Уже не в первый раз я перечитывал эту тетрадь и каждый раз находил в ней чтото новое для себя. Например, постоянно сравнивал нас и их, наших далёких предков, выживающих во время чумы и последовавшего после неё хаоса. По физическим кондициям, что бы там ни говорил капитан Максимов из учёбки, мы им ничем не уступали, а может, и превосходили, но в плане образования были на самом низком уровне, а во всём виноваты смутные времена, лишившие нас учителей, великого множества книг и системы образования. Как следствие, налицо наше техническое отставание. Где компьютеры, самолёты, ракеты, вертолёты, спутниковая связь, Интернет? Этих самых продвинутых технологий прошлого нет, а мы только выживаем на остатках былого величия. Хотя, конечно, некоторое количество компьютеров сохранилось до сих пор, да и мобильные телефоны имелись, пусть разговоры по ним и нельзя было вести, но фотокамеры и радиоприемники в них попрежнему были востребованы. Многое забыто и похерено, с каждым годом забывается всё больше, и будет ли возрождение, про которое так много говорит по радио наш президент Симаков, лично я просто не знаю. Хочу верить в золотой век, но в реальности, несмотря на всю силу и блеск нашей Конфедерации, вижу откат в прошлое.
Чего далеко за примерами ходить, взять хоть наш батальон и армию в целом и повести разговор про наше оснащение. В тетради подполковника Черепанова описаны многие виды стрелкового и тяжёлого вооружения, и он писал о них как о чёмто естественном и обыденном, что находится рядом и готово к применению. Но прошли годы, и где все эти ВСС, АС «Вал», ОЗМ72, МОН, РПО, РШГ? Их нет, за минувшие десятилетия всё это исчезло без следа, истратилось, пришло в негодность, выработало ресурс, а ремонтировать тот же «Печенег», про который я столько слышал, но ни разу не видел, было просто некому. Да, есть наш центр, город Краснодар, в котором производят оружие, но все наши оружейные заводы не в состоянии собрать из запчастей ни одного рабочего вертолёта, ни одного продвинутого танка и ни одной мощной САУ. Всё, что они сейчас могут, это создать чтото своё, попроще и полегче. Коечто у нас в батальоне было, конечно, мы же гвардия, но два десятка БТРов, несколько танков и батарея самоходных орудий с ограниченным боезапасомэто капля в море и на общем фоне значат очень мало.
Положим, над проблемой нашего технологического отката в прошлое наверняка не только я размышляю, но и более умные головы, которые наверху сидят, а человектакое существо, что если поставит перед собой цель, то обязательно её достигнет, если доживёт до получения конечного результата, естественно. Опять же, мир не заканчивается на нас, жителях Кубани, есть Московский диктат, который рубится в окружении кочевых орд, есть Уральская Республика, Китай, который объединяется и пытается вспомнить славное прошлое, да и за океанами, как говорят, чтото имеетсямощные радиостанции регулярно ловят сигналы из Южной Америки. Ктонибудь, а вытянет наверх, хотя, разумеется, хотелось бы, чтобы это были мы.
Что, всё мечтаем, Мечник? Ко мне подошёл наш группник, стройный и всегда подтянутый брюнет, капитан Черепановтретий.
Да, товарищ капитан, размышляю, повернулся я к нему.
Собирайся, Ерёменко вызывает. Он посвойски подмигнул мне и вышел из палатки.
Мне собираться недолго, на телокуртку, на головушапку, на ногисапоги резиновыеи на выход. Догнал я капитана уже возле штаба, и внутрь мы вошли вместе. Ближний круг майора Ерёменко, включая нас двоих, был в сборедва группника и шесть сержантов. Сам командир роты, как всегда, сидел за столом, а мы с Черепановым примостились на лавку рядом с другими собравшимися.
Майор оглядел всех и начал разговор:
В общем, так, товарищи мои. До всей роты то, что я вам сейчас скажу, доводить не надо, всему своё время, а вымоя опора и знать новости должны чуть раньше, чем другие военнослужащие. Через три дня мы получим приказ президента о развёртывании нашего батальона в бригаду, численность личного состава будет увеличена до двух с половиной тысяч. В бригаде будет мотострелковый батальон, два разведбата и один батальон спецназначения. Я становлюсь комбатом спецов, с вышестоящим командованием всё решено. К чему этот разговор, понимаете?
Все присутствующие промолчали, и только Черепанов откликнулся:
Не томи, командир, что от нас требуется?
