Закончив с раздачей первичных указаний, я сел в капитанское кресло и связался с директором станции «Гефест» Сэмюэлем Мурром. Разговор с ним был очень коротким и ситуацию никак не прояснил. Скорее наоборот. Я как-то никогда не интересовался, сколько, собственно, персонала находится одновременно на ремонтной станции, а оказалось, что там почти четыреста человек и совершенно нет средств для эвакуации, только четыре курьерских шаттла. Это, в общем-то, было логичным: при таком значительном отдалении станции от цивилизации рассчитывать на них как на полноценный транспорт все равно не приходилось.
Наконец на главном тактическом дисплее появилась обновленная информация по ближнему космосу. Полной картины нужно было ждать еще минут двадцать-двадцать пять. В непосредственной близости от Дайнекс-7 находилось около двадцати кораблей. В основном, естественно, грузовики всех мастей. Пять шли курсом на выход из системы, а остальные как раз формировали караван для движения к Дайнекс-4. Судя по маршрутной ведомости, за караван отвечал супервайзер корпорации Rugerstoll капитан Джон Абрамс. Это было очень хорошо. Rugerstoll имели обыкновение набирать в свою службу транспортной безопасности флотских офицеров в отставке, и с ним будет легко найти общий язык.
Не теряя времени, я отправил на все корабли сообщение с официальным требованием лечь в дрейф и запретом на движение в ближайшие двенадцать часов. Мгновенно замигавшие иконки ответных входящих вызовов я смахнул на пульт Агаты, коротко приказав ей разобраться и успокоить всех паникеров.
Появившиеся через двадцать четыре минуты данные полного сканирования были неутешительны. Дружественных сигнатур по всей системе обнаружено было всего пять, тремя из них были ушедшие к остальным штатным точкам входа в систему эсминцы «Лойце», «Бронсон» и «Фиске». Оставшимися двумя оказались фрегат «Джорджтаун» и корвет «Вотан», и их положение было явно незавидным. Они явно вели бой на орбите Дайнекс-3. Причем бой неравный. Вокруг них наблюдалось до двадцати неопознанных кораблей массой вплоть до фрегата. Судя по всему, их тоже можно было уже относить к потерям. Но на этом плохие новости не заканчивались. Неопознанные впрочем, уже можно отбросить формальности и называть их вражескими, корабли обнаружились у Дайнекс-2 и Дайнекс-4, ну и самое главное по направлению ко всем точкам перехода шли группы минимум из трех вражеских кораблей. В том числе и к Дайнекс-7, то есть к нам.
Пост контроля! Мне нужна информация по идущим к нам вымпелам. Когда сможете их уверенно идентифицировать? мой вопрос был скорее формальностью. Ясное дело, что для опознания они должны подойти поближе.
Не ранее чем через сорок два часа при сохранении ими текущей скорости, сэр! ответил лейтенант Корсаков, дежуривший сегодня на пульте дальних сканеров. Пока можно только вычислить примерную массу и то с погрешностью, сэр. Но это компьютер и так сделал, опознав корабли предположительно как эсминцы.
Принял, лейтенант, ответил я, увеличив карту на главном дисплее и приблизив зону с тремя красными ромбами вражеских кораблей, идущих в нашу сторону. Как только будет дополнительная информация, немедленно мне доложить.
Я внимательно вглядывался в безликие красные метки. Кто ж вы такие все-таки?..
Три эсминца это, конечно, очень плохо. Если с двумя еще есть хоть какой-то шанс справиться в открытом бою, то три это гарантированная гибель. Тот, кто их сюда послал, точно знал, кто здесь будет и сколько нужно сил, чтобы его гарантированно обезвредить. А потом они оседлают точку перехода и смогут уверенно разнести по выходе из прыжка любой корабль, который попробует войти в систему. Кто бы ни составлял им план захвата системы, стоило отдать ему должное он был очень хорош.
Вот со всей этой информацией я и отправился на совещание с офицерами. В итоге мнения разделились примерно пополам. Часть офицеров полагала, что следует немедленно вернуться во внутренние системы к основным силам флота, доложить обстановку и предоставить командованию решать, как быть дальше, а часть настаивала на том, чтобы остаться и дать бой.
