На Синто, конечно же заинтересовались происшедшим, и честно сказать, было стыдно записывать подробный отчет обо всем этом. На других планетах у послов дела как делавстречи с информаторами, сбор данных, работа по выдаче виз в конце-концов, а мы даже виз не выдаем. «Постельная возня» и только. То, что я выполняю, благодаря милости руса это «minimum minimorum», не давать и такогопросто позор. Если сравнить то, чем я занимался на Дезерте в неполные восемнадцать лет, и чем сейчас, так надо от стыда зарыться в землю на два метра и не показываться на свет.
Нэка подобные проблемы не гложут, похоже, его вообще ничего не гложет, и в этом одна из его сильных сторон.
Мы познакомились с Нэком, КарСве, как тогда его еще звали, когда мне было четырнадцать. Полугодия, которые сестрица проводила у моей мамы, я проводил во Втором университете, получая дипломы и набираясь опыта в сборе и усвоении информации. КарСве учился там же, только круглый год, и жили мы в городке-общежитии на материке, мотаясь по монорельсу каждый день на остров и обратно. Вот с монорельса все и началось
Отношения у меня с моими сверстниками из посольских семей как-то не складывалисьвиной тому было мое происхождение, точнее: то, что моя мать была и оставалась гейшей. У многих матери были младшими женами и гейшами в прошлом, но они были женами, а мой отец, имея полноправную жену, признал ребенка от гейшитакое случается нечасто. И вот в чем загвоздка: госслужащие как никто другой обязаны чтить «Законы Синто», гласящие, что важен сам человек и его личные достоинства, а не его происхождение и семья, но у послов данный закон едва уловимо, подспудно, давал сбой. У Синобинет, там блюли и букву и дух, у них не было возможности «крутить носом», они принимали всех, кто мог тащить тяжелую ношу принадлежности к семье или вассалитета. Потому что быть Синобиэто тяжелая, кровавая, а порой и грязная работа, которая может отправить к предкам во цвете лет, а вот быть послом это почетно, это удел достойных, самых лучших. А где осознание собственной «достойности», там и снобизм со всеми производными. Конечно же, посольские семьи принимали «свежую кровь», но детям со стороны, которых не готовили специально, было очень трудно сдавать тесты-экзамены.
Гипотетически, какой-нибудь фермер мог запросить учебные материалы для своего ребенка, приложив свод тестов, доказывающих, что у его чада подходящие способности, и посольская семья, к которой он обратился, обязана была их предоставить. Но на практике, смышленые «фермерские дети» были востребованы прежде всего в сфере обученияочень и очень многие работали на Университетских островах, в инженерных семьях, медицине, да где угодно. Многие семьи реально заинтересованы в притоке «свежей крови», а не только декларируют это на словах. Впрочем, послы даже не декларировали, считая ротацию между разноранговыми семьями внутри своего круга этим самым освежающим притоком. Как бы там ни было, но любой, кого послы брали в обучение, проходил жесткий экзамен-отбор, и никак иначегосслужба есть госслужба, и право крови в таких семьях ничего не значит. Это у коммерсантов, не имеющий таланта и способностей может взяться управлять делом на страх и риск своей семьи, госслужащие на такой риск не идутпровал и позор одной семьи может стоить провала и позора всему Синто.
Впрочем, биография нашего с сестрой отца, выходца из семьи коммерсантов Торенте, говорит о том, что нет ничего невозможного, и достойный всегда займет свое место. Ха, а наш дедушка был именно тем самым «фермерским ребенком», сделавшим неплохую карьеру в сфере образования, но он слишком был предан своему делу, своей работе и не уделял должного внимания семье, вот поэтому наш отец в детстве первой носил фамилию материТоренте, и считался выходцем из коммерсантской семьи, а не семьи институтских преподавателей. Иностранцы считают нашу смену фамилий и их расстановку безумием, а для нас это как код: говорит об очень и очень многом, это часть того, что делает нас такими, какие мы есть, делает нас синто.
