Федька, ложись! рыкнул Сергей. Делай как они говорят!
Но
Никаких «но», поддержала брата Анна. Выполнять!
Она отбросила винтовку, опустилась сначала на колени, а потом и вовсе легла на землю, закинув руки на затылок. То же самое, сурово посмотрев на меня, сделал и Серега. Штейн с руками на голове уже лежал возле своих треножников с аппаратурой. Я успел заметить, что экран «большого КПК» снова был темным.
Тогда и я снял и бросил в сторону «калаш», а потом улегся, как было велено, «мордой в землю». И когда я растянулся на пузе, почувствовал, что в бок мне уперлось что-то твердое. Что-то было у меня в кармане такое, мешающее лежать «с комфортом». Я поворочался, устраиваясь поудобнее, и почувствовал, что и в другом кармане имеется нечто подобноетвердое, словно камень. И, похоже, не один. Стоп-стоп-стоп! Камень? И тут я все вспомнил. И как влетел на джипе в аномалию «дрожь земли», и как мы потом со Штейном нашли на ее месте похожие на бугристые шишки артефактывзрывающуюся, словно гранаты, «дробь» Мне же тогда Штейн и посоветовал рассовать ее на всякий случай по карманам! И я это сделал, взял все четыре «шишки», по две в каждый карман. Теперь оставалась проблема, как с руками на затылке достать эту «дробь» из карманов. Я стал тихонько елозить по земле, поворачиваясь то на правый бок, то на левый. Это услышала лежавшая неподалеку Анна и зашипела:
Тебя что, чесотка одолела? Лежи смирно, а то пульнутначешешься тогда!
И тут одна «шишка» выпала наконец из кармана.
Анна! зашептал я. Когда они подойдут, ничего не делайте, но будьте наготове. А как только я вскочухватайте оружие и действуйте дальше по обстановке. Скажи это Сереге
Я тебе вскочу! зашипела пуще прежнего девчонка. Что, жить совсем надело, попрыгун?
Вот как раз не надоело, а наобороточень сильно захотелось. Ты доверься мне, ладно? Я знаю, что говорю.
Да что ты можешь знать, салажонок?
А кто недавно назвал меня сталкером?..
Анна замолчала. До меня доносилось лишь ее сердитое сопение.
Другого шанса у нас может не быть, прошептал я еще. А сейчас он появился. У меня есть кое-что.
Что?..
Я уже слышал шуршание под множеством шагов разбросанных вокруг «фанерных» деревьев, а потому не стал вдаваться в подробности, шикнул только:
Отстань, некогда! Быстрей говори Сереге!
Я услышал ее шепот, адресованный моему двоюродному брату, и, еще сильней вжавшись в землю, приготовился к рывку.
Шуршание раздавалось уже совсем рядом. Не стоило подпускать врагов совсем уж вплотнуюлучше, чтобы «дробины» посекли как можно больше народу. Пусть при этом «убойная сила» окажется чуть послабеене страшно. Я понимал, что смертельных ранений своими «гранатами» я все равно вряд ли кому нанесу, но мне это и не было нужно. Я хотел сработать в качестве фактора неожиданностивызвать среди врагов растерянность, замешательство, давая тем самым время Сергею и Анне, чтобы они открыли уже настоящий огонь. И желательно раньше, чем его откроют по нам.
Жаль, я не мог поднять голову, чтобы получше оценить обстановку. Что ж, придется ориентироваться по ходу. Главное было успеть схватить артефакт и подняться настолько быстро, чтобы нападающие не успели в меня выстрелить.
Удивительно, но я думал об этом совершенно отстраненно, будто со стороны. И когда думал о том, что в меня могут выстрелить, опасался не боли, не смерти, а лишь того, что это помешает мне осуществить задуманное.
Не знаю, что или ктоуж не сама ли «сердобольная» Зона? подсказал мне в последнее мгновение еще одну хорошую идею. Почти неожиданно для себя самого я заорал вдруг как резаный:
Сзади!!! Смотрите, сзади!!!
Я, конечно, не видел, много ли врагов купилось на мою уловкуя их вообще в тот момент еще не видел. Но скорее всего, как минимум на доли мгновений, это отвлекло их внимание. Потому что я беспрепятственно сумел подхватить лежавшую возле меня «дробь» и вскочить на ноги.
