Мы катались по лестнице, и я, оказавшись сверху, схватил первое, что попалось под руку. Стеклянная бутылка. Разбив ее, перерезал горло твари: мерзкая, липкая, вонючая жидкость выплеснулась на меня из разорванной артерии; что было кровью, сейчас больше напоминало нефть с запахом разложения.
Северцев расправился с мутантом, который навалился на Жеку, и, отбросив его в сторону, приказал двигаться дальше. Поднявшись на третий этаж, мы услышали выстрелы.
Твою-то мать! Северцев включил рацию: Прием. Вызывает Север! Прием! Что у вас там за хрень, мать вашу?!
Тишина. Лишь потрескивание рации. Снова выстрелы. Оценив ситуацию по навигатору, Северцев недовольно покачал головой и, сжав губы, снова попытался выйти на связь. Мы услышали испуганный голос Оксанки.
Прием, Север, говорит Мелкая: тут их так много Прием!
Валите оттуда, Мелкая! прорычал в рацию Северцев. Кто остался? Прием!
Все живы. Тут люди, много людей, есть раненые. Прием!
Уходите. Забирайте здоровых и взрывайте эту богадельню ко всем чертям! Конец связи.
Надо помочь раненым! взорвался я. Нельзя же так просто тупо всех убивать.
Послушай, мальчик! Северцев больно сжал мои плечи своими лапищами. Раненыйэто почти стопроцентный мутант, тебе ясно?! Я не могу подвергать опасности убежище и других людей. У меня нет карантинной зоны! Вперед!
Мы побежали. Жека несся впереди, проверяя, нет ли еще тварей. Хорошо, что пока все чисто. Выстрелы и крики стали громче; пробегая мимо пустой лифтовой шахты, я заглянул туда и увидел шевелящуюся массу, которая взывала к своим сородичам. Я проверил, все ли правильно делаю: пистолет в правой, нож в левой. Из открывшегося прохода к нам выбежали Татарин и Ник.
Что у вас там, хвоста нет?
Нет. Татарин посмотрел в сторону Ника. Его лицо было залито кровью.
Уже нет, поправился Ник, пять штук замочили. Что там у Фила с Мелкой?
Говорят, людей нашли, ответил Жека. Но и твари тамкидаются, блин, трудно им приходится.
Внезапно затрещала рация:
Прием. Север на связи.
Прием. Это Фил. Выходим со стороны спортивного зала. Прием.
Какой на хрен спортивный зал? выругался Ник.
С вами много людей? Прием, спросил Северцев.
Человек двадцать здоровых, остальных пришлось уничтожить. Прием.
У меня все похолодело внутри. Я не смог бы убить людей и так спокойно говорить об этом. У них же есть шанс на спасениекак можно их лишать его?
Выходим к парковке. Прием.
Вас понял, Север, конец связи.
Мутантов заперли в раздевалке спортивного зала. Склад химкомбината примыкал к спортивному комплексу для сотрудников, нам пришлось осмотреть каждый сантиметр. Никто не хотел уходить, зная, что в любой момент на тебя могут наброситься. Пока мы не встретили Мелкую с Филом, нам пришлось прикончить еще с десяток мутантов, и постепенно я понял: что раньше казалось отвратительным, становится твоей работой.
Мы должны очистить мир от тварей, чтобы они не сожрали нас, остатки человечества, хотя человечность стала понемногу уходить из нас. Из кого-то большими, из кого-то меньшими порциями.
Добрый Татарин до сих пор плакал после каждой бойни, тихо, чтоб никто не видел, а потом снова шел убивать монстров, понимая: он должен делать это. Что если не он, то кто. Я это понял, понял после первой же вылазки и спустя все эти месяцы вспоминаю свой первый поход с группой и капитаном Северцевым.
Люди. Я видел, как они измождены: женщины, мужчины, которых было меньше, один мальчик лет девяти. Последней шла Мелкая с белым как полотно лицом, она сжимала руку чуть выше локтя, на которую была намотана тряпка.
Что произошло, Оксана? спросил Северцев. Он редко называл ее по имени.
Меня укусили. Фил действовал согласно инструкции 2 пункт 3.
Ты как, держишься?
Да, товарищ капитан. Она попыталась улыбнуться и, покачнувшись, упала ему на руки.