Принимать решение нужно было мне. Именно мне как капитану корабля следовало взять на себя всю полноту ответственности за дальнейшую судьбу и корабля, и всех ста двадцати пяти членов команды.
И я принял решение остаться на Дайнекс-7.
Ясное дело, что реальных шансов против трех эсминцев у нас немного, но просто сбежать и бросить на произвол судьбы персонал станции «Гефест», то есть граждан Федерации, которых мы присягали защищать, было никак невозможно. Ну а кроме того, даже если мы сможем уничтожить один вражеский эсминец и повредить другие, это уже значительно облегчит нашим кораблям вход в систему через данную точку, мы сохраним большое количество жизней своих сослуживцев, это тоже не стоило сбрасывать со счетов. Наша задача защищать систему Дайнекс. И мы должны ее выполнить любой ценой.
Глава 5
Итак, у меня было меньше сорока часов до того момента, как вражеские эсминцы смогут опознать «Дартера» по сигнатуре и точно определят наше расположение. Что ж, времени вполне достаточно для реализации первой части моего плана. На данный момент на экранах у противника мы всего лишь одна из десятков меток кораблей, присутствующих сейчас в окрестностях Дайнекс-7. Большинство грузовых кораблей массой примерно сопоставимы с эсминцем, а с учетом бешеной погрешности сканеров на таких расстояниях определить даже приблизительно размеры кораблей было задачей из разряда нерешаемых.
Однако через сутки с небольшим ситуация кардинально поменяется, и к этому моменту все участники нашего маленького спектакля должны быть готовы выполнять свою роль.
В первую очередь я дал разрешение пяти грузовым кораблям уйти из системы, проинструктировав капитанов и снабдив их сообщениями для руководства Флота и СКО. Проблема межзвездных перелетов с использованием гипердвигателей заключалась в том, что преодолевать десятки и сотни световых лет одним прыжком способны только корабли размером от корвета и выше. Учеными велись активные разработки в области миниатюрных двигателей для перемещения небольших беспилотных аппаратов, которые могли бы переносить информационные пакеты, но пока это были лишь эксперименты, а связь осуществлялась по старинке курьерскими кораблями. Долго, дорого и не слишком-то стабильно, то есть о случившемся в одной системе, например о вероломном нападении на стоящий на рейде флот, в метрополии не узнают до тех пор, пока хоть один корабль не покинет систему и не передаст эту информацию в общую информационную сеть. Так что функцию курьеров я возложил на уходящие из системы Дайнекс транспортники. Переход между системами занимает неизменные одиннадцать с половиной секунд, и как только они попадут в одну из систем метрополии, им останется только передать информационный пакет в общую сеть, и там уже системой внутренних курьеров эта новость буквально в течение нескольких часов окажется в Генштабе Флота, на Луне.
Сколько уж там они будут собирать флот возмездия, достоверно я, конечно, знать не мог, но уж точно не менее двух-трех суток им понадобится для полного сбора и передислокации в систему Дайнекс. С учетом предоставленных мною сведений велика была вероятность, что входить наш флот будет через точку у Дайнекс-7, так что от успеха моего плана во многом зависело и то, с какими проблемами может столкнуться флот Федерации при прыжке в систему.
Как известно, при совершении гиперперехода корабль мгновенно перемещается из одной точки трехмерного пространства в другую, используя временную двухмерность, создаваемую гипердвигателем. И, как сложенный вдвое лист может быть пробит карандашом, и, войдя в точку на внешней плоскости листа, острие карандаша выйдет в совершенно иной, сколь угодно удаленной точке на внешней плоскости обратной стороны листа, так и корабль с гипердвигателем может мгновенно оказаться в сотнях световых лет от исходной точки, «пробив», подобно игле, пространство Вселенной.
Были у этого способа перемещения и свои сложности. Во-первых, малейшие ошибки в настройке параметров прыжка могли привести к совершенно непредсказуемым результатам, например выходу в центре планеты или рядом со звездой. Естественно, большинство прыжков по этой причине совершались через многократно проверенные и опробованные точки перехода. А во-вторых, по неизученной до сих пор причине после прыжка у всех кораблей была «морская болезнь» период до тридцати минут, в течение которого не работала почти никакая электроника. В это время, пока перезагружались компьютеры и заново активировались все системы обеспечения деятельности корабля, он был практически беспомощен. Соответственно, если в условной точке перехода будет засада или, не дай бог, она окажется плотно заминирована, ни о каком прыжке туда не может идти и речи, и кораблям придется рисковать, прыгая в систему по координатам, что могло привести к довольно печальным последствиям. И это если речь идет о военных кораблях. Транспортные же грузовозы вообще не были предназначены для свободных прыжков, и ни один пилот в здравом уме на такое не пошел бы. Так что блокада системы выглядела очень даже реальной перспективой.
Решив проблему с информированием метрополии о случившемся инциденте и кратко изложив свой план действий, я приступил к реализации его первой фазы.
Для этого «Дартер» пришлось загнать в ремонтный док станции «Гефест», а также частично произвести разборку одного из двигателей, чтобы создать полную иллюзию производимого на корабле ремонта. К тому моменту, как сканеры эсминцев противника смогут достоверно распознать, какая из многочисленных отметок на радаре (так по привычке называли мультиплатформенные сканеры дальнего радиуса действия) является боевым кораблем, а какие просто беззащитными транспортниками, все должно будет выглядеть так, будто «Дартер» стоит на ремонте в доках станции и панически пытается собрать обратно разобранный для ремонта двигатель.
Это, безусловно, было очень рискованно. В современном космическом бою маневр является основным залогом выживания. Стационарный объект идеальная мишень и может быть уничтожен почти мгновенно, если, конечно, это не орбитальная крепость, специально сконструированная для такого боя. Возможности эсминца были весьма далеки от параметров орбитальных крепостей, и если альтаирцы решат просто расстрелять застигнутый врасплох корабль, то мы им даже ответить не успеем толком. Приходилось надеяться, что враг будет действовать именно так, как я предполагал. Главной задачей было разделить вражеские корабли, чтобы на захват «Дартера» пошел всего один эсминец. Для этого мой корабль должен выглядеть максимально простой целью, ну и для остальных противников должна была найтись достойная работенка. А вот это была уже задача для Джона Абрамса. Ему мой план, в отличие от той же Агаты Вилсон, откровенно понравился. Видимо, отставной вояка не растерял юношеского авантюризма. Он обещал сделать все в лучшем виде.
Через двадцать четыре часа все приготовления были окончены, и нам оставалось только ждать и надеяться на то, что я не ошибся в расчетах.
Глава 6
Где-то в четырехстах миллионах километров, а значит, примерно, в десяти часах среднего хода от Дайнекс-7, вражеские эсминцы начали торможение. На таком расстоянии сканеры давали вполне четкую и полную картину. Все три корабля были идентифицированы, и у меня возникла возможность поближе познакомиться со своими будущими противниками.
Я развернул на командном экране информационную сводку и начал внимательно изучать представленные компьютером данные. Так, что тут у нас? Эсминцы «Кайчи», «Югао» и «Микаса». Очень, кстати, примечательная троица. «Кайчи» и «Югао» стандартные эсминцы проекта 67845, произведенные на верфях Нью-Авалона и экспортированные в Сегунат Альтаира восемнадцать лет назад. Не самый современный тип кораблей, но довольно удачной конструкции. Вооружение стандартное для кораблей такого класса: четыре лазерные импульсные пушки мощностью 170 кВт, расположенные попарно в двух орудийных башнях на носовой и кормовой частях корпуса. Такое расположение орудий является традиционным для ньюавалонской школы кораблестроения. Спаренные орудия, естественно, увеличивали условный «вес» залпа, и в скоротечном бою попадание сразу двух лучей представляло очень серьезную угрозу для любого корабля. Однако при этом у эсминца с такими орудиями не было возможности распределить огонь более чем на две разных цели, что в случае нападения группы корветов или волны истребителей могло стать фатальным недостатком. К сожалению, в бою против одного корабля, например против моего, где каждое из четырех орудий той же мощности находилось в независимой орудийной башне, по два на «верхней» и «нижней» палубах, это было скорее преимуществом. Нет, «Дартер» был, конечно, значительно более новой моделью и превосходил эсминцы проекта 67845 и по скорости хода, и по бронированию, имел более современные системы наведения и вообще всю электронику, но преимущество было больше формальным. Да, мы двигались на два астроузла быстрее. Да, броня была на десять процентов надежнее. Возможно, наш бортовой искин был шустрее на пару процентов, но в реальном бою такие преимущества играли роль только в случае эскадренного боя, когда задействованы десятки эсминцев. В стычке же один на один все это являлось скорее статистической погрешностью, и исход боя в любом случае определят выучка экипажа и решения, принимаемые капитаном.
