Встреченный ими странник своим обликом и снаряжением не укладывался ни в одно гнездышко. Да он ведь и не сидел на месте, не прятался. Он шел назад, пока не начал умирать от истощения.
Иностранцы стоял чуть в стороне. Софи что-то подсказывала немцу, а тот, достав спутниковый телефон, с кем-то говорил - уверенно и коротко. Сержант вопросительно посмотрел на женщину и она, поймав взгляд, энергично помахала над головой рукой ритмичными круговыми движениями и кивнула на немца. "Вертолет вызывает, санитарный рейс, - подумал Майер. - Молодец, ганс, быстро реагирует. Хорошо путешествовать при таких бабках. Хотя Что бабки. Думаешь, все бы вызвали вертушку?"
Во второй раз разливая чай по маленьким кружкам, Игорь попытался зайти с другой стороны:
- А чего припасов-то не хватило? Не рассчитали?
- Туда мы с Ункасом итак шли на пределе веса, - пояснил Олег, еще больше запутывая картину произошедшего, - и груза у нас было много. Я честно надеялся на подножный корм, особенно на рыбу
- В Каменной Тундре с рыбой туго, - покачал головой Сержант, натирая руки реппелентом.
- Я знаю.
На кровососов он внимания уже не обращал. Особенно тяжело дались им последние дни пути до этой водной магистрали, которая могла вывести их к озеру Кутарамакан, то есть, к людям.
В сумерках было все трудней разглядеть старую оленью тропу. На последних километрах шумный ручей вздулся и летел быстрой неодолимой рекой, отделяя от них долину Нерала. В который раз за время тяжелейшего маршрута его сердце дрогнуло. Полоса света на юго-западе поплыла перед лицом. Он сидел с закрытыми глазами и в этот миг спасительным маячком, не дающим сойти с ума, перед ним возникла уютная спальня в Норильске на третьем этаже дома на улице Кирова и фигурки спящей жены и детей. Ничего не узнают они, если сейчас случится непоправимое. Ничего. Широко раскрыв глаза, наглухо застегнул куртку, плотней подогнал рюкзак и, стиснув руками Ункаса, с криком бросился в ледяную воду. Потом еще раз закричал от страха, когда их, уставших бороться с течением, в крутящейся пене понесло вниз.
Как выбрались на берег? Да чудом. Забрались в чащу ивняка и простучали зубами всю ночь, сил не было. Иногда пес, до которого доносились запахи и звуки, неуловимые для человека, начинал хрипло задыхаться от ярости на собственное бессилие Еще пять дней назад он был способен догонять зайчонка, принося его хозяину. Но и у Ункаса силы иссякли, ему приходилось двигаться больше, охотясь
Олег уже не разговаривал вслух, пугая сам себя часами молчания. А изможденный пёс всё порывался идти дальше. И не мог. И Олег не мог, но все-таки заставил себя, потому что не мог примириться и с чудовищной мыслью о фатальном проигрыше. Только наутро, свернув на путь к Кутарамакану, они наткнулись на заброшенную хижину. К этому времени у Олега оставалось две щепотки чая. И все.
- Ункас не я, он привык питаться мясом и переносил лишения тяжелее. Пару раз просто ложился и не мог двигаться. Как-то мне повезло, и я подбил камнем куличка. Когда вернулся, Ункас лежал на спине. Было прохладно и мне показалось, что над ним поднимается пар от дыхания, а когда подошел поближе, то пар исчез. Я чуть с ума не сошел
- А здесь? - спросил Майер.
- Здесь я собирался соорудить удочку и попытаться выловить хоть что-то. Хариуса.
- Это вряд ли, - ставя чайник на костер, проронил Игорь. - У вас хоть спиннинг был?
- Утопил на переправе, уже и не помню на какой, - махнул рукой собеседник.
- А ружье? Здесь же медведей полно!
- Зачем оно мне Ракетница у меня есть. А медведя мы ни одного так и не сподобились увидеть. Вроде, один раз как-то ночью подходил к нам, но Ункас залаял, на этом все и кончилось.
"Ракетница у него Н-да, это покурить надо, - подумал Сержант. - И попить".
"Человек ненормален, - подумал Лапин. - Значит, наш человек".
В тишине было слышно, как немец торопливо старается переводить канадке все, что он только что узнал. Софи стояла на коленях перед собакой, медленно вливая ей в пасть ложку за ложкой.
Поднимаясь с места, Сержант, разминая ноги, неожиданно спросил:
- Скажи, Олег, скажите честно, ты турист? В смысле, опыт какой имеешь?
Тот лишь грустно улыбнулся.
- Сейчас имею, думаю, уже приличный А до этого маловато.
И тогда уже всегда сдержанный Лапин не выдержал.
- Так зачем ты, черт тебя возьми, поперся в самое глухое место Путоран! В одиночку, без опыта, без снаряжения, без расчетов, без проработки маршрута!
Вместо ответа Олег с трудом поднялся и шатаясь, пошел в избу. Ункас, уже способный сидеть, попытался встать, но лапы подогнулись. Пес заскулил и опустился на землю под рукой биолога, глядя на дверь.
- Вот, посмотрите, - тихо предложил показавшийся в проеме мужчина, протягивая соратникам небольшую потрескавшуюся дощечку.
Игорь придвинулся у Майеру, тот взял в ее в руки и, вспомнив, что не все из компаньонов прилично владеют русским, сразу начал переводить на английский язык. Рядом встали и остальные, рассматривая надпись.
"В этом месте при переправе через ручей Звенящий
12 июля 1959-го года трагически погиб
рабочий геопартии Норильского Комбината
Поляков Пётр Анатольевич"
Все молчали, ожидая пояснений.
- Я прочитал об этом в одном из старых туристических отчетов. Там и фото были, и схемы-кроки, описание. Несколько лет назад я попытался хоть что-то выяснять, но, по большому счету, безрезультатно. Тело так и не нашли, а родни в Норильске не осталось, все драпанули на материк.
- И вы решили - изумленно прошептал Лапин, уже зная ответ.
- Ну да. Наверное, я года три думал Как же это так? Погиб человек, а про него забыли. Все забыли Взял материал, металл вырезал по лекалу в цехе, крепеж, табличку новую. И пошел, - просто сказал Олег.
- И сделал? - потрясенно воскликнул Сержант.
- Конечно. Я ещё и камнями памятник обложил, соорудил что-то типа постамента. И все скрепил цианакрилатом и цементом, с песком смешивал, намертво, что бы на века.
- Ты что же, цианакрилат с цементом т у д а пер?
Тот только кивнул, смущенно улыбаясь, как ребенок.
- А дальше что? - не унимался Майер.
- Зайду в городской архив. Расскажу им, покажу фото памятника, может, кому-то интересно будет, когда-нибудь и родня узнает, я верю, - сказанное прозвучало как-то наивно и несколько неуверенно. Мол, ну что вы ко мне пристали, граждане хорошие, я и сам отлично знаю, что в наше время это вряд ли кому согреет душу.
"Точно, ненормальный , - подумал Игорь Лапин. - Нестандартная у него мотивация, ох, нестандартная Несовременная, сейчас так не поступают. Мы э т о уже почти потеряли. Впрочем, а кто вообще из тут сидящих нормален? Известный склонностью влипать во всяческие авантюры травматолог Сергей Майер, что ли? А сам-то ты, товарищ Лапин? Жена из-за твоих приключений скоро поседеет. Один вид чего стоит, чисто лондоновские "негодяи с Севера".
Софи подозрительно отвернулась. Немец тихо опустился рядом с ней, что-то шептал на ухо. Какие тут, нафиг, цивилизации, национальности и языки! Какие тут, прости господи, политико-культурные различия и нравственные подходы
Так они все вместе и сидели - группа ненормальных людей Заполярья.
- Наивно Но думаю я, что всё это было круто. Это круто, Олег, - жестко произнес Сержант, - и это серьезное дело Нужное.
- Я знаю, - опять сказал Олег, и на этот раз они все замолчали уже надолго.
И каждый вспоминал своих погибших.
И каждый вспоминал все встреченные в жизни забытые потомками памятники погибшим ходокам. Они ведь везде есть, и в России, и в Европе, и в Америке. На ближних проселках и дальних тропах.
Так почему бы высокой Музе, отвлекаясь от повседневного пафоса штампованного эфира и желтизны газетных страниц, не вознести до должных высот людского восприятия эту простую историю о походе обыкновенного норильчанина Олега Зимина, так пронзительно чувствующего всю несправедливость этого забытья Спеть о вечной ценности настоящей человечности, благородной цели и трудном пути одиночки!
Увы, читатель, но эта капризная дама и меня не считает своим другом, приходится опять обращаться к прозе.
Глава 3.
"ОКРУЖЕНИЕ НОРИЛЬСКА"
"Бывает, что во время урока математики, когда даже воздух стынет от скуки, в класс со двора влетает бабочка; мальчуганы встряхивают головами и начинают с любопытством следить за полетом, точно видят перед собой не бабочку, а что-то новое, странное; так точно и обыкновенное шампанское, попав случайно в наш скучный полустанок, забавляло нас".
Встреча-2
Проехав несколько километров по левому берегу, они встретили мужичка-с-ноготка.
Мужичок занимался делом: неспешно латал, как он его называл, "балаган". Не раз бывавший в пеших походах на Красной Поляне под Сочи, Лапин отлично представлял себе, что такое кавказский балаган в горах, ставят его в основном скотоводы или пастухи. Встречал и эвенкийские легкие балаганы. Тут же стоял не столько шалаш, сколько избушка, хоть и легкая, не капитальная. Рядом виднелась самая настоящая банька, крытая черным рубероидом и обрывками обшивки катамаранов. Вокруг по деревьям висели две маленькие жилковые сетки, никак не для промысла, так, "кормилицы". Встречать путешественников вышел сам хозяин, крикнувший двум большим и лохматым лайкоидам-самоедам приказ оставаться на месте. Псы и не подумали слушаться, весело затанцевали вокруг гостей.
Дерсу Узала. Настоящий винтаж.
Старик щеголял пред ними в выцветшем нижнем белье, которое не то что иностранцам, но и работнику социальной службы показывать нельзя но зато с винтовкой в руках! Он смотрел на вездеходы, словно не веря своим глазам. Но к технике не подошёл. Собаки же, наоборот, сочли необходимым все колёса обнюхать и метки на технику пришельцев поставить.
Майеру показалось странным, что по ряду признаков весь этот лагерь был какой-то не жилой. Будто человек пришел сюда только что и долго задерживаться не собирался.
Мужичок был с Агапы, а сюда, как пояснил, зашел на недельку, не больше - "кой чё сделать". Раньше их столь импозантный новый знакомый работал, как он сам утверждал, лесником, а теперь уж десять лет как является самым что ни на есть знатнейшим охотником-промысловиком! Здесь был его охотничий участок, и в угодьях он не живёт всего лишь четыре месяца, с января по апрель, в самые морозы возвращаясь к жене в далекую Туру. Летом ловит рыбу - сига, гольца и муксуна на озерах Агапа и Бельдунчана, здесь же её солит бачками и сдаёт вертолётчикам, вызывая в случае необходимости по рации. Но те прилетают, как бог на душу положит. Платят ему за это, как утверждал мужичок, сущие копейки, но план - пять тонн рыбы в год - надо выполнять, а иначе у него отберут участок.
Если говорить честно, то основной его профит совсем в другом: отстрел оленей во время их ежегодных сезонных миграций и зимняя ловля капканами пушного зверя. Словоохотливый промысловик, стосковавшийся по общению с двуногими, по-житейски опытно увидел, что пришлые не принадлежат ко всяким там "инспекциям" или "органам" и вываливал информацию потоком, а лапшу горстями.
Всё для жизни у него есть, но не тут, а на Агапе. Ружей у него целых два: дробовик-двустволка и винтовка выпуска аж 1943 года, которую ему, как нарезное оружие, вообще-то иметь не положено но ведь именно из этой-то он много фашистов набил ещё в Великую Отечественную, в боевой юности гнав супостата от Киева и аж до Одера! Эту часть рассказа Юрген Крауф, рассматривая винтовку с зарубками выслушал особо внимательно, покивал, нимало не поверив вруну, и напоследок предложил продать ему сей раритет.
Доказать, что хитромудрый дедушка врет, было решительно невозможно; как и у многих полевых людей после сорока лет его лицо было столь морщинисто, а артритные руки настолько изношены тяжелым трудом в холодной воде, что ему могло быть и пятьдесят пять лет, и все семьдесят пять. Пусть себе врёт, если так хочется, решили сталкеры. Демонстрируя гостеприимство, старик предложил им несколько хвостов свежего хариуса, но Сержант отверг подношение, предложив просто сварить уху на всех, легко щелкнув себя по горлу. Схема тут же была принята, начали распаковываться. А тем временем дед в блуждающем режиме продолжал рассказ В избе на Агапе - две моторные лодки, полтора мотора и почти развалившийся снегоход "бурашка". Кроме старой рации, есть также и приёмник, к которому вечно не хватает батарей. Тем не менее, именно он и позволяет деду быть в курсе всех политических дел в стране и мире. Эти вопросы старик и пытался горячо обсуждать с молчаливым Лапиным.
Он всё время беспрестанно говорил, говорил что угодно - просто для столь желанной одинокому человеку музыки родной речи. По любому вопросу он имел своё оригинальное мнение, и похоже, ему неважно было, слушают его или нет, - человеку хотелось вдосталь выговориться.
Наиболее часто абориген повторял фразу:
- Тошно мне смотреть, как человеки себя расходуют.
Но более всего запомнилась вот это:
- Когда звенит в ухе, то это вас из Бодырбо-Моу, нганасанской Земли Мертвых зовут.
И вот это:
- Внук у меня ученый, страсть! Страшное дело Только у него глаза отчего-то узкие. Видать, настоящий шаман.
Рита с Софи, пользуясь услугами толмача-Сержанта, попытались возвращать разговор на более интересные для европейцев вопросы экологии, этнографии, его жития здесь, но хитрец все время упорно возвращался к политике. Правда, заодно мужичок рассказал и про своего "папашку", что воевал ещё в русско-японскую, а после обосновался промысловиком на юге Таймыра. Якобы, вернулся он сюда вместе с Никифором Бегичевым, доверенным лицом еще молодого в те годы Колчака.
Сбегав в дом, старик перед самой ухой принес к общему столу краюху относительно свежего самопечного хлеба, тройку малосольных хариусов самого нежного среднего размера и чудесный чайный сбор в холщовом мешочке. Юрген тоже умудрился удивить всех, вытащив откуда-то герметическую упаковку с немецким чёрным ржаным хлебом, почти бородинским, по крайней мере, по цвету.
Потом пошли традиционные обменные тёрки.
Увидев у Игоря поясной нож, мужичек прицепился к нему, как банный лист: подари-поменяй! Необычный нож, кованый из углеродистой стали, более всего напоминающий североамериканский "хвост бобра" еще времен хозяйствования в Канаде "Компании Гудзонова Залива". Только вместо традиционных пяти медных заклепок на накладках ручку ножа украшали витые металлические полосы, своеобразное литье в канавки через обмотку рукояти. Конечно же, Лапин ни на какие сделки не согласился.
После второго стаканчика хозяин стал настойчиво уговаривать иностранцев остаться у него ночевать, обещая истопить им баню, что напугал женщин до смерти, а смиренного и тихого Юху, старавшегося вообще не показываться ему на глаза, так и вовсе стал уговаривать остаться напарником. Клятвенно обещал, что финн Юха, как коллега и знаток полярной жизни, за зиму легко наколотит бабла на машину "Жигули", а то и "Волгу". Того, что ни той, ни другой машины более в России не выпускается, дед не знал Охотиться, говорил он финну, вынужденному не раз выпить "под харьюзка", ему вовсе не надо будет, пусть финн не волнуется - с промыслом дед и справится. А нужно, чтобы всё по дому было в порядке, более менее убрано, да обед приготовлен.
Самое главное, что ожидало столь перспективного финского батрака - помощь в свежевании добытых оленей. "Наколотить, - говорил дед, - я их могу сколько угодно, но вот шкуру снимать нужно быстро, что бы с ещё не замерзшего зверя". Уже изрядно опьяневший и начавший понимать деда без перевода Юха неожиданно для всех вдруг загорелся этим "уходом в отшельники", достал комп, вытащил на экран калькулятор и о чем-то начал горячо спорить с Ритой, фыркающей, как ездовой олень. Немец громко хохотал, а Софи невозмутимо снимала чудесную сцену деловых переговоров на видео.
Финн распалился не на шутку. Но тут Сержант с Юргеном быстро разъяснили ему, что такие поползновения в середине похода могут и должны быть расценены не иначе, как попытка дезертирства в военное время, за которую полагается расстрел в задницу холостыми патронами. Финн тут же сник, а дед выдохся.
Хорошая встреча вышла. Вот только имени деда потом никто не смог вспомнить.
Но пора было двигаться дальше, - график похода, чтоб его
Где мчит курьерский
Начальник станции Фокино выглядел импозантно.
Это был рослый мужчина в высоких шнурованных охотничьих сапогах их "мембраны" и в контргармоничной серой кубанке. Полагающийся вороной чуб имелся, но лишь краем - почти не видно, но есть. Пастельносалатный свитер со вставками под "стрелковое плечо" и карманами с клапаном придавал ему вид полевого командира взбунтовавшегося казачьего войска. Впечатление усиливали свирепые глаза сотника перед атакой. Светлые, безжалостные. В общем, командир. Сдерживающим фактором, кроме решительных глаз, являлся и старый шрам через всю щеку, уж больно похожий на сабельный. Шрам был частично скрыт густыми черными усами.