И Магический Куб не ответил ему
Когда Линь Мин оказался в области Божественного Лорда, только тогда он смог медленно познать способность использовать Куб. Более того, он не мог этого делать, когда захочет.
Но теперь, по сравнению с тем временем, когда он был Божественным Лордом, теперь его сила души была никчемной.
Он был похоже на муравья, пытающегося встряхнуть дерево: все это было совершенно бессмысленно.
Более того, из-за того, что Линь Мин испытывал наибольшее отчаяние, даже если бы он смог стимулировать Куб, он не смог бы полагаться на него, чтобы восстановить свою исходную силу души.
Хотя Куб был божественным инструментом души, его способности заключались в уничтожении души и стирании меток духа. Но для восстановления души он, вряд ли подойдет.
Потеряв свой источник силы души, потеряв огонь своей жизни, он все равно, что потерял источник жизни.
Каким бы сильным не был божественный инструмент, он все еще не мог вернуть старого и увядающего Старика Трех Жизней на пик юности.
Это нарушило бы самые фундаментальные правила мира.
Разочарование снова накрыло Линь Мина.
Бороться, преодолевать потерю с одной мыслью. Хотя это была простая мысль, сколько людей могло пересечь этот мост? Часто в этом мире было много чего-то, с чем нельзя было справиться. И так было не потому, что никто не хотел, а потому, что просто не мог
Он глубоко вздохнул. «Я не хочу терять свой боевой дух. Но если у меня и будет боевой дух ну и что с того? Я потерял все. Как я могу бросить вызов небесам?»
Глава 1934. Встреча старых друзей
У поверхности холодного пруда поединок Цзян Баоюнь и Цзяна Ланьцзяня достиг максимального накала.
Каждое движение выражало сущность их фехтования. Окружающие мастера громко их приветствовали, их голоса доходили до небес.
И в этот момент окружающий шум резко контрастировал с самыми глубокими чувствами Линь Мина.
Пэн!
Металл ударил о металл. Меч Цзян Ланьцзяня был выбит из его рук.
Синий меч закружил в воздухе. Энергия меча дико вздымалась, достигая высоты тысячи футов.
«99 шагов, всего в одном от намеченной цели!» Цзян Ланьцзянь с подозрением посмотрел на Цзян Баоюня. «Ты ведь не мог сделать это намеренно, так ведь»
Цзян Баоюнь покачал головой. «Девять через девять, все возвращается к одному. Мой танец с 99 мечами был одной сансарой»
Движения меча также содержали сансару?
Ещё до того, как окружающие мастера успели подумать о том, что произошло, меч Цзян Ланьцзяня рухнул вниз. Хотя сопутствующая ему энергия меча значительно ослабла, она все еще звучала резко.
Этот длинный меч упал на один из павильонов.
"Берегись!"
Многие молодые ученики закричали в тревоге, отступая так быстро, как только могли.
Дин!
Длинный меч вонзился в землю, спрятавшись прямо по рукоять.
И какое совпадение - меч оказался в павильоне, где стоял Линь Мин.
Хоть меч и оказался довольно далеко от Линь Мина, окружающие ученики разбежались, как стайка напуганных птиц, оставив только Линь Мина, неподвижно стоящего на месте. Он был похож на каменную скульптуру.
Многие люди обратили взгляды на Линь Мина.
Этот таинственный человек был весьма своеобразным; он был в маске из духовного древесного нефрита. В Регионе Южного Горизонта духовный древесный нефрит был драгоценным сокровищем. Немногие знали об этом, но были некоторые знающие люди, которые его узнали.
Ледяная маска казалась слегка искаженной, что порождало странное чувство.
Однако было странно, что этот юноша в маске сдерживал своё культивирование, и невозможно было понять, на какой границе он был.
Такой человек был либо несравненным мастером, либо кем-то, кто умел скрывать свое культивирование, или же обычным простолюдином.
Но в настоящее время последняя возможность не казалось слишком вероятной.
Цзян Ланьцзянь и Цзян Баоюнь заметили Линь Мина. Цзян Баоюнь кивнул.
«Друг, могу я узнать твое имя?»
Цзян Баоюнь смог почувствовать знакомую ауру, исходящую от тела этого юноши, но он не был уверен, где именно он чувствовал её раньше.
Линь Мин молчал.
«Как грубо! Облачный Меч Бессмертный задал тебе вопрос!»
Суверен секты третьего класса отругал Линь Мина. Этот Суверен хотел сохранить авторитет Цзян Баоюнь и укрепить впечатление о себе в глазах всех присутствующих. Но Линь Мин оставался неподвижным, как и раньше, как будто ничего не слышал.
