Ну вот, давайте споем теперь
И все запели эдолийский старинный гимн, на латыни, умершем терранском языке, вместе с которым на Эдоли, в космос, и попала христианская вера.
Gloria in exсelsis Deo et in terra pax hominibus bonae voluntatis
И пели чудно, три женщины умудрялись петь на два голоса, и на два голоса - мужчины, и так четко, так слаженно звучал этот старинный гимн в высоком пустом зале ресторана, будто несколько дней перед этим бойцы занимались спевками, а не прорывались сквозь огонь. И только теперь Ильгет почувствовала хоть какую-то тень любви и умиротворения, настоящей, светлой Пасхальной радости - сквозь все, сквозь горе и ужас, сквозь ощущение раздавленности и смятости душевной и физической Воскресение! Господи, благодарю! - сказала про себя Ильгет. И посмотрела на лица товарищей, такие же бледные, измученные, и с таким же только что родившимся светлым блеском в глазах.
Все, пойдемте за стол, - тихо сказал Дэцин, когда гимн закончился.
Ну наконец-то, - Ойланг подскочил, потирая руки, - религиозные фанатики закончили свои напевы. Можно пожрать!
Смотри, гнусный язычник, - сказал Гэсс, садясь за стол, - Только и думаешь, как бы пожрать. Вот окажешься в геенне огненной
А там я уже был, - сообщил Ойланг.
Ну у вас и шуточки, - проворчал Дэцин.
Все принялись за еду.
Кабинет, если это можно так назвать, был совсем небольшой. Три метра на четыре. Больше похоже на бункер - в подвале, бетонные стены, едва скрытые тонким слоем белой водоэмульсионки, забранное решеткой окошко под потолком. Зато стол хороший, дубовый стол, и кушетка вполне приличная, чтобы спать. И кресло роскошное, кожаное, эргономическое. Ильгет почти из него и не вылезала.
Ей даже за пределы кабинета редко удавалось теперь выйти.
Не вопрос, это, конечно, гораздо лучше, чем воевать с дэггерами. Это оказалось даже увлекательно.
Ильгет чувствовала себя пауком, висящим в центре огромной сети. Вот она, сеть - в сине-золотой рамке, повисшей в воздухе, таблицы многофакторного анализа информационного поля Лонгина. Чтобы их составить, работали тысячи людей по всей стране. Тысячи - теперь подчиненных Ильгет, были среди них и квиринские агенты, и лонгинцы. Результаты просмотра прессы, анализа граффити, бесчисленных опросов населения, анонимных и открытых, статистики, еще сохранившегося кое-где самиздата. Уже была восстановлена компьютерная сеть, и в сети работали десятки агентов лонгинской СИ - разведчиков и аналитиков. Вся информация, которую они добывали, стекалась сюда, в эти таблицы.
Никто не знал их так хорошо, как Ильгет.
Она ждала чего-то подобного, но в меньших масштабах. Когда центор Эркор, главнокомандующий операцией назначил ее начальницей Службы Информации Лонгина, Ильгет перепугалась - до холода в кончиках пальцев, до паники и желания немедленно заявить, что это невозможно, что она вообще в таком случае увольняется из ДС. Она даже и сказала вслух, что это невозможно Разумеется, не помогло. Даже Дэцин не стал ее уговаривать. Приказы не обсуждают.
Бояться оказалось просто некогда.
Да и нечего бояться. Замкнутый кабинет в подвале, мощный циллос и стекающиеся потоки информации. Приходилось, правда, много быть на связи с разными людьми, но и к этому Ильгет быстро привыкла.
Спать удавалось нечасто и никогда - хотя бы шесть часов подряд. Есть - прямо за монитором. Первая стадия работы - первичный сбор данных и анализ информационного поля - была завершена в несколько дней. То есть она продолжалась и сейчас, но теперь Ильгет было еще сложнее - она занималась и второй стадией, формированием потоков. То есть руководила, через трех заместителей, десятками агентов СИ, под контролем которых составлялись программы телевидения, радио, контент новостных сайтов сети, содержание все еще существующих в Лонгине бумажных газет. Под их же контролем работали все издательства страны. Война все еще продолжалась, и работа с информацией была крайне жесткой.
