Какая гадость, плотник будет оценивать Высокое искусство!
Насколько мне известно, помимо плотника, он хороший конструктор, инженер с большой буквы. Ты, Мишенька, успокойся. Знаю, тебе трудно. Встряхни себя. Вокруг тебя не звери, помогут, научат. Сейчас все в равных условиях. Думаешь, я всю жизнь брёвнами занимался? Я хирург, но сейчас занимаюсь стройкой. Хотя, если понадобится, буду лечить людей.
Парень скукожился, смысл происходящего начинает доходить до изгаженного социальными паразитами сознания. Окружающая его челядь переминается с ноги на ногу, она понимает, "король" пал, пора его грызть и, стоит дать команду, бросятся как стервятники на падаль. В отличие от него, они, обыкновенные "глисты", живут за счёт хозяина. Хозяина нет, надо искать другого. Но, "глистам", я жизни не дам.
Князь Аскольд подходит к нам, обнимает Мишу:- Пойдём, познакомлю с людьми. Будет трудно, поможем. Не стесняйся, подходи за помощью, спрашивай. Главное, послушай мой совет, свою звёздность, засунь глубоко в жоу. Усёк?
Я вообще, люблю много работать руками, загорается Мишенька, вот, только не умею.
Научишься, было бы желание. А вы, ребята, к леснику идите, брёвна таскать, оборачивается к подавленной челяди. На их лицах омерзение, скука, страх, глаза бегают, где бы зацепится за что, что бы ничего не делать. Но это у них не получится, сейчас главенствует над всеми Высший законЗакон выживаемости, он всё расставит по местам.
Князь Аскольд ведёт бывшую "звезду" лечить мозги, причём с таким участием, что Мишенька всплакнул, вспомнив родителей, уткнувшись в его жилистое плечо.
А вы, что стоите? нахмурился я, глядя на разношёрстную команду бывшего "короля".
Так мы не нанимались лес таскать. Пусть Шаляпин этим занимается, если другого ничего не умеет, вякает парень с голубизной во взоре и золотым колечком на губе.
Что ж, у нас разная работа есть. А чем сами хотели заняться? Выбор всегда есть, я смотрю в наглые лица, а в душе поднимается острая неприязнь.
Счастье людям приносить, хихикнула смазливая девица, вызывающе оголившая выпуклый пупок.
Разве, что в санаторий вас направить, якобы задумался я. Знаю, братья Храповы, настолько жёсткие администраторы, каждый день плетьми их будет драть, пока мозги не просветлятся если выживут к сему моменту. К тому же, сейчас они крушат скалу, для постройки главного здания. Рабочие руки ой как нужны!
Санаторий есть! Вот здорово! А, что там будем делать? едва не захлопала в ладоши девица.
Счастье людям приносить, хмыкаю я.
В любом случае там лучше, чем в этом муравейнике навоз разгребать, сплюнул гладковыбритый молодой мужчина, с татуировкой на лысине и увешенный различными цепями. Так, нам можно идти? отвешивает он шутовской поклон.
Не держу. Я, вообще никого не держу, можете в лес уходить, счастье первобытному зверью приносить.
Шутка? гыгыкнул толстопузый весельчак в дурацкой белой панаме, сплошь увешенной блестящими значками и медальками.
О, нет, какие уж там шутки, говорю я, быстро теряя к ним интерес. Поворачиваюсь, взваливаю на плечо брёвнышко, ухожу. Они для меня уже не существуют.
Солнце давно зашло, ослепительно яркие звёзды украшают ночь. Я вымотался донельзя, вползаю во двор своего будущего жилья. Меня обнимает Лада, сын возится с костром. Пахнет запечённой рыбой, смолой, листьями, шкурой медведя, сохнувшей на рогатинах, в консервных банках бурлит вода. Жена насобирала душистых трав, собирается приготовить чай.
Сажусь на брёвна, ноги и руки дрожат с непривычки, а завтра необходимо отсечь все ветки и сучки, срезать кору, дерево подогнать друг к другу, и стелить потолок, крепить стропила для крыши. Вздыхаю. Начать и кончить. А куда денусь!
