Вот и сейчас я стоял перед ними в чистом мундире, чисто выбрит, однако, всё равно, на фоне троих сидящих в кабинете офицеров выглядел так, словно только из траншеи вылез.
Присаживайтесь, кивнул мне старшийи по возрасту (ему на вид можно было дать около пяти десятков), и чином (как все штабные, он носил на полевой форме погонына его плечах красовались золотые оберста), разговор у нас будет довольно долгий, и не сказать, чтобы приятный.
На иное я и не рассчитывал, конечно.
Вернувшись из госпиталя, где навещал Миллера, я узнал, что мой отряд расформирован и, хуже того, парней уже раскидали по другим разведподразделениям. Я же лишился должности начальника разведки и был переведён в оперативный резерв. Само собой, я понимал, что за провал операции по головке не погладят, но чтобы настолько сурово обходитсяэто уже явный перегиб. Меня как будто хотели показательно выпороть, чтобы другим командирам разведки сразу ясно стало, что и столь успешного прежде офицера могут легко вышвырнуть, будто нашкодившего котёнка, стоит только не оправдать доверия.
Вы угодили в весьма неприятную ситуацию, продолжил оберст, когда я сел на стул напротив него, а два других офицера оказались по бокам от меня. Дело в том, что вся операция была не более чем фикциейдетищем графа Хоттека. Никакого лейтенанта фон Линдада нет в списках нашей дивизии.
Если быть точным, встрял молодой лейтенант, сидящий справа от меня, он чистился в дивизии бригадного генерала фон Карштадта, но погиб две недели назад.
Значит, граф подослал ко мне своего шпиона, кивнул я. Весьма мило с его стороны.
Никакого приказа выкрасть карту минных заграждений не было, подтвердил мою догадку оберст. Хоттек умело сыграл на нашей общей усталости от военной рутины этой бесконечной осады.
Я умел читать между строк и понимать настоящий смысл сказанного. Оберст почти в открытую говорит, что никаких последствий провал операции, которой и быть-то не должно, за собой не повлечёт. Вот только роспуск моего отряда и снятие с должности говорят о прямо противоположном.
Именно поэтому вас решено не только снять с должности начальника разведки дивизии, но и перевести в колонии.
Я едва удержался от того, чтобы вскочить на ноги. Перевод в колонииэто могила. Война там идёт на несколько лет дольше, нежели в Аурелии, и заканчиваться не думает. Однако если офицера снимали с фронта и отправляли тудаэто было не слишком почётной ссылкой. И обратного перевода ждать не стоит.
Прежде чем вы начнёте возражать, слегка хлопнул по столу оберст, я скажу, это не ссылка. Вы отправляетесь в колонии с определённым заданием. Выполните егои можете рассчитывать на место начальника разведки любой дивизии по вашему выбору. Кроме того, ваш друг, гауптманн Миллер, что лежит сейчас в госпитале, получит лучший уход и самые передовые имплантаты, какие только производит наша промышленность. Гарантирую, пока вы будете разбираться с этим дельцем в колониях, его поставят на ноги.
Меня покупалия понимал это, и был готов продаться со всеми потрохами. Не за должностьна неё мне было плевать. Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут, а как правильно использовать офицеров моей специализации в штабах знают отлично. Так что оказаться на передовой с гранатой в одной руке, а в другойсапёрной лопаткой, перемотанной колючей проволокой, у меня мало шансов. Я не боюсь ничего подобногои не в таких передрягах бывать приходилосьоднако знаю, что прагматизм нашего командования всегда берёт верх. У меня не было семьи, не было близких людей. Я часто шутил, что родился на войне и для войныи отчасти это было правдой. Но благодаря Миллеру меня появилась мечта, и воплотить её мы должны вместе, никак иначе. Мы лелеяли её в грязных траншеях, выживали только благодаря ейнашей общей мечте. И теперь, без имплантатов, он останется бесполезным инвалидном, место которому в одном из тысяч домом призрения, где он вряд ли долго протянет.
Штабной оберст со своими подручными хорошо изучили моё дело, и знали чем меня можно купить.
Что я должен сделать в колониях? спросил я.