Только сейчас я заметил, что у Мелкой нет правой руки. Как рассказал Фил, ему пришлось сделать это, иначе они потеряли бы Оксанку. Тварь вцепилась ей в запястье.
Я сразу вышиб уроду мозги, сказал Фил. По инструкции часть тела необходимо ампутировать, если есть возможность. Мне тоже жалко было Ксюху. Он отвернулся, потом продолжил сдавленным голосом:, она крепче любого из нас, не проронила ни звука, пока мы прятались в раздевалке, и я все это делал с ней. Не думал, что так выйдет.
Ты сделал правильно, Фил, сказал Северцев. Зато она будет жить.
Северцев нес на руках Мелкую, завернув в бушлат, который казался таким огромным в сравнении с маленькой хрупкой девушкой.
Люди с темными лицами, похудевшие, быстро двигались за нами: они не могли поверить, что где-то есть убежище и наконец-то они смогут выспаться, помыться, поспать спокойно.
На складе еще много запасов еды, сообщил высокий мужчина лет пятидесяти. Мы могли бы показать, где это.
Хорошо, кивнул Северцев. Завтра отправимся на машинах, потому что пешком идти слишком опаснов лесу много нечисти всякой.
Как бы в подтверждение его слов вдалеке завыл зубоскал. Женщина, идущая рядом, вздрогнула и схватила меня за руку. Я посмотрел на нее: ей было не больше тридцати восьмипримерно так же, как было бы моей матери, если бы не война. А это была война, несомненно. Однако мне очень хотелось расспросить командира о том, что произошло.
Они знают, они все знают: что случилось на самом деле, кто первым запустил ракеты и почему.
Обратный путь оказался гораздо корочепо дороге с нами не случилось ни каких происшествий. Мы спустились в убежище, и женщина, всю дорогу сжимавшая руку, улыбнулась мне, сказав «спасибо».
20 октября 2022 года
Новоприбывших отправили в модуль доктора Велкина, как и Оксану, которая потеряла много крови. Но я и в мыслях не позволял себе представить, что она не выкарабкается, что с ней что-то случится.
Жека, ты как думаешь, с Мелкой все будет в порядке?
Хочется верить, Леш, но ей придется привыкать жить с одной рукой. Как она выдержит все это?
Она справится.
Я тоже думаю, справится.
Мы приготовили чай и, устроившись на полу комнаты, пили горячий напиток из металлических кружек, обжигаясь и наслаждаясь тем, что у нас получилось в этот раз остаться в живых.
С того дня прошло немного времени, Оксане стало лучше, если это можно назвать так. Она злилась на себя, и ей было очень трудно привыкнуть к мысли, что она перестала быть частью команды. Я говорил, что это не так и она все равно может сражаться, но майор Иванов так не считал, не пуская Мелкую с нами на вылазки.
Мы вывезли много еды, медикаментов и горючего со склада химкомбината, который так яростно защищали мутанты. Среди новоприбывших все оказались здоровыми и вскоре пополнили ряды бойцов.
Игорь Сергеевич, Оксане необходимо вернуться в команду, говорил я Северцеву. Поймите, без этого она погибнет: посмотрите, на кого она стала похожасловно тень той Оксаны, что я знал.
Я поговорю с Ивановым. Согласен, что Мелкую необходимо вернуть в дело.
Чем больше проходило времени, тем сильнее я ощущал себя частью не только команды, но и большой семьи, кем стали для меня все жители убежища. У каждого была своя работа: готовить, шить, стирать, лечить и зашивать наши головы, ремонтировать технику, планировать расход продовольствия, медикаментов. Всем нашлось дело по способностям, и через несколько месяцев наш бункер уже плохо вмещал выживших после катастрофы.
Северцев говорит, что надо искать место, где смогут разместиться все, как-то сказал Жека. Но тогда мы подвергнем людей опасности. Не знаю, о чем думает Иванов.
На поверхность выходить опасно, согласился я. Для начала необходимо произвести разведку, потом узнать о ближайших объектах, где мы бы могли расположиться.
Простите, что невольно услышала. Оксана села на мою кровать. Так хочется увидеть небо, пусть серое и мрачное. Я себя чувствую такой никчемной.
Выключай депрессняк! Я потрепал ее по вихрам на макушке. Обещаю, на поиски нового убежища ты отправишься с нами, выпалил я.
