* * *
Оружие на пол, приказал Маканин.
Аслан наклонился и положил пистолет с глушителем на пол.
Оружиеногой ко мне, последовал новый приказ.
Аслан шаркнул ногой. Вращаясь, «парабеллум» отлетел к столу, за которым сидел Маканин.
Отлично, сказал советник. Теперь заложи руки за голову и отойди к стене.
И снова Аслан выполнил приказ. Даже сейчас из этого более чем невыигрышного положения он мог расправиться с Маканиным в один момент, но тогда не была бы выполнена программа-максимум. Молча Аслан ждал продолжения.
Теперь поговорим, советник не опустил пистолет, удерживая Аслана на мушке и разумно полагая, что противник может выкинуть какой-нибудь фортель. Я не знаю точно, кто прислал вас убить меня. Есть несколько версий, и все они равнозначны. Но это меня и не интересует. Перед тем, как вас уведут отсюда, я хотел бы знать ответ только на один вопрос. Почему вы не убили меня сразу? Вы показали себя великолепным профессионалом, вы обнаружили массу «дыр» в нашей системе охранызачем вам понадобилось идти на прямой контакт со мной, внедряться, убивать Акимова? Не проще ли было ликвидировать меня на расстоянииснайперским выстрелом?
Аслан сразу понял, где прокололся. Он ожидал, что расследование гибели Акимова будет проведено со всей тщательностью, но не думал, что смерть охранника, разбившегося «по пьяни» в Долине Уюта, так быстро увяжут с нимАсланом. Но чем-либо смутить бывшего сержанта ВДВ, а нынепрофессионального киллера было трудно. На слова Маканина он лишь презрительно усмехнулся.
Так поступили бы вы, ответил он надменно. Но так никогда не поступаем мы. Наш враг должен знать, за что он приговорён к смерти.
Это входит в ваше задание? изумился Маканин; пистолет дрогнул в его руке. Невероятно!
Аслан пожал плечами. Сделать это с заложенными за голову руками довольно сложно, но он справился.
Тогда новый вопрос, продолжал советник. Что именно вы должны были сказать мне, перед тем как убить?
Не сказать. Показать.
Показать?! Очень интересно. Что же вы должны были мне показать?
Одну фотографию. Она у меня с собой.
Маканин воспринимал ситуацию скорее юмористически, чем серьёзно. Он переиграл киллера, взял его на мушку в самый опасный момент и теперь явно хотел насладиться своим триумфом. Тщеславие его и погубило.
Где конкретно находится фотография?
Здесь. В моём внутреннем кармане. В правом, добавил Аслан, чтобы у Маканина не возникло нужды задавать ещё один вопрос.
Медленно сними левую руку с затылка распорядился Маканин.
Аслан так и поступил. Но только снял он её не медленно, а резко выкинул вперёд, будто в нацистском приветствии. Тонкий кинжал без рукояти за долю секунды преодолел расстояние до стола и пробил грудную клетку Маканина, войдя между рёбрами с левой стороны.
Советник всё же успел выстрелить, но его пуля не достигла цели. Кинжал ещё был в воздухе, а Аслан отпрыгнул в сторону и вниз, упал на четвереньки, перекатился. Потом медленно встал. Лев Максимович хрипел в кресле. Он был жив, и это тоже входило в планы Аслана.
Киллер подошёл к столу. Он склонился над Маканиным, приблизил своё лицо к его лицу.
Наш враг должен знать, за что он приговорён к смерти, повторил Аслан ранее сказанную фразу.
Он всё-таки полез во внутренний карман и достал из него фотографию. Это был снимок очень хорошего качества, словно вырезанный из рекламного проспектаизображение взлетающего над полосой военно-транспортного самолёта С-130Н «Геркулес» с норвежскими опознавательными знаками.
Аслан поднёс фотографию к самым глазам Льва Максимовича.
Смотри, сказал Аслан. Ты узнаёшь этот самолёт?
Маканин булькнул. Он сфокусировал зрение на фотоснимке. Потом с большим трудом выговорил несколько слов. Это были его последние слова.
Чурки сказал советник губернатора, чурки вы все
Узнал, подытожил Аслан удовлетворённо.
Последние слова Маканина, оскорбительно вызывающие, не произвели на него ровно никакого впечатления. Программа-максимум была выполнена. Он положил пальцы на шею советника, туда, где находится так называемое плечевое сплетение нервов, и с силой нажал. Через минуту Лев Максимович Маканин был мёртв.