Естественно, и Аскольд поможет, Семён, родственники, и я им. Но, сейчас необходимо запастись в больших количествах стройматериалами. А это выматывает. Хочется быстро и всё сразу.
Моя мать неожиданно здесь встретила своего давнишнего знакомого. Они любили друг друга, но, так сложилась жизнь, вместе небыли. А здесь вспыхнули прежние чувства, и они решили строить общий дом. Жаль, конечно, я хотел бы, чтобы все жили вместе. Хотя, с другой стороны, после всех прошлых квартирных вопросов, что делались искусственно, хочется пожить отдельно. Правда, в нашем случае, это не совсем верно. А, ладно, в итоге жизнь, всё расставит по своим местам.
Сидим, лопаем рыбу, как она нам уже успела надоесть, мечтаем хотя бы о маленькой корочке хлеба.
Тук, тук, тук, слышим звонкий голос Яны, в гости примете?
Аскольд с женой присаживаются к костру.
Светочку уложили спать, а самим не спиться, решили прогуляться, смотрим, вы тоже бодрствуете.
Не устали за день? улыбаюсь я.
Тонизирует, хрустнул суставами Аскольд. Он, как обычно, свеж и здоров, хотя брёвен перетаскал не меньше моего. Невероятной выносливости человек.
А знаете, что у нас есть? лукаво прищуривается Яна.
Неужели хлеб! восклицает Лада.
Не хлеб, конечно, вздыхает Яна, но, посмотрите, сколько лука надёргали!
Лук? Классно, восклицает Ярик, с рыбкой самый смак!
Где нашли? я беру охапку остро пахнувших стеблей, вдыхаю аромат.
Покажем, его там много.
Аскольд одобрительно окидывает взглядом заготовленные мною брёвна:- Позовёшь, помогу с крышей.
Да, надо бы, соглашаюсь я. У тебя что?
Нормально. Если дела не отвлекут, через недельку тебя напрягу.
Как с цементом?
Немного. Что-то завозились. Такую теорию развели, моментально процесс забуксовал, князь Аскольд чешет бородёнку.
Поторопи их. И так освободили от постройки собственных домов, делаем им в первую очередь. Месяц даю. Затем принимай меры.
Уже принимаю, легонько засуетились. Да, вот ещё, жалобу на меня тебе пишут.
Рассмотрим, виновных накажем, усмехаюсь я. Миша Шаляпин, как?
Через полчаса сломался. Ушёл к озеру отдыхать. Но, на ужин первым пришёл.
Вкусно поел?
Бугор не дал.
Жестоко. Сейчас, что делает?
Забился в свои развалины, скулит как дворняга.
Ты не сильно на него жми, а то сломаем. Завтраком накорми, затем, на усмотрение бригадира.
Понятное дело.
А, вообще, шанс у него есть?
Вероятно, есть, взгляд злой.
Мальчики, не обижайте Мишеньку, встревает в разговор Лада.
Главное, чтоб он никого не обидел, стрельнула глазами Яна, не маленький. Ишь, боров, какой.
Не любишь его? А ведь он талант, Ладушка вздыхает.
Был когда-то, а сейчас только выдёргивается, пренебрежительно кривит губы Яна.
Он совсем один. Я представляю как ему сейчас одиноко. Вы б зашли, проведали, на обратном пути.
Яна надулась, затем взвесила за и против, нехотя кивнула.
Рыбу захватите, грустно говорит Ладушка.
Да накормим, уж, вашего Шаляпина, снисходительно улыбается Яна.
А мне он очень нравится, пылко говорит Ярик. Особенно его песня про Катюшу.
У него и другие есть, оживляется Лада.
Он нам ещё споёт, нечто неожиданное, загадочно говорит Аскольд, подкидывая в костёр сухие ветки. Он смотрит в огонь, взгляд неподвижный, как у кобры. Как у мудрой кобры.
Мы ещё долго сидим, говорим больше о будущем, о прошлом вспоминаем, разве, что в душе. Затем Аскольд поднялся, за руку поднимает, пригревшуюся у огня, Яну, и они уходят домой.