Также Ильгет полностью координировала взаимодействие СИ и других частей ДС - военной и гуманитарной.
Ей снились дэггеры. Не в виде черных пастей-воронок в небе, и не в виде белесых шаров-капсул, вообще не видимым образом - ей снился ужас. Ужас, черная слизь "чернил", горящая земля, вставшая дыбом, и эта земля обрушивалась на нее, и надо было бежать, но невозможно, никак, ее парализовало, и огонь валился на нее, но сделать ничего уже нельзя Ильгет проснулась, жадно хватая воздух, не понимая, почему вокруг темно, где она, что случилось
Будильник.
Заткнись, - пробормотала она. Тонкий назойливый писк прекратился. Ильгет спустила ноги с кушетки. Вспыхнул свет и рамка монитора.
Ильгет подошла к раковине, умылась, напилась воды из горсти. Когда ты в бикре, ходить в туалет очень сложно. Ну очень. Проще время от времени менять биофильтры, это занимает меньше времени, чем снять сам бикр. Да и делать это надо реже.
Мерзкое состояние. Ильгет села в кресло, ничего еще не соображая. Рамка расширилась перед ней, линии раскинулись веером. Ильгет прикрыла глаза. Господи, как не хочется-то думать обо всем этом надо бы хоть помолиться, кстати, ведь утро. Кажется, утро. Или нет? Она взглянула на часы - да, причем уже довольно поздно, девять утра. Но она и заснула на рассвете.
У меня ничего не получится. Дэцин выгонит меня из ДС. Скажет, зачем мне такие идиотки, которые и воевать не умеют, и даже с информационной работой справиться не могут. А что ты вообще тогда можешь? Если бы хоть подучиться, набраться опыта почему сразу - начальницей? Почему нельзя было сейчас, в этой акции, поставить меня хотя бы на должность Андорина? Выполняла бы поручения, командовала агентами, ездила по городу хотя и это бы у меня не получилось Господи, как плохо-то все
Зуммер. Связь. Ильгет протянула руку, в экране возникло лицо Лесли, отвечавшего за Тому и Томскую область.
Ара, ди Эйтлин, внеплановая связь.
Ара, ди Лесли, - ответила она, - в чем дело?
Это о листовках, о которых я говорил вчера. Мы только что обнаружили источник Подпольная мини-типография. Этим занимались вплотную три человека, и еще у них есть какая-то сеть. Все трое арестованы.
Ильгет кивнула. Листовки. Кто-то распространял в Томе листовки, призывающие бороться с оккупантами. Ведь мы оккупанты
Связь с сагонами?
Синги, - коротко ответил Лесли.
Значит, не эммендары, значит, возможно, что и вообще не имеют к сагонам отношения, никогда их не видели и не знают толком, какую роль сагоны сыграли во всем этом. Для них мы просто - чужеземные оккупанты, которые захватили и разрушили цветущее государство на пике его успехов.
Будем выявлять всю сеть? - спросил Лесли. Ильгет покачала головой. Нет, так не делают в этой обстановке, и Лесли отлично это знает, просто ему надо, чтобы ответственность лежала на Ильгет.
Оставьте. Тех троих - руководителей - в лагерь кто они? - вдруг спросила она, сама не зная, зачем.
Да обычные местные, две женщины, один мужчина. Молодежь все, до тридцати лет. Ролла Нейо, Нела Винс
Ильгет не расслышала третьего имени.
Нела Винс подробнее, - она стиснула пальцы, сцепленные в замок.
Нела Винс, 26 лет, мать двоих детей, образование - университет, лингвист, родилась в Иннельсе
Доставьте ее сюда, в Иннельс. Ко мне, - сказала Ильгет.
Лесли уже исчез, а она все смотрела в экран с колотящимся сердцем. Так не бывает не может быть. Еще и это! Господи, да сколько же можно
Ильгет заставила себя забыть о случившемся. Некогда. Надо работать.
