Слава богам, он не ошибся в выборе направления и находился сейчас прямо под крепостью Арха. Почувствовав ментальные ауры своих друзей, Глеб перестал в этом сомневаться, оставалось лишь найти способ проникнуть сквозь стену, преградившую ему дорогу.
К сожалению, побывать на корабле из-за своих рогатых спутников Глебу не удалось, и, даже если он сейчас надумает туда вернуться, неизвестно, найдет ли там нужное количество взрывчатки даже с помощью ключа, полученного от Прометея.
Конечно, на корабле имеются механизмы, способные разрушить мешавшую преграду, но на их доставку уйдет слишком много времени. Да и не позволят ему беспрепятственно добраться до корабля и уж тем более не позволят вернуться обратно с тяжелым снаряжением. Следовало придумать более быстрый и эффективный способ преодоления преграды. Способ, который подействовал бы прямо здесь и сейчас.
Танаев снял с шеи ключ Прометея и долго задумчиво его рассматривал. Филигранная цепочка заканчивалась полумесяцем, сделанным из белого металла. В центре полумесяца сверкал камень, излучавший злой кроваво-красный свет. Раньше на этом месте был изумруд. Во всяком случае, слабый свет, излучавшийся камнем, пока Глеб не вошел в туннель, был зеленым, но теперь он стал красным.
Это что-то должно означать. Танаев ощущал огромную магическую силу, заключенную в этой вещице. Наверняка это не только ключ, не просто опознавательный знак капитана корабля. Нечто гораздо более мощное и универсальное, то, что могло бы помочь своему владельцу добраться до корабля, несмотря ни на какие препятствия.
Знать бы еще, как пользоваться этим ключом-амулетом! Но Прометей ничего не говорил о скрытых возможностях ключа, возможно, опасался вложить в руки Танаева слишком большую силу, возможно, по какой-то другой, неведомой причине. В конце концов, логика богов отличается от человеческой.
Танаев прижал ключ к стене и, сосредоточившись, попытался в ментальном диапазоне передать амулету приказ разрушить преградуничего не произошло.
Разве что амулет нагрелся, и полыхание рубина в его центре стало заметно ярчеэто означало, что амулет все же способен воспринимать ментальное излучение, но что-то Глеб делал не так! Какая-то важная часть ритуала оставалась ему неизвестной.
Зато эти манипуляции с амулетом напомнили ему о том времени, когда он свободно перемещался в ментале и встречался там со странными существами, управлявшими живыми домами города.
Не там ли находится выход из безнадежной ситуации, в которую он попал? Глеб мог попытаться вернуться на корабль и повторить штурм цитадели Арха, используя всю скрытую энергию корабля, ключ от хранилищ которой держал теперь в руках. Но это могло закончиться полным поражением, он уже убедился в том, что двигатели корабля и все его вооружение не смогли разрушить защиту цитадели древнего бога. Ключ должен снабдить его корабль дополнительной энергиейкак обещал Прометей, но и этой энергии могло не хватить, чтобы уничтожить проклятую цитадель. И даже если энергии хватит, это предприятие может закончиться гибелью его друзей, заключенных в подземельях крепости. При мощности силовой атаки, способной прорвать защиту крепости, единственным ее следствием станет полное уничтожение цитадели со всеми ее обитателями. Но не этого Глеб хотел.
Он хотел освободить своих друзей, вновь увидеть Карин и еще раз попытаться вызволить их из этого страшного мира.
Первая попытка прорваться сквозь оболочку этого мира закончилась полным проваломего друзья исчезли, были перенесены в ментал, а затем перемещены в крепость Арха. Причиной этого стала его излишняя самонадеянность, и теперь Танаев был обязан исправить собственную ошибку любой ценой.
Повторная лобовая атака с орбиты ничего ему не даст.
Он должен найти способ уничтожить возникшую перед ним преграду. Вновь и вновь его мысли возвращались к кораблюведь только там он мог найти необходимые средства, чтобы пробить преградившую ему путь стену.
Но эти действия не останутся незамеченными, и к его возвращению путь ему будет преграждать не жалкий скелет, а что-нибудь более серьезное.