К Мише Шаляпину зайдите! вдогонку кричит Лада.
На удивление, мы чувствуем уют среди развалин, которые в будущем превратятся в наш дом. Легли во дворе, у пахнувших смолой, брёвен. Прямо на земле расстелили пляжное покрывало, укрылись лёгкими рубашками и, сомкнули веки.
Сон вкрадчиво затуманил мозги, скоро ворвётся как стихия и, закружит в своих волшебных мирах. Расслабился, становится тепло и хорошо. Всё! Погружаюсь!
Никита, вставай! меня грубо вырывают из объятий ласкового сна.
Что такое! вскакиваю на ноги и вижу гнусную рожу князя Аскольда.
Хватит спать, подъём.
Который сейчас час? по инерции спрашиваю я, с ненавистью глядя в открытое лицо друга.
Судя по Луне, два часа ночи.
Случилось чего? начинаю догадываться я.
Аскольд, не пугай нас, бледнеет Лада.
А вы, мадам, можете спать дальше. Яна дрыхнет и ты спи. Ничего страшного. С Никитой прогуляемся до озера, надеюсь, и обратно,Миша Шаляпин исчез.
Глава 13
Довели парня, едва не всплакнула Лада.
Ломки характера, ухмыляется Аскольд, бери лук, может, куропатку подстрелим, шутит он.
Жена с тревогой смотрит то на меня, то на него. Я обнимаю её:- Не переживай, ты же знаешь, это место безопасное. За весь день ни одного крупного хищника не встретили, я вкладываю в колчан тяжёлые стрелы. Князь Аскольд одобрительно наблюдает за моими приготовлениями, у самого, за спиной блочный лук, а из-за пояса выглядывают, так же не маленькие, стрелы с обсидиановыми наконечниками. За поясом покачивается тяжёлый, заточенный как лезвие бритвы, хозяйственный нож. У кого-то выменял за целого оленя. Так же, замечаю приготовленный к использованию факел.
Чмокаю жену в щёку, выходим на улицу. Посёлок спит. Во многих дворах тлеют угли затухающих костров, редко кто подкидывает дровишки. Относительно тепло.
После прерванного так жестоко сна, зябко. Подёргиваю плечами.
Сейчас разогреешься, успокаивает друг, следует пробежаться. Боюсь, парень пошёл в пещеры. К морю решил спуститься.
Зачем? не понимаю я.
Стресса не выдержал. Наверное, к своим решил податься. Не понимает, глупый, не нужен он им. При любой возможности затопчут. Я очень хорошо знаю гнусности человеческих особей в данных средах обитания.
Значит, к озеру он не пошёл?
Уверен. А теперь, бегом.
Какая прелесть, после изнурительной работы и так некстати прерванного сна, пробежаться по спящему городу. Лёгкие вдыхают чистый воздух, ароматы большой воды, ноги противно подкашиваются и дрожат, по спине лупит плохо закреплённый лук, а на пути, как назло, попадаются мелкие булыжники, коих не видно из-за густой травы.
Князь Аскольд бежит легко и бесшумно, невероятным чутьём избегает на земле всяких замаскированных природных ловушек. Ощущение такое, что весь предыдущий день провалялся под зонтиком на пляже, а сейчас не знает, куда деть прущие из организма скопившиеся силы.
Он жесток, не обращает внимания, на хрипы, рвущиеся из моего горла, постоянно подгоняет меня:- Такое ощущение, Никита, что ты не выспался, ехидно замечает он, всё, увеличивая темп.
К пещере подбегаем на удивление быстро, но, я вымок от пота, словно час простоял под водопадом. Князь Аскольд высекает огонь, мигом полыхнул факел, освещая неуютный вход. Ёжусь, лезть в темноту, пусть даже с факелом, не хочется.
С чего решил мой друг, что Миша Шаляпин ночью решил заняться экстримом?
