Кроун попытался сесть в это знаменитое кресло, но жрец не позволил ему это сделать. Он объяснил, что печется о безопасности брата, так как кресло обладает таинственным секретом. В него может сесть только сам Люцифер или его Посланник, а в отсутствие руководителей адасамый достойнейший из братьев. Любого другого человека кресло с большой силой выбрасывает вон. По словам жреца, не так давно один излишне любопытный брат сломал себе ногу и вдобавок получил сотрясение мозга.
Кроун обошел кресло вокруг, пытаясь обнаружить в нем какой-то скрытый механизм. Убедившись в тщетности своих попыток, он бросился догонять гида, который вместе с губернатором подошел к одной из главных святынь Храмачерепу Моле. Служитель кратко изложил историю появления этого черепа в Чарльстоне и объяснил, в чем заключаются его чудесные магические свойства.
Яков Моле был последним гроссмейстером ордена храмовников. Однажды французский король Филипп Красивый и папа Клемент V пришли к обоюдному соглашению уничтожить ненавистный им орден. В 1307 году Моле был схвачен и после ужасных пыток сожжен на костре в Париже 18 марта 1308 года. Главное преступление ордена заключалось в том, что он за годы крестовых походов скопил несметные богатства, которыми в конечном счете и завладели король и папа. Но самое удивительное то, что череп бедняги Моле был найден целым и невредимым. Этот череп был подобран друзьями покойного гроссмейстера, потом он долго странствовал по миру, пока не оказался в Шотландии, где он хранился вместе со знаменитой статуей Бафомета до 1801 года. В этом году известный масон Исаак Лонг переселился в Америку и основал в Чарльстоне масонскую ложу, названную впоследствии паладинской. Он же и доставил в Америку обе эти святыни.
Череп лежал на вершине гранитной колонны и в самом деле выглядел как новенькие десять центов. Если верить россказням жреца, то его чудодейственные свойства особенно ярко проявились во времена легендарных масонов Пайка и Макея. Однажды Макей, в которого, по мнению масонов, вселилась душа последнего гроссмейстера, сидел в кресле и безмятежно созерцал этот чудесный череп. Внезапно он потерял сознание и погрузился в сон. Присутствовавшие при этом братья решили, что почтенный старик находится при смерти, и уж было собрались броситься к нему на помощь, но застыли с открытыми ртами, как вкопанные, уставившись на череп. Череп Моле внезапно осветился изнутри, как будто там находился какой-то источник света. В этот момент кто-то догадался потушить огни в зале. Яркий свет все увеличивался, пока наконец из глазниц не хлынули два мощных снопа огня. Огонь менял свой цвет, становился по очереди то белым, то зеленым, то красным, и его языки принимали форму разных чудовищ. Потом череп заговорил! Правда, разговором это можно было назвать с большой натяжкой. Череп то истошно визжал, то завывал утробным басом, то принимался сыпать отборными ругательствами. Братья бросились задавать ему вопросы, и череп вполне связно и довольно остроумно им отвечал. Явление длилось больше часа, и когда череп потух, Макей очнулся и встал с кресла.
Кроун лишь вполуха слушал жреца. Он решил про себя, что, если еще минут двадцать будет вникать в эту фантасмагорию, его собственный череп начнет выкидывать штучки почище услышанного. На худой конец, он может свалиться без сознания, подобно старине Макею. Поэтому Кроун был даже рад, когда увидел, что все устремились ко входу в главное святилище.
До полуночи оставалось чуть больше десяти минут, и Кроун почувствовал, как холодные мурашки пробежали по его спине. Старине Вейнсу, похоже, также было не по себе. Его зубы стучали, словно кастаньеты, а лицо превратилось в фиолетовую маску. Кроун ободряюще подмигнул ему и прошел вместе со всеми в просторный зал правильной треугольной формы с необычно толстыми стенами. В этом зале был только один вход с массивной железной дверью. Пока собирались остальные масоны, Кроун успел осмотреться и составить впечатление об этой самой главной святыне Храма.