Жека посмотрел на мою рожу, расплывшуюся в дурацкой улыбке, и покачал головой:
Прости, Леш, но не мы решаем, кто и когда отправится на поиски.
Я поговорю с Северцевым, Оксана. Он поймет.
28 октября 2022 года
Северцев долго уходил от разговора, потом кивнул мне головой, чтоб я следовал за ним. Странно все это, решил я, но пошел за ним. Мы зашли в часть бункера, где я ни разу не был. Игорь Сергеевич захлопнул железную дверь и, повернув рычаг, двинулся к следующей, такой же внушительной, обитой железом. Открыв приборную панель, он приложил палец к датчику: в механизме двери что-то щелкнуло, и она бесшумно отъехала в сторону, приглашая войти.
Какое-то странное чувство не покидало меня. Почему Северцев показывает все это именно мне? Чем я такой особенный? Или со мной что-то не так?
Присаживайся, Лех, сказал он, включая мониторы на стене.
Тут было множество всяких приборов, назначение которых я не мог понять. Северцев сел напротив и что-то набрал на клавиатуре компьютера. На мониторах появились изображения, которые слились в одно целое, расплескавшись на большом экране. Картинки сменялись быстро. Я понимал, что это война, я видел трупы, сотни трупов, солдат в радиационной защите, в противогазах, ядерный взрыв, уничтожающий все живое. Голос за кадром сообщал, что программа «Серый рассвет» прошла успешные испытания и осталось только смоделировать в небольшой группе социума реальные события.
«Участники эксперимента не должны знать о происходящем. Их гибель будет считаться побочным эффектом, и нерационально рассчитывать количество жертв»
Я с непониманием посмотрел на Северцевав глазах застыл немой вопрос. Он провел рукой по коротко подстриженным седым волосам и выключил запись.
Я думаю, ты кое-что понял, сынок.
Игорь Сергеевич, почему я?
Меня попросила Оксана.
Оксана? теперь я точно ничего не понимал. Рассказывайте с самого начала. Вы как мой отец, который всегда что-то скрывал о своей работе. Я знал, что он работает в турагентстве и должен бывать в командировках. Хотя в свете последних событий думаю, занимался он чем-то секретным. Та же информация о базе была не просто мифической надеждой. Он верил, что нас найдут и спасут.
Как звали твоего отца? Возможно, я знал его? выдохнул Северцев. Хотя, если он был засекречен, только при совместной работе
Его звали Владимир ГеоргиевичМой голос дрогнул. Воспоминания словно старый осколок в ране, который не смогли вытащить врачи. Маркин
К сожалению, пожал плечами Северцев, не пришлось общаться с ним. А теперь можем поговорить, Леша, здесь нас никто не услышит. У меня есть выбор: свернуть тебе шею или рассказать правду, если ты поклянешься молчать. Правда может быть опасна, и людям пока не нужно знать все.
Я чувствовал, как майка прилипла к спине, во рту пересохло. Я попросил водыкапитан кинул на стол фляжку.
Привычка со службывода всегда есть в запасе. Он улыбнулся. Знаю, что ты умеешь хранить секреты, и хочу рассказать то, что считаю нужным, чтобы ты не наделал глупостей. Потому что уверен: тебе не сидится на месте, и вы с Жекой задумываете устроить самостоятельную вылазку.
Я покраснел и покачал головой. Отпираться было не к чему, я не умел, да и не хотел врать.
Не хотелось бы, чтобы вы втягивали в это Оксану.
Оксану? Я не ожидал, что судьба Мелкой его так волнует.
Дело в том, что Оксанамоя дочь. Это долгая история, и командование не знает об этом. Ей стало это известно пару лет назад, девчонка в сомнениях, и я понимаю ее.
Бываетобронил я. Но почему все так скрытно? Почему бы нам не поговорить об этом в бункере, в моей комнате или в вашем кабинете?
Ты услышал о проведении эксперимента. Он мотнул головой на потухший экран: Что-то вышло из-под контроля. Вместо того чтобы ударить по полигону, ракеты с боеголовками устремились за океан. Первыми получили удар Вашингтон и Нью-Йорк. И даже пресловутые ПРО не спасли ни Америку с Европой, ни нас. Последовал ответный удар Я не знаю, как Земля не превратилась в пылающий ад. Когда наши европейские и американские партнеры поняли, что это был террористический акт, было поздно. Разрушенные города и сотни километров зараженной территорииэтого оказалось мало: на свободу вырвался странный вирус, в одних местах меньше, в других больше. Люди, получившие ранения, животные стали мутировать, причем метаморфозы происходили очень быстро. Никакие известные средства не помогали. Иногда я встречал своих ребят, ставших монстрами, теперь привык и к этому. Давно привык к смерти, но, находясь в очередной командировке, знал: война там, а дома меня ждет семья и небо будет голубым и мирным. Без осознания этого очень тяжело. А с Оксанкой мы встретились случайно.