Смотри, трава недавно примята, не более, чем полчаса назад, только певец наш мог здесь пройти, Аскольд трёт пальцами примятые пучки, нюхает, свежесть зелени ещё не застоялась. Надеюсь, нагоним на выходе. Главное что бы он, не пошёл в сторону тропы насекомого.
Надо с этой тварью, что-то решать, столько проблем приносит, зло говорю я.
Помягче, Никита, оступился парень, всякое бывает. И, разве Миша проблема? Ну, пробежались перед сном, немного, так это ж, для здоровья полезно.
Я уставился на Аскольда, шутит, что ли. Он невозмутим, почёсывает куцую бородёнку, как всегда свеж, даже не вспотел, сволочь, этакая.
Пещера приняла нас в свои объятия, как старых знакомых, обволокла тишиной и грозным спокойствием. Спускаемся по широким ступеням как по проспекту. Мелькает мысль, по такому ходу и мамонты пройдут без особых проблем. Воистинудорога Титанов.
Очень скоро подходим к развилке из ходов. Заглядываю туда, улавливаю вроде как отблеск красного огня. Померещилось, наверное.
Их надо замуровать, как факт говорит Аскольд, там какая-то жизнь. Нам, абсолютно чуждая, добавляет он.
Только прошли поворот, явственно слышим шум водопада. Почти спустились. Идём вдоль подземной реки, гул низвергающейся воды наполняет всю пещеру, водяная пыль заполняет пространство. Водопад огромный, огонь факела не способен его полностью осветить, лишь огненные отблески мелькают на пенных потоках воды. Озерцо под водопадом бурлит под струями воды, по бокам идут большие пузыри и лопаются у кромок.
В душе, посылая Аскольда, куда подальше, он всё меня торопит, я тщательно умываюсь, пью ледяную воду и, силы вновь приходят ко мне.
Князь Аскольд слегка смачивает бородёнку, брызгает водой в лицо, даже пить не стал.
Нам действительно необходимо поторопиться, необычно мягко, но настойчиво говорит он.
Выходим из пещеры Титанов на простор. Небо над головами мерцает бесчисленными звёздами, вокруг высятся мегалитические сооружения. Ночью они особенно поражают воображение. Когда-то здесь обитал медведь и поэтому здесь тихо. Животные, по привычке, не забредают в эти окрестности. Лишь с шумом срывается ночная птица, да предсмертно пискнул мелкий зверёк.
Аскольд гасит факел, оставляет его между щелей каменных блоков. Показавшаяся Луна и яркие звёзды, хорошо освещают путь.
Он здесь шёл, указывает князь дорогу, почти бежит. Торопится, похоже, стал трусить.
Вероятно, не раз уже корил себя за этот поступок.
Очень может быть. Но упрямый, чёрт! Смотри, как прёт! для Аскольда следы, словно картинки наяву. О, полез через блоки! Зачем? Рядом дорога.
Он её не видел, да и я тоже, несколько смущаюсь я.
Вам бы только по проспекту с указателями ходить, и у прохожих постоянно наводки спрашивать, усмехается друг.
Не все ж, следопыты.
Ошибаешься, я не следопыт. Но, с настоящими следопытами мне посчастливилось работать. Веришь, не раз меня тыкали носом и ржали как лошади, Аскольд, по своему обыкновению, бесшумно смеётся.
Идём по следам обезумевшего со страха, парня. Следы беспорядочно петляют из стороны в сторону. Никак, совсем голову потерял, совсем плохо. Не знает, в какой стороне море. Днём это так очевидно, но ночьювсе направления одинаковые.
Выходим из древнего города, перед нами степь. Князь Аскольд останавливается, натягивает тетиву на лук, я спешу сделать то же самое. Вглядываемся в молчаливые заросли, шрам на плече загорается болью. Сигнал мне, не суйтесь туда!
Заблудился наш певец, в сторону леса пошёл. Обязательно зацепит тропу насекомого. Он почти покойник, вроде бы как бесстрастно замечает Аскольд. Но,
зная его, понимаю, он переживает. Рискнём, Никита? глаза сверкнули авантюрным блеском.