Что там в Заре? Она уже выделена тревожно-розовым цветом. Ильгет еще позавчера почувствовала неладное, а сегодня циллос забил тревогу. Информационная обстановка в Заре неблагополучна. Меры приняты, собственно, еще позавчера. Пока информационные меры - усилено направленное теле- и радиовещание, плакаты, наглядная агитация, газеты, распускаются слухи, кроме того, гуманитарная часть обещала направить туда усиленную помощь. Хотя в Заре и так все благополучно. Зара не разрушена совсем. Беженцы из окрестных деревень все получили крышу над головой, питание. Работает даже водопровод, подается электричество, город нормально функционирует.
Просто там почему-то принято особенно сильно ненавидеть квиринцев. Там кто-то работает над этим. Спрашивается - кто? По данным аналитиков, на планете еще два живых сагона. Но не обязательно же в Заре. Ладно, это не дело Ильгет. Ее дело сейчас так Она вызвала Дэцина.
Ди Вайгрен, - сказала она официально, - разрешите обратиться? В Заре информационная тревога первой степени
Дэцин несколько секунд смотрел на нее с экрана, вздернув узенькие белесые брови.
Ясно, - сказал он наконец, - значит так Вноси данные. В Зару направляем центурию и троих нет, четверых наших. И еще агентов.
Есть, - кивнула Ильгет, движением руки скомандовала "ввод". Дэцин отключился. Наверное, центурии будет достаточно тревога первой степени. По крайней мере пока ладно, это не ее дело. Ее дело - предупредить. Хотя чувство очень нехорошее. Очень. Наверное, надо было сказать об этом Дэцину. Ильгет молча смотрела в экран, не видя линий. Там мало будет одной центурии. Там что-то очень серьезное готовится. Но может быть, она ошибается? У нее ведь нет опыта. У страха глаза велики эта тревога, эта информационная напряженность в Заре нарастает уж очень быстро. Но откуда ей знать, как это бывает обычно?
Ладно. Разберутся. Ильгет просмотрела изменения. Ничего почти нового. И скорее все позитивно. В Роллийском районе открыт новый большой гуманитарный центр. На миллион человек. Сегодня как раз открытие. Раздача пищи там и так организована, а в центре будет медицинское обслуживание на высоком уровне, курсы обучения персонала, распределитель. Временная школа для детей. На восточное побережье прибыли еще двенадцать транспортных ландеров с продовольствием и оборудованием, в ближайшие дни весь восток Лонгина будет полностью обеспечен Все хорошо. В Сервате все еще бои, там остались гнезда дэггеров, но там населения уже нет, в основном эвакуировано. Так что нас это мало интересует
Ильгет?
Она повернулась. Андорин, ее заместитель, вошел в комнату.
Ара, садись Анри, в Заре все плохо - пожаловалась она. Андорин бросил взгляд на экран.
Да вижу Дэцин в курсе?
Конечно. Ну ладно, что у тебя?
Андорин махнул длинными темными ресницами. Ильгет в который раз подумала, что глаза у него красивые очень. Карие, немного странного разреза. При светлых, белесых волосах.
Значит так по телевидению. Директор второго канала придет через час. Потом, Иль такой вопрос. Обрати внимание на слухи по поводу содержания пленных надо с этим что-то делать. В самом Иннельсе это уже становится угрожающим.
Ильгет бросила взгляд на схему.
Да я вижу. Что будем делать, Анри? Нужны противопотоки, циллос то же самое говорит. Надо снять, наверное, хороший документальный фильм и показать по всем каналам
И не один.
Ты займешься этим, или мне самой поговорить с киношниками?
Я поговорю.
Пусть это сделает Маттин, - Ильгет вспомнила, что фильмы Маттина - публицистически насыщенные, всегда были популярны в Лонгине, - постарайся его уговорить. Я думаю, он захочет, ведь самому наверняка любопытно, что у нас в лагерях творится. Пусть ему дадут пропуск
Маттин, - Андорин размышлял, - да, но ты знаешь, Ильгет, он не очень-то лоялен к нам
Это неважно, - Ильгет покачала головой, - попробуй его убедить, что нам нужна только правда. Пусть снимает то, что увидит своими глазами. И знаешь что, пусть сам выберет лагерь чтобы он не подумал, что мы ему показываем фикцию.
Хорошая идея, - кивнул Андорин.
Еще Это я поговорю. Надо подобрать кандидатуры среди пленных на освобождение. При условии, что они дадут интервью, и все такое
И может быть, еще серию очерков в газетах? Какого-нибудь популярного журналиста
У нас был очень популярен Нейвар. Надо попробовать его найти. Ну это я сама
Они еще поговорили о делах. Потом Андорин встал.
Ну ладно, Иль, пойду я ты хоть спала? - спросил он вдруг.
Конечно. А ты?
Я тоже. Вызывай, если что.
Он слегка сжал ее плечо, кивнул и вышел. Ильгет несколько секунд с легкой рассеянной улыбкой смотрела ему вслед. Удивительно все это какие же хорошие люди ее окружают в последнее время, и как легко с ними.
Кстати, есть уже хочется. Но заказывать с кухни еду как-то лень. Ильгет откусила дольку ревира, стала медленно жевать. До обеда хватит.
Найди-ка мне человека, - приказала она циллосу, - Эвис Нейвар журналист.
Ильгет составила сводку, затем связалась и поговорила с Грелли, начальницей гуманитарной акции Лонгина. К разговору подключился центор ДС Эркор, было решено пока частично свернуть гуманитарную акцию в Заре и укрепить силовую часть - впрочем, это решение уже принял Дэцин, отвечающий за весь Северо-Запад. Затем Ильгет снова просмотрела последние события в информационном поле. В запястье кольнул вызов.
Да? - она подняла голову и радостно улыбнулась. На экране связи появилось лицо Арниса.
К тебе можно, товарищ начальница? На минуточку.
Конечно, можно.
Тогда жди.
Он появился минуты через две. Вошел молча, сел на кушетку напротив Ильгет. Положил на стол яблоко.
Тебе.
Спасибо Как жизнь?
А у тебя?
Работаю, - сказала Ильгет, - вроде ничего. Про Зару знаешь?
Да, - ответил Арнис, - я вообще-то к тебе попрощаться пришел. Меня туда направляют.
Улыбка на лице Ильгет медленно растаяла.
Иволги тоже нет и тебя не будет тебя - командиром операции?
Нет, командовать будет парень из 503го Я отвечаю за северный район. Где фабрика была, помнишь?
Ага - потерянно сказала Ильгет. Арнис подвинулся ближе, взял ее за руку. Кожа к коже. Тепло к теплу. Какая у него горячая и сухая ладонь от этого отвыкаешь, когда проводишь долгие недели в бикре. И почему-то совсем нет ощущения, что это неправильно, нет страха. Он так близок, но ведь это просто Арнис
Ильгет не убирала свою руку. Смотрела в глаза. Как жаль, Боже, как жаль, что он уезжает. Хоть раз в день, но он находил время заскочить к ней, обменяться парой слов шоколадки приносил, яблоки. Нет, ребята все хорошие, но им ведь некогда сейчас просто пообщаться, по-человечески. Только дела Иволга, Арнис - только с ними у Ильгет сложились по-настоящему близкие отношения. Но Иволга лежит где-то на орбите в медотсеке, без сознания, наверное, все еще, нанороботы медленно восстанавливают ее кости и нервы. А может, ее уже на Квирин отправили. Арнис теперь вот тоже уедет и дай Бог еще, чтобы с ним там ничего не случилось.
Ты осторожнее там, - попросила Ильгет.
Ничего, это ненадолго, - сказал он, - ну что поделаешь, Иль, ведь это акция скоро увидимся.
Нейвар, известный журналист, был толст, лыс наполовину, с надменным круглым лицом. Ильгет смотрела на него, борясь с утомлением. В это время всегда сон начинает одолевать. Вторая половина дня можно бы и вздремнуть, ведь ночь опять предстоит веселая. Но потом, после разговора. Ильгет заставила себя сесть прямо.
Вы лонгинка? - спросил Нейвар, в тоне его слышалось легкое презрение.
Да, - ответила Ильгет, - но я жила на Квирине. Я работаю в Дозорной Службе. Начальник Службы Информации. Очень рада с вами познакомиться
Она подумала, что фраза получилась дежурной. Сказала это просто вежливости ради. А ведь она и в самом деле была бы рада познакомиться с таким человеком, умеющим писать хлестко и злободневно, когда-то ведь зачитывалась его статьями, даже вырезала и сохраняла их для себя.
Была бы рада. Но сейчас она слишком устала. Слишком много информации, впечатлений, слишком мало сил. Единственные два человека, кому бы она сейчас обрадовалась - это Иволга и Арнис. Ткнуться в плечо, закрыть глаза и сидеть. А еще лучше - положить голову на колени Арнису и заснуть так.
Сэни Эйтлин, - сказал Нейвар, - видимо, вам что-то нужно от меня? Я ведь теперь не работаю
Почему не работаете, сэн Нейвар? Это ваше призвание. Вы великолепно пишете. Вам нужно работать. Может быть, со здоровьем что-то неладно? Или у вас есть проблемы?
Нейвар смотрел на нее в упор.
Я здоров. Сэни Эйтлин, у всех нас есть одна большая проблема. Простите за откровенность - но это вы.
Мы, как я понимаю, квиринцы? Но в противном случае проблем было бы еще больше и они уже были сагоны
Да, я знаком с этой версией, - сухо ответил журналист, - но она, простите, не выдерживает элементарной критики.
То есть вы считаете, что сагонов не существует?
Видите ли, сэни Эйтлин Я не был в восторге от политики нашей страны. Возможно, вы не в курсе, но я сотрудничал с оппозиционными изданиями, я освещал события в странах, оккупированных Лонгином в последнее время. Но я никогда не мог помыслить, что однажды Лонгин постигнет та же участь возможно, это некая кара свыше. Однако Я, - он подчеркнул это слово, в упор глядя на Ильгет, - не собираюсь быть ее орудием и не собираюсьстановиться коллаборационистом. А что касается гипотетических сагонов, - он позволил себе саркастически улыбнуться, - это даже как пропагандистский ход довольно неумно.
Ильгет опустила глаза.
А если бы если бы сагоны существовали - наша оккупация - она была бы оправданной, как вы считаете?
К чему говорить о том, что все равно не соответствует истине? - спросил Нейвар, - вы хотите очередной раз изложить мне ваш пропагандистский миф?
Но все-таки если бы если этот миф верен чисто теоретически.
Если бы этот миф был верен, остается неясным мотив - неужели из чистого альтруизма вы явились освобождать нас?
Нет, конечно, - сказала Ильгет, - это необходимо для того, чтобы не дать сагонам закрепиться на еще одной планете. Приблизиться к самому Квирину.
Нейвар некоторое время смотрел на нее. Потом спросил.
Что вы хотите от меня, сэни Эйтлин?
Я хочу, чтобы вы работали. Писали. Мне не нужно верноподданнических восторгов по поводу нашей деятельности Пишите как лонгинец, как патриот. Я говорила с редакторами основных газет, они с удовольствием возьмут ваши материалы. Сэн Нейвар вам сделают пропуск в лагерь, где содержатся пленные эммендары и синги. Вы сможете об этом написать.
И мне за это ничего не будет? - с иронией спросил журналист.
Нет. И это напечатают.
Ильгет благоразумно промолчала о том, что возможно, кое-что и будет вырезано цензурой какие-нибудь острые пассажи в рассуждениях о квиринских агрессорах.
Однако спорные, неоднозначные, но талантливые материалы меняют информационное поле интенсивнее, чем тупая пропаганда.
Увидев правду - Нейвар не сможет солгать. Он не из тех журналистов, что легко колышутся вместе с любой информационной волной, перекидываются из одного лагеря в другой, продаются и покупаются.
Хорошо, что Нейвар не знаком с теорией информационной войны, иначе, возможно, он тут же наотрез отказался бы писать что бы то ни было.
Ну что ж я напишу Коли не шутите, - улыбнулся криво журналист.
Спасибо вам большое. Тогда с вами свяжется редактор "Зеркала". И вот еще что, сэн Нейвар
Да?
Сагоны существуют, - сказала Ильгет, глядя ему в глаза, - я встречалась с сагоном.
Под вечер стало известно - в Заре мятеж. Идут бои.
Теперь Ильгет уже кляла себя за то, что не сказала о своих смутных предчувствиях. Центурия, направленная в Зару, была сразу выбита почти наполовину. Причем насмерть - под Зарой обнаружилось гнездо дэггеров. Арнис остался в живых после тяжелого боя и смог даже коротко связаться с Ильгет, и это было единственной хорошей новостью.
Город был занят Народной Системой. Каким-то образом противник накопил в Заре целую небольшую армию. Дело осложнялось тем, что и жители не были эвакуированы. При необходимости, конечно, Эркор прикажет сравнять город с землей, и технически это даже несложно сделать. Теперь, при полном господстве в воздухе. Достаточно одного-двух ударов с орбиты. Но в Заре почти миллион жителей и часть из них не имеет никакого отношения к Народной Системе. По оценкам разведки, в Заре сохранилось не менее двухсот дэггеров.
Ильгет смотрела на схему, на пылающее пятно на месте Зары. Информационная тревога уже вооруженный конфликт, здесь уже ничего не сделаешь - только выбить дэггеров и армию. Поражала бессмысленность сопротивления или все-таки не так уж это бессмысленно? Мы еще не получили полной информационной поддержки. Многие интеллектуалы, как Нейвар, еще даже не верят в существование сагонов.
Все равно бессмысленно. Кроме Лонгина, весь остальной мир - на нашей стороне. Весь остальной мир желает Лонгину только поражения, и мы пришли как освободители и спасители.
Но сколько здесь еще сагонов? Сколько сил готовы сагоны выставить против нас? Не поддержат ли они в конце концов своих с орбиты, из космоса, не начнется ли война на подступах к планете? Бывало и такое С этим противником ничего не известно заранее. Совершенно ничего. Если осталось два живых сагона - это много очень много. И дэггеры.
Как глупо проиграть сейчас, когда почти вся работа уже сделана, после этих страшных, мучительных месяцев в грохоте и пыли, под огнем
Но уничтожить Зару одним ударом
Там, в Заре остался Пита.
Может быть, конечно, он куда-нибудь уехал. И его мама, и сестра. Может быть, они переехали. Дай Боже, чтобы это было так. Дай Боже, чтобы с ними ничего не случилось. Ильгет втиснула отросшие ногти в ладони. Только бы ничего
Господи Боже мой, какой мелочью теперь кажется все, что было. Все эти обидки, ссоры, разборки. Не все ли равно Какая разница, что там было, если вот он - город, пылающее пятно, и он может быть уничтожен завтра одним ударом.
Нет, они не сделают так. Они будут медленно прочесывать город, квартал за кварталом, своими ногами, они даже не пустят роботов - роботы безмозглы, стреляют без разговоров и без пощады.
И Арнис будет сам прочесывать город, потому что там нужны бойцы ДС, там где угодно, в любом подвале может оказаться дэггер. И его убьют И Мира тоже там.
Боже, какое бессилие, какая тоска!
Помолиться бы, да не идет молитва. Вспыхнул сигнал вызова.
Ди Эйтлин? Привезли арестованную из Томы вы хотели ее видеть.
Руки у Нелы были скованы за спиной. И это нелепо выглядело. Наверное, так же нелепо, как выглядела Ильгет, когда ее арестовали в прошлый раз. Нела чуть раздалась после двух родов, темные кудряшки растрепались, на лице - бледные потеки слез. Ильгет подошла молча, сняла силовые наручники. Нела, видимо, не сразу узнала - смотрела сначала безразлично, потом глаза ее расширились.
Ильгет?!
Привет, Нела, - сказала она, - садись. Тебе жрать давали чего-нибудь?
Ты же умерла, - сказала Нела, усаживаясь на кушетку, осторожно потирая запястья. Силовые, энергетические наручники, впрочем, не давили, в отличие от обычных железных.
Не совсем, - ответила Ильгет, - подожди, я закажу тебе ужин.
Она повернулась к циллосу, отдала несколько команд.
Ты что ты с ними?! - чуть громче спросила Нела.
Как твои дети?
Мои дети в порядке. Как ты оказалась здесь? Что ты здесь делаешь?
Командую информационной службой, - ответила Ильгет, - ты, главное, не волнуйся все будет нормально.
Ужин привезли из кухни. Немного овощей, мясные брикеты, чай. Нела все еще была не в состоянии нормально общаться. Ее мелко трясло. Ильгет продолжала работать - что еще делать - связывалась с агентами в разных частях Лонгина, обсуждала радиопрограмму, отдавала распоряжения Потом она повернулась к Неле.
Иль, я не понимаю тебя, - сказала подруга, - как ты могла? Ты же всегда была ты была я могу кого угодно представить, но чтобы ты - продалась?
Все немножко сложнее, чем ты думаешь, - сказала Ильгет. Сердце колотилось, и хотелось разреветься тут же, прямо на месте. Продалась и ведь ничего не ответишь, не возразишь.
Но не будет же начальница Службы Информации рыдать, как десятиклассница.
Что сделают с остальными? - спросила Нела.
Ничего. Отправят временно в лагерь. После завершения операции выпустят. Не беспокойся, условия там хорошие.
Что это вы такие гуманные? - усмехнулась Нела.
А зачем нам убивать кого-то? Что нам сделали лонгинцы? - Ильгет осеклась.
Видишь нам как ты уже говоришь.
Господи, да что же это за мазохизм такой? Зачем она выслушивает все это? Отправить Нелу подальше Поговорить с Мирро, может, тот даже согласится не направлять ее в лагерь. Да если и согласится - что ей там грозит? Содержание - как в лонгинском санатории, через несколько месяцев выпустят.
Слушай, знаешь что? Мне, если честно, некогда. Работы много.
Ильгет, объясни объясни, почему ты - с ними? Почему? Ты не видишь, что они разрушили, уничтожили нашу страну? Почему ты против нас?
Я не против вас, Нела. Против сагонов
Нела уже саркастически улыбалась.
Они существуют
Дешевая отмазка
Ильгет промолчала. Повернулась к монитору. Рассказывать все с начала? Нела была единственным человеком, кому хотелось бы рассказать. Все. Даже подробности. Но она ведь не хочет слушать.
Откуда у тебя появились - Нела вдруг заговорила нормальным, почти прежним голосом. Показала себе на щеку, в том месте, где у Ильгет была черная точка, - эти родинки? Ведь раньше, вроде бы Или подожди, это вообще может быть, я
Нела явно растерялась. Ильгет сообразила - может быть, она принимает ее за кого-то другого?
Нела, это я. Да, раньше у меня не было этих точек. А теперь они есть.
Ильгет повернулась к подруге.
Знаешь, откуда? Сагон
Она замолчала. Сияние вдруг ослепило ее снова. Ослепило - и перехватило дыхание. Сияние глаз, будто совершенно слепых. Без зрачков. Запахло кровью.
Это следы сагон у него слепые глаза, и они светятся. Он берет иголку, такую не очень большую и втыкает, - Ильгет показала, как именно сагон делает это. - Втыкает, и ты больше ничего не видишь у меня тогда кости были переломаны все болело меня били очень долго. Но это еще ничего по сравнению ты не видишь ничего, только небо, а в нем - пасти
Я не могу это рассказать, подумала она. Слово "боль" это не выражает. И слово "ужас" - тоже. Таких слов просто нет.
Чем больше игл, тем тем больше ты в его власти их было восемнадцать.
