Борис СапожниковИнтербеллум 5Вверх по реке
I
Он был самым обычным офицером, каких десятками выпускают военные академии по всей империи. Выше среднего роста, одет с иголочки, чисто выбрит, носит щегольские усики ниточкой. Видимо, считает себя просто неотразимым для дам. Я-то не дама, так что не могу судить, но такие обычно и вправду успехом у женщин пользуются. Вот только с женщинами у нас было туго. Ближайший офицерский бардак, где риск подхватить дурную болезнь немного ниже среднего, располагается далеко от нашей линии окопов. Ближе к полковому штабу, а может, и армейскомустоль ценным ресурсом, как чистые шлюхи, командование никогда не рискует.
Терпеть таких не могу, заявил Миллер, глядя нового офицера, обычно с их появлением начинаются неприятности.
С Беном тут было не поспоритьопыт подтверждал его слова. Правда ему никогда не нравились новые офицеры, как бы они не выглядели. Всех их он скопом записывал в источник неприятностей. И, надо сказать, ошибался редко.
Имена, фамилии, звания, выпалил, как по писанному, офицер, глядя на нас.
Для начала представьтесь, ответил я без обычной ленцы, которую приберегаю для особенно неприятных офицеров. А то может быть, вы обращаетесь к старшим по званию.
Обер-лейтенант фон Линдад, офицер сумел даже прищёлкнуть каблуками в нашей грязи, назначен командиром штурмовой роты.
Свежее мясо, кивнул Миллер, однако Линдад сумел проигнорировать его с истинно дворянским презрением.
Не обижайтесь на моего товарища, усмехнулся я, вы ещё не в курсе наших обычаев и прозвищ. Они могут звучать довольно неприятно, тем более для титулованной особы, но, поверьте, иные заслужить дорогого стоит.
Я так и не знаю, с кем имею честь вести беседу, заметил обер-лейтенант.
Это гауптманн Миллер, представил я Бена, мой заместитель и правая рука, а я тут за начальника разведки не то полка, не то всей дивизии. В последнее время не разберёшь.
Моё имя ему ничего не сказало, а вот званиями мы отличались всего на пару буковок, но эти две буковки всё решали. Спесивый фон Линдад был обер-лейтенантом, а я оберст-лейтенантом, и теперь выходило, что он должен отдавать мне честь и вытягиваться в струнку, когда я обращаю на него внимание.
Садитесь, обер-лейтенант, кивнул я ему, если опасаетесь запачкать брюки, накройте табуретку бумагами вон оттуда.
Я указал на заваленный картами складной столик в углу блиндажа.
Но это же глаза обер-лейтенанта фон Линдада округлились, став размером с пятигульденовую монету.
Шуточка, конечно, дежурная, но на новеньких действует безотказно. Особенно, на таких, как фон Линдад, только вчера из училища.
Они прошлогодние, усмехнулся я. Устарели ещё когда вы, герр обер-лейтенант, штаны в училище просиживали.
Смутившийся фон Линдад присел к нашему столу, накрыв перепачканный неизвестно чем табурет парой развёрнутых карт.
Какие новости в глубоком тылу? спросил у него Миллер.
В штабе дивизии планируют новый штурм, не удивил нас Линдад. Хотят отомстить за Большой провал.
Мы с Миллером переглянулись: конечно, хотят. После того, как сапёры Альянсасамо собой, ублюдки-недомеркиподвели контрмину под нашу минную галерею и взорвали уйму динамита, проделав в траншеях такую дыру, что будь у врага силы для контратаки, то фронт мог бы и посыпаться. Но за семь месяцев проклятой осады сил уже ни у кого не осталось. Грёбанный трирский урб перемалывал подкрепления с невероятной скоростью: людей, технику, лошадей, орудия, боеприпасы. Всё, что попадало сюда, стремительно превращалось в кашу из грязи, крови и железатщательно перемешанную и хорошенько взболтанную.
Кто-то хочет вернуть себе эполеты, сардонически усмехнулся Миллер, а то погоны на плечи давят.
После Большого провала головы полетели знатно. Кое-кто даже под суд угодил, хотя вины особой ни за кем не былопросто враг сумел переиграть нас. Войназдесь такое на каждом шагу. Однако в Гаттерлине жаждали крови и пришлось кинуть Генеральному трибуналу кусок, чтобы газеты могли раструбить о процессе над виновными в Большом провале. Теперь же командованию нужно было срочно что-то предпринять, чтобы вернуть себе хотя бы тень былого расположения кайзера и Генерального штаба.