Куда мы денемся, вздыхаю я, пошли, что ли?
Ты только не газуй, старайся идти тихо. В след в след за мной. Сейчас время хищников. Не удивлюсь, что за нами уже наблюдают. Люди степных львов видели, клыки как саблезубых тигров, может, чуть меньше, а нравнаглый. За народом шли, как за стадом буйволов, ждали, когда кто отстанет.
Насекомое страшнее, вспоминаю нечто вздыбленное в той пещере.
Не скажи, оно охотится почти, не сходя со своей трассы, а милые кошки, они, повсюду, Аскольд делает жест, и мне почудилось, за зарослями загорается злой огонь глаз, но, впереди их нет, неожиданно добавляет друг.
Почему так решил? шёпотом спрашиваю я.
Не слышу, чтоб они жрали нашего Шаляпина, цинично говорит он.
Князь Аскольд первым скользнул в густую траву, она даже не зашелестела. Точно змей! Едва я делаю шаг, раздаётся хруст, второйсо звоном ломаются сухие стебельки.
Ты не наступай, а как бы раздвигай траву. Ногу ставь на ребро и, скользяще, чуть вперёд и, на носок, советует друг, окидывая ласковым взглядом. Ты должен идти тише степных хищников, не то, они нас сразу вычислят.
Угу, соглашаюсь я и, топаю за ним как слон на водопой. Легко сказать, на ребро, так и упасть можно.
Молодец, стараешься, с иронией говорит Аскольд.
Как страшно идти в зарослях. Они угрюмо расступаются перед нами и тут же смыкаются за спиной, словно закрывают путь отступления. Что в этой путанице можно понять? Но, Аскольд ведёт уверенно, знает, что делает.
Постепенно, от страха, я научился идти бесшумно. Но, сколько труда и напряжения мне стоит. Стал замечать, больше ощущать, следы Миши Шаляпина. Он вламывался в траву, не думая о последствиях. Где-то она выдрана с корнем, кое-где раздвинута палкой.
Удивительного везения человек, замечает Аскольд, его до сих пор не съели. Стоп! поднимает руку. Останавливаемся, задерживаем дыхание, вслушиваемся. За гранью сознания слышу неясный шум.
Миша?
Нет, это со стороны леса. Пошли быстрее. Шаляпин задел сигнальную линию. Это насекомое почуяло жертву.
Почти бежим и едва не влетаем на тропу монстра. Липкие зеленоватые полосы, слабо светятся призрачным огнём, как фосфор на военных приборах. В отдалении видим сгорбленную фигуру человека. Парень влип в одну из полос, но не дёргается, застыл, почти не дышит. Может, это и спасает ему жизнь. Монстр ждёт трепыхания, подтверждения, что жертва хорошо завязла.
Миша, шепчу я, не двигайся. Замри. Мы постараемся, что-то сделать.
Что это? слышим сдавленный всхлип.
Тебе лучше не знать, говорит Аскольд, но, ты правильно сделал, что притворился дохлой мухой. Продолжай в том же духе.
У меня ноги затекли и, ещё, эта гадость жжётся.
Терпи, Мишенька, главное, что у тебя голова пока целая.
Там кто-то есть! вскрикивает страдалец.
Не двигайся! рычит князь Аскольд.
Вглядываюсь в темноту, волосы становятся дыбом, шрам едва искры не разбрасывает. Видим россыпь рубиновых глаз, тускло фосфоресцируют волоски на
членистых лапах. Насекомое медленно ползёт по липким нитям, ещё не видит жертву. Сигнал был, но не подтверждается.
Замри! громким шёпотом свистит Аскольд.
Вкладываю стрелу, сжимаю до боли хвостовое оперение, поднимаю лук до уровня глаз. Рядом скрипит тетива друга.
Как только скажу, стреляй чуть ниже глаз, там брюхо, может, пробьём, шепчет Аскольд.
Натягиваю тетиву, мышцы каменеют от боли. Скорей бы командовал князь.
Бей! стрелы одновременно поют. Хруст, раздражённый скрип, горящие глаза взлетают вверх.