Так вот, дипломаты-послы по сути, представляют собой одну очень большую и закрытую семью с собственными семейными правилами и нормами, но иногда к ним прорывается кто-то со стороны и тогда он или вливается в эту мега-семью, или остается чуть в стороне, как наш отец, лорд Викен. Сочетание того, что мой отец так и не стал до конца «своим», а мать была гейшей, и заставляло моих сверстников держаться со мной чуть отстраненно, блюсти дистанцию, демонстрируя снобизм и собственное превосходство. Я платил им той же монетой, считая себя выше их «на голову», ведь воспитание у Синоби было не только жестким и даже жестоким, оно давало мне куда большие возможности, чем щадящее воспитание послов. Так было, пока мы не подросли и не поумнели, пока не научились жить своим умом и судить о людях не по принадлежности к чему-либо, а по поступкам и словам.
Но в четырнадцать лет это было мое второе полугодие в университете, и хоть никто меня ни к чему не принуждал и не ставил никаких задач, (отец лишь озвучил перечень дипломов, которые мне нужны) я сам для себя решилполучить за эти полгода два диплома: по истории Расселения и Синто. Историю Синто большинство послов проходили за полгода, а вот Расселения за год, так что планку я себе поставил выше некуда и был весьма горд этим. В результате свободное время для меня отсутствовало не как факт, а как само понятие, и даже в каждодневной дороге я работал с мини-визором. Но где-то через пару месяцев все же пришлось сбавить оборотынесмотря на баланс физической нагрузки и умственной, наступил перегруз. Пришлось вынырнуть из мира прошлых исторических событий в реальность и оглянуться. И тут же, буквально в первый же день, наткнулся на парня в наномаске, его подвело то, что маска была стара и он упустил момент, когда нужно было ее обновить. Подумав, я пришел к выводу, что варианта два: либо это чужак, либо кто-то из безопасников учится жить «под легендой», и хоть второй вариант куда более вероятен, но первый исключать нельзя. Я нашел островных шерифов и коротко сообщил им о парне, меня с сомнением выслушали и пообещали проверить информацию.
Через день парень в наномаске подошел ко мне и представился прозвищем БельфАри. Все стало на свои местаБельфлер, вассал Шур, проходил «полевую» практику, совмещая ее с получением дипломов. Я извинился за то что «провалил» его, БельфАри не принял извинений, сказав, что сам виноват и получил по заслугам. Мы разговорились, я признался что воспитываюсь у Синоби, теперь уже для безопасника все стало на свои места, ведь обычному гражданину не под силу распознать наличие наномаски, даже старой. Так у меня появился почти друг, мы с ним прекрасно ладили, у нас было много общего, но оба понимали, что Судьба свела нас вместе лишь на несколько месяцев, а дальше разведет так, что никогда и не встретимся, поэтому не друг, а «почти друг». БельфАри был старше, ему было уже шестнадцать, и я прислушался к его совету, позволив себе двадцать минут лениэто один из приемов спасающих от психологической перегрузки. В результате на занятия я ехал с визором на глазах, а вот обратно: или болтая с безопасником, или разглядывая попутчиков, в общем, давал отдых голове.
И в один из дней напротив меня сел паренек ну очень милой наружностиправильные черты лица, чуть крупноватый рот, небесно-голубые глаза, и главное полное осознание своей привлекательности и подчеркивание ее. Мне он с первого взгляда не понравился, но Синоби приучили нас препарировать все свои реакции, и я принялся разбираться в себе. Выяснилось, что меня раздражает то, что этот мальчишка осознает свою привлекательность, подчеркивает и наверняка, пользуется ею, в то время как я, скажем так «далеко не урод» вынужден «затушевывать себя» исключая из обычной мимики то, что помогает использовать свою внешность, делая ярким и привлекательным. Впрочем, вынужден я был «затушевываться» только на территории Синоби, это было их требование, а приезжая на полгода в университет, я мог вести себя как угодно. Однако я сам принял решение держаться манеры привитой у Синобиэто более пристало будущему нексту: не привлекать внимание к своей внешности и выводить на первый план качества характера. А посему, раздражение при виде блондинистого красавчика есть недостойная слабость, которая была тут же отброшена, и я принялся с интересом рассматривать его. Я дал ему лет пятнадцать, на нем была душа посольского рода второго ранга. Глядя на ленту души, я задумался о том откуда в посольской семье столь яркая и экзотичная птичка, и пришел к выводу, что скорей всего у кого-то очень красивая младшая жена, бывшая гейша, которая и привила сыну любовь к своей внешности.
Карааба-Свентсон, КарСве, вдруг представился красавчик.
