У Рауда или матери Ульрики.
Трактирщик многое слышит и многое знает. Особенно если учесть, что именно в его карманах зачастую оседали самородки. Начнет старатель обмывать удачу да так увлечется, что в конце концов саму «удачу» и оставит в качестве залога за хмельное. С пьяных глаз совершенно не думая, что поутру надо будет его выкупатьа на что, если с вечера на радостях пропил все до последнего медяка? Так что кому везло, Рауд знает лучше других. Равно как и кому не повезло вчера лишиться не только угла, но и жизни.
Мать Ульрику, я так понимаю, напрямую не спросишь? поинтересовался Ивар.
Альмод пожал плечамиу тебя своя голова есть, сам и соображай, как к преподобной подкатить.
А сам не хочешь? продолжал Ивар. Мы бы и тебе приглядели что интересное скажем, за двадцатую часть добычи.
Мне и так хватает.
Особенно сейчас, хмыкнул ИварТакой целитель, как ты, мог бы в столице благородных пользовать.
Мне и так хватает, повторил Альмод.
Ивар понимающе улыбнулся.
Поединок?
Альмод рассмеялся.
Догадливый.
Лучший способ солгатьсказать часть правды. В конце концов, в столицу ему действительно путь заказан после того как ну да, можно называть это поединком. Когда его, измотанного тремя переходами за день, пришли убивать четверо. Впрочем, нет, не четверо. Два пацана оказались лучше, чем он подумал вначале. Потому и жив остался.
И кого, если не секрет? полюбопытствовал Ивар.
Да какая разница. Можно подумать, ты только от двора, все громкие скандалы помнишь.
Куда уж мне. Тринадцать лет в Приграничье, про ту столицу только слыхал.
Врет? Похоже, что нет. Человека, привыкшего сражаться, видновыдают осанка, манера двигаться. Ивар выглядел человеком, который и в самом деле многое повидал.
И как оно?
Да как последние сто лет: то мы бьем, то нас бьют. Оно бы и ничего, да что-то уставать начал. Вон, племяш перстень получил. Он потрепал Эйнара по макушке. Брату я здорово обязан остался, так что Надо помочь. Ну и я подумал, что пора бы остепениться уже. Парня к делу пристрою, осяду где-нибудь Как тут с женщинами, кстати?
Одаренных нет, пожал плечами Альмод. Так что готовься раскошелиться.
Так уж повелось издревлепосле проведенной ночи оставлять пустым серебро. Только пустая могла понести от одаренного. Поэтому и одаривали монетойна случай, если мимолетная забава и в самом деле не останется без последствий. Девки липли, конечно, и не только ради серебряка, а то и золотого. Если ребенок унаследует дар, университет заплатит за него столько, что полжизни можно безбедно прожить.
Глядишь, и сойдусь с кем, задумчиво произнес Ивар. Пора бы уже о детях думать.
С трактирной девкой? хмыкнул Альмод. Остальные или с мужем приехали, или не подросли еще.
Там видно будет. Все равно пооглядеться нужно, прежде чем что-то решать.
Разве в этом году подземников не искали ни корона, ни благородные? спросил Альмод. Стоило в такую глушь забираться?
Эйнар торопливо дожевал, прежде чем ответить.
Искали, конечно. Но я подумал, что так и этак загонят в редкую дыру. Так зачем мотаться в глушь за жалование, когда можно точно так же мотаться в глушь, но уже для себя? Если попадется что-то по-настоящему интересное, выгоднее предложить свои условия.
Занятный.
А кто такой Харальд, с которым нужно договариваться? спросил Эйнар.
Местный королек, сказал Альмод. Из благородных, но младший сын.
Это значитни земель, ни титула, крутись как хочешь. Обычно шли в наемникинекоторым удавалось выслужить себе новый гербили в монастырь.
Наместник короны в этих землях. И, по слухам, собирается выкупить их у короны в смысле, пытается сделать так, чтобы ему пожаловали земли в качестве наследных владений. За неоценимые заслуги. Альмод усмехнулся.
Выгорит? поинтересовался Ивар.
Скорее всего.
Из столицы за этим медвежьим углом особо не приглядишь, так что проще передать земли в надежные руки и назначить налог.
Значит, будет от своего имени жаловать, задумчиво произнес Эйнар.
Но не вам, хмыкнул Альмод. И еще непонятно когда.