Наверное, пожал плечами фон Линдад, потому сюда и нагнали столько штурмовых рот. Два полных драгунских полкаНамслау и Алленштайна. Вместо лошадей самоходные бронированные повозки, вы, наверное, слышали о таких. В каждую забирается отделение бойцов, и они катят себе к вражеским траншеям. Никакие пулемёты не страшны.
Значит, на них хотят сделать ставку, в голосе Миллера не было вопросительных интонаций, тогда мой тебе совет, обер-лейтенант: заверши до атаки все дела на этом свете. Невесте напиши, родителямпопрощайся со всеми. И письма до боя отправьвряд ли от тебя много останется.
К чести фон Линдада он не побледнел от этих слов: то ли знал, что остаётся после попадания крупнокалиберного снаряда в бронированную самоходную повозку, то ли выдержку имел лучше, чем я о нём сначала подумал.
Не только на них, ответил он. Эшелоны с боеприпасами продолжают прибывать. Планируется несколько дней беспрерывного артобстрела, чтобы расчистить как можно большую площадь. Возможно, снести один или два форта.
Мы с Миллером снова переглянулисьпальцев на руках и ногах не хватит, чтобы сосчитать сколько раз командование пыталось обратить ситуацию в свою пользу, закидывая позиции врага тысячами снарядов.
Артобстрел, конечно, дело хорошее, но вряд ли он поможет против минных заграждений, заменил Миллер.
Именно за этим меня и отправили к вам, кивнул фон Линдад. Командование поставило перед разведкой дивизии новую задачу
Которой уже лет сто скоро будет, скривил губы в сардонической ухмылке Миллер.
Достать карту минных полей нам поручают перед каждым серьёзным штурмом, пояснил я напрягшемуся Линдаду.
Стерпеть такое неуважение ему не позволила бы сословная спесь. Лицо молодого обер-лейтенанта украшали несколько весьма впечатляющих шрамов, выдающих в нём любителя «мензурного фехтования».
И после каждого штурма, добавил Миллер, их обновляют, так что полученные нами карты годны только на то, чтобы под зад себе подстелить.
Быть может, фон Линдад даже подозревал нечто подобное, однако не выполнить приказ он не мог. Даже если тот отдавал откровенным издевательством со стороны начальства.
В общем, герр обер-лейтенант, ничего нового вы нам не сказали, усмехнулся я. Но раз уже пришли, то выслушайте пару советов. Когда поведёте в атаку свою роту, держите строй как можно реже. Забудьте учебники по тактике: они написаны сто лет назад и не учитывают современных реалий. В фортах Недрева стоят пушки, которые могут разнести ваших «лошадок» на куски одним снарядом, но они не станут тратить их на каждую машинубудут бить по двум-трём сразу. Поэтому держите дистанцию в десять метров между машинами. Как только доберётесь до линии траншей, сразу выводи людей, не жди сигналов, чтобы тебе не говорили даже на инструктаже перед атакой. Как только машина остановиласьэто мишень. Накроют из миномётов, и поминай, как звали.
И запомни ещё одно, легко, как обычно, перешёл на «ты» Миллер, никогда, запомни, никогда, не выводи людей из машин через борта. Только сзадипусть вас прикрывает броня ваших «лошадок».
Это было для него больной темой. Миллер всегда ратовал за скорейшее десантирование из боевых машин, и с ним сложно было поспорить. Но ровно до того, как вражеские пулемётчики не выкосили три полуроты драгун, выпрыгнувших с бортов «шютцепанцеров» и не защищённых бронёй.
Слегка ошеломлённый его напором, фон Линдад кивнул, и поспешил выйти из нашего блиндажа.
Ты производишь на людей неизгладимое впечатление, Бен, заявил я.
Я же говорил: впереди неприятности, проигнорировав мою реплику, буркнул Миллер.
И снова с ним было не поспорить.
Собери людей, приказал я. На той стороне нас уже ждут.
Я почти уверен: командование Альянса уже в курсе планов нового штурма Недрева. У них разведка поставлена не хуже нашего, а деньги все любят, и чем дальше от линии фронта, тем проще менять на них жизни солдат. Раз так, значит, враги понимают, скоро мы заявимся за свежей картой минных заграждений, и нас ждёт несколько далеко не самых приятных сюрпризов.