В нашем батальоне будет четыре роты по четыре группы в каждой, бойцы нужны.
Куда ещё? отозвался командир первой группы, младший брат нашего майора, Ерёменкочетвёртый, совсем не похожий на своего здоровякабрата, среднего роста и абсолютно лысый мужичок. Через месяц в наступление переходим, и кто воевать будет?
Спокойно, майор улыбнулся своему брательнику, завтра первая рота из рейда вернётся, они и займутся обучением новобранцев. От себя мы только две группы в новые подразделения отправляем, а четыре так и останутся второй ротой, которая и потянет на себе основную работу в весеннем наступлении.
И где мы сейчас рекрутов возьмём?
Это я у вас и хотел узнать. Ерёменко закурил. Может быть, у когото идеи есть, где нам бойцов найти? Через пару деньков новость разнесётся по всем подразделениям и каждый озаботится новыми солдатами. Пока у нас есть двое суток форы, и мы наших конкурентов в борьбе за человеков опережаем.
В Тихорецк смотаться, в Кропоткин и по станицам окрестным проехаться, предложил Черепанов.
Не вариант, всё, что можно, мы уже из этих мест выгребли.
У территориалов попробовать людей переманить, отозвался Исмаилага.
Тоже не то, территориалы нас и на дух не переносят, а если найдётся ктото, кто захочет к нам перевестись, то такая волокита с документами начнётся, что лучше об этом и не думать.
Больше предложений не было. Не знаю, что меня дернуло, и я сказал:
Беженцы.
Повтори. Майор посмотрел на меня.
Беженцы из Донского Царства, товарищ майор. Они находятся недалеко отсюда, в станице Новолеушковской, которая между Тихорецком и Павловской. По слухам, их там скопилось до семи тысяч человек. Правительство, конечно, их расселяет потихоньку, но они прибывают постоянно. Нам ведь человек сто пятьдесят нужно, так неужели не найдём?
Голова, уважительно протянул ротный. Вот что значит свежий взгляд. Черепанов, он кивнул моему группнику, собирайся в дорогу, возьмёшь десяток бойцов при оружии, Мечникова, рациюи вперёд. К вечеру жду доклада, что и как в лагерях беженцев. Если есть вариант набрать там рекрутов, то завтра организуем автоколонну, приедем и всех, кто нам необходим, заберём. Вопросы?
Семейных брать? спросил капитан.
Ерёменко подумал и кивнул:
Да, если ценные кадры, то бери. После того как с остатками Донского Царства разберёмся, свой лагерь будем ставить и семьи из бригады подтянем.
Командир, голос подал брат майора, который не наедине был с ним предельно официален, как полковник Игнатьев видит дальнейшее положение дел? Ты с ним об этом разговаривал?
Говорил, и он сказал, что всё будет как в старые времена. В бригаде остаются все вспомогательные структуры и рота охраны, а батальоны, где бы они ни находились, всё равно будут подчиняться ему и его штабу.
Ясно, пробурчал командир первой группы.
Раз ясно, тогда все свободны. Мечников, останься.
Собрание было окончено, все разошлись, и мы остались вдвоём. Майор порылся в ящике своего стола и положил передо мной две золотистые металлические лычки, какие на погон камка цепляются.
Это мне? задал я уточняющий вопрос.
Тебе, усмехнулся ротный. Можешь уже сейчас прицепить, а приказ по роте сегодня вечером пройдёт. Так что поздравляю тебя, Мечник, с внеочередным воинским званием младшего сержанта.
Служу Конфедерации.
Это хорошо, что служишь, правильно.
Он вновь порылся в столе и достал знакомый мне планшет, раскрыл его и вынул карту, которую сразу же разложил на столе.
Карта моего отца?
Она самая. Долго я с ней возился, но всё же разобрался, что здесь и как.
А зачем вы её мне показываете?
Хм, вопрос интересный. Наверное, потому, что отца твоего помню. Мы с ним хоть и не были никогда друзьями, но вот врезался он мне чемто в память, а ты его наследник, да и карту добыл именно ты, а не ктото другой. В общем, ты в этом деле будешь задействован в любом случае.
Склонившись над картой, я спросил:
И где склад?
Не склад, а склады. Их три. Местоположение известно, но что в них находится, непонятно. Даже намёка нет. Вот здесь, он ткнул в карту пальцем, недалеко от Аксая, ещё в прошлом веке плодоовощной совхоз был, там подвалы обширные имелись под вино и фрукты. Когда в России, ещё до Чёрного Трёхлетия, развал начался, перестройкой назывался, совхоз зачах, сады вырубили, а подвалы забросили. Вот в нихто отец твой и товарищи его и сделали основной склад. Кроме него, есть ещё два, поменьше, но они в соседних населённых пунктах.