Кстати, куда он делся, этот самый скелет? Он продолжал составлять для Танаева серьезную угрозу.
Дело в том, что в сложившемся положении у него оставалась единственная возможность получить помощь, имевшая хоть какой-то шанс на успех. Ему придется воспользоваться менталом, вновь проникнуть в мир живых домов и попросить Управдома о помощи.
И на все время, пока будет длиться это путешествие, его бездыханное и беспомощное тело будет валяться в этом проходе, представляя собой легкую добычу для любого врага. Свое первое путешествие он совершал под надежной охраной Карин. Но теперь Карин не было с ним, и его бесчувственное тело может стать легкой добычей для того же скелета и его многочисленных сородичей, чье присутствие в левом туннеле Глеб уже начал ощущать
Перемещение в ментал и обратный переход отнимали у него все силы. Вернувшись оттуда, еще часа два он будет совершенно беспомощным. И все же придется рискнуть. Другого разумного выхода не существовало, или он его не нашел, что, собственно, одно и то же.
Но прежде чем с головой окунуться в это отчаянное предприятие, Глеб решил взвесить, имеют ли его переговоры с Управдомом хоть какой-то шанс на успех? Риск оправдан лишь в том случае, если он является платой за реальный успех, пусть даже шансы этого успеха весьма незначительны, но если их нет совсем
В свой прошлый визит он подарил Управдому формулу синтеза белковых соединений, которая могла избавить дома от необходимости пожирать своих обитателей и вести с ними по этой причине постоянную войну за выживание.
Очень важно понять, сумели ли они ею воспользоваться? Прошло не так уж много времени с его прошлого визита, могли и не успеть, а могли и попросту потерпеть неудачу. В той формуле был заложен один хитрый фокусмагический катализатор, позволявший реакции начаться только при условии положительного эмоционального фона обитателей домов. Этим Глеб надеялся защитить людей от изгнания из города после того, как дома перестанут нуждаться в человеческих телах, использовавшихся ими в качестве пищи.
В домах люди, хоть и рисковавшие быть съеденными, находились под надежной защитой от кровавых чудовищ, обитавших на улицах. Лишившись защиты домов, они наверняка погибнут. Ничто живое не могло долго противостоять «прелестям» проклятого города.
Но в магической формуле, которую Глеб подарил Управдому, таилась теперь опасность для него лично Формула могла не сработать при первых, плохо подготовленных экспериментах с синтезом, и тогда дома, разочаровавшись в ней, посчитали бы себя обманутыми.
С трудом можно было представить, какой прием ожидал его в ментале, если события развивались подобным образом.
Итак, у него остается два выходапопытаться вернуться на корабль за взрывчаткой, а затем пробить стену, преграждавшую ему путь.
Или же, несмотря на все риски, проникнуть в ментал и попытаться договориться с домами. Второй вариант показался Глебу перспективнее. Тяжело вздохнув, Танаев лег на пол рядом со стеной и, вынув из ножен свой шунгитовый меч, положил его поперек груди. Хоть какая-то иллюзия защиты. Теперь главноене выпустить его рукоятку во время транса. Может, и отпугнет его врагов вид обнаженного меча, но лишь в том случае, если он будет находиться у него в руке, а не валяться на полу. Придется все время помнить об этом. Всем своим существом Танаев понимал, что в этот раз он переходит какую-то грань. Судьба не способна вечно защищать его от опасностей, особенно в тех случаях, когда ее избранник сам сует голову в петлю. И все же он снова решил рискнуть.
Переход в ментал на этот раз чем-то напоминал посадку самолета, когда тот, идя вниз с большой высоты, неожиданно пробивает сплошную облачность и оказывается над самой землей.
Танаев, мгновенно проскочив сквозь мглу перехода, как-то сразу очутился в глубинах нереального, призрачного мира, в котором любой предмет можно было создать простым усилием воли. И передвижение на любое расстояние не представляло проблемы.
Облако, на котором он стоял, погрузившись в него до колен, вздымалось вверх высоким горбом, словно пыталось изобразить скалу. На ее вершине в огромном кресле, изображавшем по замыслу автора этой композиции трон, восседал Управдом.