Парень кивнул, отстраненно глядя в пространство. Что задумал, интересно? Не скажет, жаль.
Альмод посмотрел вдоль улицы.
А вот и он, легок на помине.
Рядом с Харальдом шел Бранд, за нимитри мордоворота. Те же, кого Альмод из трактира вышвырнул. Тогда недосуг было разглядывать, а сейчас он обратил внимание: малознакомые парни не из Мирного. С прииска. Похоже, того, где у Харальда были и работники, и еще один дом, и охрана. Быстро за ними послать успел. Хотя, если знал, что Варди покалечился А сколько времени вообще прошло? Он совершенно не представлял, какой сейчас день.
Альмод подобрался было, но Харальд, казалось, успокоился. То ли устал, наверняка у него тоже забот выше головы. То ли, наоборот, выспался и перестал походить на пересушенный трут, готовый вспыхнуть от малейшей искры. Испросив разрешения, присел за стол, к торцу, так, чтобы видеть всех одаренных. Хильда, не дожидаясь просьбы, поставил перед ним кружку пива. Харальд спросил, как дела у господина целителя, не надо ли чем помочь, попросил представить Ивара и Эйнара. Все, как и подобаетдаже если у тебя какое-то серьезное дело, неприлично переходить к важному с места в карьер.
Признаю, третьего дня я несколько погорячился, наконец заговорил о деле Харальд.
Позавчера? Альмод совсем счет времени потерял. Неудивительно, что с ног валился.
Надеюсь, вы понимаете, продолжал он, все мы многое потеряли, и все мы сейчас немного несдержанны. Дом можно отстроить, но жена
Альмод усмехнулся про себя. Жену свою Харальд считал пустым местом. По слухам, колотил нещадно за то, что первой родила дочь, а потом и вторую прежде, чем на свет появился Бранд. Одна из девочек умерла во младенчестве, вторую он выдал замуж в четырнадцатьтоже за какого-то младшего сына не слишком известного родаи забыл о ее существовании. Остальные дети, которых жена приносила ежегодно, пока вовсе не перестала рожать, не переживали пяти лети в этом тоже, разумеется, была виновата баба с тощим чревом, неспособная родить здоровых детей. Целителя, однако, он к ней не звал. И не пришиб до сих пор лишь потому, что родня у нее, как и у всех благородных, была ветвистая. Когда бабу тумаками учатэто нормально, известное же дело, по-другому они вовсе не понимают. Но убитьтут другое, тут родичи и озлиться могут.
Альмод мимолетно задумалсяа в самом ли деле женщина вывернулась из руки вытаскивавшего ее мужа и устремилась за золотом? Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Покойницу не воскресишь, доказательств его домыслам нет. А причинять добро и наносить справедливость всем, кто не успеет увернуться, Альмод не намеревался. Он не служитель Творца, чтобы лезть не в свои дела.
Да еще Варди пострадал при пожаре, а Стейн сошел с ума К слову, я готов компенсировать вам неудобства, которые он доставил. Как уже компенсировал Рауду и этой, как ее
Альмод кивнул. Ему тоже было плевать на имена трактирных девок.
Мне он не доставил неудобств. Разозлил, это правда. Он изобразил вежливую улыбку и повторил, копируя интонацию Харальда. Надеюсь, вы понимаете. К слову, как там Варди?
Скончался.
Пусть Творец примет его душу.
Пусть Творец примет его душу, повторил Харальд. Но это вынуждает меня спросить еще раз. В прошлый раз я поскупился, признаю. Вы стоите гораздо больше. Не только как целитель, но и как охранник.
Альмод усмехнулся.
Благодарю за комплимент. Боюсь, он незаслужен.
Подумайте, настаивал Харальд. Не тороплю, к тому же подробности лучше обсуждать без свидетелей.
Я не ищу жалования, сказал Альмод. И доволен тем, что у меня есть.
Сейчас у вас нет даже угла.
Он пожал плечами.
Не в первый раз. Думаю, что и не в последний. Мелочь, не стоящая внимания.
Это ваше последнее слово? Едва ли мы вернемся к этому разговору.
Альмод усмехнулся.
У меня память тоже хорошая. И помня, в который раз заходит подобный разговор, я предпочел бы действительно больше к нему не возвращаться.
