Энтони, вы все время говорите о войне. Объясните же, наконец, кто с кем воюет?обеспокоенно спросил министр обороны.
Президент США, его помощник по национальной безопасности, министр обороны, руководители ФБР и ЦРУпротив Билла Клинтвуда, Стива Кроуна, Реджинальда Корстера, Алена Ричардсона и Энтони Спайка. Мой ответ может показаться парадоксальным, но это действительно так, хотя я высказался несколько упрощенно. В действительности все обстоит гораздо сложнее и трагичнее.
Билл, тебе не кажется, что наш друг перетрудился и ему крайне необходим отдых?вмешался в разговор Кроун.Почему мы должны тратить драгоценное время на выслушивание его горячечного бреда?
Продолжайте, Спайк,не обращая внимания на реплику своего помощника, сказал президент.Но потрудитесь объясняться предельно ясно и логично. У нас действительно мало времени.Клинтвуд посмотрел на часы и сморщился, словно от зубной боли.
Попробую,тихо ответил Спайк и продолжил:Моя мысль очень проста. В известном смысле, на нас действительно никто не нападал. Да, в обычных войнах всегда можно определить, кто является агрессором, каковы причины его нападения, какие конечные цели он перед собой ставит и какими средствами располагает. Если вы думаете, что я имею в виду именно такую войну, то глубоко заблуждаетесь, господа. Нет, это другая война, тайная и безжалостная и от этого еще более опасная. Чтобы это понять, нужно не думать о танках, самолетах и ракетах, а постараться Мыслить абстрактно, хотя за каждой такой абстракцией стоит суровая реальность. Эта война ведется не только на определенных географических пространствах, но и внутри каждого из нас, внутри всего человечества, являющегося единым живым организмом.
Спайк помолчал некоторое время, с трудом подбирая нужные слова.
Господа, мы с вами выиграли «холодную» войну и проигрываем другую, о которой я только что говорил. Я имею в виду войну, которую сейчас ведут силы Света и Добра с Тьмой и Злом, войну, которая длится всю историю человечества. Теперь она подходит к концу, и мы как никогда близки к поражению.
Мы поставили Россию на колени, развалив ее империю, разоружив ее армию и разрушив до основания ее экономику. Да, мы лишились могущественного врага и сильного конкурента. Но мы не учли одногочто поверженная Россия, сотрясаемая конвульсиями нищеты и безысходного отчаяния, раздираемая политическими скандалами и локальными войнами, родила новое, еще более страшное чудовищенебывалую по жестокости и своему размаху организованную преступность. Пока мы пожинали плоды виктории и тешили себя иллюзиями, мафия сконцентрировала свои силы и нанесла первый страшный удар по человечествув России. И в том, что там сейчас происходит, виноваты не только их безмозглые политики и продажные чиновники, но и мы сами, поскольку именно мы с вами бережно взращивали эти режимы, подобно тому, как ученые-биохимики в своих лабораториях выращивают целые культуры прежде не известных науке микробов.
Это уж слишком, Энтони! Похоже, вы готовы обвинить нас во всех смертных грехах!возмущенно выпалил Ричардсон.Во всем виноваты эти странные русские.