"Ты"
В Регионе Южного Горизонта Суверен секты третьего класса мог считаться высшим персонажем в своем собственном праве, поэтому, когда это его когда-либо игнорировал? Суверен разозлился и был уже готов преподать Линь Мину урок.
Но тут Цзян Баоюнь сказал: «Суверен Лю, пожалуйста, будьте терпеливы».
Его слова были легкими, но несли странный оттенок, что-то успокаивающее, что заставило всех, кто слышал его голос, немедленно ослабить свой гнев.
Цзян Баоюнь повернулся к Линь Мину. «Друг, меня зовут Цзян Баоюнь, аскет, мастер меча Региона Южного Горизонта. Если тебе нечем заняться прямо сейчас, то, как насчет того, чтобы прийти в мое скромное жилище и выпить. У меня есть горшок с вином тысячелетнего туманного цветка, и я хотел бы пригласить нескольких друзей выпить со мной».
Вежливые слова Цзян Баоюня поразили всех собравшихся.
Вино тысячелетнего туманного цветка! Оно было сделано из родниковой воды Меч-Горы в сочетании с бесчисленными редкими сокровищами; оно было невероятно полезно для мастера! Бесчисленные люди сражались бы друг с другом, чтобы выпить одну чашу, но Цзян Баоюнь на самом деле просил этого неизвестного парня и, казалось бы, душевнобольного человека выпить с ним?
Два ученика Цзян Ланьцзяня, молодой мужчина и женщина, широко раскрыли глаза. Это было вино тысячелетнего туманного цветка!
Эти двое знали, что и их Почетный Мастер Цзян Ланьцзянь и Старший Мастер Цзян Баоюнь, оба были зависимы от алкоголя, как будто он был их жизнью.
Меч и алкоголь, это были две вещи, наиболее важные для их жизни.
Цзян Баоюнь имел только половину горшка этого вина тысячелетнего туманного цветка. Каждый раз, когда он приглашал своих друзей выпить, у него было всего несколько чашей, и все же он просил этого неизвестного выпить с ним?
Кто он такой? Разве этому парню не мясной пирог свалился с небес?
Приглашение Цзян Баоюня заставило Линь Мина ахнуть от волнения. Помолчав, он, наконец, кивнул.
Это разозлило многих людей настолько, что они были готовы плеваться кровью.
Этот идиот просто не знал, что из себя представляло это вино, верно? Он с такой неохотой согласился его выпить, что мог разгневать людей до смерти и не узнать об этом!
"Прошу!"
Цзян Баоюнь прямо сказал.
Место, где жил Цзян Баоюнь, было очень простым.
Бамбуковый дом, несколько хижин, вот и все.
Убранство дома также было простым.
Старый и простой деревянный стол. Несколько стульев. Бутылка из бамбука. Стихотворение в рамке, наполненное намерением меча.
И ряды винных горшков.
Цзян Баоюнь неторопливо вытащил вино тысячелетнего туманного цветка и нагрел его в теплой воде. Затем он вымыл несколько чаш и наполнил их.
В доме было три человека.
Цзян Баоюнь, Цзян Ланьцзянь, а также Линь Мин.
Спустя 130 лет эти трое старых друзей неожиданно воссоединились.
«Брат, могу я узнать твое почетное имя?»
Этот вопрос задал не Цзян Баоюнь, а Цзян Ланьцзянь. Ему также было любопытно, кто такой Линь Мин.
Этот человек был полной загадкой, но он чувствовал, что он казался ему знакомым.
Но, основываясь только на этом ощущении, Цзян Ланьцзянь никогда бы не подумал, никогда бы не посмел представить, что этим человеком был
«Хорошо, если этот брат не хочет говорить свое имя, тогда нет необходимости спрашивать. Когда мы пьем, нам нужно лишь поднимать чаши. К чему знать имена друг друга?»
"Выпьем же!"
Три человека подняли чаши, и выпили вино.
«Хорошее вино!»
Цзян Ланьцзянь похвалил.
Цзян Баоюнь также долго наслаждался послевкусием и похвалил: «Очарование вина происходит от настроения пить вино. Те, кто понимают вкус вина, вкушают не только вино, но и настроение. От пряности, когда оно впервые попадает в горло, до освежающего жара, когда его проглатываешь, до сочного аромата, над которым можно поразмышлять. Вино как жизнь. В мире борются бесчисленные люди. Они испытывают трудности и бедствия, и если они смогут пережить их, тогда они смогут вернуться в свое истинное состояние и испустить сочный аромат жизни.