В дальнем углу зала стояла статуя Бафомета, которую, если верить древнему преданию, вручил тамплиерам сам Люцифер. Кроун сумел хорошенько ее рассмотреть и убедился, что она в самом деле носит на себе следы глубокой древности. Особенно поразила Кроуна уродливая козлиная голова, со зверским выражением взиравшая на присутствующих. Статуя покоилась на огромном шаре, служащем символом Земли. Кроун слышал от кого-то, что внутри этого полого шара устроен своего рода сейф, в котором хранятся реликвии паладинов, в том числе и оригинальные рукописи Альберта Пайка, продиктованные ему самим сатаной Люцифером.
Стены Святого Царства (так называлось главное святилище Храма) были выкрашены сплошь в зеленую краску, до такой степени яркую, что Кроун, вступив в святилище из темного преддверия, на несколько секунд был ослеплен ее насыщенным цветом.
Наконец в зале собрались все, кто-то снаружи закрыл дверь. Кроун на мгновение почувствовал себя так, словно попал в мышеловку. В зале было душно, от многочисленных голых тел исходил резкий запах пота. Когда взгляд Кроуна отыскал стоявшую несколько левее от него красотку, он приободрился и даже попробовал ей подмигнуть. Но лицо брюнетки сохраняло бесстрастное выражение, и Кроун вынужден был сосредоточить все внимание на начинающейся церемонии.
Внезапно свет погас, и в зале установилась гробовая тишина. Через несколько секунд дверь опять открылась, и в нее вошли пятеротрое мужчин и две женщины. Кроме передников, на них красовались перевязи с изображением пентаграммы Соломона и высокие остроугольные головные уборы, придававшие им довольно нелепый вид. Кроун подумал, что это, очевидно, и есть высшие чины ложи.
Тот, кто шел впереди, держал в руках какой-то источник света, который отбрасывал блики на лица присутствующих, придавая залу жутковатый и фантастический вид. Пляшущие на стенах тени были похожи на чертей, которые собрались отовсюду в надежде славно повеселиться этой ночью.
В человеке, который шел вслед за Иерархом, Кроун с трудом узнал Юджина Макфарена. Лицо его осунулось и было покрыто мелкими капельками пота. Глаза Макфарена горели безумным огнем и, казалось, не замечали ничего вокруг.
Верховный жрец передал светоч одной из женщин и начал читать заклинания. Как ни напрягал слух Кроун, он все равно почти ничего на разобрал, кроме слов «прииди» и «Владыка». Концовка заклинания была вообще произнесена на каком-то тарабарском языке.
Когда Верховный Иерарх дочитал заклинания до конца, он трижды громко крикнул: «Прииди, Владыка!»и распростер руки в направлении статуи Бафомета. Все, кто находился в зале, повторили эти слова Великого Мастера и так же, как он, распростерли свои руки на Восток.
В этот момент Кроун почувствовал, как волосы на его голове встали дыбом, а кровь в жилах заледенела. Ему показалось, что в зале пронесся бурный ветер, а глубоко под землей раздался ужасный рев. Стены святилища вдруг начали испускать яркий свет. В то же время Кроун ощутил сильный жар. Откуда-то из-под каменного пола, как будто из самого сердца земли, раздались глухие раскаты грома, которых Кроун всего насчитал семь.
В этот момент все опустились на колени и приложились устами к полу. Когда Кроун присоединился к ним, он почувствовал на своем лице сильное горячее дуновение, идущее снизу. Пол под ногами заходил ходуном, и Кроун с минуты на минуту ожидал наступления катастрофы. Но ничего такого не случилось.
Раздался оглушительный удар, и Святилище залило море яркого света. Глаза масонов вновь обратились к Востоку, статуе Бафомета. По залу прокатился вздох благоговейного трепета.
