Почему вы не в своей форме? негромко спросил Шапошников.
Приказа на присвоение мне внеочередного звания не получал, я полковник покуда.
Не довели до вас? Скорее всего планировали это сделать позже, торжественно.
Это конечно всё интересно, но хотелось бы узнать зачем вызвали инвалида? Фёдор Иванович, здравствуй. Поздравлю с генералом. Молодчина.
Как же это так? тот сглотнул и посмотрел на меня. Бомбёжка?
Как я там бомбёжка? Забили в допросной
Договорить мне не дали, маршал прервал, недовольно глядя на меня.
Под Москвой формируется резервная армия, которой вас хотят назначить командовать, генерал-майор Соломин назначается начальником штаба. Как нам сообщили, вы вполне идёте на пути к выздоровлению и через неделю пройдёте медицинскую комиссию. Хотелось бы обговорить штаты
* * *
Очнувшись, знакомо болело избитое тело, но я счастливо улыбнулся окровавленным ртом. Новое тело, новая жизнь. Тут же снова рёв моторов, я опознал «Лаптёжники», и с трудом встав, отметив, что я в военной форме, командирская, понял, что кто-то вцепился мне в галифе, и увидел девочку лет четырёх, что цеплялась за меня отчаянно, запрокинув голову, а рядом женщина, со сломанной ногой, вывернута ниже колена, без сознания. Подхватив девочку, я закинул её мать на левое плечо, попой вверх, и побежал прочь от разбитого поезда, запинаясь босыми ногами за траву. Позади стоял пассажирский поезд, на который заходят вновь немцы. Три «Лаптёжника» работало, бомбы похоже уже использовали, пушками проходили по составу. Вагон, рядом с которым я очнулся, был разворочен, видимо взрывом из купе на насыпь выкинуло прошлого хозяина этого тела, убив, и произошло моё заселение. И других людей выкинуло, вроде этой девочки с матерью. Отбежав, а сильное тело мне досталось, даже не запыхался, я присел, опустив тела, и стал осматривать. Начал с девочки, крови на ней хватало. У той только ссадины, кровили, но целая. Обработал их ваткой со спиртом, отчего девчушка забавно пищала, после этого занялся её матерью, тут куда серьёзнее. И ногу вправлял, накладывая лубки, брал их из хранилища, заранее заготовлены, и остальные ранение осматривал, вытащив щипцами осколок, и бинт накладывал. Потом женщина очнулась, я ей вату с нашатырём дал понюхать. Та дочку начала обнимать, заливая слезами, а у меня заболела голова и вырубило тут же, память прошлого тела начала проявляться, став мне доступной. Ну-с, кто тут у нас?
Попал я в тело старшего лейтенанта Сергеева, Михаила Ивановича. Двадцать пять лет, блестящий командир, в двадцать четыре года получил звание капитана, стал командиром штаба стрелкового полка. Воевал в Русско-Финской войне, месяц. Наград нет. Служил на Севере, под Архангельском. Застукал жену с любовником, не ждали те его, на дежурстве был. Отметелил обоих так, страшно взглянуть. Соседи на шум набежали, оттащили, убил бы. Товарищеский суд, в общем, дошло до командования, сняли шпалу, вернув кубари, и отправили переводом на Западную границу, с глаз долой. Собственно, в поезде на новое место службы тот и ехал. Сейчас ранее утро двадцать второго июня, начало войны. Повезло мне на это время. Точно сколько сейчас сказать не могу, наручные часы в купе остались, впрочем, как и ремень с кобурой. В кармане только документы, нагрудном. Сапог тоже не было. Спали же. Хорошо старлей в форме спал. Не боялся помять, сейчас как многие другие нательным бельём бы сверкал. Та женщина и девочка, не его родственники, просто соседи по купе. Сергеев сирота, воспитывался в детдоме. Это хорошо. Хорошее попадание, мне нравится, Сергеев тяжёлой атлетикой занимался, любил гирями играть, так что крепкое тело. Пора очнутся, но вспоминалось как я в это тело попал. Да там и рассказывать нечего. Вернулся из Генштаба, поужинал, и вскоре в палате начал хрипеть и в судорогах биться. Врачи набежали, запомнил испуганное лицо своего доктора, и умер. Отравили, к собаке не ходи. Очень я напугал небожителей в правительстве, что так просто их убивать могут из-за какой-то глупой обиды. Мало ли псих и других обстреливать или заживо сжигать начнёт, вот и решили вопрос кардинально. Я бы также поступил.