Я с досадой понял что, задумавшись, слишком долго таращился на него.
Викен-Алани, представился я с легким поклоном, давая понять, что на этом разговор окончен.
Карааба, надо же, самый сильный второранговый посольский род. Караабы для послов были тем же что и Фроксы для всех безопасников, поставляя в другие семьи высококлассных специалистов-аналитиков. Они гордо носили второй ранг, считая себя «костьми и мышцами» посольской мега-семьи, мол, мы всего лишь аналитики, мы не принимаем решения, не плетем интриги и не развязываем узлы, мы те, кто обеспечивает все это. «Скромность пуще гордыни»кажется так говорили предки, это про Карааб.
Свентсон Свентсон нет у послов такой фамилии и у «приближенных» госслужащих нет.
Наплевав на приличия, я решил удовлетворить свое любопытство, располагающе и чуть извиняясь, улыбнулся красавчику, спрашивая.
Я вот все пытаюсь вспомнить специализацию Свентсонов и не могу
Фермерство, с лучащейся улыбкой ответил он.
Как говорится, поймав в полете челюсть, я выдал что-то вроде «Вот как» Выходит, этот мальчишка фермерский сын, пробившийся в семью Карааба, у которых, кстати, весьма жесткий отбор. Я отдал должное тому, с какой легкостью и не принужденностью он обозначил свое происхождение. Меня редко спрашивали о второй фамилии, но когда это все же происходило, я отвечал вежливо и отстраненно, на легкость сил у меня не хватало.
Думаете о том, как я ухитрился ТАК сменить фамилию? спросил он с еле заметной желчностью.
Ха, все-таки вторая фамилия для него больная тема.
Нет, немного удивленно отозвался я, Я знаю, что у Карааба высокие, но унифицированные требования и попасть к ним со стороны относительно легко, куда легче, чем к тем же Генделям.
Теперь уже красавчик выдал реакцию «вот как» скрывая удивление.
Через несколько минут монорельс прибыл к городку общежитий, и мы разошлись, кивнув друг другу на прощание. Однако друг друга мы «приметили».
Вторая встреча произошла через несколько дней и тоже на монорельсе. Я возвращался с островов вместе с БельфАри и мы плюхнулись на единственные свободные места, оказавшиеся как раз напротив красавчика Караабы. Кивком поздоровавшись с ним, мы с безопасником принялись болтать вполголоса о чем-то своем. За беседой я пропустил завязку такого же тихого, но желчно-ядовитого разговора между перворанговым Эскудо-Генделем и Карааба-Свентсоном. Эскудо выпытывал, как Свентсону пришла в голову идея стать послом, где он взял учебные материалы, как готовился, когда и как сдавал вступительный экзамен-тестирование и так далее, причем выслушивал ответы с видом «ну ври, ври». КарСве в свою очередь отвечал охотно и приветливо, как будто не замечая невербальных посылов Эскудо, при этом ненавязчиво и аккуратно подталкивая того озвучить свою позицию, облечь в слова свое негативное отношение. Мы с БельфАри бросив свой разговор, не сговариваясь взяли на себя роль судей в данном словесном поединке. Эскудо проигрывал «по очкам» он развязал эту словесную дуэль и был вынужден все время нападать. КарСве в свою очередь ни разу не открылся и не «повелся», но и его попытки вытянуть из Эскудо лишнее ни к чему не приводили. Это длилось четверть часа, и вдруг вопреки всем правилам в разговор вмешался БельфАри, обращаясь к Эскудо.
Почему вас так интересуют подробности его поступления к Караабам? Хотите убедиться, что вам не под силу сдать их экзамен?
Хороший удар Упор на математику и аналитическое мышление действительно не позволял многим посольским детям сдать экзамен Карааб.
Вас не учили правилам поведения в обществе? Вы не знаете, что вмешиваться в чужой разговор это хамство? ледяное презрение прямо таки фонтанировало из Эскудо.
Если вы хотели чтобы вам не мешали, не стоило разговаривать так, что слышало полвагона, а у нас не было возможности вести свою беседу, спокойно парировал БельфАри.
Действительно, их разговор поначалу тихий, быстро перешел на обычные интонации и был слышен не только нам.
Вы не представились, обронил Эскудо тем же тоном.
Бельфлер.
Эскудо насмешливо поднял бровьодна фамилия?