Для ударного отряда дивизионной разведки нас было удручающе мало. По уставу у меня в подчинении должен быть взвод автоматчиков, два взвода штурмовиков в полной выкладке, какой позавидовали бы и драгуны фон Линдада, и целых три пулемётных расчёта с новенькими лёгкими «машинками» «Манн». Это не считая внушительного парка техники из трёх автомобилей и одного «шютценпанцера» с зенитной пушкой или огнемётомпо выбору.
Само собой, ничего этого у меня не было. Кроме Миллера я располагал десятком самых отпетых негодяев, каких нам удалось вытащить из цепких лап трибунала. Ребята, конечно, те ещё, однако если держать их так крепко, как умудрялся делать это Миллер, то для нашей работы они подходят чуть лучше, чем идеально. Все в прошлом офицеры, совершившие поступки «не сочетающиеся с высоким званием или честью мундира». Были тут жулики и проходимцы всех мастей, несколько отчаянных сорвиголов и парочка откровенных психов, по которым дом скорби плачет. Только насильников я не держалэтих, по моему мнению, надо расстреливать на месте: они попросту разлагают армию изнутри, превращая её в банду мародёров и убийц.
Они никак не будут ждать нас во время обстрела, заявил Миллер. Мы уже однажды провернули этот трюк, надеюсь, он сработает снова.
Не стоит считать дю Тассена дураком, покачал головой я. Он способен учить уроки с первого разаего бойцы будут на чеку во время обстрела.
А ежели рвануть пару галерей, что в запасе остались? предложил гоблин Епрыук, которого все звали просто Тонкий, потому правильно выговорить его имя мало кто мог.
В мой отряд он попал за воровствопостоянно тащил что-то со складов. Его хотели поставить к стенке, не разбираясь, однако я взял его под свою опеку и не прогадал. Тонкий оказался невероятно талантливым инженером, творящим с техникой настоящие чудеса. Собственно, для своих изобретений он и тащил всё, что под руку попадётся, не задумываясь, кому оно принадлежит. О столь высоких материях гоблины, как правило, почти не имели представления.
Думаешь, командование согласует?
Большой провал был тщательно продуманной операцией, разработанной Миллером. Под его командованием находились едва ли не все федератские части, состоящие из гоблинов, полуросликов и гномов. Руководить ими было, наверное, ещё сложнее, чем моим сбродом, однако Миллер каким-то чудом справлялся. К Недреву сейчас тянулись два десятка подкопов и минных галерей, которые по команде, забьют взрывчаткой под завязку, чтобы разнести как можно больше укреплений грёбанного урба. Те несколько галерей, что врагу удалось обнаружить и подорвать, лишь сыграли на руку общему плану. Именно поэтому в прессе устроили такую шумиху, а кое-кому пришлось расстаться с чином или вовсе пойти под суд. В Недреве должны поверить, что им удалось переиграть нас в подземной войне.
А если и не согласует, ты сам говорил, командир, что на Недрев хотят швырнуть туеву хучу снарядов, развёл руками Тонкий. Я и сам был недавно на станции, что он там делал, лучше не спрашивать, чтобы потом не врать кому не следует, так там эшелоны с боеприпасами разгружать не успевают. Может же одна или две галереи рвануть от случайного попадания снаряда, а?
Они проложены надёжно и от снарядов любого калибра защищены, отрезал недолюбливающий всех гоблином оптом и конкретно Тонкого в частности гном Крорин.
Так никто и не говорит о случайной детонации, рассмеялся Тонкий, а только о «случайной», он скрюченными пальцами показал «кавычки», детонации. Сечешь разницу?
Это может нарушить планы командования, возразил Миллер. Нас за преждевременный подрыв галереи никто по головке не погладит.
Они их когда подрывать собирались? всплеснул руками Тонкий. Сразу после обстрела жетак что изменит одна «случайная детонация»? Да и ты ж меня знаешь, Слепой, я всё оформлю в лучшем виде. Не подкопаешься.
Можно обойтись и без ваших случайных детонаций, заметил Эггарт Эллоу, полурослик, приятель Крорина, не разделявшей неприязни к гоблину. Я говорил с ребятами, роющими галереи. Одна из них подходит почти вплотную к первой линии траншей, идущих вокруг Недрева. Полчаса-час работы киркойи мы внутри.
А вот это мне понравилось куда сильнее, чем идея Тонкого со «случайной детонацией».