Очнувшись вот так, уже осознав в кого попал, буду под него работать, жизнь внове, с полковником Никифоровым честно скажу, не повезло, знал бы куда везут, всех бы там в асфальт закатал, но удар поставлен был, и в голову. Вполне возможно не хотели меня вырубать, но голова у меня слабое место. После той раны от нападения бандитов, случались головокружения, в общем, сильно тряхнёшь головой и лёгкие боли. Получать контузию было мне нельзя. Хорошо танк мой подбили в атаке сбив гусеницу, я с места вёл огонь, иначе бы хана. А после избиения, я видел, как тревожился врач, не прожил бы я долго, не смотря на то как тот натужно пытался доказать обратное. Сломалось что-то в организме, слабел. Вон, форму старую надел, как на вешалке, исхудал, та на два размера больше стала. Открыв глаза, я аккуратно сел, а то тело болело, нужно ещё осмотреть себя, но острых болей нет, поваляло по насыпи, но не пострадало, наткнувшись на ясный взгляд девушки, дочка дремала у её бедра, я спросил:
Как себя чувствуете?
Уже лучше, спасибо. Вы не могли бы вещи из вагона, кивнула та мне за спину.
Обернувшись через плечо, я рассмотрел, что несколько вагонов горят, наш пока нет, но пламя приближается и там суетятся люди, спасая что можно. Да и раненых вынося.
Сейчас, ждите.
Встав, меня пошатнуло, я побежал обратно к нашему вагону, при этом быстро осваивая тело. А соседям с Сергеевым не повезло. Жены лишился, звание сняли, глушил проблемы водкой, квасил тот, так что уходил в вагон-ресторан, возвращаясь в купе с амбре перегара, и заваливался спать. Понятно почему в форме был, странно что сапоги скинул. Пока бежал, осмотрел себя. Форма цела, запылилась, кровью чуть измазана, но в принципе само тело целое. Синяки и немногочисленные ссадины, это так, проза жизни, заживёт. Около нашего вагона уже суетились люди. Приметив как один мужичок поднимает с насыпи кобуру с длинным ремнём, собираясь открыть, а это Сергеева «ТТ», я гигантскими шагами подскочил, рявкнув:
Не хватай чужое!
А откуда я знаю, что это ваше? нагло заявило это рожа.
Получив тычок щепоткой пальцев в солнечное сплетение, тот пытался научиться заново дышать. Я забрал ремень, проверил пистолет по номеру, Сергеева, точнее теперь мой, и застегнул ремень, опоясавшись. Потом нашёл и оттащил вещи, что были у той девушки с ребёнком, помнил, свой чемодан, тот тоже вылетел наружу, но не открылся. Часы разбились. Нашёл один сапог, а вот второго нет, ни снаружи, ни внутри. Странно. Портянки вот на месте. Намотав одну на левую ногу, надел сапог. Пришлось искать дальше, без обуви тяжело, у меня есть в хранилище запас, но он тут немного не в тему. Сапоги есть, но не тот размер. Имеются ботинки егерей СС, на шнуровке, и даже размеры подходят, сорок пятый, но буду ими привлекать внимание. Всё же нашёл второй сапог, в тридцати метрах от вагона, в траве, и его надел. Чуть голенище подрано, но не страшно. Фуражку тоже сыскал, вот она как будто не пострадала, отряхнул от пыли и надел. Вот так с вещами и направился к соседке с ребёнком. Кстати, тут посыльный пробегал, молоденький боец, лет восемнадцать ему от силы, сообщил мне, что у разбитого паровоза собираются все командиры и военнослужащие, там какой-то полковник командует. Пусть и дальше командует, а мне соседку выручить нужно. Согласно памяти, ночью мы должны были Барановичи пройти. Мы где-то меду Барановичами и Кобрином. Места знакомые, но дальше двину, согласно предписанию, как отправлю соседку с дочкой в тыл. Ну вот решил, что это нужно сделать именно мне. Взял на себя это обязательство. А направили Сергеева служить в Двести Пятую моторизованную дивизию, Четырнадцатого мехкорпуса, Четвёртой армии.
Вот так добежав, открыл крышку фляжки, и протянул девушке, та сначала дочь напоила, потом и сама попила, почти всё опустошила. Я же, открыв чемодан, достал планшетку, бинокль, развесив всё на себе. Фляжку, что мне вернули, прицепил к ремню, там был чехол, потом отошёл, сделал вид что спрятал чемодан в кустах, на самом деле убрал в хранилище. У меня там сорок две тонны свободного места, в окружении дрались у Могилева, особо пополнить нечем, да и не один я, постоянно свидетели, охрана моя личная, скорее сам отдавал, ну и вернулся к девушке.
Вы уж извините, мешал вам нормально ехать. С женой развёлся, звание сняли за мордобой, побил её с любовником. Глупо было в водке глушить проблемы, сейчас это осознаю, а раньше наплеваться было. Тут рядом дорога, места знакомые, отнесу вас и постараюсь отправить подальше, запомните, уезжает как можно дальше. Врачи вам гипс на ногу сделают, уезжайте. Немцы Минск через неделю возьмут.
Война?
Да, война. Вы говорили у вас муж красный командир?
Да, старший лейтенант, пограничник.
Родные есть где?
Родители мои, бабушка. В Туле живут.
Тула нормально, езжайте туда. А сейчас на руки возьму.
Что я сделал, закинул девчушку на плечи, посадил её, мать подхватил на руки, а сумку со своими вещами та к животу прижимала. Тяжеловато, но идти можно. Пришлось двигаться в обход поезда, с другой стороны от паровоза, где я видели сейчас группу командиров разных родов войск, и немного красноармейцев находилось. Там старший командир что-то говорил, махая руками, похоже задачу ставил, лучше бы пострадавшим помог, ну его к чёрту, такие очень проблемные командиры, встречал уже. Я не один такой, ещё несколько командиров свои семьи уводили. Перейдя через рельсы, двинул дальше. Дорога тут за посадкой, минут пятнадцать идти. Я по ней со своей дивизией проходил не так и давно, точнее в прошлой жизни, громил тылы наступающих на Барановичи немцев. Недолго, те развернули боевые части, пришлось на другую дорогу уходить, где как раз мои тылы шли. Как я отметил, группками и одиночками, в основном гражданские, пошли за мной. Видимо моя целеустремлённая и гружённая тушка привлекла внимание. Вот так пройдя через берёзовую посадку, а жарит солнце, я прошёл ещё триста метров по полю, и аккуратно, бережно положил Наталью, как представился соседка, на землю. Дорога перегружена, к границе войска идут, от неё гражданские, сплошная пыль. Осматриваясь, снимая девочку с плеч, поставив рядом с матерью, я стал ловить попутную машину. Некоторые проскакивали не тормозя, другие в панике, чуть не задавили, но одну машину остановил, «полуторка» с полуоткрытым кузовом. Машина из автобазы Кобрина. Как раз на Слуцк ехала. Попросил взять раненую при бомбёжке женщину с ребёнком, кузов не пустой, там тоже люди сидели, но вместить Наталью с дочкой и их вещи смогли, старший в машине, что в кабине сидел, место своё к слову не уступил, согласился взять. В Слуцке высадит у больницы. А девушке я настойчиво рекомендовал сразу из города, как врачи с ней закончат, уезжать. Немцы там вскоре будут, через несколько дней. Мои слова вызвали возмущение у сидевших в кузове, но «полуторка» уже тронулась, и вскоре скрылась в пыли. А рядом собирались выжившие с поезда, дымы от горевших вагонов и отсюда видны были. Вот так поправив ремешок планшетки, я направился по обочине в сторону Кобрина, там штаб моей армии. Надо попутку искать. Довольно быстро поймал, с милиционерами в кузове. Тоже в Кобрин ехали.
Я поглядывал по сторонам, вдруг немецких диверсантов примечу. Зная их частые ошибки в обмундировании и вооружении, на самом деле это не так и сложно опознать, но не повезло, то ли им, то ли мне. Не попались. К штабу меня конечно подвозить не стали, остановились на перекрёстке, показали пальцем куда идти, дальше «полуторка» покатила в одну сторону, а я с чемоданчиков в другую пошёл. У водопроводной колонки наполнил фляжку. Я чемодан достал ещё до того, как машину остановил, должен быть с вещами, они есть у меня. У штаба отряхнулся от дороги, помдежурного мне щётку принёс, помог, ну и зашёл. Дежурный по штабу армии внёс информацию в журнал, и отправил было оформляться, документы у меня в порядке, более того, о моём прибытии те в курсе, я также успел сообщить о расстреле поезда с воздуха, как в коридор вышло несколько старших командиров, включая одного генерал-майора. Я его знал по прошлой жизни, по-глупому включили в расстрельную группу командиров Западного фронта, во главе с Павловым.
Кто такой? с хмурым видом спросил у меня генерал.
Старший лейтенант Сергеев. Переведён с Севера к вам в качестве командира моторизованного батальона в Двести Пятую моторизованную дивизию. Сегодня утром поезд, на котором ехал, попал под налёт, очнулся на насыпи, выброшенный наружу взрывом авиабомбы.
Старлея?
Разжалован из капитанов за драку с любовником жены. И жены лишился и звания. Звания больше жальче.
Ты же вроде из стрелковых частей переведён? Танки знаешь?
Да, товарищ генерал, приходил ознакомление, включая новейшие. Тактику боя изучал. В финскую на танке повоевать пришлось, сменил убитого командира.
Новейшие? «Три-четыре» знаешь?
Да, обеих модификаций, с пушкой «Л-одиннадцать» и «Ф-тридцать четыре».
Что скажешь по модификациям?
С пушкой «Л-одиннадцать», га*но полное.
Лейтенант, не выражайтесь! рявкнул один полковник.
Генерал Коробков задумался на недолгое время, и приказал одному из полковников:
Оформите Сергеева командиром сборного отряда. Введите его в курс дела.
Есть, козырнул полковник и повёл меня за собой.
Я отдал документы, чтобы меня оформили, кстати, не за Двести Пятой моторизованной дивизией, а за Тридцатой танковой дивизией. В должности заместителя командира первого батальона Шестидесятого танкового полка. Какой-то странный выверт карьеры. Ситуацию прояснил полковник, начальник артиллерии армии. Тот, кто за танки отвечал, отсутствовал, в отпуске был, и этот полковник тянул две должности. Так вот, не так и далеко расположилась дивизионная школа, где молодые танкисты проходили обучение, как раз нашей Тридцатой танковой дивизии. Моя задача подготовить сборный отряд. По сути один из резервов командарма. Особо рассчитывать на серьёзное я не могу, максиму десяток сильно ушатанных танков и танкеток будут на ходу. Приказ в школу уже отправлен, технику готовят к маршу, заправляют и вооружают, боеприпас грузят. Главное не это, в Четырнадцатый механизированный корпус, а точнее в нашу Тридцатую танковую дивизию, передали четыре танка «Т-34». Вчера как раз согнали с железнодорожных платформ и перегнали в школу дивизии. Перегоняли под чехлами, те командиры, что хоть немного знали эти машины. Сейчас этих командиров нет, убыли в части. Поэтому моя задача, пока не будет отдан приказ выдвигаться, за счёт курсантов и инструкторов школы сформировать четыре экипажа и начать обучение на новейших танках, раз я их знаю. Ну эта работёнка по мне. Документы оформили, приказ на руки получил, вышел наружу, я было двинул прочь от здания штаба, как остановился, и поставив чемодан, стал для вида копаться в планшетке. Привлекли моё внимание мотоциклисты. На мотоцикле-одиночке подкатили два командира. Один, поправляя форму, направился в штаб, дробно простучав каблуками сапог по ступенькам, второй остался сидеть на мотоцикле. Причём мотор не заглушен. Видел я одного из этих диверсантов, когда тут воевал, прибился один ко мне в дивизию под видом окруженца, но мои особисты быстро его вычислили, раскололи и шлёпнули. Трофимова ранил при захвате, в руку, ловко ножом работал. Это тот что в штаб зашёл.
Поставив чемодан к стенке, чтобы его не затоптали, тут несколько молоденьких лейтенантов-танкистов ожидало чего-то, и направился, к мотоциклисту. Тот не успел обернуться, как обмяк после удара по шее ребром ладони, не простой удар. Подхватив его подмышки, отчего мотоцикл начал заваливаться на бок, положил на землю. А мотоцикл поднял, и поставил на подножку, заглушив.
Лейтенант, в чём дело?! пробасил грозно какой-то батальонный комиссар.
Диверсант немецкий. Посторожите его, я за вторым.
Забежав в штаб, тут нужного командира не было, спросил у дежурного, в звании капитана:
Сейчас лейтенант НКВД зашёл, куда направился? Это вражеский диверсант.
К секретчику. Вторая дверь слева, ответил капитан, держа две телефонные трубки у ушей.
Рванув к двери, я выбил её плечом, обнаружив две тушки на полу, диверсант лежал на полу, второй, видимо секретчик, на нём, лицом вверх, и немец душил его телефонным проводом. Нож лежал в стороне, видимо не успел использовать, выбили, подручными средствами справлялся. Тот батальный комиссар за мной нёсся, я успел отступить в сторону, обходя парочку, а тот нет, рухнул прямо на них. Хэкнули похоже все. Однако это позволило мне, носком сапога аккуратно тюкнуть в висок диверсанта. Дальше контрразведка и особисты набежали, утащили обоих диверсантов, один уже пришёл в себя, допрашивали, а секретчика, в звании майора, увели в медсанчасть, у него с горлом что-то, сдавило приводом сильно. Меня опросили, этого хватило, а пока суета, штаб эвакуировался, переезжал, я откатил мотоцикл к чемодану, закрепив тот на багажнике, тут не было второго сиденья, и покатил к дивизионной школе, где та находится мне подробно объяснили. Правда, карту зажали. Семь километров всего. Доехал быстро, мотоцикл наш, новый на вид, модель «Л-300», чёрного цвета. На подъезде убрал чемодан и мотоцикл в хранилище и прошёл на территорию, меня уже ждали, проверили документы, и я начал выяснять с чем буду иметь дело. Мне выдали новый комбинезон, синий, и шлемофон. Также я отдал форму, переодевшись. Мне её постирают и сменят знаки различия, это петлицы. У меня не танковые. Они чёрного цвета, а не красные, как у стрелков. У меня красные были. Фуражку тоже менять придётся. Ну а пока старший командир, что был на территории школы, показывал, что тут и как. Это был старшина Фролов. В школе числиться три командира, старший в отпуске, один вызван в штаб корпуса, а третий, сегодня выходной, так и не появился. Старшина вестового к нему по месту жительства отправлял, пусто, следы быстрых сборов и всё. Тот командир женат, семью скорее всего отправляет в тыл. Ну я так думаю.