Для меня, будь то это вино или какое-то грубо обработанное вино, по правде говоря, нет существенной разницы, потому что то, что я пью, это не вино, а жизнь»
Слова Цзян Баоюня заставили Цзян Ланьцзяна рассмеяться и взбодриться.
Что касается Линь Мина, его разум дрогнул. Он спокойно думал об этих словах.
В жизни человека были подъемы и падения, лишения и страдания. Сколько людей испытало все это?
Чтобы преодолеть их и вернуться к своему истинному «я», достичь высшего просветления и стать легендой
Император Души был прав. Ему не хватало несчастий в жизни.
Он начал со дна и действительно испытал бесчисленные опасные ситуации, оказываясь на грани жизни и смерти, проходя над пропастью смерти бесчисленное количество раз.
Предательство Лань Яни, преследование Сюань Уцзи, заговор Ян Юня, хитрость Тянь Минцзы, а затем пошаговое давление Святого Сына
Все они считались препятствиями на его пути.
Но они были не слишком внушительными.
Потому что, когда многие мастера росли, все они сталкивались с такими вещами.
Линь Мин вспомнил Драконьего Клыка; он вспомнил Цзюнь Голубую Луну. Это были люди, у которых были свои истории, опыт, свои несчастья, они не обязательно были меньше, чем его собственные.
Однако, настоящая великая скорбь, настоящая великая неудача
Когда они сталкивались с чем-то таким, они просто не знали, какой дорогой идти.
Глава 1935.1. Возвращение в знакомые земли
"Брат?"
Увидев Линь Мина, тихо глядящего на свою чашу с вином, Цзян Баоюнь не мог не обратиться к нему.
Линь Мин поднял глаза. "Спасибо"
Цзян Баоюнь был поражен. Он не понимал, за что Линь Мин поблагодарил за него, но это было неважно. Он широко улыбнулся и сказал: «Кажется, положено начало новой дружбы. Сегодня никто из нас не уснет, пока не будет пьян!»
Цзян Ланьцзянь был настроен также благодушно и засмеялся: «Ха-ха, кто не пьян, тот не будет спать!»
Цзян Баоюнь посмотрел на Линь Мина и вдруг сказал: «Честно говоря, ты похож на кое-кого, кого я знал однажды, поэтому и я пригласил тебя сюда, чтобы выпить вина».
"Мм"
Линь Мин умолк, не говоря слишком много.
«Друг, ты совершенно особенный», Цзян Баоюнь был ошеломлен. Любой другой спросил бы, кого он напоминал ему, но этот мужчина в маске произнес только своё «мм».
Цзян Баоюнь допил свою чашу вина. Он вспомнил то время, 130 лет назад в Седьмой Главной Долине, когда он сражался с Линь Мином в их непревзойденной битве. В его жизни это был самый незабываемый бой.
Он вздохнул и сказал: «Ты действительно похож на моего старого друга, но ты другой. Ты не выглядишь таким же настойчивым, как он, скорее, как старик на закате своей жизни. Но, бремя на твоей спине, кажется, намного тяжелее
Тот мой старый друг Однажды я пытался пойти его по стопам, но он продолжал уходить все дальше и дальше прочь, пока я больше не мог его видеть. Теперь он должен был уже выйти на путь к пику боевых искусств, в конце концов, это была его мечта»
«Пик боевых искусств» тихо сказал Линь Мин, несколько недоумевая. «Что за пик боевых искусств?»
Он задал вопрос Цзян Баоюню, и себе тоже.
Истина заключалась в том, что в эти прошлые годы Линь Мин уже начал сомневаться в том, что же такое пик боевых искусств.
Бесчисленные несравненные мастера древних времен искали пик боевых искусств.
Ради пика боевых искусств Шэн Мэй сделала все, что было в ее силах, даже отказалась от своего тела.
Ради пика боевых искусств Божественная Мечта старательно боролась и сопротивлялась.
Ради пика боевых искусств Святой Суверен Доброй Удачи охотно слился с абиссалом без всяких колебаний
Но как далеко они ушли?
Не упоминая их, даже Хозяин Дороги Асуры или создателя Священного Писания, эти двое достигли ли они пика боевых искусств?
На что Цзян Баоюнь сказал: «Что касается того, что такое пик, я не знаю. Но я считаю, что когда люди видят группу гор, они называют пиком вершину самой высокой горы. Если это так, тогда моя Меч-Гора также является пиком».