Он поднялся на задние лапы, стреляй! Кричит Аскольд.
Сам понимаю. Вновь свистят стрелы, хрустит хитиновая броня. Ещё и ещё! Монстр завертелся на месте, трещат заросли, повело вонью яда. Где-то звучит испуганный рык, семейство львов спешит убраться подальше от этих звуков и омерзительных запахов. Они знакомы с чудовищем.
Монстр увидел нас, бросается. Выпускаем ещё по паре стрел, бежим. Стебли хлещут по лицам, сзади ломится за нами ужасное существо. Плюётся ядом, скрипит хелицерами.
Разбегаемся! ору я. Монстр бросается за мной. Аскольд оказывается за спиной чудовища, моментально усыпает того стрелами. Они втыкаются как гвозди в пластмассу. Существо разворачивается, начинаю стрелять я. Живучесть необъяснимая, бьём почти в упор, а оно не собирается издыхать. Очень скоро закончатся стрелы и. Но слышим хлопок, словно, что-то лопнуло. Брюхо насекомого трескается, и неожиданно быстро вываливаются склизкие внутренности и, поганят истерзанную землю. Монстр съёживается, лапы поджимает под себя и, словно засыпает. Мы стоим, не двигаемся, всё ещё не можем оценить случившееся. Вдруг притворяется? Но, нет, оно мертво. Аскольд подходит ко мне, не узнаю его. Он мокрый как мышь, попавшая в канализацию, глаза бегают, бородка истрепалась, а руки дрожат!
Курить хочу, садится он на корточки.
Ты ж, не куришь.
До училища баловался.
Вспомнил?
Ага. И детство, тоже. У нас шанс был меньше процента. Знаешь, что нас спасло?
Стрелы.
Ни одно до конца не пробило его хитин. Вязли как в эбоните.
Так, почему у него брюхо лопнуло?
Посмотри внимательно. Видишь чёрный камень? Это огромная глыба обсидиана. Пополам треснула, кромки как лезвия. На наше счастье насекомое с размаху насело на них. Чудо. Иначе, другое объяснение найти не могу.
А оно точно мёртвое? недоверчиво спрашиваю я, вглядываясь в скукоженную тушу.
Мертвее не бывает. Так! Шаляпин! Бегом к нему, как бы ни обделался, бедняга.
Подбегаем к тропе. Сиротливо мерцают липкие нити, Миши нет. Князь Аскольд лазает вдоль тропы:- Отлепился, горемыка, побежал в сторону моря. Хорошо, что не в сторону леса, там разлом, забитый аммиачными тварями. Кстати, тебе не кажется странным, что насекомое так построило ловчую тропу, что можно её обойти, только, уткнувшись в обрывы или в разлом? Может это дело рук Чужих?
Не знаю, искренне признаюсь я, может, оно и так.
Придётся вернуться к насекомому, стрелы повыдёргивать, затем, парня выручать.
Морщусь, знаю, Аскольд прав, но подойти к чудовищу, пусть даже мёртвому, совсем не тянет. Тащусь за другом. Невыносимо воняет ядом и сырыми кишками.
От морды подальше отходи, вдруг конвульсии, зацепит, обидно будет, советует друг. Он с трудом выдёргивает стрелы. По большей части они ломаются, но и обломанные складывает в колчан.
Смотрю на поверженного гиганта. Какой-то он не реальный. Ну, не может наша земля производить эту мерзость. Паучья морда, в вязкой ядовитой замазке, изогнутые хелицеры. Передние лапы увенчаны множеством клешен, на другихкогти и острые шипы. Безобразная голова, с множеством рубиновых глаз, отделена от брюха подвижной, толстой членистой шеей. На спине прочные щитки, и пулей не пробьёшь. Но стрелы, с обсидиановыми наконечниками, смогли завязнуть в хитиновой броне, правда, без особого вреда для их владельца. Не удивительно, этот минерал, во много крат прочнее стали, но хрупкий. Приходится, иной раз, частенько менять их на наших топорах. К счастью, обсидиана много.