Уходя, Аслан забрал «парабеллум» и фотографию. Извлекать кинжал из остывающего тела он побрезговал.
Глава третья«Старший, я горю!»
(Кольский полуостров, декабрь 1998 года)
Майор Громов не любил ночных вылетов. А кто их любит? При ночных вылетах совершенно утрачивается ощущение истинного полёта. Да, приборов в кабине более чем достаточно для того, чтобы взлететь, выполнить задание и посадить истребитель, ни разу не взглянув на небо и землю. Да, в программу обучения пилотов входит полёт при нулевой видимости, а чтобы он был действительно «слепым», без обмана, на фонарь кабины надевается специальный колпак. Да, со временем любой способный пилот отрабатывает свои действия в воздухе до автоматизма, начинает чувствовать скорость печёнкой, а высотумозжечком. Тем не менее пилот остаётся человеком и чисто инстинктивно доверяет своим глазам больше, чем показаниям приборов. А ночьюкакие тут глаза?
Но как бы ни относился Громов к ночным полётам, тревожный бой колоколов заставил его вскочить и, застёгивая на ходу ремешки подшлемника, побежать к выходу, над которым мигала громадная светящаяся надпись: «ВОЗДУХ!»
Готовность номер один! услышал Константин уже на бегу.
Следом за Громовым к выходу устремился лейтенант Беленков.
Через десять минут оба пилота уже сидели пристёгнутыми в кабинах своих истребителей. Метеосводка в этот день была не ахти. Облачностьдесять баллов. Снег. Полётная видимостьтриста метров. Ветернорд-ост, пятнадцать метров в секунду. Температура воздуха у землиминус двадцать.
Все эти прелести зимы в Заполярье Громов мог наблюдать через фонарь кабины. Снежные хлопья летели наискось, заслоняя обзор, но полоса была ярко освещена, и майор видел, как в ледяном сумраке медленно движется по ней снегоочистительтягач с авиационным двигателем на подвеске; реактивная струя из двигателя бьёт под наклоном вниз, в один миг сметая сугробы. К истребителю подбежал, пряча лицо от ветра, дежурный техникрасторопно убрал стремянку и колодки. Снегоочиститель повернулся и ушёл с полосы.
«Сейчас начнётся», подумал Громов.
Глядя на светящиеся шкалы приборов, он вспомнил вдруг, как сын Кирюша играл в «F-117», довольно примитивную игрушку для персонального компьютера. Громов не знал схемы расположения приборов в кабине «Найтхока», а потому не мог оценить по достоинству качество имитатора, однако ощущение полёта «вслепую» воспроизводилось очень точно: чтобы выиграть в этой игре, всё внимание следовало отдавать многочисленным шкалам, и только. Бездушная механика ночного боя.
«Кого бомбишь?»поинтересовался тогда Константин у сына.
«Мурманск», ответил Кирюша, нетерпеливо дёрнув плечом: отец ему явно мешал одним своим присутствием.
«Ну ты и сволочь, сказал Громов без малейшей, впрочем, угрозы в голосе. Наших бомбить?»
«А кого мне ещё бомбить? резонно вопросил сын. Это же F-117. Белый Дом они в опциях не предложат».
Громов подивился чудному слову «опция», прозвучавшему из уст шестилетнего ребёнка, а про себя решил в обязательном порядке найти для Кирюши игру более патриотической направленностипод названием «МиГ-23», например.
Двести тридцать первый, запуск! распорядился ответственный за выпуск дежурной пары.
«Всё это игра, подумал Громов, выводя двигатель МиГа на рабочие обороты. А в опциях у нас сегодня нарушитель».
Ещё майор вспомнил, что, как-то разговорившись, Кирюша признался: после выполнения очередного задания он никогда не сажает свой «Найтхок» на аэродром, предпочитает катапультироваться, не долетев милю. На удивлённый вопрос отца, почему Кирюша гробит дорогостоящий бомбардировщик, сын безапелляционно заявил, что так проще, а на количестве заработанных очков это не сказывается. «Во-от как? протянул Громов, немало удивлённый странной логикой заокеанской игры. Если б ты знал, мальчик, что такое катапультирование».