Нет, я не могу с вами согласиться, Ален. Мало того, ваши слова попахивают нацистской идеологией. Я, наоборот, восхищаюсь тем, что Россия и ее народ восемьдесят лет противостояли дьявольскому натиску. Все эти годы русских пытались уничтожить как нацию, сделать из них стадо рабов, или, если хотите, безмолвных волонтеров, и спустить их, как свору злых собак, на человечество. Но этого не произошло. Россия вновь первой приняла на себя удар, и мы, господа, своими суетливыми, своекорыстными и непродуманными действиями только помогли неизвестному противнику приблизить время этого удара. Вот почему я назвал всех нас виновниками этой необъявленной войны. Спайк прервался и налил себе из графина воды. Вода остудила пересохшее горло, и он продолжил:
Аналитики, работающие в моем ведомстве, утверждают, что максимум через три месяца нас ожидают те же события, что и в России. Это предположение строится на фактах, которые мы не можем игнорировать. Вы уже знаете, конечно, что по Америке пронеслась какая-то странная эпидемия, в ходе которой были похищены или пропали без вести десятки лучших специалистов в области психиатрии, биохимии, нейрохирургии и смежных с ними отраслей науки и медицины. Это очень тревожный симтом, господа. Напомню, в России все начиналось именно с этого. Я уверен, что в США уже действуют финансируемые мафией тайные лаборатории, где занимаются операциями на мозге и «изготовлением» во все более массовом количестве тех самых зомби, о которых идет дурная слава в России. Именно они, по моему мнению, приложили руку к нескольким нашумевшим преступлениям, подобным тому, которое имело место в Эль-Пасо.
Втянувшись в «холодную» войну, мы забыли о другом нашем извечном противникепреступности. Мы создавали горы оружия, накачивали население идеологией ненависти и насилия, и это не могло пройти бесследно. С развитием цивилизации совершенствуются не только технологии и научные знания, но и индустрия удовлетворения самых низменных людских пороков. И если потенциальному внешнему врагу противостоит своей мощью все государство, то с насилием человек вынужден сражаться один на один. Это тоже часть той необъявленной войны, о которой я упоминал. Новый наркотик, словно в насмешку над здравым смыслом, носящий название «Преддверие рая», подготавливает почву для перехода власти в руки мафии, а точнее, той силы, которая использует ее как орудие для достижения своих, неизвестных нам пока целей. Уже сотни тысяч американцев, вдыхая этот порошок, выключились из нормальной жизни. К ним ежедневно и ежечасно присоединяются новые и новые жертвы. Раковые метастазы разъедают весь общественный организм, который может рухнуть в любой момент, погребя под собой все человеческие ценности: личность, семью, государство и право.
Приглядитесь же повнимательнее, господа, к этой цепи взаимосвязанных событий. Зомби, «Преддверие рая», бешеная активность мафии и различных экстремистских организаций, многотысячные постановки сатанинских шоу. Не слишком ли много, чтобы не замечать всего этого?
В кабинете на некоторое время повисла тишина. Первым ее нарушил президент. Он старался говорить мягко и осторожно, сменив свой холодный официальный тон на дружеский.
Энтони, нарисованная тобой картина выглядит впечатляюще. Если судить по твоим словам, то все мы здесьзакоренелые преступники, и гореть нам за наши грехи в геенне огненной. Я правильно тебя понял, Энтони?
Мы обыкновенные люди,устало произнес Спайк.От других мы отличаемся лишь тем, что наделены практически неограниченной властью и не только можем, но и должны повлиять на последующие события.
Хорошо, я понял тебя, Энтони,в свою очередь, вздохнул президент,и даже принимаю часть твоих доводов. Но ты же сам говоришь, что все это носит абстрактный характер, а с абстракциями типа Зла и Тьмы воевать невозможно. Какие доказательства ты можешь привести в пользу существования этих самых зомби и прочей фантасмагории?
К сожалению, я не располагаю такими данными,пожал плечами Спайк.Скорее всего, зомби обладают механизмом самоуничтожения, который хирургическим путем вживляется в мозг. Таким образом сохраняется тайна их происхождения. Но это всего лишь мои предположения,на губах Спайка появилась горькая улыбка.Боюсь, мы сможем это точно узнать, лишь когда сами превратимся в зомби.
Видя, что президент заколебался, инициативу взял на себя Стив Кроун.
Билл, неужели ты веришь этой галиматье? Ни один факт из числа приведенных Спайком не подтвержден научными доказательствами. У меня такое чувство, как будто я побывал на сеансе хиромантии. Я больше не намерен выслушивать эту чушь. Неужели ты считаешь, что это можно преподнести американцам? Да они нас засадят всех в психушку, и будут правы.