Вот и отомстили за ребят, задумчиво говорю я.
Аскольд надёргал стрел, даёт жменю:- Шаляпин, если вновь не сбился с дороги, уже на подступах к санаторию.
Был бы мобильник, Храповым позвонили.
А если вертолётдолетели, смеётся Аскольд. Хорошо, хоть, кой чего осталось с прошлой жизни.
Что именно? не понял я.
Ноги. Ещё пробежимся, а то, наш прыткий парень постарается снова вляпаться в неприятность.
Вновь гонка с препятствиями. На этот раз вышли из зоны густых зарослей. Травка под ногами короткая, словно подстриженная, бежать легко. Уже вижу знакомые скальные выступы, между ними тропа, ведущая к первоначальному лагерю.
Пахнет морем, поднимается ветерок, первый предвестник наступающего утра. Быстро ночь пролетела, насыщенно. Благодаря стараниям Мишеньки. Так хочется при встрече, надавать ему по ушам. В то же время, жаль его.
Главное, насекомое замочили, словно слышит мои мысли Аскольд. Он переходит на шаг, я облегчённо вздыхаю, уже достаточно размял суставы.
Вместо того, чтоб сразу спускаться по тропе, князь осматривается, опускается на корточки, чуть ли не ползает.
Что ещё? чувствуя, что сегодняшние приключения не заканчиваются, понуро спрашиваю я.
Вроде как лисица. Мышь бросила.
Миша напугал её?
Да, нет, наоборот, он её испугался. Ломанулся мимо тропы, по склонам дальше. Совсем нервы напряжены у парня. Так и разрыв сердца получить недолго.
Вот, горе наше, выругался я. Опять бежать?
Нет, снова! голос Аскольда полон бодрости и задора. Но, это, он просто рисуется, понимаю я. Взгляд у друга потускнел, тоже устал. Ничего, сейчас нагоним. Он не очень далеко. Действительно, стоило нам миновать отдельно стоящие скалы, мы его видим. Но он, не один. Наш герой ползает по земле, а его с хохотом пинают по рёбрам.
Кто это? Люди Вилен Ждановича?
Братаны, кривится Аскольд. Где-то там у них лагерь.
Что они здесь делают? Ночью?
Не видно, что ли, промышляют. Самим, то им, работать "западло", вот и ищут "мужиков".
Выручать надо парня.
Выручим. Сколько их, четыре человека?
Нет, вон ещё двое подходят, замечаю я.
Это уже плохо. Давай обходить справа.
Мишу поднимают на ноги, но тот падает. Похоже, совсем выбился из сил. Бьют по животу. Он вскрикивает, пытается подняться, из глаз текут слёзы. Вновь бьют. Он бежит как клоун, широко расставляя ноги.
Совсем обессилил, замечает Аскольд, однако, "мочить" их надо. У парня точно сердце не выдержит.
Мы обходим бандитов, прячемся между камней. Они идут не таясь, посмеиваются, делают замечания по поводу толстого зада своего пленника. Рожи гнусные, такие в комиксах рисуют. Не зря ублюдков, природа наделяет отличительными чертами. Нет в них не благородства, чистоты взгляда, одним словом, выродки.
Пропускаем первых, два замыкающих идут с копьями, периодически оглядываются по сторонам.
Князь Аскольд натягивает тетиву, я тоже. Но, страшно стрелять в людей, никогда не убивал.
Это не люди, шепчет друг, Миша, человек, хоть и испорченный, но не они. А человеческая жизнь очень ценна. Поэтому, стреляй, не раздумывай. Целься под левую лопатку, там сердце.
Вот уж, не знал, фыркаю я, оттягиваю тетиву.
Пли, шепчет Аскольд.
Как злые шершни гудят стрелы. Моя стрела пробивает на вылет, второго Аскольд прошивает до половины. Без единого звука бандиты заваливаются на землю. Один из них цепляется за собственное копьё и, зависает, словно в раздумье, другой, утыкается лбом в землю, словно ищет, чего. Услышав шум, остальные поворачиваются.
Что ищете? хохотнул один из них, ещё не осознав происшедшего.