Майор представил себе, каково катапультироваться в такую вот зимнюю заполярную темень над заснеженным лесом, и его пробрал озноб.
Пока Громов предавался воспоминаниям, ответственный за выпуск согласовал программу вылета с КП в Оленегорске и отдал приказ на перехват:
Цель следует вдоль государственной границы. Идентифицирована как самолёт радиоэлектронной разведки «Nimrod R.MK1». Задачавыйти на цель и сопровождать её, не допуская нарушения государственной границы Российской Федерации.
Вас понял, Берёза, откликнулся Громов. Задачавыйти на цель и сопровождать её, не допуская нарушения государственной границы.
Взлёт разрешаю.
Ведущим снова стал Громов. Беленков пристроился в полукилометре, благоразумно держась в стороне от спутной струи. Штурман наведения, сидящий на КП в Оленегорске, дал целеуказание, перехватчики развернулись в воздухе и легли на юго-западный курс.
Прошло две минуты полёта в полной темноте, и наконец бортовая РЛС «Сапфир» обнаружила цель. Самолёт-разведчик действительно шёл вдоль российско-норвежской границы, старательно следуя всем её изгибам.
Ладога, цель обнаружена, доложился Громов. Ведём её.
Так держать, откликнулся штурман.
Тут на рабочей частоте вдруг появился посторонний.
Good morning, Костьйя! услышали пилоты весёлый голос с хрипотцой. How do you do? How are your wife and son?
Это был кто-то из экипажа «Нимрода». Командир или второй пилот. Он знал о присутствии истребителей, и ему, очевидно, захотелось поразвлечься.
Факал я тебя, ответил Громов беззлобно.
Беленков засмеялся.
Так их, командир! поддержал он с задором.
Костьйя, укоризненно сказал безымянный пилот британского разведчика. In English, please!
Учи русский, буркнул майор.
(В том, что экипаж «Нимрода» столь хорошо осведомлён о подробностях жизни Константина Громова, не было ничего удивительного. Службы радиотехнической разведки НАТО отслеживали все вылеты российских перехватчиков, а в базы данных были занесены все пилоты и работоспособные машины. Сложить один и один несложно, а потому под каким бы позывным ни прятался русский пилот, для «потенциального противника» секрета это не представляло. Именно для того, чтобы сбить с толку радиоразведку НАТО, и была придумана в своё время игра в «плановые учения», послужившая прикрытием для операции «Испаньола»).
Истребители следовали за разведчиком, удерживая его в радиусе дальнодействия своих ракет. Громов знал, что комполка Александр Свиридов отдал бы правую руку за то, чтобы этот самый «Нимрод» (британский разведчик уже не раз залетал в приграничную зону, досаждая наземным службам) хоть раз пересёк границу и его можно было бы сбить к чёртовой матери, но он также знал, что этого никогда не произойдёт, а потому не ожидал больше от этого «тревожного» вылета никаких сюрпризоврутина «холодной» войны.
«Ну, это надолго», подумал Громов.
Скорого окончания игры на нервах действительно ждать не приходилось. «Нимрод» будет продолжать маневрировать у границы, пока у перехватчиков не кончится топливо и они не вернутся на базу. Сам разведчик снабжён системой дозаправки в воздухе, и теоретически у него нет ограничений по времени пребывания у чужих границ. Но Свиридовтоже не дурак, и когда дежурная пара уйдёт на Рыбачий, с аэродрома в Оленегорске взлетят ещё два перехватчика, и игра будет продолжаться до тех пор, пока «Нимрод» не уберётся из приграничной зоны.
Против ожидания британский разведсамолёт не стал задерживаться у границ Российской Федерации. Не прошло и пяти минут с того момента, как Громов и пилот «Нимрода» обменялись «любезностями», и самолёт радиоэлектронной разведки вдруг развернулся и пошёл курсом на запад, в глубь территории Норвегии.
Ладога, на связи двести тридцать первый, цель уходит, сразу же доложил Громов. Курс целидвести семьдесят.
Вас понял, двести тридцать первый, откликнулся штурман из Оленегорска. Пока держитесь рубежа.
«Мудрят, подумал Громов. А чего мудрят, сами не знают. Ясно же, разведчик своё отработал».