Прошло несколько секунд, показавшихся Кроуну вечностью. Наконец он услышал громкий и довольно приятный голос, сказавший:
Встаньте, дети мои, и ничего не бойтесь.
Кроун с трудом поднялся и решил повнимательнее рассмотреть статую.
Рядом с ней он увидел совершенно обнаженного человека, облитого ярким сиянием. На вид лет тридцати пяти или чуть меньше. Он был высокого роста, худощав, но не тощ. Лицо его можно было назвать красивым, если бы не одна особенность: сильно изогнутые, как бы сведенные судорогой брови, которые придавали всему его облику несколько мрачноватый оттенок. Во взгляде пронзительных зеленых глаз угадывалась легкая грусть, а углы губ были искривлены меланхолической улыбкой. Он подождал, пока все поднимутся с пола, и заговорил на чистейшем английском языке:
Дети мои! Тяжела борьба против моего извечного врага. Но мужайтесь и наберитесь терпения. Окончательная победа будет за нами. Я счастлив, что собравшиеся в этом Святилище любят меня. Не покладая рук, вы беспрестанно трудились ради освобождения всего рода человеческого из плена словоблудия и духовной нищеты.
Стоявшая рядом с Кроуном старушенция, не в силах сдержать религиозный экстаз, стала подвизгивать в такт чарующему голосу. Кроун вынужден был хорошенько поддать ей ногой, чтобы она не мешала ему слушать.
Благословенны труды ваши. И по трудам вашим вы получите обещанную награду сполна. Лучшей наградой для вас, братья и сестры, будет смерть! Не бойтесь смерти, которая станет для вас лишь вступлением в вечное блаженство моего Царства.
В зале поднялся невероятный гвалт. Кто-то попробовал выскочить из Святилища, но дверь была заперта.
Великий Мастер, чей остроконечный головной убор съехал набок и стал больше смахивать на шутовской колпак, наклонился к уху гостя и принялся что-то шептать. В зале установилась тишина, и масоны увидели, какая разительная перемена произошла в его облике. Приятные черты его лица исказились гримасой гнева и ярости. Он схватил одной рукой Великого Мастера за шею и без видимых усилий приподнял его над полом.
Этот негодяй, который называет себя младшим братом самого Люцифера, осмелился наговорить мне кучу невероятных дерзостей. Старый шут утверждает, что масоны подкупили меня, чтобы я изображал из себя Антихриста, явившегося завоевать этот мир. Он думает, что купил меня засвои грязные деньги, и теперь ждет, чтобы я, подобно паршивому актеришке, играл в его гнусном театре марионеток. Ну что же. До сих пор еще некоторые считают, что они купили меня, и ждут, что я буду для них таскать горячие каштаны из огня. Но они заблуждаются и заплатят за это жизнью.
Следом масоны увидели, как тело Верховного Иерарха Рухнуло на пол. Стоявшая рядом с Кроуном злополучная старушка вскрикнула и хлопнулась в обморок.
Ну что, ублюдки! Хорошенькое представление я вам Устроил?
Грубый, исполненный желчи и яда голос раздался в Святилище. Никто не заметил, когда на госте успел появиться черный плащ, подбитый изнутри ослепительно-красным бархатом, черная шляпа и черные же ботфорты. Его лицо вновь преобразилось, приняв на этот раз властное выражение, а правая рука в черной перчатке лежала на эфесе богато инкрустированной драгоценными камнями шпаги.
А теперь прощайте, господа! Честно признаться, вы мне успели изрядно надоесть, и я не намерен больше тратить на вас время.
Кроун стоял посреди зала и безучастно смотрел вокруг. Теперь он знал, что нужно сказать президенту. Но было слишком поздно. Последняя мысль, промелькнувшая в его умирающем мозгу, была воспоминанием о том плакате с надписью «Пока еще не поздно», которую уже никто и никогда не сможет прочитать
Из архива профессора Гринберга.
Булла «Super Specula»
15 апреля 1998 г. от Р. X. Ватикан
Во славу и честь досточтимого имени Иисуса Христа и для возвеличения святой ортодоксальной веры, а также для искоренения еретических извращений, свойственных одержимым, ведьмам и колдунам, и для пресечения новых козней дьявола, дабы врученный нашему попечению христианский народ воспитывался в единстве и чистоте католической веры, мы, папа Пий XV, предписываем и приказываем:
Учредить при римско-католической церкви Святую инквизицию и назначить Великим инквизитором архиепископа Руанского Ролана Лекози.
Учредить при всех епископатах инквизиционные трибуналы, члены которых обладают личной неприкосновенностью и неподсудностью местным светским и церковным властям.
Всем государственным учреждениям и должностным лицам стран католического вероисповедания подчиняться и повиноваться распоряжениям Святой инквизиции под страхом отлучения от церкви и предания анафеме.
Судопроизводство вести тайно, процессыгласно, при большом скоплении народа.
Раскаивающиеся служители дьявола приговариваются к конфискации имущества в пользу церкви и пожизненному заключению.
Отказавшиеся сознаться в служении дьяволу и отречься от него после приговора подвергаются публичному сожжению (АУТОДАФЕ).
Конгрегации священной канцелярии взять на себя цензуру средств массовой информации и издание еженедельного Индекса запрещенных книг, журналов, газет, кинофильмов и спектаклей. Все внесенные в указанный Индекс печатные издания, копии кино- и видеофильмов, другие предметы сатанинской масскультуры сжигаются либо уничтожаются любыми другими способами служителями Конгрегации
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Человек может быть признан одержимым:
Когда утверждает сам, что он одержим дьяволом.
Когда он ведет дурную жизнь.
Когда он чуждается людей и проводит жизнь в строгом одиночестве.
Когда он страдает продолжительной болезнью с необычайными признаками и припадками, вроде непробудного сна, извержения со рвотой различных предметов, не входящих в состав пищи, и т. д.
Когда он изрыгает хулу на Бога и поминает дьявола.
Когда он заключил договор с дьяволом.
Когда его мучают злые духи.
Когда у него на лице появляется особое ужасное выражение, приводящее людей в трепет.
Когда он жалуется на скуку и пустоту жизни, когда им овладевает отчаяние.
Когда он впадает в бешенство, буянит и дерется.
Когда он наделен дьявольскими способностями исчезать прямо у вас на глазах, читать чужие мысли, двигать предметы и летать без посторонней помощи.
Когда он издает крики, свист и рычание, подобно дикому зверю, птице или гаду.
Когда у него обнаружено полное отсутствие внешних чувств и полная нечувствительность к боли.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
В целях классификации колдовства и искоренения слуг дьявола, Святой инквизицией колдунам обоего пола приписываются семь злодеяний:
Они влагают в сердца людей смрадные пожелания.
Внушают злобу и ненависть.
Возводят наветы.
Напускают болезни.
Морят людей и скот.
Делают всякие низости окружающим.
Отнимают у людей разум.
ПРИЛОЖЕНИЕ3
Для разграничения власти и полномочий епископа и инквизитора, при процедуре против служителей дьявола надлежит пользоваться рекомендациями, описанными в каноне «Multorum» из Клементин:
Как епископ, так и инквизитор имеют право независимо друг от друга призывать или арестовывать, или сажать под арест обвиняемых, накладывая на них ручные и ножные кандалы, если это представляется необходимым. В применении этих мер они отвечают перед собственной совестью. Заключать же людей, находящихся под следствием, в такие камеры, которые служат более для наказания, чем для подследственного заключения, или предавать их пыткам, или объявлять им приговор епископ может только совместно с инквизитором.
15 апреля 1998 года от Р. X.
Ватикан
7
З июня 1998 года. Руан, Франция
«Мы, архиепископ Руанский и Главный судья-инквизитор всей Франции, объявляем крестовый поход против служителей дьявола и его пособников.
С сего дня предписываем, приказываем и увещеваем всех и каждого, какое бы они ни занимали положение в обществе, исполняя добродетель святого послушания и под страхом предания суровому суду Святой инквизиции, явиться в течение следующих десяти дней и разоблачить перед нами тех людей, о которых идет молва, как об одержимых, или ведьмах, или колдунах, или вредителях здоровью человеческому, или государству и обществу.
Первые пять днейэто первый срок, а вторые пять днейэто второй, и последний, срок. Ежели те, которые знают о существовании людей, подозреваемых в этих преступлениях, не явятся и не укажут их, то они сами будут считаться пособниками дьявола, будут пронзены кинжалом отлучения и претерпят вытекающие из норм Святой инквизиции тяжкие наказания.
Дано 28 мая 1998 года от Р. X. архиепископом Руанским Роланом Лекози».
Ну и как вам все это нравится?
Пьер Брассет вздрогнул от неожиданности и обернулся. Голос принадлежал пожилому мужчине среднего роста с седой шевелюрой, чем-то смахивающему на Жана Габена.
Вы о чем?озадаченно спросил он незнакомца.
Вот об этом,мужчина ткнул пальцем в сторону огромного плаката, который был наклеен поверх рекламного щита.
Мишель Потье,представился незнакомец.А вы, похоже, не здешний?
Как вы догадались?удивился Брассет.
Я хоть и не комиссар Мегрэ, но в жизни кое-что понимаю. Местные жители уже давно не обращают внимания на эти плакаты. А вы стоите рядом с вокзалом и читаете очередной шедевр Бешеноготак у нас прозвали Ролана Лекози, главного святошу и самого большого негодяя во всей Франции. Некоторые, отдавая дань старине, зовут его еще Молотом Ведьм. Я думаю, они делают это напрасно. Пока что он этим самым молотом попадает только самому себе по ну, вы понимаете, что я имею в виду.
Брассет расхохотался и протянул руку:
Пьер Брассет, журналист из Тулузы. А вы смелый человек, Потье. Не боитесь, что я донесу на вас инквизиции?
Нет, не боюсь,серьезно ответил Потье.Вы из тех людей, у кого порядочность написана на лице. Так вы журналист?
Да, то есть был журналистом до недавнего времени. Мою газету закрыли. Вот я и решил податься на север, думал, у вас тут с работой полегче. К тому же у меня здесь имеются друзья. Я уже давно обещал к ним наведаться, да все никак не получалось. Но я смотрю, у вас тут весело?
Брассет кивнул в сторону полуобгоревшего автобуса, лежавшего на боку поперек улицы.
Как видите,пожал плечами Потье.Хотите холодного пивка?
Не смею об этом даже мечтать,тоскливо произнес Брассет.У вас здесь даже воды ни у кого не допросишься. А тут еще эта жара с ума сводит
Вы правы, Пьер. Засуха в этом году небывалая. Но стоит ли удивляться? Как только у людей появляются сложности, так провидению становится угодно усугубить их новыми неприятностями. И зарубите себе на носу, молодой человек, если не хотите, конечно, стать одержимым: воду в этом городе пить нельзя. Кто-то регулярно подсыпает в городскую систему водоснабжения это дьявольское зелье. Впрочем, что это я вас держу на самом солнцепеке,спохватился вдруг Потье.Моя лачуга находится в четырех кварталах отсюда, на Рю-де-Пари. Вы не торопитесь?
Торопиться в наше время вредно,философски заметил журналист,если только не спешишь попасть на тот свет. Так что я принимаю ваше предложение.
По дороге Пьер Брассет профессиональным взглядом фиксировал разительные перемены, которые произошли в облике города за те полтора года, которые прошли со времени его последнего посещения Руана. Витрины магазинов и окна первых этажей жилых домов были забаррикадированы мешками с песком и забраны толстыми стальными листами. Поверху все это дополнительно опутывала колючая проволока. Повсюду виднелись следы погромов. Несколько домов, встретившихся им на пути, выгорели полностью и зияли черными глазницами пустых оконных и дверных проемов. Город напоминал Брассету тяжело больного человека, судорожно цепляющегося за жизнь, хотя все основные органы жизнеобеспечения уже отказали. На улицах было малолюдно, городской транспорт агонизировал, и только отдельные смельчаки рисковали ездить по городу на своих автомобилях.
Они прошли мимо небольшого сквера. Обугленные деревья торчали, словно обгоревшие спички. Брассет заметил дюжину одержимых, которые, как гроздья винограда, кучно облепили единственную уцелевшую лавочку.
Потье перехватил взгляд журналиста и горестно вздохнул.
Мне семьдесят два года, Пьер. Я еще крепкий старик, и у меня хватит сил, чтобы держать в руках оружие. Но против кого его направить? Когда коричневая чума затопила нашу страну и кованые сапоги вермахта грохотали по мостовой Елисейских полей, Франция не сдалась, и, несмотря на перенесенный позор, в котором была виновата продажная верхушка, родила Сопротивление. Лучшие сыны и дочери нации с оружием в руках сражались за свободу Родины. Я тоже в сорок третьем году, будучи еще безусым юнцом, вступил в партизанский отряд «маки». Но тогда мы знали, что наш врагбоши, и сражались против гитлеровцев с открытым забралом. С кем мы должны сражаться теперь? С этими?Старик с горечью кивнул в сторону одержимых.
А полиция, армия, в конце концов?ошеломленный словами Потье, спросил журналист.
О чем вы говорите,раздраженно махнул рукой старик.Вы же сами видите, что происходит. Они не способны справиться с той нечистью, которая наводнила наши города, подобно нашествию крыс. Все, что мы считали достижениями прогресса и цивилизации, все, чем мы гордились, рухнуло в одночасье, словно карточный домик Франция гибнет, Пьер. Да что там Франциявесь мир содрогается в конвульсиях предсмертной агонии.
Мишельможно я буду вас так называть?не слишком ли вы драматизируете происходящие события? Ведь во времена генерала де Голля беспорядки были еще почище нынешних
Это совсем другое, Пьер,задумчиво произнес старик, перешагивая через одержимых, устроившихся прямо на расплавленном жарким солнцем асфальте.Посудите сами, в Европе опять зажглись костры инквизиции. Кто бы мог предположить, что в самом конце двадцатого века дремучее мракобесие будет править свой бал? Кстати, вы так и не ответили на мой вопрос.
А, вы имеете в виду тот плакат, который я читал у вокзала? Даже не знаю, что вам ответить. У нас на юге пока относительно спокойно, об инквизиции доносятся только отдельные слухи. Честно признаться, я считал, что дело, начатое Христом почти двадцать веков назад, закончила современная цивилизация. Она победила ад и навсегда избавила нас от дьявола. Хорошо сказано у Вергилия:
Счастлив тот, кто причину явлений познал,
Тем поверг он
Ужас себе под пяту и напрасные рока угрозы,
И уж ничто ему жадного шум Ахерона
А помните развеселую песенку Беранже?подхватил Потье:
Все кардиналы возрыдали:
Прощай, богатство, власть, комфорт.
Отца, отца мы потеряли!
Ах, умер черт! Ах, умер черт!
Ах, дорогой мой Пьер! В Средние века люди больше верили в наличие дьявола, чем Бога. Последние два столетия, казалось бы, навсегда покончили с дремучими предрассудками. Ан нет! Как только нас всерьез прижало, мы тут же бросились объяснять причины наших неприятностей действиями каких-то сверхъестественных сил. Под маской прагматизма и холодной логики в каждом из нас скрывается дремучее суеверие и страх перед неизвестным. Вместо того чтобы искать истинную причину наших бед, которая, я считаю, заключается в нас самих, мы пытаемся реанимировать старого беднягу черта, давно почившего в бозе. Немало еще людей, которым очень не хочется верить в смерть такой важной персоны, как дьявол. Особенно это относится к Ватикану. Святой престол решил воспользоваться нынешними смутными временами, чтобы вновь собрать в стадо своих заблудших овец. Вы смотрели последнюю передачу из Ватикана?