Пли, вновь шепчет Аскольд. Вновь двое словно спотыкаются, взмахивают руками и оставшимся в живых становится всё ясно.
Шухер! Менты поганые! бросаются по склону вниз. Миша стоит, не может ничего понять, садится на землю.
Мы подбегаем к обрыву. По осыпи, поднимая пыль, бегут две фигуры. Целюсь, стреляю, мимо.
Не трать стрелы! Помоги сдвинуть камень!
Зачем?
Давай!
Я догадываюсь:- Их же засыплет! жалость кольнуло сердце.
Ты же только, что стрелял?! недоумевает князь Аскольд.
Но, то стрелы, а это камни. Жестоко!
Помогай, говорю! рычит Аскольд. Упираюсь ногами. Валун качнулся, сдвигается с места, словно нехотя сползает, я уже думаю, застынет навечно, но вдруг, переворачивается, и стремительно несётся вниз, захватив с собой, целую лавину из мелких камней. Вопли прорываются сквозь грохот лавины, между камней мелькают разорванные тела и всё это, с грохотом несётся к морю.
Вот и всё, а ты боялся, обтирает пот Аскольд.
Какая мерзость, не могу прийти в себя.
А то! соглашается друг. Он садится рядом с Мишей.
Шаляпин, ты как?
Какой кошмар, шепчет он.
А ты думал. Погулять захотел. Здесь не московские проспекты. Если не съедят звери, люди кожу сдерут. Ты, друг, больше не экспериментируй с нашим здоровьем. Видишь, Великий князь едва не надорвался, отдышаться не может. Бегали как зайцы по полю. Мимоходом, монстра загасили и этих, на тот свет спровадили. Какое ж, здоровье выдержит!
Извините, всхлипывает парень.
Не раскисай, говорю я, дай руку, нащупываю пульс, м-да, загнал себя, дружок. Идти хоть, сможешь, или тебя нести?
Смогу, он поднимается, шатается как пьяный.
Мало спортом занимался? хмыкает князь.
У меня сцена, спорт, вновь всхлипывает Миша.
Оно, конечно так. В следующий раз бегай больше, по сцене, услужливо советует Аскольд.
Ты к компании своей шёл? спрашиваю я.
Да, они единственные кого я знаю.
Хорошо, я не возражаю, проводим тебя к ним. К тому же это и ближе.
Не хочу к ним, я с вами пойду.
Почему?
Теперь я ещё и вас знаю.
Глава 14
Светает. Почему-то, именно в это момент, звёзды особенно большие. Но, они быстро блекнут под натиском солнечных лучей. Небо становится с сиреневым отливом и, выпадает роса. Она всюду, травинки, словно нанизанные хрустальными бусинками, даже пригибаются к сырой земле. Кузнечики с трудом отползают в сторону, кровь не разогрелась, не могут прыгать. Лениво прошелестел полоз, сверкнув медной чешуёй. Лисица та, что чуть ли не до смерти напугала Мишу Шаляпина, прогибает траву, носится за мышами. Далеко, на гране слышимости, проносится тяжёлый рёв. Степные мамонты просыпаются, радуются наступающему утру. Стервятники кружат над степью, но, ни один не изъявляет желание полакомиться мёртвым насекомым. Он чужд этому миру, никто его есть не будет, сгниёт, и даже трава на его месте не будет расти.
Словно груз с души упал, вдыхаю полной грудью прозрачный воздух.
Князь кивает, всматриваясь вдаль. Миша ковыляет за нами, вид несчастный, совсем не похож на ту "звезду", что был вчера.
Отстроишься, женишься, гитару сделаешь, концерты давать будешь, хлопает по плечу Аскольд.
Я к маме хочу! неожиданно разрыдался Миша.
Ну вот, приплыли! расстроился князь. Где я её тебе найду? Ты не раскисай, сейчас многие в таком же положении, что и ты. Обживёшься, глядишь, и родителей своих найдёшь, а там, женишься, детишки пойдут. Сколько народу у нас сейчас и ещё прибывают.