Ангел - Сергей Александрович Демченко 2 стр.

Вы там заткнётесь, ублюдки?! Или вам там нужно объяснить по поводу тишины в квартале?

Акомо взвился, отшвырнул огрызок, и хотел было ответить этому педику, как следует, что конкретно он думает по его поводу и по поводу прошлого его мамочки. Для чего даже стал выдирать для этого из-за пояса пистолет, однако тонх одним взмахом закрыл ему ладонью рот, перекрыв при этом почти всё лицо. А заодно и доступ воздуха к лёгким.

Не ори, придурок Не ори и не остри больше по моему поводу Не связывайся с тем низшим и не влезай ни в какие выяснения отношений без указаний тебе на это. Тебе нравится твоя работа? Точнее, деньги, что тебе за это платит мистер Гарпер?  Выпучивший глаза и не дышащий, «подловленный» гигантом аккурат на выдохе, человек не успел набрать воздуха на ответ «оконному крикуну».

И сейчас он повис, извиваясь на огромной «лапе» Тика, безуспешно пытаясь обеими руками освободить свои рот и нос от захвата.

Вцепившись в ладонь тонха, он силился хоть немного разжать его пальцы и ослабить давление. Он напрочь забыл о пистолете, поскольку инстинктивно чувствовал, что как только он сделает попытку выхватить оружие, тонх просто сильнее и быстро сдавит пальцы

Остаться в заплёванной и загаженной подворотне с расплющенной мокрым орешком головой ему не хотелось. Оставалось лишь вынести экзекуцию до конца в надежде на то, что горилла «оттает» и не станет убивать «своего» за здорово живёшь.

В висках отчаянно молотило, грудь разрывалась от нарастающей кровянистой боли. Каждый удар всё затормаживающего ход сердца горьким стальным шаром отдавался в горле, словно в трахеи входил и выходил толстый рвущий гортань поршень. Радужные сполохи в глазах превратились в мелькающий калейдоскоп в руках бесящегося ребёнка. Шея потрескивала медленно растягивающимися позвонками.

Тонх же без каких-либо видимых усилий держал его, весящего почти девяносто килограммов, одной рукой на весу, внимательно вглядываясь во всё расширяющиеся зрачки этого человека.

А если учесть, что великан отличался неспешностью и старательной рассудительностью речи человека, словно заново учащегося говорить после полувека молчания

То выходило, что мучения не дышащий Акомо испытывал уже серьёзные.

Лёгкие настойчиво рвались выпрыгнуть на грязный тротуар, чтобы с истошными криками умчаться подальше. Туда, где есть хоть какой-нибудь воздух.

Ты ведь не хочешь, чтобы мне вдруг пришло на ум звонить мистеру Гарперу, говорить ему о том, что ты нарушаешь условия Соглашения? И получить от него какие-либо «инструкции» на твой счёт Ты ведь тоже подписал наше Соглашение, Акомо?  Тонх приблизил своё непропорциональное лицо к лицу Сальваро и дохнул на него жутким запахом своих внутренностей. Глаза Тика при этом нехорошо и хищно блеснули.

Акомо из последних сил ускользающего сознания замычал и поспешно закивал головой. После этого, последнего, усилия, держащийся на самой грани Акомо начал всё-таки «уплывать». Закатывая белки, он начал конвульсивно сокращаться всем телом.

Вот и хорошо, что ты всё-таки об этом вспомнил  в голосе громилы послышалось подобие удовлетворения. И только после этого он разжал пальцы.

Выпустив «жертву», тонх, не оборачиваясь, тяжело зашагал к кабине. Остановившись перед капотом напротив пассажирской двери, он с невозмутимым видом стал ждать, пока распластавшийся на асфальте Сальваро очухается.

Тот, право, обладал завидной живучестью кошки. Уже через несколько секунд он сделал судорожный резкий вдох ртом и начал приходить в себя. Поднявшись на нетвёрдых ногах, он опёрся одной рукою о стену и начал надсадно кашлять.

