И все бы было хорошо, но у Территории, находящейся на другом конце планеты, возник план создания под своим руководством единой Федерации, объединяющей все зоны обитания в Северном полушарии. Кроме самой Территории, таких зон было 5: Скандинавия, Аляска, Гренландия, Исландия и Лабрадор. Их население составляло меньше 20% от того, что было собрано в «Эдеме». Их технологии и промышленный потенциал были на несколько порядков ниже, а превосходство русских в военной силе было подавляющим и неоспоримым.
По сути, такое предложение должно было привести к поглощению или колонизации Территорией всех северных зон. Но самым обидным было то, что Августа уже не сможет быть полновластной королевой в своем маленьком царстве. Она должна будет войти в какой-нибудь Совет, где ее голос может быть игнорирован. Такое положение дел ее в корне не устраивало, но как ему противостоять, она не знала.
До тех пор, пока к ней не пришел доктор Дорси.
Этот странный старик попросил ресурсы и год времени, чтобы найти ответ на внезапно возникшую проблему. И теперь этот ответ вместе с самим Дорси плыл на русской подводной лодке в Территорию. Его проект оказался даже более многообещающим, чем она могла себе предположить.
Так вы говорите, русский спецназ напал на нашу лабораторию на Унгаве? Августа отошла от окна, с которого обычно открывался вид на административный квартал. Сейчас сквозь пелену снежного бурана не было видно вообще ничего.
Да, мэм, кивнул сидящий в кресле у стола совещаний генерал, командующий силами безопасности. Они добрались до пролива на подводной лодке. Затемна снегоходах к лаборатории. Там привели в действие взрывогенератор электромагнитного импульса, который выжег всю электронику. Затем взорвали несколько секций забора, проникли внутрь периметра и дальше в лабораторию.
Потери с нашей стороны есть? она присела за стол и в раздумье посмотрела на генерала.
Нет. Дежурная охрана заблокировалась в сторожевых вышках, а внутри они взяли всех тепленькими прямо в казарме.
А турели? Я думала, что хоть турели немного покрошат нападавших.
Все турели выбил ЭМИ. Я даже не знаю, можно ли их сейчас восстановить.
Быстро они среагировали, поджав губы, качнула головой Августа.
Неожиданно быстро, согласился командующий. Наверно, тоже работают над этой тематикой. Работала профессиональная штурмовая группа, отлично оснащенная и экипированная. Но с ними был и ученый. Он отбирал образцы и документы.
Хорошо, что мы все успели вывезти. Как персонал?
Напуганы. Они вообще думали, что это инопланетяне. Такая крутая экипировка была у штурмовиков.
Не завидуй. И не бойся. Нам с ними воевать не придется.
Не дай бог, повел плечами генерал.
Они взяли только Дорси? Августа подтянула к себе файлик с письменным докладом, достала пару листов и просмотрела фотографии.
Да. Доктора Дорси, несколько образцов и блоки с суперкомпьютера.
Ну что ж, вздохнула она. Джин вырвался из бутылки. Или почти вырвался. Нам теперь остается только ждать.
И надеяться, подхватил генерал.
Надеждыудел слабых, на подтянутом, неестественно моложавом лице Августы скупая улыбка выглядела угрожающе. Сильные планируют. Их план либо срабатывает, либо нет. Наш должен сработать. Слушайте приказ. Объект на Унгаве законсервировать. Эвакуируйте оттуда всех, кроме минимума охраны. Чтобы было видно из космоса, что там нет ничего, а то еще долбанут ракетами, чтоб наверняка. А пока будем ждать вестей с Территории. До весны пару месяцев. Тогда основные события и начнутся.
После доклада командующего она немного походила по кабинету, раздумывая над тем, что произошло, затем села в кресло за рабочим столом и открыла на мониторе файл с личным делом Дорси. Теперь от этого невысокого полноватого ворчливого старичка зависела судьба Лабрадора. И не только Лабрадора, а, возможно, и всей планеты. Потому что разработанная им технология могла изменить все.
Свернув файл, она вызвала шефа тайной полиции, который в том числе отвечал за разведку. У нее не было никаких контактов в Территории, которая считала их сектантами и религиозными фанатиками, а вот с Гренландией установились довольно активные торговые отношения. Та, в свою очередь, поддерживала регулярный обмен с Территорией.
В Гренландии у тайной полиции была неплохая агентура, через которою можно будет узнавать последние новости из Восточной Сибири. Во всяком случае, она на это надеялась. Именно надеялась, потому что планировать что-то конкретное на этом этапе было невозможно.
АПЛ «Ясень». Море Баффина к северо-востоку от Канады
Подлодка отошла от острова Унгава, где располагалась лаборатория, на 700 километров и находилась в центре моря Баффина. Она на небольшой глубине двигалась подо льдами на северо-запад в сторону центральных проливов, чтобы выйти в Северный Ледовитый океан.
Сразу после погружения корабельный врач взял у Дорси анализ крови и провел общий осмотр. Затем ему вкололи антидот. Ученый приходил в себя медленно. Он лежал в медблоке, пристегнутый к кушетке ремнями, без движения, уставившись стеклянными глазами в одну точку на потолке. Медик несколько раз подходил, проверял пульс, светил в глаза фонариком, недовольно качал головой, потом отходил к стоящей у стены рабочей станции и долго просматривал файлы, стараясь подобрать лучшую формулу стимуляторов для быстрого восстановления и снятия последствий парализатора.
Ну что? Как наш пациент? спросил Лекс через нейрочип.
Что-то не очень, задумчиво ответил врач. Фролов говорит, что сделали инъекцию стандартного полевого парализатора, но реакция мозга чрезмерная. Как будто вкололи лошадиную дозу жесткой наркоты. Периферическая нервная система восстановилась сразу. Рефлексы близки к нормальным. А вот параметры мозговой активности тормозят. Дай мне еще время. Как только разберусь, сообщу.
Медик связался минут через двадцать. Лекс не участвовал в общем распорядке подлодки и большую часть времени проводил в своей каюте, подчищая давнишние хвосты по оконченным проектам его лаборатории. Отложив работу, он тут же прошел в медблок.
Глянь анализы. Только сделали, врач протянул ему рабочий планшет. Вот этот и этот маркеры.
Блин. Так у него рак мозга, проговорил генетик и растерянно посмотрел на Дорси.
Точно. Последняя стадия. А еще в крови обнаружены следы сильного анальгетика. Думаю, именно на него наложилось действие парализатора. Я не спец по онкологии, но моя умная железка говорит, что ему осталось месяца два-три. Если наши из медцентра подключатся, может, протянет еще немного. Но сектанту по-любому конец. А тут мы еще с парализатором. У него сейчас частичная блокировка пораженного участка мозга. Блокада спадает очень медленно.
Хреново. До базы хоть дотянет?
Ну теперь, когда я знаю, в чем дело, то могу ему помочь. Протокол мне известен. Препараты есть. Ему нужен активный детокс, кислород и электростимуляция мозга. Я переведу его в интенсивную терапию, подключу к аппаратуре. Думаю, через день он придет в себя. Это все, что я могу.
Док, сделай все возможное, Лекс с надеждой посмотрел на врача. Это важный перец. Он, похоже, у них руководил всей генной программой.
Пока медики возились с ученым, Лекс зашел в кубрик к спецназовцам. Те, отдохнув и сняв стресс после операции, проводили разбор полетов. Кто как действовал, кто куда пошел, кто пошел не туда. Операция, на первый взгляд, прошла успешно, но по виду Фролова нельзя было сказать, что он остался полностью ей доволен.
Кто, блин, знал, что у них турели еще и на крыше здания? развел руками один из штурмовиков.
А глаза ваши где? командир группы обвел всех суровым взглядом. Если бы ЭМИ не сработал и пришлось идти напролом, нас бы нахрен покрошили в капусту.
Ну, те, что на стене, мы сразу заметили. Их бы выбили гранатометами. К тому же если это автоматика, то при таком буране они были бы настроены не на движение, а на тепло. Но у нас блокирующие костюмы, поэтому мы незаметны на общем фоне. А если управляются операторами с вышек, то опять же нас в такую пургу хрен заметишь. Не злись, Кэп. Все ведь прошло на ура. Без единого выстрела. Да и как мы могли рассмотреть турели на крыше здания из-за стены. Дрон ведь по такой погоде не запустишь.
А выдвижные камеры на что? недобро сверкнул глазами Фролов.
В такой буран? На сто метров? Да мне и мысли не пришло их использовать, отозвался старший одной из штурмовых троек. Если так подходить, то нахрена мы тогда взрывогенератор тащили? Чтоб электронику пожег. Замки, турели, ПНВ, камеры, мины, всю прочую хрень.
Зря ты про мины, укоризненно посмотрел на него один из бойцов.
О! А про мины я совсем забыл, подхватил Фролов. А если б нарвались на мины?
Ну, точку подхода к забору мы просканировали. Нифига там не было никаких мин. А пространство внутри периметра минировать нет смысла. Сами ученые могли подорваться.
А если бы был смысл? Это ведь сектанты. Кто знает, что у них в мозгах.
Ну, блин, если так рассуждать, тогда надо было проводить общевойсковую операцию. Ждать весны, пока сойдут шторма, подогнать «Ясень» с РСЗО, высадить батальон тяжелой пехоты. Выпустить по лаборатории пару пакетов. Затем штурм по всем правилам, старший штурмовой тройки с видом важного стратега загнул на руке несколько пальцев и умоляюще посмотрел на Фролова. Босс, хорош мозги клепать. Сделали и сделали. В таких операциях все не учтешь. Часто надо импровизировать. Но мы же спецназ. Хэй-йя! спецназовец задорно вскинул вверх сжатый кулак.
Хэй-йя! нестройно отозвались несколько ребят, пока остальные со скучающим видом наблюдали за перепалкой.
Хэй-йя! присоседился к бойцам Лекс, несколько минут слушавший разбор полетов у двери.
Вот видишь. И Бот тоже «хэй-йя», улыбнулся старший тройки и повернулся к ученому. Бот, ты доволен результатами нашего рейда?
Свою программу я выполнил. Образцы собрал, блоки ИСИНа тоже, бумаги еще всякой куча, ну и важный ученый в виде бонуса.
Вот видишь, Кэп. Бот доволен. Все довольны. Хорош ворчать. Пошли лучше пожрем оленины из рационов. Не обратно на склад же все потом сдавать.
Идите жрите. Волки ненасытные. Я с вами еще на базе разберусь, махнул рукой капитан и обратился к Лексу. Как наш сектант? Пришел в себя?
Пока не очень, ответил тот, подошел и уселся за стол, на экранную поверхность которого была выведена интерактивная карта лаборатории. Никак толком в сознание не придет. Парализатор наложился на серьезную патологию головного мозга и обезболивающее.
Кто ж знал, пожал плечами Фролов. Надо было сказать, чтоб просто скрутили старичка. Но с уколом оно всегда вернее и хлопот меньше, он хмурясь посмотрел на план-схему лаборатории на столе.
Вас что-то беспокоит? осторожно спросил Лекс.
А хрен его знает. Как-то чисто все прошло. Гладко. Охрана периметра закрылась в башнях. Турели не сработали. Мин нет. Все спокойно спят в казарме. Сопротивления никакого. Хоть бы для приличия сигнализацию включили или пострелял бы кто. Так нетзаходите, берите тепленькими. Основное оборудование вывезено. Биоматериала минимум.
Странностей, конечно, много. Но я бы не забивал голову. Задачу мы свою выполнили. А с остальным разберемся по ходу пьесы.
Все равно, покачал головой капитан. Такое ощущение непонятное. А тут ты еще говоришь, что сектант никак не очухается. А вдруг у него внутри тварь какая хищная сидит. Вылезет наружу и сожрет нас тут всех. Даже всплыть не успеем. Я фильм один старый смотрел, «Чужой» называется. Так там инопланетная жуткая тварь как раз пряталась внутри человеческих тел. А потом разрывала грудную клетку и всех людей на космическом кораблепод ноль. И мы, типа, сейчас, как на космическом корабле, только под водой. Случись что похожее, сожрет нас всех, и никто не поможет. Жуть
Да ну вас, Кэп, чуть тише, чем обычно, сказал Лекс, чувствуя, как по спине пробежал неприятный холодок.
Ха-ха-ха! в голос заржал Фролов. Да шучу я. Шучу, потом, резко посерьезнев, наклонился и добавил: Но внутренности ты ему все-таки просвети.
Лекс, как только вышел из спецназовского кубрика, связался с врачом и попросил сделать Дорси МРТ. Медик, посмеявшись, посоветовал не слушать байки спецназовцев про жутких инопланетян и добавил, что МРТ на борту нет, а вот рентгеновское и УЗИ обследование сектанта уже давно проведены. Ничего опасного у него внутри не обнаружено.
На следующее утро после терапии корабельного врача Дорси понемногу начал приходить в себя. Мозговая активность быстро восстанавливалась. Взгляд стал осознанным. В нем можно было уверенно прочитать человеческие эмоции: испуг и одновременно облегчение. Он все еще был пристегнут к кушетке удерживающими ремнями, но мог свободно поворачивать голову, чтобы осмотреться. Когда сняли кислородную маску, то вполне ожидаемо попросил воды. К вечеру ученый пришел в состояние полной адекватности и был перемещен в одну из находящихся в медицинском блоке изолированных капсул для инфекционных больных. Там он провел ночь, а наутро после осмотра к нему зашел Лекс.
Как вы себя чувствуете? поинтересовался он, хотя по изможденному и осунувшемуся лицу было и так ясно, что пленник находится не в лучшей форме.
Хреново, сиплым голосом проговорил Дорси, недобро сверкнув глазами. Нахрена было меня колоть этой дрянью. Можно было просто руки связать или вообще пригласить по-человечески, словами. Куда б я от ваших закованных в броню вооруженных гоблинов делся.
Извините, Радин почувствовал себя виноватым. У вас давно диагноз?
Два года. Я хватанул дозу радиации, когда мы облучали биоматериал, чтобы спровоцировать спорадические генные изменения.
Понятно, Лекс хотел спросить, знает ли ученый о том, сколько ему осталось, но решил не продолжать разговор на тему, которая явно была ему неприятна. У вас есть пожелания или просьбы?
Есть, Дорси поморщился и приложил ко лбу ладонь, словно пытаясь определить температуру. Мне нужно обезболивающее, а то я начну на стены бросаться.
Я поговорю с корабельным доктором. Он контролирует терапию. Уверен, если в вашем состоянии обезболивающее не повредит, вы его получите.
Верните мне мою одежду. В этих больничных тряпках я чувствую себя голым. И еще У меня были небольшая записная книжка и ручка. Если можно, верните мне их тоже. Я каждый день веду записи своего состояния и вообще заношу туда свои мысли, пока еще могу думать. Это меня успокаивает. Привычка такая.
Когда ученый закрыл за собой дверь капсулы, то обратился к стоящему у нее постовому моряку:
Как он себя ведет?
Спокойный старичок, ответил тот и включил на стене экран, на который транслировалось изображение с внутренней камеры. В основном лежит. Иногда садится и делает какие-то дыхательные упражнения. Встает редко. Его шатает сильно. Наверно, слабость или головокружение.
Убедившись, что пленник находится под постоянным наблюдением, Лекс пошел поговорить с врачом насчет обезболивающего.
Следующий разговор с Дорси состоялся через день. Пленник выглядел гораздо свежее и увереннее и был одет в выстиранный и продезинфицированный рабочий комбинезон, в котором его изъяли из лаборатории на Лабрадоре.
Вижу, вам уже лучше, поделился своими впечатлениями Лекс.
Доктор вколол обезболивающее.
Хотите размяться? Сидеть здесь взаперти не самое приятное.
Да уж, не самое, кивнул Дорси. А что, у вас на лодке есть променад?
Нет. Просто коридор от медблока метров двадцать. Ноги размять хватит. Только есть одно условие. На вас наденут ошейник с дистанционно управляемым электрошокером. Такие правила.
Ошейник? Я теперь, типа, ваша собачка? вздохнул ученый и, покачав головой, добавил: Ошейник так ошейник. Надо привыкать к моему новому статусу.
Они вышли в короткий коридор, идущий от одной герметично перекрываемой перегородки между отсеками к другой, и, когда постовой застегнул на шее пленника ошейник с шокером, начали свою необычную прогулку. Коридор был узкий, так, что в нем два человека едва помещались плечом к плечу, поэтому Лекс шел немного сзади.
Вы давно занимаетесь генетикой? поинтересовался он.
Почти сорок лет.
Я тоже генетик.
Очень приятно, коллега, не оборачиваясь, хмыкнул Дорси. Я это понял по тому, как вы целенаправленно собирали информацию и отбирали образцы. Только мы с вами по разные стороны баррикад.