На этот раз, заметив Танаева, он не потрудился принять человеческий облик. И это было очень плохим признаком. Сейчас Управдом был похож на уменьшенную копию живого дома. Башня, неуклюже сидящая в кресле, выглядела, с точки зрения Танаева, довольно комично. Но он знал, что даже намек на иронию может погубить все, для чего он сюда явился, и потому, согнувшись в низком поклоне, не спешил начинать разговор, предоставляя эту возможность самому Управдому. Первая же фраза вольно или невольно раскрывает настроение противоположной стороны, в любых переговорах выдержка дает Дополнительный шанс успеха.
После всего, что ты сделал, у тебя хватило наглости явиться вновь?! пророкотал Управдом, и его голос своими раскатами вызвал зарницы в дальних концах облака.
Что же я такого сделал, кроме того, что совершенно бесплатно передал вам
Бесплатно?!
Ну, почти бесплатно. Подарил пищевую формулу, способную покончить с вечной враждой между людьми и вами.
Получив за это все, что тебе требовалось, ты нас попросту обманул. Формула не работает. Лучшим моим мастерам синтеза так и не удалось создать ни одного грамма искусственного белка!
Значит, вы в чем-то ошиблись, что-то сделали неправильно. Переданная вам формула верна, я убеждался в этом не раз. И пришел как раз для того, чтобы проверить, все ли у вас в порядке с ее применением. Надеюсь, вы не забыли про катализатор?
Катализатор! Бесчестный негодяй! О каком катализаторе может идти речь? О каких положительных эмоциях твоих сородичей, если они всегда и всем недовольны?! Мы пытались создать для них условия наибольшего благоприятствования, мы кормили и поили их до отвала, мы развлекали их музыкой и танцами обнаженных особей женского пола, но они всегда хотели большего! Им всего было мало, им вечно чего-то не хватало!
Увы! Танаев тяжело и не слишком искренне вздохнул. Такова несовершенная природа моих сородичей. Вы должны были изучить ее, приспособиться к ней
Мы должны были к ней приспособиться?! Мы должны приспосабливаться к желаниям каких-то паразитов, питающихся нашими соками?!
Ну, зачем так грубо! Когда существует взаимный интерес, всегда можно договориться, выработать консенсус.
Здесь не место для ругательств!
Но это совсем не ругательство!
Все равно замолчи! Чего тебе надо на этот раз? Зачем ты явился?
Мне нужен проход из подземных воздуховодов в нижние этажи крепости Арха.
Всего лишь? И почему ты решил, что сможешь получить его от меня?
Потому что взамен я готов объяснить людям, как должны они себя вести, если желают жить в гармонии со своими жилищами.
Подлый интриган!
Но вам ведь нужен искусственный белок, не так ли?
Раньше мы прекрасно обходились без него!
И сколько домов умерло из-за недостатка пищи? А сколько их погибло в схватках со своими обитателями? Я предложил вам единственно возможный выход из этой чреватой взаимной гибелью ситуации. Вы уже сделали так много в этом направлении, остался последний шаг, так неужели теперь мы не сможем договориться?
В конце концов они все же договорились. Это всегда происходит, если у обеих высоких договаривающихся сторон не остается иного выхода.
ГЛАВА 7
Неожиданно в камере Романа вспыхнул свет, настолько яркий, что на какое-то время он потерял способность что-нибудь видеть, а когда зрение восстановилось, Роман обнаружил, что комендант исчез. Его исчезновение произошло совершенно бесшумно. Не было ни скрипа дверного каменного блока, ни звука шагов. У Романа был отличный слух, и он не мог поверить, что за те несколько мгновений, пока его глаза привыкали к свету, комендант успел выбраться из камеры.
Эй! Вы здесь?! крикнул он в пустоту, чувствуя себя довольно глупо. Никто ему, разумеется, не ответил.
Впрочем, исчезновение коменданта компенсировалось появлением койки. Она выдвинулась из левой от двери стены в глубине комнаты. Роман, опустившись на колени, заглянул под койкуне столько для того, чтобы убедиться, что там не прячется комендант, сколько для того чтобы исследовать механизм, управляющий исчезновением ложа. Но ни коменданта, ни какого-либо механизма он не обнаружил.