А спустя ещё минуту с небольшим, вдохнув несколько раз подряд уже полной грудью, «пострадавший» на пока ещё негнущихся конечностях, но уже с неведомо отчего довольно сияющей физиономией, направился вслед за Тиком. При этом, с трудом закуривая, он вернулся к прерванной ранее Тиком тираде так, словно никогда и не прерывал своей смешливой болтовни по «вынужденным обстоятельствам»:

А вот хребтом ты шибанулся просто конкретно, спору нет!  Затягиваясь, Акомо старался унять последнюю предательскую неприятную дрожь в руках.  Ладно, ты не сердись, я пошутил тогда. Извини,  он растирал ноющую шею.  Это всё потому, что ты сильно уж здоровый. Впрочем, тебе ещё повезло! Наши всё больше головой пробуют на прочность эту железяку. Забываются, ну, как в своих джипах пригибаться надо, когда багажники после шоппинга раскрывают, и резко подают назад Кто лбом многострадальным, кто макушкой,  до крови. Так у тех всё больше рога растут. Ну, ты не завидуй,  это в основном после серии таких ударов. Да и жёны, сявки грудастые, активно помогают, - то с затратами на покупки, то с рогами,  Сальваро тихонько заржал.  Загрузят тёлки свои засратые пожитки, закидают быстро кучей в багажник пакетики, коробочки там всякие, собачек этих своих долбанных туда жешвырь, сами в машинупрыг, и уже перед зеркалом малюются. А мужики всё, как дуракиаккуратно уложат, упакуют, расставят ибабах!!!  Резкий и подвижный, он вечно жестикулировал, ни секунды не стоял на месте. Видимо, неуёмная энергия помогала ему восстанавливать рефлексы и состояние организма почти мгновенно. Казалось, он уже напрочь забыл о происшедшем минуту назад.

Пнув от души колесо машины, он продолжал, уже снова вовсю кривляясь и вращая глазами:

Мат сразу стоиттолько уши зажимай! Всех родственников чёрта вспомнят. А с видукультурные вроде все. В костюмах, набриолиненные, как педики. Все прям при блатате, при понтах и при бабках, ну вылитый Голливуд! А потом давай орать, звать скорую помощь, спасателей, менеджеров магазина, страховых агентов Суматоха-аа! Словно из-за дерьмовой лиловой шишки насмерть убились. Как вспомню этих снобов богатеньких, которые грузят, грузят, грузят свои покупки, а ты голодный третий, а то и пятый день Так и подмывало подойти и ножом кому-нибудь из них в печень двинуть! Кошелёк у него, пока он в машине, как свинья под дубом, роется, хватьи бежим, бывало  Рыжий ублюдок, посмеиваясь, вылупил глаза, стиснул и выставил перед собою кулак, разглядывая его в упор, словно наяву представляя, как широкий зазубренный тесак в его руках ковыряет тело состоятельной жертвы.

Ржание, выпендрёж и постоянные идиотские выходки неуёмного Акомо всегда раздражали немногословного тонха. И он иногда рычал на своего излишне гуттаперчевого напарника. Тот примолкал, но ненадолго.

Но в этот раз тонх отчего-то промолчал и, лишь бросив раздражённый взгляд на небритого шалопая, пихнул его в спину:

Поехали, кретин,  от такого, даже слабого, толчка Индеец отлетел прямо к своей стороне кабины. Поёживаясь и бормоча тихо, сквозь зубы, проклятия в адрес «бессердечной обезьяны», он с психом рванул дверь машины и уселся за руль. Грохнув дверью так, что вокруг в домах задрожали стёкла, он пинком завёл машину и выскочил ошпаренным котом из подворотни.

Как только взвизгнувший шинами пикап скрылся за ближайшим поворотом, из темноты двора в сторону шоссе шагнула высокая мощная фигура в длинном чёрном плаще.

Постояв немного и глядя вслед унёсшемуся авто, она внимательно посмотрела на то место, откуда только что забрали труп. Так же тихо, как и появилась, фигура отступила назад и скрылась в изрезанных сквозными проходами кварталах.

Угрюмо молчащий тонх, вцепившись костистой «лапищей» в боковой поручень, уставился в пространство впереди себя, не откликаясь и не реагируя при этом на реплики крутящего баранку Акомо. Очевидно, видя исключительно для себя одного то, что другим видеть и ощущать было попросту недоступно. Его мысли словно витали где-то очень далеко, оставив на земле лишь внешнюю оболочку.