Командир, а что вы будете делать с тем, что мы добудем?
Сначала добыть надо, а потом уже думать. Если чтото действительно стоящее, например оружие, которое боеготово и не сгнило, то часть себе оставим, а часть в бригаду отдадим. Мы ведь не анархисты какие, правильно, Мечник?
Так точно, не анархисты.
Вот если бы мы независимым наёмным отрядом были, тогда всё для себя, а так, что поимели, тем и поделились. Ладно, майор свернул карту, можешь идти.
Покинув штаб, я приготовился в дорогу: набрал в свой РД харчей, вооружился верным АКСом и ТТ. Вскоре наш отряд тронулся в путь, и через несколько часов мы были на месте, в лагере беженцев, расположившемся возле станицы Новолеушковской.
За последние месяцы повидал я многое, но то, что открылось нам в сборном пункте для беженцев, по эмоциям перехлестывало всё. Огромное грязное поле, некогда выгон для скота, обнесено колючей проволокой, вокруг охрана из вооружённых карабинами территориалов. За колючкой длинные дощатые бараки и между нимитысячи оборванных и исхудавших людей, слоняющихся без всякой цели. Но не это сразу же бросилось в глаза, а поляна вдоль дороги, на которой торчали из земли сотни свежих деревянных крестов. Видимо, по зиме тут было совсем хреново, и народ мёр как мухи.
Мляяя, протянул Черепанов и со злостью посмотрел на сытых, откормленных охранников, натуральный концлагерь здесь устроили. Ну, шакалы!
Ветераны, которые с нами поехали, защёлкали затворами автоматов, а мой комод, Филин, спросил капитана:
Череп, что делаем? Может, завалим этих уродов? Он кивнул на территориалов.
Палёво, Филин, попробуем понормальному с ними разбежаться, но, если кто рыпнется, стреляйте на поражение.
Как скажешь, кивнул комод.
Наш «Урал» остановился подле чистенького, аккуратного домика возле въезда на территорию лагеря, из которого тут же вышел пожилой вальяжный человек в шикарной бобровой шубе и четырехугольной кепке, какие носят некоторые чиновники республиканской администрации. Черепанов перепрыгнул через борт грузовика, подошёл к чиновнику и, небрежно козырнув, представился:
Капитан Черепанов, Четвёртый гвардейский батальон, прибыл в лагерь для перемещённых лиц для набора рекрутов, готовых служить в частях гвардии Кубанской Конфедерации.
Смехов, Пал Палыч, растерянно ответил чиновник. У вас имеются соответствующие бумаги?
Нет, мы действуем в соответствии с воинским уставом Конфедерации от 2052 года, по которому во время войны гвардейские части имеют право набирать добровольцев там, где посчитают нужным. Вы в курсе, что у нас война?
Конечно, подтвердил Смехов, выпятил грудь и приосанился. Однако я не могу пустить вас на территорию лагеря, он закрыт на карантин.
Карантин так карантин, усмехнулся капитан и обернулся к машине: Радист, вызывай на связь столицу, уточним в администрации президента, что это за болезнь такая по нашим просторам гуляет, про которую никто не знает.
Зачем же сразу столицу? сразу забеспокоился чиновник, ни разу в жизни не видевший армейской радиостанции и не знавший, что наша старенькая Р147 «Багульник» только теоретически способна достать до Краснодара, находящегося от нас в трёхстах километрах.
Ничего. Капитан искоса посмотрел на Смехова. Сейчас выйдем на связь с Верховным, и если выяснится, что вы нас обманываете, то не обессудьте. Мы вас, офицер кивнул на стену дома, вдоль этой стеночки выстроим и всех расстреляем к едрёной фене.
Чиновник посмотрел на нас, занимающих оборону вокруг капитана, и на своих солдат, старающихся отвалить в сторонку, тоскливо вздохнул, както сдулся и резко сменил тон разговора:
Может быть, договоримся, капитан?
Конечно, Пал Палыч. Нам ведь лишняя суета не нужна. Ну, постреляем мы вашу гопкомпанию, которая людей голодом морит и наверняка беспределит здесь почёрному, а потом стой здесь, охрану налаживай и вас закапывай. Нет, это только в крайнем случае, если нас к этому обстоятельства принудят.