Правильный вопрос, кивнул штабной оберст. Вы должны найти одного человекаполковника Конрада. Подробное досье на него вам предоставит лейтенант, он указал на того, кто выдал реплику про судьбу настоящего фон Линдада, у вас будет достаточно времени, чтобы ознакомиться с ним. А пока, будьте любезны, ещё один кивок тому же лейтенанту, выдайте краткую выжимку, чтобы ввести оберст-лейтенанта в курс дела.
Полковник Конрад Корженёвски, без запинки выдал сложную для уроженца Экуменической империи фамилию уроженца восточных провинций лейтенант, более известен, как полковник Конрад. Он знаком вам?
Не лично, ответил я.
Кто не знает полковника Конрада, отца воздушно-десантных войск, автора концепции небесного абордажа. Вместе с генералом фон Маргом они сумели пробиться через косность военной бюрократии и буквально лбами пробить стену непонимания всех новых идей, царящего в генеральном штабе Континентальной Коалиции. Благодаря этим, тогда ещё молодым, офицерам именно у нас первыми появились войска, падающие прямо с неба на головы врагам. Карьерная судьба развела этих двоихфон Марг стал первым генералом воздушно-десантных войск, подчиняющимся лично маршалу имперской авиации, а вот звезда полковника Конрада закатилась почти сразу после начала войны. Последнее, что я о нём слышал, это новость о переводе всего особого полка небесных абордажников Конрада во главе с ним самим в колонии. О причинах оставалось только гадать.
Тогда воздержусь от предыстории, сказал лейтенанту оберст, уверен, вам она известна ничуть не хуже чем всем нам.
Мне неизвестно только, за что именно полковник оказался в колониях, да ещё и со всем своим полком, предпринял я попытку прояснить ситуацию.
Всё, сказанное далее, не подлежит разглашению, заявил третий офицер, гауптманн со значками контрразведчика на рукаве. Подобные открыто носили только в глубоком тылу: контрразведчиков ведь никто не любит, особенно свои. И единственной мерой наказания на нарушение будет смерть.
Сколько раз меня стращали подобными словами, я уже и не упомню.
Как вы знаете, война в колониях идёт давно, начал как-то издалека оберст, и многие сильные мира сего были готовы к тому, чтобы так оно и оставалось. Где-то там, он указал пальцем наверх, в штабах и бальных залах королей, если верить слухам, конечно, разрабатывали даже идею ведения войн в особых зонахв Афре, на востоке Экуменики, на другом континенте. В общем, подальше от Аурелии.
Но на всём поставила крест гибель дирижабля с наследниками нашей империи и Астрии, не то, чтобы нужно было это говорить, все и так хорошо знали эту историю. Она послужила отправной точкой в войне.
Есть мнение, что именно полковник Конрад со своим особым полком небесных абордажников стоит за гибелью наследников Экуменики и Астрии, заявил оберст. А в колонии его убрали для того, чтобы спрятать, пока не уляжется пыль.
Вот только вместо поднятой пыли заварилась кровавая каша, которую мы расхлёбываем уже третий годи конца-края не видно.
Его так надёжно спрятали, что теперь не получается найти? попытался пошутить я. И для этого вам нужен я?
Вы содействовали ведомству особых операций при Управлении имперской безопасности, особых вопросительных ноток в голосе лейтенанта не было.
Я не уполномочен обсуждать данные вопросы с кем бы то ни было.
Стращали меня в тот раз ничуть не хуже, чем сейчас.
И вы содействовали устранению
Я могу лишь повторить сказанное, перебил я лейтенанта, у которого от возмущения чуть очки в квадратной оправе с носа не свалились.
Хорошо сказано, усмехнулся оберст, но, должно быть, вы теперь понимаете, зачем вас пригласили?
Не понимаю причин, прямо выразился я.
А вот тут нам поможет лейтенант, которого мы столь невежливо перебиваем уже не в первый раз.
Пять дней назад были получены сведения о том, что особый полк небесных абордажников Конрада Корженёвски без приказа покинул расположение, захватив два штатных дирижабля. Воспользовавшись ими, полковник со своими людьми пересёк границу с розалийскими колониями и контакт с ним был потерян. С тех пор он не выходит на связь.