Однако, как уже убеждался не раз мулат, тонх в любой момент был готов отреагировать на любую ситуацию. Отреагировать молниеносно и смертельно. Для того, чтобы Тик имел возможность сидеть в машине, кабину фургона пришлось соединить с его будкой. И теперь огромный Тик сидел значительно дальше двери, чем это полагалось обычному человеку. И производил впечатление этакой горы, которая не в состоянии быстро обернуться на свой собственный зад. Однако Акомо по опыту знал, что это впечатление обманчиво

Несмотря на свои габариты, двигался тонх стремительно, как кошка.

И даже быстрее

Автомобиль с надписью «Ритуальные услуги Пакерта» летел по ночному сонному городу, и неунывающий итальянец тихо насвистывал незатейливую мелодию. Надвигающаяся гроза, вычернив до невозможности небосвод, наполняла его суетящимися жирными клубами, словно тужащимися в родах и старающимися выдавить из себя ставшие обременительными для них тугие струи последнего, должно быть, в этом году ливня. Здорово холодало, и дождь в любой момент при таком раскладе мог перейти в снегопад. Росчерки фиолетово-белых молний резкой дугой электросварки располосовывали небо. Далёкий гром, напоминающий ворчание недовольного жизнью носорога, изредка нарушал тишину засыпающих кварталов. Тик словно вжимался в сиденье при приближении к грозовому фронту.

К удивлению латинос, тонх боялся грозы! Словно напуганные ею в детстве дети. Он начал беспрестанно поглядывать на небо, отмечая быстрыми глазами места наиболее частых и ярких вспышек.

Направо!  внезапно резко скомандовал Тик, и заблудившийся в своих собственных запутанных мыслях человек, едва не перевернув машину, резко закинул в поворот руль. С трудом вписавшись в пределы дороги и едва не задев столбов, Сальваро выровнял таки автомобиль и несколько ошалело посмотрел на Тика. Он только собирался выдать тонху особо ядовитую тираду по поводу умения того «прокладывать маршрут», как раздавшееся сзади лёгкое шипение и треск, закончившиеся глухим ударом, заставили его поперхнуться и умолкнуть. Аккурат в то место, где они должны были бы проехать несколько секунд назад, ударил толстый «рукав» молнии, разодрав ослепительным светом окрестности. Езжай они по прежнему маршруту, быть бы им зажаренными, подобно курам гриль. Вместе с нечувствительным уже к боли мертвяком!

Побелевший как известь, Акомо притормозил и уставился на всё так же смотрящего в пустоту невидящим взором Тика.

Как ты всё это?  Мулат испытывал нечто вроде восхищения, смешанного со страхом, при виде того, что тонх так точно и своевременно предугадал гибельное для них обоих событие.  Вот это, мать его так, фокус!

Заткнись и поехали. Время не ждёт. Его нужно положить в раствор, пока он не вспух.  Тонха, казалось, ничего не могло смутить. Миновавшая опасность снова сделала его прежнимнепроницаемым и меланхоличным.

Поехали, не вопрос! Только говори, куда сейчас?  Обычно настроенному по принципу «мне всё глубоко по фигу» итальянцу сейчас было как-то не по себе. Одно дело, когда напарник раз за разом удивляет тебя внешностью и силой, а другое, когда он к тому же может предчувствовать смерть и избежать её

Акомо довольно быстро привык к некоторым странностям своего «партнёра» и его «сородичей», у которых, как выражался доктор Арьяри, «причиной несколько необычной внешности стало фамильное уродство, дефект гена, нарушение естественной и привычной цепочки ДНК». Что такое гены и ДНК, Сальваро понимал довольно смутно.

Но до него дошло то главное, что ни Тик, ни мистер Гарпер не любили, когда кто-нибудь слишком часто и активно интересовался, откуда здесь взялись эти угрюмые гиганты, которые занимались непонятно чем. Памятуя о «напутственном слове» Гарпера, Акомо старался особо не вдаваться в некоторые подробности их с Тиком занятий. И ему самому приходилось уже несколько раз убирать с дороги тех, кто каким-то образом начинал проявлять непозволительное, с точки зрения Гарпера, любопытство.

Как мимоходом, словно для ушей Сальваро, доктор пояснил, что «они тут занимаются проблемами внезапных смертей рода Уроако», которые (смерти эти) уж что-то слишком рьяно взялись за странных существ и за людей, с которыми они имели дело. Оно и правда, странности начались с самого начала. Вопреки своим ожиданиям, итальянец оказался почти сразу же засаженным за руль этого фургона, денно и нощно собирающего по закоулкам трупы в компании с Тиком.

И всё бы ничего, вот только «сбор» этот выглядел тоже странно. Всё происходило, как в лихорадке, и за последние двое суток урывками спящий итальянец слегка выдохся. Где и при каких обстоятельствах погибали те, за кем он разъезжал по городу, подбирая, словно мусор, Акомо не знал. Он, завывая на широких улицах утробной сиреной, прибывал на место, когда труп был уже упакован в мешок. Тик вызывал его по рации, он приезжал, ждал, пока тонх сам загрузит обычно неподъёмные дохлые туши, и они ехали уже по другому маршруту.

Потом он высаживал Тика по его требованию в каком-либо месте, а через время снова подъезжал по его же звонку и по названному им адресу. Там его вновь ждал очередной труп, уже упакованный. Причём эти вызовы и поездки происходили исключительно ночью. По нескольку раз за ночь. Лишь однажды им пришлось забирать тело по светлому времени. Тогда они летели на место, как угорелые.

Когда же пару раз Акомо совершенно случайно удалось увидеть содержимое мешков, и он заикнулся об этом, чем-то взбешённый Тик прижал его к стене и угрожающим голосом тихо произнёс:

Запомни, жалкое слабое создание, всё, что ты видел, должно умереть вместе с тобой. Пока ты жив, ты не должен даже вспоминать об этом при ком-то постороннем Я тебе скажу, так и быть, потому как вижу, что ты именно из тех отбросов, которые и нужны для дела И чем меньше вопросов ты будешь задавать в дальнейшем, тем больше пользы самому себе ты принесёшь сознательно. Не так ли?

И тогда он узнал, что род Тикаэто род народа тонхов. Редкое племя, чудом сохранившееся в отдалённых уголках планеты. Они всячески избегали общения с остальным миром, пока однажды мистеру Гарперу не удалось наладить с ними контакт. Переселившись отчасти сюда почти три года назад, они начали внезапно умирать. Не желая пугать народ, мистер Гарпер приказал своим «шестёркам» собирать умерших по ночам, а доктору Арьяривыяснить причину смертности Уроако. Как считал он, это был некий вирус.

Тик говорил не спеша, старательно подбирая слова, словно язык ему был плохо знаком. По сути, так оно, видимо, и было. Потому его монолог и растянулся на добрых полчаса.

Нельзя сказать, что в душе Акомо всё стало на свои места, но объяснением Тика он, вроде бы, удовлетворился. Поэтому сделал вид, что ничего сверхъестественного вокруг него не происходит. И что нет ничего удивительного в том, что делается вокруг с его, Акомо, участием. Сопричастность к некоей тайне так и подмывала кинуться к репортёрам, продать информацию подороже. Но вместе с тем он был наслышан о «фантазиях» и возможностях мистера Гарпера, а посему знал, что деньги, полученные им за распространение информации подобного рода и набитые в выпотрошенное брюхо, принесут ему в этом случае столь же мало пользы, как и капельница трупу. Так как понимал, что, прячась от мистера Гарпера, всю жизнь под покровительством полиции не высидишь. Особо имея за плечами такие «делишки», что

И потому он с горестными вздохами поборол своё искушение сделаться миллионером быстро и разом. Тем более, что накануне по телевизору показали фильм про Иуду. Сделав выводы, мулат выбрал синицу в руке. И, как он убеждал сам себя, не прогадал.

В то время, как его бывшие друзья получали немалые срока и наводняли кладбища, он был, в какой-то мере, вне досягаемости полиции и при этом богател. В своём понимании, конечно.

Потому и оставался всё ещё надёжным человеком, без споров, сомнений и колебаний. Выработавшееся к этому времени умение подчиняться и выполнять приказы сработало и на этот раз:

Тик, куда едем-то, всё-таки? В «холодильник»?

Тонх помедлил секунду и выдал:

Давай в лабораторию. В последние часы происходит что-то странное.

Глава II

Выгрузив мешок с телом, Тик утопал с ним в помещение. Через двадцать минут к крыльцу лихо подкатили Арьяри с двумя тучными «ассистентами», появившимися в окружении Гарпера совсем недавно, и на деле оказавшихся докторами-профессорами каких-то там наук. Прибыл лично и вылизанный, как сучка на выданье, мистер Гарпер в сопровождении здоровенных телохранителей. Закрыв за собою двери, все они быстро и дружно прошли в лабораторию.