Спасибо, Стив. Твоя помощь, как всегда, подоспела своевременно,президент расправил плечи, и в его голосе вновь появились властные нотки:Джентльмены, я прошу остальных также высказаться.
Я полностью поддерживаю точку зрения, высказанную Стивом. Мы не должны преждевременно поднимать панику. Но и в словах Энтони есть рациональное зерно. Я думаю, нам нужно привлечь ученых для рассмотрения этой проблемы. Кроме того, мы должны нанести мощный превентивный удар по мафии,директор ФБР Ален Ричардсон и на этот раз умудрился усидеть на двух стульях.
Президент кивнул и посмотрел на министра обороны. Тот пожал плечами и не очень уверенно произнес
Я военный и привык сражаться лицом к лицу с противником. Поэтому я не могу взять в толк, почему мы должны воевать с собственной тенью. Дайте мне цель, и я накрою ее со стопроцентным попаданием. Воевать с ведьмами и зомби? Нет уж, увольте Но, в любом случае, армия всегда готова к выполнению своего священного долга!
Реджинальд Корстер произнес последние слова таким патетическим тоном, что всем захотелось вскочить и спеть: «Боже, храни Америку»
Когда оживление спало, президент вновь взглянул на часы. До выступления оставалось чуть более четверти часа. Он сочувственно посмотрел на Спайка и сказал:
Мне очень жаль, Энтони, но твои доводы кажутся нам неубедительными, а опасенияслишком преувеличенными. Я согласен с Кроуном и считаю, что тебе нужно недельку отдохнуть. Съезди на Багамы и погрей свои косточки под тропическим солнцем. Может быть, твои страхи пройдут сами собой.
Спайк вскочил с места и, уже не сдерживая себя, прокричал:
Господи, ну почему же вы так слепы?! Почему не замечаете, что у вас под ногами разверзлась бездна, и вы тащите туда человечество, как стадо неразумных баранов? Неужели вы еще не поняли: все, что происходит в России, уготовлено и нам с вами!
Спайк говорил очень быстро, стараясь высказать все, что накопилось:
Россия не сложила оружие и борется с ужасным врагом. Сформирован Корпус доброй воли, который бьется с мафией. Пока не поздно, мы должны помочь России. У нас пока еще есть армия и время, которое тает на глазах. Неужели вы не понимаете этого, господа? Вспомните, наконец, знаменитый фильм «На берегу», вспомните его финал. Что было написано на том плакате, который уже некому было читать? Там было написано: «Пока еще не поздно»
Спайк замолчал и, обессиленный, опустился на стул.
Щеки президента покрылись бурыми пятнами. Он больше не считал нужным сдерживать накопившийся гнев.
Энтони Спайк! Вы больше не являетесь директором ЦРУ. А теперь можете покинуть кабинет.
Спайк медленно направился к выходу и уже возле самой двери обернулся.
Это не помешает мне сражаться.
Через десять минут бодрый и энергичный президент, с неизменной улыбкой на лице, произнес свое еженедельное обращение к нации. В нем ни слова не говорилось о зомби, новом наркотике, мафии, о смертельной опасности, которая подстерегает американцев.
4
20 мая 1998 года.
Фабрика смерти, Россия
Опустите маску на место!
Сухой, с металлическими нотками голос полоснул по нервам и заставил руку отдернуться.
Шалаев почувствовал, как на его лбу мгновенно выступила обильная испарина. Мысли испуганно заметались, но он отчаянным усилием воли собрал их в кучу и швырнул на самое дно, подальше от цепких сенсоров щупача. Торопись, пауза и так слишком затянулась. Теперь убедись: твои усилия прошли незамеченными.
Нейрохирург Шалаев медленно повернулся и произнес бесстрастным тоном:
Все в порядке, Шестнадцатый. Мне показалось, что маска неплотно сидит на лице, и я решил проверить доступ кислорода.
Он спокойно выдержал тяжелый взгляд надсмотрщика, хотя внутри все съежилось в ожидании возможных последствий его безрассудного поступка. Похоже, на этот раз обошлось.
Шестнадцатый кивнул и показал пальцем в сторону операционного стола:
Продолжайте. Если еще раз нарушите четвертый параграф инструкции, даже непроизвольно, будете наказаны.
Шалаев знал, что на Фабрике существовал только один вид наказанияотправка в Накопитель. Он вовсе не стремился туда попасть. Не то чтобы надеялся на лучшее, нет, на это ни один из попавших на Фабрику, неважно каким путемчерез Накопитель или, как он, через Лабораторию,надеяться не мог. Все здесь рано или поздно кончали одним и тем же. Не зря над главным входом в Накопитель висит плакат с надписью: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Впрочем, плакаты с таким содержанием попадались на глаза повсюду. Это был единственный вид агитации, который признавал Морок.
«Господи, ну что со мной такое творится?огорченно подумал Шалаев.Определенно, я хочу сегодня нарваться на неприятности».
Это имяМорокШалаев прятал в самом укромном тайнике своего сознания, куда запретил вход даже себе самому. Никто из тех, кто хоть что-нибудь знал о Мороке, долго на свете не задерживался.
Шалаев надежно заэкранировал свои мысли и принялся наблюдать, как идет операция. В сущности, в этом не было никакого смысла. Почти никакого. На Фабрике все автоматизировано до предела, и умные компьютеры делали свое дело безошибочно. Точнее, почти безошибочно. Шалаев знал статистику. А она утверждает, что на семь удачных операций приходится одна неудачная. Именно тогда к работе приступал дежурный нейрохирург. Иначе услуги людей здесь просто не понадобились бы. Через месяц-другой, скорее всего, так и будет. Неизвестные Шалаеву специалисты непрерывно совершенствовали комплексы компьютеров. Два месяца назад они ошибались гораздо чаще, примерно в одном случае из трех.
Именно тогда, два месяца назад, Шалаев попал на Фабрику. Он смутно помнил и этот день, и обстоятельства, при которых оказался здесь. Как это часто бывало и прежде, он допоздна задержался на работе. Вечером ему пришлось делать сложную операцию молодой девушке, которая поступила в клинику с тяжелой травмой черепа, полученной в автомобильной катастрофе. Анестезиолог Валера
Яхонтов, работавший с ним в одной бригаде, пообещал подбросить его домой. Они вместе вышли из клиники, а потом потом провал в памяти, простирающийся до того момента, когда Шалаев очнулся уже здесь, на Фабрике.
С ним говорили цинично и жестко, поставив условия.
Когда Шалаев стал брыкаться и отказываться работать на потоке, его не стали бить или пытать, пропуская электрический ток через гениталии. Ему быстро заткнули рот, устроив свидание с женой и сыном. Он ужаснулся, увидев их здесь, на Фабрике. Похитившие его негодяи были хорошими психологами и знали, как заставить людей, ненавидящих Фабрику и свою работу, делать эту самую работу добросовестно. Шалаеву приходилось оперировать женщин и даже подростков, но не младше четырнадцати лет. Интересно, куда эти негодяи девают маленьких детей? Наверняка что-нибудь придумали, у них ничего не пропадает зря, организация идеальная, все «отходы производства» идут в дело. В чем, в чем, а в профессионализме, высочайшем научном и техническом обеспечении процесса им не откажешь. Все продумано до мелочей. Пока врачи-узники работают, им раз в три дня устраивают двухчасовое свидание с семьей. Как только их направляют в Накопитель, вслед за ними туда же отправляется и семья. Все напичкано телекамерами и микрофонами, режим дня соблюдается с точностью до секунд, охрана состоит сплошь из зомби. Последнее исключает любую возможность побега. Любопытно, кто придумал это адское производство? Какое ужасное и нелепое сочетание великого гения и извращенной психики Только человек с больной психикой, пусть он даже трижды гений, может стремиться к мировому господству. Именно такова конечная цель этого человека. Шалаев это знал наверняка.