Что ж, на том и закончим. Харальд перевел взгляд на Ивара. Тяжелый, оценивающий взгляд, не каждый такой выдержит. Но одаренный глаз не отвел. А вас что к нам занесло, позвольте спросить?
Ивар помолчал, не торопясь отвечать, и Харальд добавил:
Прошу понять меня правильно, но я, как наместник его величества, должен знать Одаренные не жалуют наши места, а тут сразу двое.
До чего вежлив он сегодня. Понимает, что мордовороты мордоворотами, а три одаренных от него и его людей в несколько мгновения оставят мокрое место. В прямом смысле, если захотят. Вот и держит себя в руках. А заодно и пытается понять, на чьей стороне будут эти двое, если что.
А и в самом деле. Альмод мысленно подобрался. То, что они одаренные, вовсе не означало, что они безоговорочно поддержат, гм, собрата. Не водилось такого обычая среди имеющих дар. Во-первых, слишком мало их былоодин-два на сотнючтобы держаться друг друга. А во-вторых, еще в университете понималикаждый сам за себя. Наставник спросит с любого отдельно, и никто не поможет. Были друзья, конечно, но друзья на то и друзья, что с ними все по-другому.
Совершено не к месту вспомнился Ульвар. Альмод мысленно поморщился, не то это было воспоминание, которое стоило бы лелеять. Посмотрел на Ивара. Тот глядел на Харальда, тоже явно оценивая.
Так
Работу ищу, сказал Ивар. Места тут, по слухам, неспокойные, лихих людей много. Глядишь, кому и понадобимся с племянником.
А до того чем занимались?
Эйнарничем, месяц как магистерскую защитил. А я тринадцать лет в приграничье оттрубил. Надоело.
Может, и понадобитесь, задумчиво проговорил Харальд. Мотнул головой в сторону Альмода. Справитесь с нимвозьму. И жалованием не обижу.
Альмод встретился взглядом с Иваром. К нитям они потянулись одновременно. Эйнар пока не понял, что уже все всерьез, ошеломленно смотрел то на одного, то на другого. Альмод шарахнул по дну кружки, которую пацан держал в руках, та врезалась в подбородок, парень слетел с лавки. Одновременно плетением толкнул стол наискось от себя, чтобы смел и одаренных, и Харальда. Сам шарахнулся назад, вскочив.
Как он и ожидал, Ивар вместо того, чтобы нырнуть под стол и дать тому пролететь поверх, стал его ловить. Действительно, не хватало, чтобы работодателя пришибли еще до того, как тот первое жалование заплатил. Вокруг загомонили, тоже повыскакивали из-за столов, кинулись прочь. Попасться под горячую руку никому не хотелось. Еще меньше хотелось становиться свидетелямикто бы ни победил, проигравший как пить дать сорвет зло на тех, кто видел его позор. Одаренные простой люд и правда иной раз за людей не считали.
Не убивать, предупредил Харальд. Заметил чуть тише. А то и в самом деле единственный целитель на всю округу.
Альмод оскалилсяего-то это не касалось. И накрыл Ивара и Эйнара, что как раз начал подниматься, тем плетением, которое знали только чистильщики. Незаметным со стороны, как огонь или, там, лед, но почти мгновенно превращавшим живое в неживое.
Ивар рванул нитиАльмод удержал. И тут Эйнар шарахнул точно в уязвимую точку плетения. Оно рассыпалось, не успев коснуться людей. Твою ж мать! Парень просто талантливзнавал он таких, что едва увидев любое плетение определяли ключевые точкиили Лейв все-таки нарушил обещание, которое у него вырвал орден, и начал учить этому плетению других? Это же был дипломный проект его ученика, которого сам Альмод забрал в орден чуть больше года назад.
Впрочем, раздумывать было некогда. Легкие едва не наполнились водойон успел разорвать нити буквально в последний миг, а в следующий Эйнар, кроваво ухмыляясь, потянул из него тепло жизни, замораживая, едва успел порвать и это. Похоже, оба решили наплевать на приказ не убивать. Сильны, близнецы им и в подметки не годились. И еще, похоже, дядюшка учил кое-чему племянника не только в тот месяц, что прошел после защиты. А сам Альмод слишком устал, чтобы сражаться в полную силу.