А я мысленно треснул себя по лбу. АриАристон, вассалы Соболевыхсемьи следящей за соблюдением «Законов Синто» перворанговыми семьями. Выражаясь поэтически, они выбраковывают паршивых овец, возомнивших себя волками. А может у БельфАри не просто практика, а задание «проверить и прощупать»? В любом случае, Эскудо не в то время и не в том месте решил потретировать пришлого красавчика.
Бельфлер? насмешливо переспросил посольский сын, Мне незнакома эта фамилия.
«А значит ты ничто»звучало подтекстом.
Кто знает чем бы все это закончилось, но тут к нам подошла Киото-Грин, старшая дочь и вероятный некст Киото. Мило извинившись, она отвела от нас Эскудо и что-то тихо зашептала ему.
Мы с БельфАри переглянулись, сверяя ход своих мыслей: Киото-Грин фамилия Бельфлер знакома, она очень быстро сделала правильные выводы и выручила Эскудо, объяснив тому, что безопасник есть безопасник, и не стоит при нем выказывать свою спесь, мало ли в какое досье ляжет этот в общем-то пустяковый инцидент, и чем это аукнется в будущем.
Тут монорельс прибыл на станцию, и мы все разошлись. БельфАри договорившись со мной о вечерней тренировке-спарринге, увязался за КарСве.
Прошло три или четыре дня и опять наши графики с Бельфом совпали, и мы вместе возвращались с острова.
Помнишь ту словесную дуэль перворангового и красавчика? вдруг спросил он.
Конечно. Достойное было зрелище.
Угу, согласился БельфАри, Только вот, перворанговый не зря пеной исходилне мог красавчик, живя на ферме до пятнадцати лет, вдруг прийти и сдать экзамен послам.
Караабам, уточнил я, Разница ясна?
До пятнадцати лет на ферме Выходит что КарСве либо «семи пядей во лбу», либо что-то тут нечисто.
Он сдал экзамен, гнул свое БельфАри, но плоховато. Не провалил, нет, но показатели были средние. Караабы отказывали и более умным ребятам.
Он мог обойти их по психотестам. Ты же видел, как он легко выкручивался, пробурчал я.
С одной стороны я не нанимался КарСве в защитники, с другой было неприятно от этих непонятных нападок на пришлого.
Мог А мог нарушить закон о сексе, заполучив себе высокого покровителя, пропихнувшего его к Караабам.
Я молча уставился на БельфАри. Закон о сексе, вернее о возрастных ограничениях: девушкам с четырнадцати, парням с шестнадцати и однополый секс с восемнадцати. В последнем случае преследуется старший партнер, исключение может быть только в том случае, если обоим нет восемнадцати, а разница в старшинстве меньше полугода.
Серьезное обвинение, произнес я, есть хоть какие-то доказательства?
Прямых конечно же нет, только косвенные. Сомнительные результаты экзамена и бисексуальность КарСве.
Бисексуальность не доказательство, а возможность, уточнил я. Кто из аристократов ошивался на ферме Свентсона? саркастично поинтересовался я, давая понять, что возможностей «заполучить покровителя» у фермерского сына было немного.
Ферма Свентсона примыкает к пляжной зоне Тропик Ривьеры, парировал БельфАри.
Ага Тропик Ривьера курорт, на котором отдыхают большинство госслужащих: тихий, спокойный и изысканныйзначит возможность «заполучить» была
Я пожал плечами
Так установлен кандидат в покровители или нет?
Нет.
Тогда о чем речь? я развернулся вглядываясь в БельфАри, В том что кого-то очень раздражает смазливый, но весьма неглупый мальчик?
Нет, жестко ответил безопасник. В том, что кто-то из старших нарушил закон дважды, сначала трахнув малолетнего, а потом пристроив его куда надо.
Я закатил глаза, выказывая раздражение.
Бисексуальность еще не гарантия траха.
Конечно же нет. Но мне он не отказал.
Я сидел пытаясь согнать краску с щек, у сестры слезы чуть что, а я заливаюсь румянцем, да еще и уши горят. Шур и их вассалы Бельфлеры обесценивали секс, «убирая излишнее напряжение с этого понятия», и попросту трахали всех кого могли, без разбору. У Синоби же к этому вопросу подходили более тонко и дифференцировано.