И вы хотите, чтобы я отправился в колонии, нашёл там полковника Конрада, и?.. Я намерено замолчал, не окончив фразу, давая понять, что хочу слышать её финал от тех, кто вызвал меня сюда.
Действуйте по обстоятельствам, произнёс оберст. В этом вопросе вам предоставляется полная свобода действий.
А вот это уже что-то действительно новенькоепохоже, никто не знает, что делать с полковником Конрадом. С одной стороны, он герой, вот только слетевший с катушек герой опасен для родины куда больше, нежели сотня вражеских.
Вот к чему я не привык за годы службытак это к свободе выбора. Конечный результат моих действий всегда известенбудь то гибель генерала Альянса или получение плана грёбанных минных заграждений или подрыв плотины, оставляющий без электричества целые кварталы города, к которому подходят наши войска. Я всегда был волен лишь в выборе средствздесь меня никогда не ограничивали. И потому слова оберста поставили меня в тупик.
Оставалось надеяться, что я получу ответ в подробном досье полковника, которое вручил мне перед уходом лейтенант в очках с квадратной оправой.
IV
Если есть на свете ад, то он расположен в Афре. Проклятая земля, которая может порождать лишь ненависть, убивая все нормальные человеческие чувства. Как вообще выживать при чудовищной жаре днём и холоде ночью. Да, рядом с Великой рекой климат помягче, именно поэтому большая часть здешних примитивных государств зародилась тут, однако не стоит думать, что в данной местности можно найти хотя бы минимальный комфорт.
До Мзизимы, крупного морского порта на восточном побережье Афры, я добирался без малого месяц. Сначала в крохотной каюте номерного транспортного дирижабля, затем на в не сильно превосходящей её размерами каюте на грязном пароходе, название которого я даже прочесть не смог. Всё это время я потратил на изучение досье полковника Конрада. Лейтенант в очках с квадратной оправой постарался на славу, и у меня руках было едва ли не всё, что знает о Конраде Управление имперской безопасности.
Это была биография выдающегося человека, который просто не мог закончить свою жизнь нормально. Он всегда стремился быть первой скрипкой, начиная с кадетского корпуса. Таким сложно в жизни: их недолюбливают преподаватели, откровенно презирают товарищи, считая, что им всё слишком легко даётся, зачастую не замечая, что объект из презрения ночами не спит, зубря предметы; они не в чести даже у офицеров-воспитателей, потому что придраться к ним не за что, а очень хочется. После пары лет в 33-м фузилёрном графа фон Роона полку, молодой обер-лейтенант начинает штурм комиссии по войскам Генерального штаба со своим предложением о создании небесных абордажников. К тому времени дирижабли давно и прочно заняли своё место в военной машине почти всех государств Аурелии, и вопрос конфликтов непосредственно в воздухе стоял особенно остро. Однако косность нашего генералитета преодолеть практически невозможнотак казалось, наверное, в то время молодому обер-лейтенанту Корженёвски. Опусти он в тот момент руки, отмахнись от своих идей и предложений, быть может, я не плыл бы сейчас в Афру на грязном пароходе. Но, не знаю уж к несчастью или наоборот, Конраду удалось найти союзника в своей борьбе с косностьюим стал такой же уроженец восточных провинции империи Филипп фон Марг.
Старший товарищфон Марг родился на пару лет раньше Конрада, да и чин уже имел приличныйполковникподдержал инициативу молодого лейтенанта. Правда, при этом несколько изменил общее направление с абордажа вражеских дирижаблей на высадку пехоты прямо на голову ничего не подозревающему врагу, а ещё лучше где-нибудь в глубоком тылу. Действуя в таком ключе, им удалось пробить стену косности штабных генералов-чинуш, и им дали разрешение на тренировку Первого экспериментального батальона при военно-воздушном флоте империи.
Добравшись до этого, я нашёл вклеенную фотокарточкуперепечатку, само собой, но очень хорошего качества. На ней два молодых человека в новенькой форме десантных войск стоят, закинув друг другу руки на плечи. Сразу видно, что у них ещё впереди. Конрад только получил нашивки гауптманна, перескочив через звание, а фон Марг пока ещё полковник, но скоро уже примерит генеральский мундир.