Когда прочесывали город, я натолкнулся на женщину, которая убегала от своры зубоскалов. Она просила о помощи, ее тело было покрыто рваными ранами, и я понимал, что будет дальше. Когда я понял, кто она, то приказал не стрелять. Это была Катерина, мать Оксаны. Тогда я не знал, что у меня есть дочь. Черт, как в дешевом сериале, но так сложилось.
Северцев встал из-за стола и медленно расхаживал по маленькой комнате:
Я должен был убить, но это было сделать сложно. Самое страшноеона не понимала, почему я хочу сделать это. Стреляй! Давай, ублюдок! выпалила она. Теперь твоя дочь останется не только без отца.
Что ты говоришь? я приставил пистолет к ее виску. Голова была разбита, и ей, должно быть, очень больно, но в тот момент какая-то ярость охватила меня. Ты уже скоро превратишься, что за бред ты несешь?!
Ее нижняя губа задрожала, и она заплакала, вытянув над головой руки.
Погоди, не стреляй, Игорь Погоди, сейчас
Я весь напрягся, зная, что по инструкции должен уничтожать раненых.
Где-то рядом прогремел взрывмы отвлеклись на него, мои люди бросились врассыпную. Черным дымом заволокло улицу, и я понял, что Катя сбежала.
Потом вернулся в город один, вопреки приказу не покидать убежище в одиночку. Сослался на то, что забыл оружие, а у нас, сам понимаешь, каждый патрон на счету. Так вот, вернувшись в город, я попытался отыскать Катю, но это все равно что искать иголку в стогу сена. Дом, где она жила раньше, пострадал от пожара, на полуразрушенной лестнице несколько мутантов что-то грызлия видел, что это женщина, которой уже нельзя помочь. Она была мертва, и это была не Катерина. Тогда я сказал себе: «Слава богу», потому что лучше умереть, чем жить в образе чудовища. Спустившись в подвал, я понял, что дверь закрыта, и, скорее всего, изнутри. Прислушался, ловя каждый звук: там кто-то был. Человек подошел к двери и старался двигаться как можно тише. Я подал голос, грозя выдать себя, но меня услышали через железную дверь. Это была девочка, которая сказала, что ее мама умирает и ей страшно.
Я ищу Катю и хочу помочь, сказал я, не зная, что еще добавить. Девочка боялась и не открывала дверь. Впусти меня. Если твоя мама превратится в монстра, тебе уже никто не поможет. Я офицер Российской армии, вот посмотри, сняв с шеи жетон, я просунул его в щель между стеной и дверью.
Девочка ничего не ответила. Я ждал, смотрел в лестничный пролет, опасаясь, что мутанты почувствуют меня. Еда занимала все уголки их разума, и тогда, на лестнице, их пиршество, возможно, спасло мою жизнь.
Дверь скрипнула, и в узкой щели проема я увидел сначала большие глаза и веснушки на вздернутом носике, а потом и саму девочку. Я знал, что это она, моя дочка, не знаю почемувозможно, потому что была так похожа на меня в детстве. Ей было страшно, но, видимо, маме очень плохо, поэтому девочка все же решилась открыть дверь незнакомцу.
Я осторожно вошел в темное помещение подвала. Запах нечистот и плесени ударил в нос. Я увидел, как ее мать лежит на рваном грязном матраце, пропитанном кровью. Она почти потеряла человеческий облик, но не рассудок. К счастью для девочки, перерождающаяся в мутанта мать не причинила никакого вреда своему ребенку. Как Оксана не заметила эти превращения?!
Катя повернула голову и посмотрела на меня. В ее взгляде еще не было безумия, но она была на грани и, подняв руку, потянулась ко мне.
Теперь ты поняла, почему я хотел убить тебя? спросил я. В сердце защемилоне такой я представлял нашу встречу. Нет, не так.