И не надейся, указал на Эггарта пальцем Миллер, никто тебя в рейд не возьмёт. Ты слишком ценный специалист.
Авантюрист до мозга костейчто обычно не свойственно народу полуросликовЭггарт Эллоу мечтал о том, чтобы отправиться с нами. Он был не самым плохим стрелком и с автоматическим «майзером» управлялся лучше многих. Вот только стрелков и получше него много, а такого специалиста по минно-взрывному делу и подземной войне днём с огнём не сыскать. Поэтому в бою полурослик давно уже не бывал, и недели не проходило, чтобы он не ошарашил меня очередным рапортом. Все они, само собой, тут же отправлялись в печья даже не читал. Рисковать таким специалистом дураков нет.
Я возьму троих, сказал я полурослику, мне в этом деле толпа не нужна.
Мои слова хотя бы немного примирили Эггарта с положением дел, однако менее мрачным он быть не перестал.
Обстрел начался точно по часампо нашим артиллеристам можно время сверять. Сотни громадных орудийных стволов такого калибра, что и представить страшно, одновременно швырнули в сторону укреплений Недрева снаряды размером с не самый маленький дом. Казалось, над лесом чёрных труб, напоминающих заводские, разгорелся пожар. Вот только загорелось по-настоящему совсем в другом месте. Крепостные стены, валы и форты Недрева затряслись от попаданий: во все стороны полетели обломки камня, кирпичи и куски тел. Много кому не повезло угодить под первый обстрел. Пушки Недрева ответили противобатарейным огнёмвот только со снарядами у них там куда хуже, чем у нас: приходится экономитьа потому наши артиллеристы почти не опасались ответных залпов, легко подавляя вражеские батареи.
Грохот стоял такой, что мыслей своих не слышишь, и я поспешил под землю. От меня не отстал и Миллер с двумя штурмовиками, которых отобрал для этого дела. Оба были не из моего отрядав такие рейды мы никогда не брали своих. Вытаскивать кого-то кроме Миллера я не собирался, как и он потащил бы только меня. Остальные, как бы цинично это не прозвучало, не более, чем расходный материал, которым можно пожертвовать. Именно поэтому никого из своих бойцов я с собой и не взял.
Мы долго шли по длинному, хорошо укреплённому тоннелю. Копали его гномы и полуросликинарод основательный. А вот по подкопам и галереям работы гоблинов ходить страшно: кажется, что они в любой момент завалятся тебе не голову, настолько небрежно всё сделано. Никаких осветительных приборов тут не былодля высоких инспекций вешали лампы, однако мы обходились без них. Тоннель почти идеально прямойне заблудимся. Несколько рудничных ламп, сделанных из снарядных гильз, висели в самом конце, освещая группу чумазых полуросликов. Эггарт среди них оказался самым чистымсобственно, так я его и узнал.
Командир, радостно заявил он, всё даже лучше, чем мы думали.
Он жестом подозвал нас к самой стене тоннелятой, что отделяла нас от вражеских позиций.
Послушайте, с заговорщицким видом произнёс полурослик.
Ждать чего бы то ни было пришлось несколько минут. Миллер уже начал проявлять нетерпение, а оба штурмовика, не знакомые с нашими методами работы, вообще поглядывали с удивлением. Наверное, подумали, что чокнутые разведчики окончательно посходили с ума.
Однако наше ожидание не оказалось напрасным. Вскоре стена тоннеля начала слегка вибрировать, а на полу под нашими ногами запрыгали мелкие камушки и прочий мусор.
За этой стеной железная дорогаветка, что идёт к одному из фортов, к какомуне скажу, без особой нужды объяснил нам Эггарт. Сейчас по ней повезли новую порцию снарядов для орудий.
С какой периодичностью ходят поезда? спросил у него Миллер.
Дрезины, снова без надобности поправил его Эггарт, похоже, из чистого желания досадить за то, что его не взяли в рейд, для поездов там места мало будет. Четверть часа примерно.
В среднем двенадцать с половиной минут, поправил его педантичный гномединственный представитель этого народа в группе. Издали его было не отличить от полуросликов, но теперь выдавала короткая, всклокоченная борода. Даже на фронте гномы не отказались от своих традиций, хотя бороды их часто становились настоящим рассадником вшей. Дважды прошли с опережениемчерез десять минут. Один раз с опозданием, но и тогда до четверти часа не дотянули. Тринадцать с половиной минут, если быть точным.