Обстановку я успел оценить очень поверхностно, опасаясь тратить на это драгоценное времядорога была буквально каждая доля секунды. Я лишь увидел впереди, шагах в десяти, несколько темных силуэтов и, метнув туда артефакт, сразу же засунул обе руки в карманы за новыми снарядами. Достали снова бросил. Туда, где раздавались уже вопли изумления и боли. И не успел я достать четвертую, последнюю «шишку», как справа от меня часто и звучно защелкала «тээрэска» Анны, а сразу же следом затарахтел и Серегин «калаш». Я спохватился, что и мне бы лучше уже не швыряться каменными «шишками», а применить настоящее оружие, и бросился к своему автомату, слыша, что и нападавшие наконец опомнились и тоже открыли огонь.
Я прыгнул к «калашникову» и, схватив его, снова улегся на пузе, но теперь уже не пряча «морду в землю», а старательно высматривая цель. Только сейчас я сумел более-менее нормально оценить обстановку, хоть лежа это было и не очень удобно делать. Но вставать я не спешилвокруг вовсю свистели пули. Сергей и Анна тоже залегли, как, впрочем, и не ожидавшие от нас такой прыти враги.
А врагов этих, насколько я сумел разглядеть, было достаточно много. Человек семь-восемь лежали между нами и лесом среди «фанеры»причем отстреливались всего четверо-пятеро, остальные были ранены или убиты, еще около десятка стреляли по нам, прячась за нормальными деревьями. Один из них неосторожно высунулся, и я отправил туда короткую очередь. Не понял, попал или нетчеловек то ли упал, то ли скрылся за дерево, но, выстрелив, я вошел в течение боя, словно в реку, и сразу почувствовал себя более уверенно; теперь оставалось только «грести вперед»в смысле, стрелять.
Сзади вдруг тоже прозвучала автоматная очередь, и я стремительно перебросил туда ствол, но, к счастью, не успел нажать на спусковой крючокэто стрелял Штейн. Я подмигнул ему, хоть он это вряд ли увидел, и снова вернулся в прежнее положение. И тут меня пронзила страшная мысль: если в ответ на его стрельбу по ученому тоже сейчас откроют огоньа ведь откроют, непременно откроют, то может пострадать как он сам, так и его оборудование. И то и другое закроет возможность нашего возвращения домой если не навсегда, то очень надолго!
Я развернулся, намереваясь ползти на защиту Штейна, но подумал, что так лишь вдвое увеличу вероятность гибели оборудованияв нас двоих станут стрелять ровно в два раза интенсивней.
Но странное делосохранностью Штейновских приборов и жизнью ученого озаботился не только я. Со стороны нападавших прозвучало вдруг:
По оборудованию не стрелять! Умника брать живьем!
Ага, подумал я, только «умника» Странно. Вообще-то я полагал, что охотятся только за мной и Серегой. Или же «охотятся» за нами и впрямь в самом буквальном смысле? То есть живые мы им уже не нужны? Опять же, кому «им»? Впрочем, я тут же обругал себя самыми последними словамине место и не время было предаваться сейчас размышлениям. Нужно было стрелять по врагам, чтобы и самому по возможности остаться живым, и защитить своих товарищей. А поразмышлять я еще успею. Потом. Если будет чем.
Я переполз под прикрытие одной из не упавших «декораций»тоже плоского как фанера куста. Конечно, от пули он меня мог спасти не лучше настоящей фанеры, но меня за ним хотя бы не было видно. Сергей и Анна тоже, как смогли, укрылись, Штейна защищало его ценное оборудование. Плохо, что и наши враги вовсе не были дураками и также воспользовались различными укрытиями.
Меня несколько удивляло и даже, я бы сказал, обескураживало то обстоятельство, что не срабатывала никакая аномалия, которых, по идее, здесь должно быть немало. Или же наш «Клин», сжав пространство, вычистил его и от них? Что ж, для нас это было в общем-то кстати; плохо лишь, что это играло на руку и нападавшим.
Бой постепенно принял некий пассивный характер. С той и другой стороны временами постреливали, в том числе и я, нападать же никто не решался. И тона открытом пространстве, не считая подобных моему «фанерных» кустов да нескольких почему-то не упавших плоских деревьев, любой тотчас бы стал превосходной мишенью.
Но долго так продолжаться, конечно же, не могло. И первым решился действовать бывший фронтовик Сергей. Он повернулся сначала к Штейну.
Возьми на себя тех, кто залег поблизости! приглушенно крикнул он ученому. Потом посмотрел на меня:Ты тоже на них поглядывай, но в первую очередь сдерживай тех, что за деревьями. Далее он обратился к залегшей неподалеку от него Анне:А ты поливай только их, прикрывай меня. Я пошел к ним, обойду сбоку.