И все же он нашел слабое звено в цепи этого дьявольского замысла. И теперь он вынашивал свой собственный план. План, с помощью которого он, Шалаев, попытается воспрепятствовать замыслам Безумца.
Шалаев еще раз проверил, надежно ли экранированы его мысли. В сущности, он не боялся Шестнадцатого. Тот, как всякий серийный зомби, мог считывать только самые яркие поверхностные мысли и эмоции. Все работающие здесь врачи, как истинные профессионалы, прекрасно владеют своим мозговым аппаратом и при желании легко могут поставить заслон неуклюжим попыткам надсмотрщиков шарить под их черепными коробками. Но на Фабрике водятся звери и пострашнее, чем эти истуканы. Правда, это тоже зомби, но какие-то особые, модернизированные, со значительно расширенным диапазоном возможностей. Поговаривали, что их «производят» не здесь, на Фабрике, а в какой-то суперлаборатории и в очень малых количествах. Именно от этих дьяволов и прятал свои помыслы Шалаев. Он мысленно возвел у себя в мозгу многоэтажное здание и позволял себе думать о плане только в нижнем, подвальном этаже. Он не опасался Шестнадцатого, но самодисциплина прежде всего; все время нужно быть начеку, чтобы не нарваться на неприятности раньше времени.
Шалаев поймал себя на мысли, что он опять с отвращением подумал об этих несчастных зомби. Напрасно. Скоро он сам станет одним из них. Эти бедняги ни в чем не виноваты.
Да, времени осталось совсем мало, максимум дней пять. Фабрика внимательно следила, чтобы своевременно производился профилактический отстрел всех, кто провел достаточно времени на производстве. Это же касается и тех, кто страдает излишней любознательностью. Несколько минут назад Шалаев имел наглядную возможность еще раз убедиться в этом. Он узнал человека, которого конвейер доставил из Накопителя. Это был профессор Мезенцев, руководитель клиники, в которой работал Шалаев. Он пропал без вести еще в конце 94-го, и судьбе было угодно свести их именно здесь, в преисподней. Чтобы узнать Мезенцева, не нужно было срывать кислородную маскудостаточно одного взгляда на родимое пятно, которое виднелось на макушке бритого черепа. Именно у Мезенцева Шалаев стажировался во время своих первых трех недель пребывания на Фабрике. А теперь у него есть свой стажер, который заменит Шалаева, когда того отправят в Накопитель.
Профессор Мезенцев вводил Шалаева в курс дела и открыл ему глаза на то, чем в действительности занимается Фабрика. Профессор застал еще времена, когда сам Морок частенько наведывался в Лабораторию и следил за ходом операций. Компьютерная технология тогда еще только осваивалась, и почти все операции делались вручную, что требовало участия в них таких профессионалов, как Мезенцев. Теперь необходимость в этих зубрах отпала. Те мелкие погрешности, которые допускает комплекс, в состоянии выправить даже ремесленники средней руки.
И Морок решил избавиться от опасных свидетелей, которые не только знают его в лицо, но и имеют представление об истоках и причинах его могущества.
Морок определенно что-то затевает. Шалаев это кожей чувствовал. На территории Фабрики появился какой-то секретный объект, куда не допускают даже зомби. Часть человеческого материала из Накопителя идет туда. Чем там занимается Морок, только самому черту известно. К тому же и сама Фабрика неуклонно набирает обороты. За последнюю неделю запущено еще пять комплексов. Теперь их общее количество приближается к тридцати. Каждый комплекс обслуживается бригадой из четырех человек: нейрохирурга и его ассистента, анестезиолога и психиатра, выполняющего функции ОТК. В среднем операция занимает около получаса, а так как поточные линии-комплексы работают круглосуточно с часовым перерывом на профилактику, то нетрудно подсчитать общее количество выпускаемой «продукции»полторы тысячи зомби в сутки. Да, такой организации труда и масштабам производства мог бы позавидовать сам старина Форд. «Господи,подумал Шалаев,даже не верится, что вся эта махина находится под землей. И где гарантия, что эта дьявольская Фабрикаединственная на земном шаре? Неужели человечество еще ни о чем не догадывается? Судя по тому, что еще ни разу никто не пытался произвести нападение на Фабрику, так оно и есть. Мороку пока удается держать свою сокровенную тайну в секрете. Матрицы самоуничтожения, вшиваемые в мозг зомби, надежно предохраняют эту тайну от раскрытия».