Линь Мин покачал головой: «Меч-Горы недостаточно».
«Да, этого недостаточно! Когда я сажусь на вершину Меч-Горы, я могу увидеть всю страну, но страны недостаточно. В этом мире есть бесконечные горные вершины. Но должна быть одна единственная гора, которая является самой высокой. Чем выше горный пик, тем труднее мне забраться туда. И для меня самое страшное, самое ужасное, что я просто не знаю, где эта гора».
Линь Мин спокойно уставился на чашу с вином. Возможно, он уже знал, где эта гора
Между тремя великими универсальными божественными орудиями, дорогами сущности, энергии и божественности, Священное Писание, которое культивировало внутреннюю вселенную, и Небесная Сутра культивировала внешнюю вселенную. Объединить их вместе
Это ли был самый высокий пик?
Линь Мин не был уверен. Но он знал, что когда Цзян Баоюнь показывал своё искусство сансары меча, его двойные мечи не были чем-то достойным в сравнении с культивированием сущности, энергии, божественности или внешних и внутренних вселенных.
Даже если Цзян Баоюнь достигнет конца своей дороги, его пиком будет Меч-Гора.
«И продолжаешь ли ты искать?» Линь Мин внезапно спросил Цзяна Баоюня.
«Почему бы и нет?» Цзян Баоюнь рассмеялся и снова наполнил свою чашу вином. «Я никогда не перестану искать. Я знаю, что мой кругозор ограничен, и я, возможно, никогда не смогу его найти, но продолжу карабкаться вверх так же, как и раньше, бесконечно. Мне не нужно действительно достигать пика мира, но по мере того, как я поднимаюсь, я буду более чем счастлив просто увидеть, что этот пик выше меня!
А все потому, что, когда я поднимаюсь на новый пик, мой кругозор будет расширяться, и я смогу увидеть, где находится ещё более высокий пик. И когда я поднимусь на этот новый пик, я найду еще один, более высокий, и я продолжу повторять этот путь»
«Есть ли смысл в этом?» Спросил Линь Мин.
Он знал, насколько коротка жизнь мастера. Если бы мастер раз за разом использовал обходные пути, это только заставило бы его потратить свою молодость впустую.
«Есть», Цзян Баоюнь торжественно кивнул. Он перемешал вино в своей чаше: «Даже если мне придется карабкаться без конца до конца жизни, даже если я навсегда останусь маленьким и никогда не увижу, где находится самый высокий пик, тогда, по крайней мере Я смогу превзойти себя, и буду продолжать побеждать себя».
Побеждать себя?
В этот момент сердце Линь Мина дрогнуло, словно что-то коснулось его.
Побеждать себя в жизни, величайшим врагом человека был он сам.
Цзян Баоюнь был обречен никогда не выйти к пику боевых искусств, но он все равно продолжал искать его, потому что каждый раз, когда он поднимался на новый горный пик, означал бы, что он победил свое прежнее «я».
Иногда, даже если человек знал, что то, что он пытался сделать, невозможно, он все равно мчался вперед без колебаний.
Мотылек на пламя - разве нет?
Линь Мин молчал. Он обдумывал эти новые чувства в своем сердце, и молчал.
Однажды он сказал, что он был мотыльком, готовым влететь в огонь.
Однако человек не был мотыльком.
Те, что хотели быть мотыльками, которые летели в огонь, они действительно спешили в этот пылающий ад, но и там видели проблеск надежды.
Раньше Линь Мин тоже был таким.
Он сказал, что он будет мотыльком, который полетит в огонь, и он это сделал, более того, он даже преуспел.
Однако у настоящего мотылька не получилось бы.
Для него полёт к огню закончится смертью.
Когда ты не видел надежды, когда огонь полыхал перед тобой, сколько людей все-таки захочет двигаться вперед?
«Давайте еще выпьем!»
Слова Цзяна Баоюня вернули Линь Мина к реальности. Линь Мин выпил еще одну чашу вина.
Чаша за чашей, так и закончилось вино тысячелетнего туманного цветка.
Они перешли на новое вино. Горшок за горшком, неизвестно, сколько они их выпили.
Эти трое обычно не напивались. Но сегодня они это сделали.
Когда человек был пьян, его мысли путались.
Жизнь людей.
Обычные люди работали ради средств к существованию, суетились.
Знать и чиновники занимались интригами и заговорами во имя своих стран и людей.
Простые мастера сражались в битвах, рискуя жизнями, чтобы бороться за более высокую границу силы.