Нет, меня мало интересуют новости Рима. А что?
Неделю назад сам папа Пий XV при большом стечении народа и многомиллионной аудитории телезрителей вознес пылкую молитву к архангелу Михаилу, чтобы он снова взялся за свой страшный меч и, бросив военный клич на все четыре стороны света, вышел бы в поле помериться силами со старым врагом, которого он не доконал в первый раз. Сатана, дескать, опять мутит умы, и пора у него выбить дурь вместе с мозгами из головы. Ну, каково? С полгода назад папа после такой проповеди прямиком бы угодил в психиатрическую клинику. Полтора месяца назад, когда он восстановил учреждения Святой инквизиции, все это посчитали очередной причудой святош. Но на этот раз его слушали, затаив дыхание и раскрыв рты, миллионы людей, которым и впрямь не остается ничего другого, как поверить в происки дьявола. А сколько таких оболваненных и одураченных бросятся подкладывать дровишки в костер инквизиции?
Наконец-то они добрались до дома, в котором жил Потье. На первом этаже размещался небольшой бар. Окна его были забраны решетками из толстых металлических прутьев. Старик открыл замок, висевший на мощной, обитой железом двери, и гостеприимным жестом пригласил Пьера:
Входите. Вы у меня будете первым посетителем за последние две недели.
Пока Брассет мыл руки в туалетной комнате и осматривал крохотное помещение бара с тремя столиками и отполированной временем и руками деревянной стойкой, Потье с удивительной для его возраста быстротой накрыл стол. Еда была простаяпровансальский сыр, ветчина, салат и фрукты. Но сам вид пищи заставил Брассета почувствовать голодные спазмы в желудке. Последний раз он ел почти сутки назад, в Париже.
Потье заметил выразительные взгляды, которые Пьер бросал на пищу, и рассмеялся.
Приступайте, молодой человек, а то, боюсь, проглотите язык раньше, чем мы успеем поговорить. И ничего не бойтесь,добавил старик,у меня еще остались связи в городской лаборатории, и все продукты проверены на предмет отсутствия в них известного вам зелья.
Потье раскупорил бутылку вина и разлил его по стаканам.
Когда Брассет отпил глоток, он не удержался и щелкнул языком.
Прекрасное вино. Если не ошибаюсь, «Шато де Бриан» урожая 1985 года.
Я вижу, вы неплохо разбираетесь в винах,заметил Потье.Любитель Бахуса?
Да нет,смущенно улыбнулся Пьер,пью умеренно. Мой отец был владельцем виноградников и небольшого винокуренного заводика, так что я с детства крутился в этой сфере и немного разбираюсь в винах. Откуда у вас эта прелесть?
Я храню несколько дюжин настоящего вина для особых случаев. Это вино мы открывали с матушкой Жаклин только пару раз в годуна Рождество и на юбилей нашей свадьбы. Но полгода назад моя старушка покинула меня, так что теперь нет смысла его хранить. И почему бы мне не выпить с хорошим человеком?
Спасибо, Мишель, за вашу заботу о моей никчемной персоне. Скажите, как давно вы владеете этим баром?
Почти десять лет. До этого времени я работал в типографии газеты «Суар». Начинал после войны учеником и дослужился за сорок лет до должности старшего мастера. Несколько лет руководил профсоюзом типографских работников севера Франции. После выхода на пенсию я уступил настойчивым уговорам моей женушки, и на скопленный капиталец мы приобрели этот домишко и оборудовали на первом этаже бар. У меня здесь была своя клиентура, преимущественно работники типографий и журналисты. Так что мы в некотором роде с вами коллеги, Пьер,улыбнулся в усы Потье.
Если вы работали в «Суаре», то должны знать Монику Дюбуа. Мы с ней вместе учились в Сорбонне. Два месяца назад я получил от нее письмо. Моника писала, что у нее есть выход на сенсационный материал, и просила меня помочь ей в расследовании какого-то дела. Но я, к сожалению, был занят и не смог приехать. Именно с ней я бы хотел встретиться в первую очередь. Да, чуть не забыл,спохватился Брассет.Несколько дней назад я получил от нее еще одно послание, состоящее всего из двух слов: «Немедленно приезжай!». Поэтому я бросил все свои дела и примчался в Руан.
Поздно,мрачно произнес старик.
Что поздно?опешил Брассет.
Поздно вы спохватились, Пьер. Моника Дюбуа была убита в прошлый вторник в самом центре города, на площади Жанны д'Арк.
Потрясенный услышанной новостью, Пьер Брассет не мог произнести ни слова и только изумленно смотрел на Потье.
Но почему?.. Как это случилось?Брассет наконец выдавил из себя непослушные слова.
Моника в последнее время расследовала деятельность мафиозной организации «Фрэнч коннэкшн». Это самое мощное преступное объединение в стране. Слыхали о таком?
Конечно. Именно с ним связывают распространение во Франции ПР. В последние два года в основном специализируется на наркотиках.
Это еще далеко не все. Эта организация была разгромлена правозащитными органами совместно с Интерполом еще в начале восьмидесятых. И вдруг, два года назад, она восстала, словно птица Феникс из пепла. На ровном месте, буквально из ничего, возникла новая организация, по сравнению с которой дела старой мафии выглядят невинными детскими забавами. Похищение людей, разнузданный террор и шантаж, организация массовых беспорядков и распространение дьявольского зельятаков неполный «джентльменский набор» этой банды убийц и насильников. Мафия за короткое время опутала своими грязными щупальцами все общество и парализовала работу важнейших государственных институтов. Она впрыснула яд в организм страны и теперь ждет, пока метастазы распада разъедят нашу Родину
Плюс ко всему вокруг творятся какие-то странные вещи. Я имею в виду появление всех этих зомби и прочей нечисти,добавил Брассет.
Совершенно верно. Не будем также забывать,продолжил Потье,что наша мафия, похоже, тесно связана с такими же организациями других стран, и в первую очередь с могущественной русской мафией. Это пока только предположение. Именно в этом направлении копала Моника Дюбуа. Она была едва ли не единственной во Франции, кто еще рисковал писать на эту тему после серии таинственных убийств нескольких ведущих журналистов страны в марте-апреле этого года.
Да, я припоминаю,кивнул Брассет.Все они пытались предупредить французов о надвигающейся опасности. Могу добавить к перечисленным вами фактам еще многочисленные случаи взрывов в редакциях тех печатных изданий, которые отваживались публиковать материалы на эту тему. Но вернемся все же к Монике Дюбуа.
Моника в период с февраля по апрель опубликовала несколько разоблачительных статей о деятельности «Фрэнч коннэкшн». Все они были напечатаны в нашей газете. Пока она не упоминала конкретных имен и конкретных фактов, на нее, а заодно и на нашу газету, не обращали внимания. В начале мая в «Суаре» появился ее первый материал о распространении мафией нового наркотика «Преддверие рая», где уже содержалось и то и другое. Как ни странно, с ней еще пытались поступить по-джентльменски, во всяком случае, она получила предупреждение вписьменном виде. Во второй статье она написала о том, что в городе бесследно пропадают сотни, да что тамтысячи людей. После этой статьи к ней подошли двое субъектов и очень спокойно сказали: «Кончай, или тебе не жить». Подобным обещаниям можно верить или не верить, можно было обратиться в полицию или, наскоро запихав вещи в чемоданы, бежать из города, а может, и из страны. Моника опубликовала третью статью. Через неделю ее убили.