Никуда ты один не пойдешь, ответила та столь категорично, что ясно былоспорить с ней бесполезно. Их там не меньше десяти! Ты, конечно, крут, но все же не супергерой. И девчонка обернулась ко мне:Дядя Фёдор, прикрывай нас! Достань все рожки, пусть будут под рукой, и поливай любого, кто высунется.
Я кивнул и стянул с себя рюкзак, чтобы достать запасные магазины к автомату. А когда вновь посмотрел на брата и Анну, они уже ползли к лесу, забирая чуть правее засевших там врагов. Из-за деревьев сразу открыли огонь. Но и я был уже начеку и выпустил пару очередей по лесу. Потом я стал стрелять более экономно, по два-три патрона за раз, но часто, не давая возможности тем, кто прятался за деревьями, высунуться из-за них и нормально прицелиться.
Штейн тоже вел огонь довольно активно. Сообразив, что по нему, боясь повредить аппаратуру, стрелять опасаются, он совсем обнаглел и, поднявшись на одно колено, палил с него, словно в тире. Я услышал, как вскрикнул один из нападавших, и увидел, как дернулся из-за «фанерного» укрытия и уткнулся в землю носом другой. Итого здесь оставалось лишь два-три живых неприятеля. С ними ученый должен был справиться, так что я перестал на них отвлекаться, полностью сосредоточившись на лесе.
Между тем Анна с Серегой были уже довольно близко к деревьям. По ним, конечно, пытались стрелять, но я хорошо выполнял доверенное мне дело, и пули вспарывали «фанеру» далеко от моих товарищей. Я был уже почти полностью уверен, что задуманное братом завершится успехом, но не учел того, что в арсенале врага имелось не только стрелковое оружие.
Все было очень логично с их стороны: поскольку прицельно стрелять благодаря мне им было невозможно, враги подождали, пока Серега и Анна подползут поближе, и кинули в них пару гранат. К счастью, те тоже упали и взорвались чуть в стороне от брата и девушки, но я с ужасом увидел, что ни он, ни она не шевелятся. Забыв об опасности и вообще обо всем на свете, я вскочил в полный рост и помчался к ним, не забывая поливать из автомата и даже орать что-то вроде «За Родину! За Сталина!»
По ходу дела я пристрелил и кого-то из тех, кто залегал неподалеку от нас со Штейномпо-моему, тот, не ожидав от меня такого безрассудства, попросту растерялся и, вместо того чтобы стрелять в меня, почему-то побежал. Но зато по мне открыли шквальный огонь те, кто скрывался за деревьями. Одна пуля, чиркнув по пластине бронежилета, сбила меня с ног, чем, наверное, спасла мне жизнь от следующих неминуемых попаданий. Уже падая, я успел заметить, что к Анне, которая была ближе к лесу, подбегают сразу три врага. Вжавшись в землю, я навел на них автомат, но стрелять не решилсяя мог попасть в Анну, которую двое из них, подхватив под руки, быстро поволокли под прикрытие деревьев. Третий же сунулся было к Сереге, но его-то я срезалрешительно и беспощадно.
Теперь я снова держал лес под прицелом, но, не видя конкретной цели, не стрелял, ведь где-то там была Анна, вероятно, еще живаявряд ли эти ублюдки стали бы подбирать труп. Это обстоятельство, да еще мысль, что Серега, тоже, наверное, живой, истекает сейчас кровью, заставило меня двинуться в сторону леса. Ползать столь же ловко, как мои старшие товарищи, я не умел, но старался изо всех сил, в кровь рассаживая ладони об острые края валявшихся вокруг «фанерных» деревьев.
Так хотелось встать и побежать, но вспышка безрассудства уже поутихла, и я понимал, что меня неизбежно подстрелят. И тут я услышал сзади крик ученого:
Беги, Дядя Фёдор, беги к Матросу! Я прикрываю, здесь никого больше нет!
И я побежал, крикнув Штейну в ответ:
Осторожней! Там Анна!
Пара пуль все-таки просвистела возле меня; одна даже обожгла щеку. Но я все-таки добрался до брата. Он лежал ничком и не двигался. Волосы его слиплись от крови, но, насколько я сумел рассмотреть, голова выглядела целой. Я, замирая от страха увидеть смертельные раны, осторожно перевернул Сергея на спину. Он застонал и приоткрыл глаза.
Анна?..
Тихо, тихо, зашептал я. Лежи, не двигайся, сейчас я забинтую тебе голову
Где Анна? снова дернулся брат. Глаза его стали проясняться. Никаких ран на теле вроде бы не было. Он сделал попытку подняться.
Лежи! Подстрелят! прикрикнул я, вжимая его в землю. Анна у них
У них?! А почему тогда ты здесь, а не там?! Сергей оттолкнул меня и вскочил было на ноги, но тут же свалился, буквально на мгновение раньше, чем над ним свистнула пуля.
Вот видишь! закричал я. Видишь?! Теперь понял почему?!
Серега скрипнул зубами.
Но ведь надо что-то делать!..
Их там много, ты сам знаешь. А нас
Я оглянулся на Штейна. Тот подошел ближе, но по-прежнему оставался на одной линии с установленной аппаратурой, так что она продолжала служить ему защитой. Ученый короткими очередями, как ранее я, стрелял по деревьям, не давая никому из-за них высунуться. Это было очень кстати, я очень боялся, что в нас снова бросят гранату. Но ведь там была и Анна! Как бы Штейн ее не зацепил!.. Хотя, подумал я, девушка, скорее всего, без сознания, а значит, лежит. Ученый же стреляет грамотнона уровне груди-головы, так что шанс, что он ее случайно зацепит, весьма невелик.
И все же мы снова оказались в дурацком положении. Если я встану и побегу, у Штейна возникнет опасение попасть в меня, так что эффективность его стрельбы снизится. Зато она сильно повысится у противника, и в бегущего в полный рост меня попадут точно. Если же я поползу к деревьям, то я абсолютно не представляю, что буду делать, когда туда доберусьсо мной одним почти десяток вооруженных людей справится точно. Сергей сейчас не боецего даже ноги не держат. Штейну нельзя оставить приборысделав это, он тут же станет мишенью. Однако и враг не мог начать атакуедва высунувшись из-за деревьев, они тут же попадут под наши со Штейном пули. Ситуация складывалась по-настоящему патовая. Но у них, черт побери, была в руках Анна! Стоит им лишь приказать, чтобы мы бросили оружие, иначе они ее пристрелят, и я уверен, что никто из нас не сможет проигнорировать этот приказ.
Эта мысль пришла мне в голову только что, и я поразился, что враги до сих пор этого не сделали. Почему? Значило ли это, что девушка уже мертва? Но что им стоило пойти на обман, сблефовать?..
Чем гадать и бездействовать, я решил пока сделать хоть что-то полезное и достал из Серегиного рюкзака аптечку, собираясь забинтовать голову брата. Но тот оттолкнул мою руку.
Потом!..
Сергей закрыл глаза. Мне показалось, что он потерял сознание. Но стоило мне опять поднести к его голове бинт, как я снова услышал:
Потом! Не мешай
Я на время оставил брата в покое. Тем более, несколько пуль вновь просвистели слишком уж близко, и мне пришлось схватить автомат. Я увидел мелькнувшую за деревьями тень и выстрелил, почти не целясь. Попал или нет, было непонятно. Вновь коротко и прерывисто затарахтел «калаш» Штейна и снова все стихло. Похоже, наш вялотекущий бой грозил затянуться надолго.
А потом наступившую тишину нарушил звук автомобильного мотора. Он слышался издалека, но я почувствовал, как во мне стремительно нарастает паникаесли к противнику спешит подмога, то нам, похоже, наступает конец
Прислушавшись, я даже перестал дышать. И вскоре с огромным облегчением понял, что звук становится все тише и тише. Автомобиль ехал не сюда, а отсюда.
Глава двадцать третьяТрудное решение
Сергей застонал и скривился от боли. Я снова метнулся к нему, но тотчас услышал такое, отчего каждый волосок моего тела, казалось, вытянулся в струнку, будто желая оторваться и убежать. То, что я услышал, было куда хуже звука мотора машины. Это был шорох шагов по «фанере». Но не шагов одного человека, которым мог быть только Штейн, это шагали десятки людей. Они шли в полной тишине, не произнося ни слова, не производя ни единого выстрела, только шуршали, шуршали, шуршали их неторопливые шаги. Мне стало так отвратительно жутко, что я не смог заставить себя оглянутьсямышцы шеи, казалось, окаменели.
«Ну вот и все, раненой птицей забилась в голове мысль, вот и все Прощай, дом. Прощай жизнь».
Вскрикнул и начал безостановочной очередью стрелять Штейн. И тогда, поскольку мой взгляд был по-прежнему прикован к лицу брата, я скорее прочел по его губам, чем услышал: