был не один, рядом с ним сидел американец, тоже полковник. Однако выпроваживать сунувшегося внутрь сержанта командир и не подумал.
Американец имел весьма представительный вид, но особенно поразила Вадима его благородно-седая шевелюра. Слегка снисходительно поглядев на Вадима и что-то сказав по-английски, америкос протянул ему пачку «Winston».
Спасибо, пробормотал Вадим и отрицательно покачал головой. «И как я не заметил его машину на стоянке?»недоуменно подумал он.
Ты садись, садись, пробасил Петунин, и Вадим неловко пристроился на край вертящегося кресла, не решаясь втиснуть крупное тело между тесными подлокотниками, чтобы не погнуть их. Вот, это самое... познакомься с полковником Велтенбрандом из штаба группировки. Ветеран KFOR, вроде меня.
Вадим скованно кивнул.
Командование KFOR поставило перед нами задачу, продолжал командир. Важную, это самое, задачу. И секретную. Мы посовещались и решили определить тебя в команду из трех человек. Такой небольшой интернационал. Поясню, почему тебя. Во-первых, ты калякаешь по-французски, а значит, сможешь при необходимости объясниться с местным населением. Во-вторых, на разговорном уровне владеешь английским, а твои будущие коллеги свободно говорят на нем. В-третьих, у тебя серьезный боевой опыт, в других горячих точках из всего сержантского состава побывал только ты. Оружием владеешь в совершенстве... Кроме того, и это, не скрою, главное, ты окончил диверсионную школу ГРУ. Правильно?
Вадим неохотно кивнул. Про трехмесячное обучение азам диверсионного дела во время действительной армейской службы он не признавался никому. Подписка о неразглашениисерьезная вещь, с ней не шутят. Но сейчас отпираться было бесполезно.
В общем, подходишь по всем параметрам, завершил Петунин.
Для чего подхожу? кашлянув, спросил Вадим.
А вот это нам сейчас американский коллега покажет и расскажет.
Он встал, и вслед за ним поднялся и Велтенбранд, все это время попыхивавший сигаретой. Все трое прошли к стене, на которой висела крупномасштабная карта Дагона.
Операция разработана штабом группировки и носит, повторяю, самый секретный характер, сказал Петунин. Отказ от участия, ясен пень, не принимается. Особенно от тебя. Происшествие на блокпосте целиком на твоей совести, как бы ты ни оправдывался в рапорте. Так что слушай и запоминай.
Американец вынул из кармашка дорогую перьевую ручку и стал медленно, простыми словами объяснять задачу. Вадим внимательно слушал, отодвинув подальше недоверие и сомнение в своих силах. Последнее отодвигалось очень неохотно.
Трем опытным военным из состава планетной группировкиему, французу и штатовцупредстояло на вертолете совершить рейд к восточным районам Дагона, где окопались вожди клана таха. По данным разведки, те оборудовали несколько оружейных складов в джунглях и набирают по деревням армию, чтобы в удобный момент выступить на Малелу и свергнуть законного президента.
Объединенная диверсионная группа должна высадиться неподалеку от города Касонго и покончить с главным подстрекателем волнений таха. Это гарантированно обезглавит восстание.
Но это восстание и так не имеет смысла! не выдержал Вадим. Правительственные войска с согласия ООН все равно подавят его. Они расстреляют бунтовщиков еще на подходе к столице.
Вот как раз этого мы бы хотели избежать, мягко ответил американец. Такие действия слишком накалят обстановку в стране. Как не допустить подобный сценарий? Понимаете, сержант, провести армейскую операцию на территории чужой страны и тем более планеты мы не можем без прямого указания ООН. Мы же миротворцы, а не ястребы. А ждать такого решения долго. И еще не факт, что оно будет принято. Значит, остается диверсия, о которой на Земле попросту не узнают.
У нас в части, кроме тебя, никто не проходил специальную подготовку, влез с репликой Петунин.
Я был не самым лучшим на курсах, несмело возразил Вадим. Примерно вторым с конца по успеваемости.
Неважно. Запись в личном деле есть, и достаточно. Главноеты знаешь, как незаметно прикончить врага...
Товарищ полковник, но я ведь белый! О какой незаметности вы говорите?
Ты, Косинцев, это самое... Ты не умничай. Белый он! Я тебя не заставляю к этому бунтовщику в адъютанты устраиваться. Скрытно подведешь группу, определишь цель, скомандуешь снайперу-французу «огонь». Так же скрытно отойдете. «Вертушка» вас примет. Все дела.
Почему бы не выписать с Земли профессиональных диверсантов? продолжал гнуть свое Вадим. Лезть очертя голову в джунгли и гоняться за каким-то влиятельным негром ему очень не хотелось.
Что ты упираешься? начал свирепеть полковник. В наблюдательных комиссиях ООН не дураки сидят. Стоит нам спустить с орбиты дополнительную группу военных из какого-нибудь спецподразделения, начнут копать, что да почему. По-твоему, нам не хватает только межпланетного скандала? Да и время поджимает, того и гляди начнется настоящая война. Бюджет KFOR тоже не резиновый, чтоб для усмирения каждого бандита супер-диверсантов выписывать. В общем, хватит болтовни. Пойдешь командиром группы, и точка! Возражения есть, сержант Косинцев?
Никак нет, товарищ полковник!
То-то же. Продолжайте, мистер Велтенбранд.
Так вот, лидеры таха имеются чуть ли не в каждом селении на востоке Дагона, но это мелочь местного разлива. Главный и самый опасный всего один. Некто Черный Шаман. Он окопался в Касонго. Велтенбранд ткнул в точку на карте. Остальныеродовые князьки, чья власть кончается на границе их поселка. Многие из них, как докладывает разведка, втайне осуждают Черного Шамана, но открыто противодействовать не решаются. Иначе он их тут же раздавит, как жуков. План операции такой...
* * *
Вадим вышел от командира с гудящей головой. В ней роились десятки дагонских названий, об которые можно было сломать не только язык, но и мозги.
Потом он подбирал на складе экипировку и вооружение, руководствуясь длинным списком.
На войну, что ли, собрался? хмыкнул каптерщик.
Мы и так на войне, поддержал его Вадим. Давай, проверим, что тут у тебя есть.
От бронежилетов было решено отказаться, они диверсантам ни к чему. Комбинезон с сотней кармашков Косинцев подобрал сразу, сложнее пришлось с боеприпасами. Петунин и Велтенбранд решительно запретили брать современное оружие. Только пулевое. «Не хватало еще, чтобы плазменная винтовка попала в руки мятежников! Представляешь, что они могут натворить с такой пушкой? А парализатор тем более бесполезен. Пойми, вы отправляетесь убивать!» Вот и приходилось брать патроны. Их получалось многовато, и Вадим заранее чувствовал, как они будут оттягивать плечи.
Больше двух часов он провозился в тире с ТТ. В джунглях этот мощный пистолет почти бесполезен, но в условиях саванны сгодится. Конечно, Вадим предпочел бы другой пистолет, более современный, если бы не приказ полковника. Заодно сержант выбрал себе модернизированный «Калашников» и быстро пристрелял его. С другой стороны, зачем диверсанту автомат? Они же не собираются, как фашисты в давние времена, выкашивать целые деревни, поливая их из трех стволов.
Впрочем, в современном Дагоне этот номер все равно не пройдетживо прикончат отравленной стрелой. Или на копье насадят, если в ближнем бою. Нынче никто не боится белого человека с ружьем, как в древности.
Зато сейчас у этого человека есть десяток гранат для подствольника, две сотни патронов калибра 5,45, два запасных магазина к ТТ, нож-пила. А также спички, репеллент и упаковка с обеззараживателем воды. Остальное, по словам американского полковника, потащат на себе напарники. Интересно, что еще нужно в таком походе?
ГЛАВА 3
Они встретились на рассвете, на вертолетной площадке группировки. Площадка была скрыта высоченным бетонным забором, чтоб не мог сунуть нос ни один местный. Из приземистого ангара, взрыкивая двигателем, выкатился тягач, транспортирующий потрепанный Ми-66 с намалеванным на борту дагонским флагом, и одновременно с этим Вадим спрыгнул с подножки джипа.
От других машин к вертолету уже шли два человека в такой же, как у него, экипировке без знаков различия. Двое из тройки диверсантов напоминали земных солдат только белым цветом кожиникаких опознавательных знаков на форме не было. Третьим был негр.
Ну, это самое... с богом, сержант, сказал Петунин, слегка приобнимая Вадима и хлопая его по плечу. Вернешьсяк ордену представлю, с невеселым смешком добавил он, но Вадим не оценил шутки. А не вернешься, так уж наверняка.
Я вернусь, повторил он слова, когда-то сказанные Эльзе, и двинулся к допотопному летающему монстру.
Мысли у него в голове бродили не самые радостные. По его мнению, отправлять диверсионную группу в вертолете, который сперва должен обстрелять оружейные склады мятежниковверх бестолковости. Диверсантам нужна скрытность, а штурмовик наведет шорохумама не горюй! С другой стороны, так же могут думать люди Черного Шамана. И, стало быть, не сообразят, что штурмовик вдобавок доставил отряд беспощадных ночных убийц.
Нет, все равно ерунда! А для чего взяты бойцы из разных подразделений? Может, для того, чтобы связать все три стороны KFOR круговой порукой? Н-да, похоже, дела и впрямь идут отвратительно, раз командование миротворцев устраивает авантюры, больше похожие на клоунаду, чем на боевую операцию. Или все еще хуже, и дебилизм задания объясняется тем, что у военного руководства от либерийской жары мозги превратились в кисель.
Троица встретилась уже на борту вертолета, замаскированного под машину Правительственных войск Дагона. Ни цветом, ни опознавательными знаками «вертушка» не отличалась от тех развалюх, что до сих пор эксплуатировались местной армией.
Вадим! весело вскричал черный боец, и только тут сержант понял, что перед ним Ирвин Хэмпстед собственной персоной. Афроамериканец задорно скалился. Извини, кока-колы не захватил.
Ничего, улыбнулся Вадим. В ручье пойло не хуже. У меня и таблетки есть.
Вторым напарником оказался рослый и загорелый, как все тут, француз по имени Люсьен. Это и был снайпер. Впрочем, вид у него был настолько добродушный, что казалось, надень он рясуи готов кюре в каком-нибудь деревенском приходе.
Разговаривать в ревущей машине было несподручно, и все трое прижались к мутным иллюминаторам. Солнце уже показалось над джунглями, и чувствовалось, что сегодня оно будет таким же свирепым, как всегда.
Поехали! крикнул пилот по-русски и плавно поднял машину.
Круто развернувшись на высоте в десяток метров, Ми-66 рванулся к реке. Лететь предстояло над нею. Внизу мелькнули задранные лица военных, некоторые махали вслед вертолету.
Но Вадим этого уже не видел, сосредоточившись на проносящемся внизу пейзаже. Последние халупы нищеты быстро кончились, машина снизилась до нескольких метров и вырвалась на простор. Ширина реки тут была метров тридцать, и заросли сплошной стеной подступали к ней. Только кое-где мелькали делянки земледельцев, но и они быстро сошли на нет.
Вадим осмотрелся. Судя по всему, Ми-66 оставался обычной машиной только снаружи. Внутри он был значительно усилен, причем не только броневыми конструкциями, но и путем навески дополнительного вооружения. Слева располагалась турель пулемета, а справа малокалиберная пушка, управляемая из кресла второго пилота. Прямо посреди «салона» вспучивался кожух ракетной установки. В тот самый момент, как Вадим решил рассмотреть ее поближе, кронштейны по бокам пришли в движение и весь механизм провалился вниз, вырастая под брюхом вертолета смертоносным жалом. Словно сговорившись, Ирвин и Люсьен напялили наушники и заняли боевые позициинегр за носовой пушкой, а француз откинул крышку панели ракетной установки. Вадим давно знал, что коллеги будут уничтожать цели без него, и все же ему стало немного обидно.
Конечно, приятно, что командование доверило тебе общее руководство и самую важную часть операции, но пострелять-то охота! Когда еще доведется пальнуть настоящей управляемой ракетой? Носовая пушка служила скорее бутафорским целямона должна была по возможности замаскировать залп из ракетного оружия, которое и поразит цели. Пусть деревенщина-таха удивляются, как у проклятых киафу получилось разнести укрепленный и запрятанный под землю склад очередью из обычной 20-мм пукалки.
Через десять минут поступил сигнал с одного из спутников, и ракетная установка получила уточненные координаты цели. Это было всего лишь страховкойразведка наблюдала с орбиты за перемещениями таха в течение месяца.