Вспомогательное вооружение ньюавалонских эсминцев было представлено шестью спарками лазеров мощностью 25 кВт, десятью пусковыми установками ракет средней мощности и двумя аппаратами для установки мин. Вот тут у «Дартера» уже было преимущество в вооружении. В соответствии с недавно принятой Федерацией новой концепцией флота производилось усиление вспомогательного вооружения кораблей и, в частности, повсеместно увеличивалась мощность орудий. На моем корабле базово стояли шесть орудийных башен со спаренными сорокакиловаттными лазерами, а кроме того, в дополнение к тем же десяти пусковым установкам ракет средней мощности имелись еще и четыре торпедных аппарата. Не бог весть какое преимущество, конечно Все-таки торпеды для боя с эсминцем вряд ли подойдут ввиду малой скорости, но в нашей ситуации любая мелочь была на вес гелия-3.
А вот третий эсминец, «Микаса», был уже альтаирской постройки. Я, к стыду своему, не сильно следил за последними новинками флота периферийных систем, ограничившись подпиской на новости о кораблях, производимых Федерацией, поэтому конструкция и параметры альтаирского эсминца были для меня новостью. И, надо сказать, не самой приятной. Ясное дело, хранить в тайне разработку и производство боевых кораблей в обитаемом космосе не получалось, все ж глобальный рынок и все такое, но и следить за каждым новым проектом тоже особо никто не собирался, если это, конечно, не производство линкора, авианосца или чего-то подобного. Большинство планет, не входящих в Федерацию, а зачастую и те, что входили, имели свои военно-космические силы, в основном представленные корветами и эсминцами, которые или производились в системе, если позволяли собственные промышленные мощности, или закупались у индустриальных миров типа Нью-Авалона, Фарнира или Первоуральска.
Так вот, «Микаса» был как раз продуктом собственного военно-промышленного комплекса Альтаира. Двести девяносто шесть метров в длину, двадцать семь в ширину и пятьдесят шесть в высоту выходило, что при сопоставимой длине он был чуть уже и значительно «выше» «Дартера». Это, видимо, было связано с особенностью двигательной установки. На «Микасе» вместо обычных для эсминцев двух двигателей, установленных горизонтально, стояли четыре менее мощных двигателя, расположенных вертикально, создавая на корме довольно значительный «раструб». С этой же особенностью, очевидно, было связано и необычное расположение орудийных башен. При стандартной компоновке кораблей орудийные башни основного калибра устанавливались, как правило, на верхней палубе корабля, иногда одновременно на верхней и нижней, как на «Дартере», что позволяло вести огонь из орудий практически во всех направлениях. А вспомогательные калибры размещались на бортах. У альтаирцев обе башни основного калибра со спаренными мощными орудиями располагались по одной на каждом борте, позволяя спокойно вести огонь как вперед, так и назад. Вспомогательные же орудия в одноорудийных спонсонах были равномерно распределены по верхней и нижней палубам.
Лично на мой взгляд, решение альтаирцев было достаточно изящным, хоть и спорным с точки зрения боевой эффективности. Получалось, что наибольшая огневая мощь их эсминцев могла быть реализована только при фронтальной атаке, в то время как корабли производства Федерации давали весомый залп так же и с борта. Логика альтаирцев была понятна: при атаке фронтом противник вынужден стрелять в самую маленькую проекцию корабля носовую часть, и шанс получить ответные попадания у альтаирских кораблей будет минимален.
Но вот тут, на мой взгляд, крылась другая опасность для нормальной работы всех орудий основного калибра кораблю требуется идти строго вперед, носом на противника, если же тот активно маневрирует, то поддержание подобного угла атаки требует просто филигранной точности и серьезного мастерства. А вот для бортовых залпов кораблей таких сложностей не требовалось, так что еще не факт, что расчет альтаирцев окажется оправдан.