От нечего делать майор попытался угадать, кто сегодня штурманом наведения. В любом подразделении ВВС людей, выполняющих обязанности наземного штурмана, не так уж много; обычно это пилоты с большим стажем, снятые с полётов по состоянию здоровья, по возрасту, да мало ли причин. Личный состав их хорошо знает, и не только по голосу. Но сегодня вылетом перехватчиков руководил новичок. Громов слышал о недавнем пополнении в авиаполку «Заполярье», но ни с кем из новоприбывших пилотов и штурманов до сих пор не встречался и не беседовал. Об уровне квалификации новичков в части 461-13"бис" могли только догадываться. Например, зампотех Никита Усачёв в своей неподражаемой экспрессивной манере заявил: «Знаем мы эти перестановки! Пригнали дармоедов с юга, а нашихпод сокращение!»
Голос штурмана, направлявшего пару ГромовБеленков, принадлежал, по оценке майора, ещё довольно молодому человеку, говорившему правильно, но с характерным, хотя и малозаметным акцентом. «Прибалт, решил Громов. Эстонец или латыш. Из натурализовавшихся после отделения». Ничего против прибалтов Константин не имел, однако невольно вспомнил анекдоты про «горячих эстонских парней», медлительных и глуповатых.
«Нимрод» уходил на крейсерской скорости от границы, пока наконец не вышел за пределы действия бортовой РЛС «Сапфир». Перехватчики продолжали кружить над совершенно пустым пятачком радиусом в двадцать километров.
Ладога, на связи двести тридцать первый, напомнил Громов штурману о себе. Цель потеряна.
Э-э, терпение, двести тридцать первый, ответил штурман. Ждите дальнейших распоряжений.
Громов поджал губы. Его подобный ответ не устраивал, но со штурманом не поспоришь: ждитезначит, ждите. Впрочем, на этот раз ждать долго не пришлосьвсё случилось гораздо раньше.
Первым посторонний объект заметил Беленков.
Двести тридцать первый, к нам НЛО в гости, сообщил он на рабочей частоте.
Где?.. Вот чёрт, действительно.
Индикатор на лобовом стекле АСП-17МЛ подтверждал слова Беленкова: в радиусе действия бортовой радиолокационной системы появился кто-то третий. И этот третий приближался с очень большой скоростью.
«Истребитель», быстро прикинул Громов.
Сирена оповещения молчала. Следовательно, система опознавания СРЗО-2М посчитала объект «своим».
Ладога, запросил майор. На связи двести тридцать первый. У нас гость. По характеристикамистребитель. Курссто девяносто. Кто у вас там болтается?
После небольшой заминки штурман наведения переспросил:
Не понимаю, двести тридцать первый. Что значит «гость»?
К нам приближается летательный аппарат, опознанный системой как свой, принялся терпеливо растолковывать Громов. Но мы никого не ждём
В вашей зоне нет посторонних самолётов, сказал штурман. Только вы, двести тридцать первый, и ваш ведомыйдвести тридцать четвёртый.
Как нет? У вас локатор в порядке?
Не морочьте мне голову, двести тридцать первый, в голосе штурмана послышалось раздражение; прибалтийский акцент заметно усилился. С локатором у нас всё в порядке.
Действительно НЛО, подытожил голос Беленкова. Никогда их раньше не виделинтересно
Ничего интересного, высказал своё мнение Громов.
Он напряжённо следил за приборами. Неопознанный объект изменил курс. Теперь он двигался строго на юг, обходя зону, где кружили два истребителя.
Ладога, вы до сих пор ничего не видите?
Ничего, двести тридцать первый. Кроме вас, у границы никого нет.
«Если на клетке с тигром написано Заяц, не верь глазам своим», к месту или не к месту вспомнился Громову общеизвестный афоризм.
НЛО снова изменил курс.
В переднюю полусферу заходит, сообщил Беленков. И высоту, вроде, уравнивает.
Вижу, отозвался майор.
Что будем делать, двести тридцать первый?
Не знаю, двести тридцать четвёртый. «Земля» его не видит. Мистика какая-то.
Ну это по вашей части, двести тридцать первый.
Что за намёки, двести тридцать четвёртый?
Прошу прощения, товарищ майор.
Пустопорожняя болтовня между двумя пилотами могла бы продолжаться ещё долго, но тут Громова окликнул штурман наведения:
Двести тридцать первый, сообщите Ладоге ваши координаты. Двести тридцать первый, где вы? Сообщите ваши координаты.