Пока Морок сохраняет свои фатальные знания в тайнеон непобедим. Когда Шалаев услышал звук ревуна, свидетельствующий об окончании смены, решение полностью сложилось в его голове.
Шалаев кивнул сменщику, расписался в журнале и отправился вместе с бригадой обедать. Во время обеда он все время посматривал на сидящего против него невропатолога Калещука, в функции которого входил контроль за прохождением завершающего цикла операции. В конечном итоге Калещук имел право либо забраковать новоиспеченного зомби, либо начитать на его мозг недостающий кусок программы. Это случалось очень редко, линия практически не давала сбоев, и психиатрам дополнительно вменили в обязанность следить за тем, чтобы каждый зомби, сходящий с конвейера, имел встроенную матрицу самоуничтожения.
Калещук, почувствовав на себе пристальный взгляд, наконец оторвался от своего остывшего овощного рагу и вопросительно посмотрел на Шалаева. Тот прикрыл на секунду оба глаза, а затем, как бы невзначай, спросил:
Виталий Семеныч, вы, кажется, жаловались на плохое самочувствие? Я думаю, вам пора отдохнуть. Хотите, я попрошу, чтобы вместо вас прислали кого-нибудь из подмены?
На лице Калещука на какое-то мгновение появилось недоуменное выражение, но тут же исчезло; что значит профессионалреакция отменная, умница, догадался, что Шалаев ведет какую-то свою игру.
Спасибо, Василий Петрович, за заботу Вы меня опередили. Я только что собирался попросить вас, чтобы кто-нибудь из резерва подменил меня на одну смену. Знаете ли, адские нагрузки, все время нужно быть предельно внимательным, чувствую, что вот-вот может наступить нервный срыв.Калещук мастерски изобразил недомоганиеплечи опущены, глаза полузакрыты, лоб прорезала глубокая вертикальная складка.
Можете отдыхать,благодарно кивнул головой Шалаев.Я сам скажу Качаряну, чтобы он подменил вас на одну смену.
А вот, кажется, и он,Шалаев кивнул в сторону дальнего стола.Пойду «обрадую» его.
Шалаев подошел к столу, за которым обедала резервная бригада, и, поздоровавшись, сказал ее руководителю:
Алексей Иваныч, у меня Калещук приболел. Я заберу у вас Ашота на одну смену. Вы не возражаете?
Получив положительный ответ, он дружески хлопнул Качаряна по плечу и изобразил на лице улыбку.
Ашотик! Давненько мы с тобой не сражались. Приходи через полчаса в «кишку», сгоняем партейку.
«Кишкой» врачи-узники называли между собой двухсотметровую галерею-переход между Лабораторией и жилым массивом. Это было любимое место для прогулок и тайных бесед. Галерея была напичкана скрытыми камерами и микрофонами, но все равно это было единственное место на Фабрике, где при соблюдении определенных предосторожностей можно было поговорить по душам.
Когда Шалаев добрался до «кишки», там уже прогуливались несколько десятков человек из дневной смены. В толпе мелькнуло лицо Качаряна, и Шалаев помахал ему рукой.
Пришел, гроссмейстер? Тебе коня дать в качестве форы?он взял Качаряна под руку, и они в среднем темпе стали прохаживаться по галерее.
Ты что-то путаешь, Шалаев. Забыл, как я тебя разгромил прошлый раз? Начинай, сегодня ты белыми играешь.