Нела прижала пальцы к вискам. Смотрела с ужасом и непониманием.
Ладно, Иль ладно. Ничего.
Все будет хорошо, Нела. Мы восстановим Лонгин. Мы уйдем отсюда
И ты тоже? Ты тоже уйдешь?
Да. Я живу на Квирине. Я буду жить на Квирине. Нел, ты ничего не знаешь о моем муже?
Ильгет оставила Нелу у себя. Рядом со своим кабинетом, в отдельной изолированной комнатке. Выпустить ее совсем - было не во власти Ильгет. Можно было лишь встречаться - когда есть время.
И все-таки, Иль ладно, я понимаю, с тобой случилось что-то плохое но ведь это Родина! Ведь не все так, как ты не тебе одной было плохо.
Вопрос в степени, хотела сказать Ильгет, но не сказала. Какой смысл оправдываться?
А то, что все это режет по сердцу, словно ножом, то, что сердце от этого обливается кровью - это не в счет. Она это заслужила.
Неужели тебе плевать на Лонгин?
Нет - с трудом сказала Ильгет.
Нет, не плевать до такой степени, что слезы сейчас, кажется, опять прорвутся.
Ты же видишь ничего плохого сейчас с Лонгином не происходит. Все плохое произошло до того. Вот все эти реформы, весь этот безудержный рост. Это как раковая опухоль. А сейчас то, что произошло сейчас - это ненадолго. Ты же видишь, ты сидишь здесь со мной и видишь - открываются центры, лонгинцы обучаются новым технологиям, строятся энергостанции, синтезаторы Теперь все будет иначе. Совсем иначе. Все будет хорошо.
Почему бы вам просто не оставить нас в покое?
Сейчас? После войны? Мы должны восстановить то, что разрушили экологи сейчас восстановят природу. Все будет лучше, чем было.
Зачем нужна была эта война? Ну сагоны какая нам разница - сагоны или вы?
Ты же понимаешь.. ты сидишь здесь со мной и видишь ты знаешь, кто эти сагоны, и какие последствия
Не знаю. Я верю в то, что вижу своими глазами.
Подожди скоро ты увидишь другое.
И снова были сводки, совещания, дрожащая сеть паутины в мониторе. Пятно Зары не становилось бледнее. Дэггеры - их осталось не так уж много, но они заставляли ДС отступать. Здесь все дело было в том, что дэггеры в Заре явно не автономны - ими управлял на расстоянии невидимый, недоступный сагон.
Ильгет решила внедрить в захваченный город агентов-информаторов, это была с ее стороны единственная возможность как-то влиять на ход войны.
Займись этим для Иннельса я возьму себе кого-нибудь из лонгинцев, - сказала она Андорину. Тот кивнул.
Я сделаю.
Андорин тоже выглядел уставшим. Мало спал. Под глазами залегли тени. Ильгет посмотрела на него.
Давай выпьем немного, а? У меня есть, - Андорин вытащил из кармана плоскую бутылочку янтарной настойки. Ильгет когда-то любила ее с чаем - несколько капель на бокал черного
Будешь? - спросила она Нелу, сидевшую отстраненно, в сторонке. Та покачала головой, поджав губы.
Андорин разлил настойку в пластиковые стаканчики.
За победу!
Обжигающая жидкость прокатилась по пищеводу. Ильгет едва сдержала кашель, но слезы все же выступили. Стало легче и веселее на душе.
Арниса если увидишь, - сказала Ильгет, - привет передавай.
Обязательно. Да ты же с ним и так поди постоянно разговариваешь?
Ну да но это другое. Лично
Скорее бы уж все это кончилось, - сказал Андорин. Они говорили из вежливости по-лонгински, хоть Нела и делала вид, что ее здесь нет.
Да домой бы скорее - ответила Ильгет. Мама Пита да и Арнис тоже и Иволга. Если бы все были рядом. И в безопасности.
На Квирин - взгляд Андорина затуманился, - на Квирин.
Ильгет поняла, о ком он думает сейчас.