Сколько людей вам нужно?
Много, но сначала контингент надо посмотреть.
Смехов ещё раз вздохнул и дал своим охранникам приказ нам не препятствовать. Пять человек остались возле машины, мало ли что, вдруг местный начальник передумает, а Черепанов, пятеро бойцов и я вошли на территорию лагеря.
Только зайдя за колючку, понимаешь, что попал в полное дерьмо. Почему? Да по той простой причине, что оно было вокруг. Охренеть! Люди бежали от «беспределов», надеялись на чтото, на них выделялись деньги и продовольствие из государственной казны, а здесьнате вам, отобрали всё, что было, кинули в бараки посреди чистого поля и даже лопату не дали, чтоб яму выгребную выкопать. Мать их, разэдак, этих территориалов. Падлы!
Черепанов вышел на болееменее незагаженное пространство, видимо, здесь местная власть народу продукты раздавала, и остановился. К нам сразу же стали стягиваться угрюмые люди, и ктото просительно протянул ко мне руку, мол, дай поесть. Да, жаль беженцев, но сначала дело.
Люди, выкрикнул капитан в толпу, я представитель Четвёртого гвардейского батальона, который вскоре направится на Дон освобождать ваши дома от кочевников«беспределов». Нам нужны солдаты. Кто желает вступить в гвардию?
Толпа зашумела, а ктото громко спросил:
А как у вас со жратвой?
С этим вопросом всё хорошо, паёк такой, что и эти, Черепанов кивнул в сторону ворот и скопившихся возле них территориалов, позавидуют.
А деньги? всё тот же голос.
Два золотых в месяц в боевой части и один во вспомогательной.
А семьи?
Без проблем, но только для хороших специалистов.
Где расписаться? Протолкнувшись через толпу, к нам вышел худой, больше похожий на скелет, обтянутый кожей, чем на человека, высокий мужчина.
Подожди с росписью. Надо посмотреть на тебя, кто и что умеешь и как со здоровьем. Капитан окинул его взглядом и обратился к Филину: Займись, комод, но не затягивай, не более пяти минут на человека. Остальным то же самоеопрос будущих рекрутов. Давай, парни, время поджимает.
Мы начали выдергивать из толпы желающих записаться в гвардию мужиков и опрашивать их. Переговорил с однимне то, здоровье пошаливает, чтото серьёзное с сердцем, отказ. Второй человекнога покалечена, но говорит, что разбирается в технике, отправил его к капитану, пусть он решает. Протиснулся третий, голодный, худой и истощённый, но боец, в армии царя Ивана служил, дезертир, а значит, годен. Лица мелькали перед глазами, сливались в одно, и уже к вечеру я не помнил ни одного из тех, с кем разговаривал в этом лагере, глаза закрываешь и видишь одну тоскливую маску, которая озабочена единственной мыслью, что бы съесть.
Пришла ночь, мы забрали всех, кто был нам нужен, и вывели за пределы лагеря. Капитан выбил у Смехова одеяла и продукты, и мы смогли сразу накормить бывших беженцев, готовых стать гвардейцами. Их оказалось сто семьдесят человек, а в нагрузку к нимих близкие и родня, ещё триста человек. Сами мы ложились спать голоднымине было сил смотреть на остававшихся за колючкой людей, и всё, что у нас имелось в запасе съестного, раздали им. Ничего, в животе побурчит, но хоть совесть мучить не будет.
Глава 7
Донское Царство. Батайск
25.04.2057
Наступил «день X», и собранные в ударный кулак части гвардии и войска быстрого реагирования, более трёх тысяч бойцов при поддержке бронетехники, придерживаясь автомагистрали М29 РостовБаку, двинулись на север зачищать территорию бывшего Донского Царства от «беспределов». Как там говорил по радио президент Симаков: «Вперёд, мои воины! Пробейте дорогу к городу, где находятся в блокаде десятки тысяч мирных граждан, желающих присоединиться к нашей Конфедерации, оплоту цивилизации в мире хаоса! Смерть беспределам! Пленных не брать!» Красиво сказал, правильно и по существу, сразу видно, что наш человек. В общем, команда дадена, время засечено, поехали. Хотя поехалиэто я загнул, конечно, в основном всё же пешедралом тронулись, а вот стройбригады, прокладывающие дорогу сразу за нами, под охраной территориалов, те да, на машинах, конными обозами и по железнодорожной ветке передвигались, но не быстро.