Е-четыре, Елена-четыре,громко сказал Шалаев, а шепотом добавил:Сегодня Мезенцев через меня проходил. Я снял маску, чтобы попрощаться с ним. Чуть не засветился.
Цапля-шесть,мрачно ответил Качарян.Вот сволочи!
Говори тише,прошипел Шалаев.Есть план, Ашотик, но нужна твоя помощь.Увидев идущего навстречу надзирателя, он громко добавил:Опять сицилианка! Ну ее, надоело. Давай лучше испанскую партию.
А, вот ты и попался! Сейчас я тебе устрою хорошую мясорубку, как Каспаров Шорту в Гастингсе, помнишь?
Слушай внимательно, Ашот. Есть у меня одна задумка, может, выгорит что-нибудь. Пропади оно пропадом, все равно кончим Накопителем. А так хоть напоследок хлопнем дверью. Конь Федор-три.
Конь Цапля-шесть. Выкладывай, Василий. Мне самому уже все это осточертело. Я давно с отчаяния готов в глотку вцепиться. Но кому? Видишь, вокруг одни зомби. Что толку на них кидаться?
Слон Цапля-пять. Правильно, Ашотик. Удар нужно наносить по главному врагу. А главный врагэто Морок, монопольно владеющий знанием устройства человеческого мозга. Пора разрушить эту монополию и безумные планы мирового господства.
Но как это можно сделать? Ты же сам знаешьжесточайшая организация и всеобщий контроль
Мой план прост, как все гениальное. А теперь слушай
Через несколько часов после этого разговора с поточной линии16 друг за дружкой сошли три новеньких, с иголочки, зомби. С виду они ничем не отличались от сотен своих собратьев. Но под их черепными коробками не было матриц самоуничтожения, а кроме основного массива программы, они получили еще дополнительный короткий и хорошо замаскированный приказпри первой возможности сдаться властям. К концу смены они уже находились в Распределителе. Дело было сделано.
Шалаев, возвращаясь в жилой массив, несмотря на крайнюю усталость от перенесенного нервного напряжения, чувствовал в себе необыкновенный прилив сил. Он был доволен собой. Даже вездесущие плакаты с опостылевшей надписью не раздражали его.
Шалишь, Морок!подумал про себя Шалаев.Ты не учел в своих дьявольских расчетах одного: надежда в человеке умирает последней.
5
«Я не думаю, что нашей стране в обозримом будущем грозит какая-либо опасность. США по-прежнему являются гарантом обеспечения свободы и демократии во всем мире. Любую попытку покушения на наши идеалы, а также на нашу безопасность и безопасность союзников США со стороны кого бы то ни было мы быстро и эффективно подавим всей огневой мощью сверхдержавы».
21 мая 1998 года. Из интервью, данного С. Кроуном, помощником президента США по национальной безопасности, телеканалу Си-эн-эн.
1 июня 1998 года,
Вашингтон, США
Помощник президента США по национальной безопасности Стив Кроун метался по своему кабинету, как тигр в тесной клетке. В последние дни периоды полнейшей растерянности и необъяснимой апатии перемежались у него всплесками бурной деятельности. Сегодня с самого утра он находился в состоянии, близком к истерике.
В этом не было ничего удивительного, если бы речь шла о любом другом человеке. Но Кроун?.. Даже сам прецедент, большой любитель раздавать клички членам своей команды, недолго раздумывая, прилепил ему прозвище Бизон. И Кроун никогда и никому не давал оснований поставить под сомнение сложившийся имидж. Подобно могучему животному, он с первобытной энергией мчался к заветной цели, перепрыгивая через ступеньки иерархической лестницы и сметая с пути все препятствия. К своим сорока семи он достиг, кажется, всего, к чему стремился. Выше него был только президент и сам Господь. Но Кроуна не устраивал даже такой расклад. Президентское кресло было для него только вопросом времени. Для этого имелось все необходимое: обширные связи среди сильных Мира сего, без волеизъявления которых даже пожухлый лист не упадет с дерева, и деньги. Большие деньги.