Собственно, на этой фотокарточке всё и заканчивалось. Каким бы подробным ни было досье Конрада, оно обрывалось здесь. Характеристику личности полковника оно давало хорошую, однако как он изменился, что за человеком стал в колониях, мне оставалось только гадать.
Отдельным приложением шёл список наградна некоторых имелись приписки, за что именно они получены. У большей части эта графа оказалась пуста. Не такой уж простой была служба Конрада в 33-й фузилёрномполку с определённой репутацией.
Перед тем как сойти с парохода я наведался в машинное отделение и швырнул в топку, полученную от лейтенанта в очках с квадратной оправой папку с досье на полковника Конрада. Делать мне больше нечеготаскать её с собой по Афре.
Из грязного, как пароход, на которым я туда приплыл, города Мзизима я отправился в Додомустолицу наших колоний в Афре. К счастью, все крупные города колоний связывала железная дорога, охранявшаяся летучими отрядами, созданными по инициативе Льва Афры, поддержанной имперским комиссаром колоний.
Железная дорога была достаточно хорошаособенно по меркам колоний. Паровоз упрямо тянул связку вагонов, я любовался видами саванныкогда ещё увидишь столько дикой природы. В Аурелии всё настольно застроено, что деревья подчас встречаются только в городских паркахв кварталах знати. Здесь, правда, с деревьями тоже было туговатов основном равнина всех оттенков жёлтого цвета. Самым интересным в этом пейзаже оказались всадники в форме цвета хаки, скачущие вдоль путей, да странные животные, населяющие саванны. Я не знаю, как они называются, но к большинству приближаться бы стал, очень уж злобный у них вид.
Вокзал оказался именно таким, как я ожидал: пыльным, шумным и полным самых разных личностей. Я сразу заметил шустрящих в толпе карманников, им хватило одного взгляда, чтобы держаться от меня подальше. Вообще, с военными тут предпочитали не связываться. Носильщики также обходили меня сторонойвещей-то при себе я имелкот наплакал, и вовсе не выглядел таким уж пышным господином, кто ради небольшого деревянного чемодана станет нанимать человека.
На входе в вокзал меня ждала пара крепких чернокожих парней в колониальной форме с закатанными по локоть рукавами и тощий, будто высушенный царящей здесь жарой, лейтенант. Все трое щеголяли широкополыми шляпами, и я понял, что надо при случае разжиться такой жевесьма удобный головной убор.
Оберст-лейтенант, обратился ко мне тощий, мы здесь, чтобы проводить вас к полковнику фон Вирхову.
Это немного удивило меняне думал, что Лев Афры знает о моём прибытии, не такая уж я большая шишка.
Для меня будет честью встретиться с легендарным Львом Афры, кивнул я.
Мы прошли через вокзал, выстроенный в имперском стиле, правда из местного желтоватого крошащегося камня, что несколько разрушало монументальность, давно уже ставшую главной чертой нашей архитектуры.
Нас уже ждал неплохой автомобиль«Странник» довоенной модели с брезентовым пологом вместо крыши. Лейтенант уселся за руль, один из здоровяков отправился крутить кривой стартёр, чтобы запустить двигатель. А мы со вторым чернокожим расположились на потёртом диване заднего сидения. После нескольких рывков стартёра чихающий и кашляющий, словно больной туберкулёзом, двигатель удалось запустить, и здоровяк заскочил на переднее сидение рядом с шофёром. Что мне сразу бросилось в глаза: крепыш поднял с пола двуствольный дробовик Сегрена, уперев его приклад рядом с ногой, чтобы легче было вскинуть и стрелять из окна.
Мы поедем за город, пояснил, не оборачиваясь лейтенант, полковник Вирхов сейчас в лагерях. А по дороге всякие звери встречаются. Рядом с вами ещё один дробовик, надеюсь, вы знакомы с ними?
Кое в чём Альянс нас превосходил по части вооружения. Наше командование до сих полагалось на винтовки и пулемёты, в крайнем случаекарабины, считая дробовики исключительно охотничьим оружием, которому не место на войне. Вот только умникам из Генерального штаба и особенно тамошней комиссии по вооружению не приходилось бывать в траншее, когда «окопная метла» становится лучшим выбором того, кто хочет пережить ещё один бой.