Сражаться с себе подобными, точно бойцовые псы. На потеху пустому, возомнившему себя местным божком. Только и не сражаться было нельзяАльмод прочел это во взгляде Ивара с самого начала. Откажись он сопротивляться, его бы отметелили просто так. А быть мальчиком для битья он не привык.
Злость придала силы, он шарахнул пламенем по широкой дуге, чтобы накрыть обоих. Харальд присел, прикрыв руками голову. Закричал не своим голосом Бранд, рванулся к отцу, выставив перед лицом локоть. С другой стороны Хильдаоткуда только силы взялисьстащила со стола, что заменял сейчас трактирную стойку, бочонок с пивом, обняла, точно ребенка. И то правда, пиво сейчас на вес золота
Ивар разорвал плетения прежде, чем огонь коснулся кого-то из людей. Эйнар обрушил сверху поток воды. Альмод выставил над головой барьер прежде, чем та упала на голову, ослепляя и лишая способности ориентироваться. Отпрыгнул назад, но в этот миг Ивар заморозил воду, и он приземлился как раз на корку свежего льда. Ноги разъехались, удержать равновесие не вышло. Альмод сгруппировался, уберегая голову, на миг потерял способность дышать, ударившись спиной. Но все же успел перекатиться и вскочить прежде, чем туда, где только что была его голова, рухнула торцом тяжеленная лавка. Отшвырнул ее плетениемтеперь пришел черед Ивара уворачиваться. Мимолетно пожалел, что не украл у Нел меччистильщики носили оружие из небесного железа, блокировавшего дар. Тогда бы еще посмотрели, кто кого. Впрочем, Ивар, похоже, не врал насчет приграничья. Значит, и клинком наверняка владел отменно. Но рубиться в полную силу Альмод бы смог и сейчас, а вот плестиуже нет. Принесли же демоны этих двоих
Бранд тем временем подхватил отца под локоть, потащил прочь. Тот опомнился быстро, юркнул за спины троих мордоворотов, что пришли с ним. Рявкнул на сына, заставляя держаться рядом, а послеи на охранников, призывая не лезть. Те, впрочем, особо и не рвались в драку, дворовые псы, поджимающие хвосты, едва услышав волчий рык.
Эйвар рухнул на четвереньки, выкашливая воду. Ивар мельком глянул на племянникасправится ли сам. Альмод, воспользовавшись этим, попытался подчинить ему разум, но противник был начеку, порвал нити, а в следующий миг сам Альмод едва успел подтолкнуть собственное запнувшееся сердце. Прочухавшийся Эйнар в тот же миг собрал вокруг него воздух в студеньни вдохнуть, ни пошевелиться. Альмод разорвал плетениеровно для того, чтобы в ребра влетела лавка, сметая наземь и вышибая дыхание.
Он все же попытался вздохнуть и подняться, но Эйнар уже был рядом, и, более не утруждаясь плетением, прицельно пнул под дых. Альмод скорчился, потянулся к нитям, но плетение порвали, потом еще и еще, и каждый раз упущенное плетение отзывалось в голове болью и вспышками перед глазами. Впрочем, может, это были удары, кто его разберет. Он не мог ни плести, ни драться. Только корчился, пытаясь протащить воздух сквозь стиснутые зубы.
Хватит, донесся сквозь звон в ушах голос Харальда. Поучили, и будет.
Он присел рядом, вцепился в волосы на затылке, разворачивая Альмода лицом к себе.
Я не злопамятен. И мне по-прежнему нужен целитель.
Альмод расхохотался. Смеяться было больно, остановиться не получалось.
И не боишься, что отравлю?
Сам-то он как раз зло помнил очень даже хорошо.
А ты поклянешься, что не будешь злоумышлять.
Из благородных, мать его так. Эти всерьез верили в то, что, раз поклявшись, человек будет свято следовать обету. И сами им следовали. Впрочем, как и Альмод.
Отвечать он не сталпросто плюнул. Харальд стер со щеки кровавую слюну и коротко, без замаха, двинул Альмода кулаком в лицо.
Мир рассыпался искрами и исчез.
7
Первым, что он увидел, продрав глаза, была женская грудь. Пышная, гвоздики сосков приподнимали тонкий шелк, который больше показывал, чем прикрывал.
Альмод недоуменно моргнул. Бредит, что ли. Неоткуда здесь взяться шелку, единственная, кому он по карманужена Харальда, покойница. Да и не было у нее таких гм, такого богатства.