Кроун подумал о президенте, и почувствовал, как от нахлынувшего раздражения во рту появилась желчь, а в крови начал обильно выделяться адреналин.
Слюнтяй! Жалкий и дешевый политик, из-за своей слабости вынужденный рядиться в тогу демократа. Защитник «святых и незыблемых» принципов свободы и демократии! Неужели он не видит, что его «свободное и демократическое» общество давно протухло и смердит, как полуразложившийся труп?
Ничего, осталось недолго ждать. Скоро власть перейдет в эти твердые, не знающие жалости руки. Тогда он и его могущественные друзья схватят человечество за горло своей могучей дланью, затянутой в железную перчатку, и будут давить до тех пор, пока оно не взвоет от ужаса и боли и не бросится лизать сапоги своих настоящих господ.
«Но до чего довел страну этот слизняк, которого я вынужден называть своим лучшим другом,зло подумал Кроун.Конечно, хорошая порция беспорядков и насилия была бы мне только на руку. Захлебнувшаяся собственной блевотиной и рвущимся из горла криком отчаяния, эта гордая и высокомерная страна, кичащаяся своей историей и своими достижениями, сама попросила бы о введении железной диктатуры. Да, беспорядкиэто хорошо. Но до определенной степени и не такого масштаба».
Кроун не хотел получить в наследство обескровленную страну с разрушенной экономикой и тайной властью всесильной мафии. Поэтому беспорядки должны быть прекращены, причем в самое ближайшее время. Но как это сделать? Весь мир словно сошел с ума.
Помощник президента с отвращением посмотрел на груду разноцветных бумаг, толстым слоем заполнивших массивный стол. Здесь были ежедневные и еженедельные доклады и аналитические сводки ФБР, АНБ, ЦРУ, Объединенного комитета начальников штабов, Министерства юстиции и еще какого-то чертова Национального института общественной политики США.
Стив Кроун чихать хотел на ту невообразимую суету и шумиху, которая творится в средствах массовой информации. Все эти борзописцы и нюхачи готовы по любому поводу впадать в истерическое состояние и поднимать шумиху о якобы наступающем конце света. Одновременно они не забывают делать на этом деньги: «Купите крем от загара фирмы «Феникс»! Он предохранит вашу кожу даже от губительного жара геенны огненной!». Ничего, придет время, и он прикажет намазать всех этих полудурков тем самым кремом и отправит их прямиком в ад. Пусть убедятся в эффективности рекламируемого ими средства на собственной шкуре. А тут еще какие-то идиоты сеют панику, утверждая, что третья мировая война уже идет и до апокалипсисасчитаные дни. Кстати, нужно на досуге почитать, что там понавыдумывал этот полубезумный пророк на Патмосе.
Кроун знал истинную цену этой экзальтированной заевшейся публике, гордо называющей себя «американским обществом». Америка хочет получить представление под названием «Судный день»? Хорошо, она его получит. Это шоу будут ставить лучшие режиссеры мира, а сценарий будет написан им, Кроуном.
Такова была первая реакция помощника президента по национальной безопасности на поднявшуюся в обществе панику. Кроун предполагал, что он легко справится с эпидемией беспорядков и насилия и предстанет перед Америкой в образе героя-спасителя.
Но теперь он пребывал в полной растерянности. Он чувствовал, что ситуация явно выходит из-под контроля, и не понималпочему? Мафия распоясалась, одержимых уже просто некуда девать, а полиция вообще боится нос высунуть на улицу Набирает силу какая-то «сатанинская церковь», апологеты которой устраивают свои жуткие массовые шабаши чуть ли не на лужайке у Белого дома. Можно не читать газеты и не смотреть телевизор, но как не верить своим глазам? Как не верить этим разноцветным бумагам, которыми завален весь стол? Это не бульварные газетенки, место которых в сортире. Каждая буква этих документов появляется на божий свет после кропотливой работы тысяч профессионалов, помноженной на точность быстродействующих суперкомпьютеров.