Койка представляла собой монолитный каменный блок, который, казалось, составлял единое целое со стеной. Сверху этого довольно узкого ложа валялся грязный, набитый войлоком матрац. Одеяла, разумеется, не было, впрочем, при здешней температуре в нем и не было особой необходимости.
Роман пожалел лишь об отсутствии подушки, а затем довольно безмятежно развалился на койке, словно это не его ожидали на следующий день столь щедро обещанные Ключником и обезьяноподобным Банщиком пытки.
Если они случатся, то лишь завтра, а сегодня у него было гораздо более важное делопопытаться понять, почему он здесь очутился. Остаток сохранившейся после перехода в этот мир памяти упрямо подсказывал ему, что для этого он должен вспомнить все, что предшествовало выстрелу в спину. Но здесь воспоминания отказывались ему служить. Самые ответственные моменты этого важного дня бесследно исчезли из памяти, и мозаика всех событий никак не хотела складываться в единую картину.
Даже в обычном состоянии память склонна проделывать с нами разные подлые штучки, не зря дети определяют память как нечто такое, чем люди забывают, и в этом определении, думается, немало правды. Быть умственно здоровымзначит быть способным забывать. А вечно помнитьзначит быть помешанным, одержимым. К сожалению, сейчас он как раз должен кое-что вспомнить. И прежде всего это относилось к последнему дню его пребывания на Земле, к тому самому, закончившемуся выстрелом в затылок
Утро Роман помнил. Утром перед рейдом его вызвал капитан Рэндол и хмуро сообщил:
Там к тебе посетитель, монах какой-то.
Монахи в расположении части появлялись редко. Не хватало еще, чтобы его обвинили в тайных связях с общиной, которую начальство недолюбливало, считая, что ее вооруженные отряды ведут себя слишком независимо и не желают согласовывать свои действия с командованием. Монахи, хоть и считались официально союзниками имперских бригад, на самом деле организовали на севере независимый от имперских чиновников анклав. Налогов не платили, военных поставок не признавали. Правда, и в помощи имперских войск они не нуждались, самостоятельно обороняя свою территорию от темных полчищ, второй месяц теснивших имперские войска по всему фронту.
В сложившейся ситуации визит монаха к простому командиру взвода мог показаться начальству крайне подозрительным.
Что ему от меня нужно?
Откуда мне знать? Я в общине не служу. Ты вот что, Усердов, поосторожней с ним.
Да на кой он мне сдался! Скажи, что меня нет, и дело с концом.
Нет. Так не пойдет. Ты должен с ним встретиться. Общину обижать не стоит. К тому же начальство заинтересовалось его визитом, тоже хочет знать, что ему от тебя понадобилось.
«Доложили уже»беззлобно подумал Роман, понимая, что теперь отделаться от этого неприятного визита ему не удастся.
Встречусь с ним в дежурке! Как и все офицеры, он знал, что дежурка нашпигована подслушивающей аппаратурой. Но все делали вид, что ничего не ведают об этом, и Роман старательно следовал общему примеру. Зато сейчас это обстоятельство могло сослужить ему неплохую службу, поскольку секретных тем для разговора с монахом у него не было, и записи подслушивающей аппаратуры в случае чего лишь подтвердят его невиновность.
Монах оказался тощим согбенным старцем. Однако, несмотря на возраст, немощного впечатления он не производил, а его прямой требовательный взгляд излучал внутреннюю силу.
Войдя в дежурку, представлявшую собой небольшую комнату, примыкавшую к проходной, монах откинул капюшон темного плаща и с минуту молча разглядывал Романа, словно решая, стоит ли начинать разговор.
Что вам от меня нужно? довольно грубо осведомился Роман.
Поговорить нужно, произнес монах. Видишь ли, молодой человек, завтра вечером во время атаки тебя должны убить. Так что нам есть о чем побеседовать.
После этого заявления Роман почувствовал, что его охватывает гнев. Несмотря на то что предсказания членов монашеской общины почти всегда сбывались, он резко спросил: